Согревай

      Денис снова ворочался во сне, спал беспокойно, бормотал что-то несвязное, сильно дрожал. То ли ночь была холодная, то ли он опять мёрз в приступе озноба. Если первое, то можно натянуть одеяло повыше и перетерпеть. Если второе, то скоро станет жарко, захочется снять одежду, а потом снова будет холодно, и так по кругу уже до утра. Соня не спала вовсе. Буравила почти непроглядную темноту своими ясными глазами, глубоко думала, прислушивалась. Когда движения Дениса стали более резкими, а вырванные из контекста фразы и звуки громче, она не выдержала. Подошла к нему ближе, села на край постели. Заметив дрожь, вернулась за своим одеялом, накрыла им поверх одеяла Титова, легла рядом. Осторожно на краешек, стараясь не прижиматься — неловко как-то. Кровать узкая, получалось всё равно слишком близко. Теперь она могла слышать его тяжёлое рваное дыхание. Он медленно открыл глаза, в темноте вглядываясь, кто с ним рядом. Плечом к плечу, в одной футболке, а ведь холодно до ужаса, пробирает до дрожи. Денис приподнимает одеяла, молча приглашая девушку под них. Она некоторое время окидывает его взглядом, думает, затем опускает одно из одеял на прежнее место, вторым позволяет себя укрыть. Чувствует, как парня трясёт, знает — ночь достаточно тёплая. По его волосам Соня проводит с какой-то предельной нежностью и осторожностью. Парень чуть жмётся к её мягкой тёплой ладони, мол, не убирай руку хоть ещё немного — приятно, вроде даже полегче, почти не болит. Она лежит опираясь на локте, смотрит на него немного сверху, старается взгляд в темноте поймать. Не выходит. Глаза у Дениса и при свете дня глубокие тёмные, будто в колодец ночью смотришь. Затягивают. Улыбаться ему старается мягкой своей улыбкой, а самой плакать хочется. Щемит где-то в груди, тоской отзывается. — Это бесы тебе спать не дают. Я помолюсь, они уйдут. — шепчет тихо-тихо, наклонившись почти к самому его уху. А у него на губах уже усмешка заиграла — не верит. Гладит тонкими пальцами её запястье, только в эти руки верит, и то с трудом. Ладонь его соскальзывает, приобнимает её теперь за талию. Соня пугается, замирает на мгновение, понимает — ничего такого в этих объятиях, ни единого намёка. Спокойно отвечает на них, кладёт свою ладонь Денису на спину, прижимает его чуть ближе. Чувствует, как тот перестаёт дрожать, успокаивается, согревается. Под её ровное дыхание и лёгкие поглаживания, кажется, начинает засыпать. Молитву Соня не читает. Вместо этого начинает едва слышно напевать колыбельную, которую ей сестра пела в далёком детстве. Всегда от плохих снов ей помогало, Денису, кажется, тоже. Парень наконец уснул. Сон, наверное, по-прежнему чуткий, но хотя бы спокойный. Она аккуратно вынырнула из его расслабленных объятий и, оставив лёгкий невесомый поцелуй у него на виске, направилась к своей кровати. — Сонь, — тихий шёпот, всё-таки разбудила — забери. Он протягивает девушке её одеяло, хмурится слегка, глаза закрытые в подушку прячет. — Тебе нужнее. — так же тихо, но твёрдо отвечает Соня, уже укладываясь в своей кровати, накинув на плечи худи. Она уже спала и не видела, как по щекам Титова бесконтрольно и беззвучно текут потоки слёз.