Carabiner

Мне нужно найти место, где я смогу спрятаться,

но я не могу найти такое поблизости.

Я хочу почувствовать себя живой,

снаружи я не могу бороться со своим страхом.

      В коридорах госпиталя витала сонная тишина, эхом отскакивали от стен мерные звуки медицинского оборудования и не громкие перешептывания медсестер. Обито передернул плечами, отгоняя сонливую атмосферу. Его тяжелый взгляд буравил закрытую дверь на противоположной стене.       Раздражение с каждой минутой поднималось выше, а все из-за идиотских решений Хатаке. Если бы не эта чертова гиперопека Хокаге, Учиха еще тридцать минут назад покинул Коноху. Для шиноби, который выполнял задания неопытных чунинов, его здоровью уделялось чрезмерное внимание.       Что в конце концов с ним могло случиться? Порезал бы палец о свиток, который должен был доставить? Или натереть мозоль на ноге из-за новой обуви? Это было даже не смешно. Какаши слишком драматизировал.       Обито тяжело вздохнул. Дорожный рюкзак был собран, в его потайном отсеке, реагировавшим только на чакру хозяина, уже лежал свиток, который требовалось доставить в Страну Жемчуга. В нагрудном кармане жилета покоился лист с разрешением на выход из деревни, но он станет действительным только с печатью Харуно Сакуры. А она явно не торопилась в свой кабинет, заставляя мужчину гадать виной тому его ранний приход или продолжающая витать между ними напряженность, которая усилилась после инцидента на тренировочном поле.       Шиноби устало провел по лицу ладонью, и прислушался к шаркающим звукам чужих шагов. Они затихли на середине пути на пару секунд, и Обито сразу понял кто это. После чертовой тренировки Харуно всегда на мгновение замирала, заметив его поблизости, а он метался между пониманием и раздражением.       Несомненно раньше ему бы польстил витавший вокруг нее страх, но сейчас… сейчас Обито изо всех сил пытался начать жизнь с чистого листа, сбросить образ нукенина, и не вызывать в людях панику просто своим присутствием. Сакура не упрощала задачи.       Она вообще ничего не упрощала в его жизни.       Ее шаги возобновились, и Обито шумно выдохнул, когда осознал, что задержал дыхание. Сакура остановилась напротив Учиха, который не торопился отводить взгляд от точки на противоположной стене. Он знал, куноичи тоже смотрит куда угодно, но только не на него.       — Прощу прощения, — ее голос звучал устало, — меня задержала внеплановая операция.       Подошва сандалий скрипнула о начищенный пол, Сакура неторопливо открыла дверь своего кабинета и отошла в сторону, пропуская Обито вперед. Это был уже не первый его осмотр, и словно завсегдатай, шиноби проскользнул внутрь. Он сбросил с плеча сумку, оставляя ее у двери, протянул Сакуре разрешение и шагнул к кушетке.       Они синхронно зашуршали одеждой. Обито быстрым движением расстегнул молнию жилета и стянул водолазку через голову, взлохмачивая волосы. Харуно немного заторможено натягивала на узкие плечи свежий халат, не отрывая взгляда от бумаг на своем столе.       — Если к концу месяца будет наблюдаться такая же динамика, я попрошу Ка… — она прочистила горло, стараясь скрыть свою оговорку, и еще раз пролистала последние страницы медицинской карты. — Я попрошу Хокаге-сама отменить осмотр перед миссиями.       Обито кивнул, это было к лучшему. Конечно, в идеале он хотел бы наведываться в госпиталь только по необходимости. Хотя после копошения Отдела Дознания в его голове, она всегда жутко болела, и шиноби не отказался бы от успокаивающей чакры медика. Но это была и та боль, с которой Учиха мог справиться самостоятельно.       Харуно быстрым, отточенным движением поставила свою печать на разрешении и, подхватив листок, шагнула к кушетке. Она знала, что с ним все в порядке, а Учиха знал, что может просто протянуть руку, забрать документ и не проходить через все это. Но и Сакура и Обито слепо следовали правилам.       Мягкий зеленый свет озарил пространство между ними, Обито закрыл глаза. Его руки сжали край кушетки, когда прохладные пальцы Сакуры коснулись прикрытых век. Он чувствовал, как ее руки сместились ниже, как кончики пальцев едва задели напряженную шею, заставляя мужчину сильнее стиснуть кулаки. Харуно остановила движение рук, когда достигла его широкой груди.       Она не шевелилась, полностью сосредоточенная на своем деле. В кабинете повисла напряженная тишина, позволяя Учиха сосредоточится на чужом дыхании и шорохе занавесок, которые трепал ветер. Обито едва успел расслабиться, разжимая одеревенелые пальцы, когда волна жара прокатилась по телу. Оно сработало быстрее, чем он понял, что случилось.       Грубые пальцы с силой сжали тонкое запястье девушки, отводя ее руку в сторону. Сакура тихо ахнула и отшатнулась назад, но руку не вырвала. Обеспокоенный взгляд едва прошёлся по ошеломлённому мужскому лицу и заметался по стенам кабинета.       — Простите.       Так тихо, что Обито не был уверен в реальности произнесенного слова. Взгляд покрасневших глаз впился в бледное лицо напротив. Учиха не понимал, о чем думала эта девчонка. За что извинялась? И почему так спокойно позволила себе коснуться уродливых шрамов? Он продолжал всматриваться в лицо Сакуры в поисках ответов, одновременно с этим вспарывая память, поднимая прошлое со дна.       Обито хорошо помнил, как кривились губы юдзё, когда он с другими членами Акацуки посещал публичные дома. Женщины для удовольствий в посещаемых ими заведениях должны были следовать правилам: улыбаться клиентам, смеяться, даже если шутка была не смешной, говорить мужчинам комплименты, несмотря на их реальную внешность или скотское поведение. Воспоминание о том, как юдзё пыталась скрыть свое отвращение, когда в порыве наигранной страсти случайно коснулась его лица, все еще были свежи.       Вплетать ей в память ложное воспоминание было даже приятно. Обито заменил свой образ на тучного сального старика с поредевшими зубами и лицом покрытым фурункулами. Месть была приятна, но оседала на языке гнилым привкусом. Следующие свои визиты он стал тщательно продумывать и использовать иллюзию до прихода в юкаку.       И сейчас Учиха искренне не понимал, что с Сакурой не так. Была ли это профессиональная деформация или ей действительно было все равно? И это незнание заставляло раздражение подниматься каждый раз, стоило Харуно начать вести себя не так, как он ожидал.       Обито шумно выдохнул и моргнул пару раз, возвращая глазам родной черный цвет. Пальцы с трудом поддались команде, отпуская женское запястье. Взгляд уперся в колпачок ручки, торчащий из кармана халата Сакуры.       — Я… — куноичи с трудом проглотила ком в горле. — Нет, ничего.       Она мотнула головой, из-за чего несколько прядок волос выпали из наспех собранного хвоста. Сакура протянула разрешение и поспешно отошла к столу, имитируя бурную деятельность — медицинские карты бездумно перекладывались с места на место. Девушка ждала, когда Обито покинет кабинет, тщетно пытаясь скрыть свое нервное напряжение. Учиха смял документ, небрежно запихивая в задний карман брюк, быстро натянул свитер, а следом жилет, застегивая его на ходу, и подхватил рюкзак.       Недосказанность давила на них обоих с момента встречи в камере. Злость и обида кипели под кожей, разъедая раздражением. Обито решил жить дальше, но старые раны и прошлое, что тянулось за ним кровавыми следами, просили их вскрыть и выпустить наружу горчащее на языке разочарование. Но каждый раз, когда яд был готов сорваться с языка, Учиха натыкался на большие зеленые глаза Харуно, и захлебывался в море из вины, страха и паники.       — Удачи на миссии.       Ее слова догнали его у двери, заставили с силой стиснуть кулаки, отчего кожаные перчатки заскрипели. Обито плотнее стиснул зубы, с трудом заставляя себя хотя бы кивнуть в ответ, и едва сдержался, чтобы не хлопнуть дверью. Если в ближайшее время он или Сакура не выскажутся, то их снесет эмоциональным штормом.

***

      Сакура мерила кабинет шагами и нервно щелкала ручкой. Она чертовски устала, ее смена выдалась неспокойной, и повисшее между ней и Ино напряжение, подпитанное чувством вины, давило на плечи неподъёмным грузом. А еще Учиха Обито вернулся в деревню, прошел проверку, но к ней так и не явился. Харуно с силой оттянула волосы, пытаясь болью вернуть себе здравый смысл.       Вдох. Выдох.       Она должна думать логически. Учиха в порядке. Должен быть. Выбегая в перерыве за кофе, Сакура слышала, как один из подчиненных Морино Ибики говорил коллеге, что сегодняшняя встреча с Учиха прошла ужасно. Следователь Отдела Дознания жаловался, что копаться в голове этого ублюдка, это словно каждый раз нырять в вонючее болото по самую макушку.       Это было низко, никто на самом деле не хотел давать Учиха Обито второго шанса.       Сакура прекратила беспорядочные движения, возвращаясь к рассуждениям. Учиха прошел допрос, а значит до этого был у Какаши-сенсея. Скорее всего он не пришел к ней, потому что ему надоели бесполезные медицинские проверки. И Харуно, правда, могла понять его в нежелании зря тратить время. Но были правила, которые они негласно согласились соблюдать.       Куноичи бросила быстрый взгляд на часы. Прошло четыре часа, как она слышала о нем хоть что-то. Ей нужно было отнести отчеты Хокаге, у нее больше не было времени и моральных сил ждать Учиха Обито. Сакура дерганной походкой приблизилась к столу, стопка документов для главы деревни была готова еще час назад, и только верхний лист все еще оставался не заполненным. Девушка щелкнула ручкой, нетвердой рукой заполняя пустые строчки.       Все было готово, осталось только поставить печать. Сакура перевела взгляд в окно, за которым небо затягивало тяжелыми тучами. На короткое мгновение, она подумала, а что если он не пришел из-за неловкости их последней встречи? Нервный смех разорвал тишину кабинета, Сакура тряхнула головой от абсурдности своих мыслей. Печать мучительно медленно опустилась на медицинское заключение. Харуно с давящим чувством тревоги подхватила стопку документов, и вышла из кабинета под первые удары дождя о стекло.

***

      Обито был зол. Он чувствовал, как гнев пульсирует под кожей, отравляя его снова и снова. Последние дни выдались спокойными, его путешествие в Страну Жемчуга и обратно прошло без происшествий. Однако стоило переступить порог Отдела Дознания, как Учиха в очередной раз пожалел, что еще жив. Шиноби закрепленный за ним деликатностью не отличался, он перебирал мысли Обито едва ли не с самого рождения, хотя должен был проверить только время его последней миссии. От этих садистских манипуляций мозг плавился, заставляя голову наливаться жгучей болью.       У Какаши было совещание, поэтому Обито сдал отчет секретарю, и поспешил прочь от давящих стен резиденции Хокаге. Быстрый шаг отдавался пульсирующей агонией в черепной коробке, но одна мысль о походе в госпиталь вызывала приступ тошноты. Не сегодня, он еще не готов к новой порции неловкости с привкусом раздражения. Обито встретиться с Сакурой завтра, придумает нелепое оправдание, а она поверит или сделает вид. И они разойдутся до следующего бесполезного осмотра, делая вид, что никакого дискомфорта между ними нет.       Обито петлял дворами, держась подальше от дороги ведущей в госпиталь Конохи, но только ходил кругами вокруг него. Возвращаться в свою убогую и одинокую квартиру тоже не хотелось. Он вышел из проулка, едва не сбил оставленную кем-то фиолетовую лейку и перевел взгляд вверх на вывеску, гласившую «Цветы Яманака». Учиха подавил желание истерично рассмеяться. Этот день играл на его нервах, словно неумелый музыкант.       Яркие цветы в подвесных горшках напомнили Обито об отложенном деле. Он избегал этого как мог, оттягивал момент, но, кажется, время настало. Учиха просто добьет себя, вывернет все скопившиеся чувства наизнанку, а потом заштопает оставшиеся куски, как сможет, и продолжит существовать.       Обито не помнил, как добрался до мемориала. В памяти отложилась короткая остановка на поляне с дикорастущими цветами. Прийти с пустыми руками было бы неправильно, но теперь, когда жалкий, потрёпанный ветром букет опустился рядом с изящными белыми лилиями, идея показалась глупой.       — Привет, Рин, — горькая улыбка заставила губы дрогнуть, но не задержалась на долго. — Я должен был прийти раньше, прости.       И он не знал, говорил ли о времени своего освобождения или о войне, когда дотянуться до Рин было так просто.       — Я теперь джонин. Странно не правда ли? — взгляд вновь упал на белые цветы. — Но ты уже это знаешь. Наверное, ты знаешь и то, что мы все еще не ладим, потому что Хатаке все та же заноза в заднице, что и в детстве.       Обито тяжело вздохнул, ком вставший в горле душил. Хотелось разреветься, как в юные годы, когда самой большой проблемой была безответная влюбленность в сокомандницу.       — Знаешь, Рин, я даже не могу по-настоящему злиться за то, что меня не принимают другие шиноби или за то, что ненавидят, — он перевел дыхание и смахнул первые капли дождя, прежде чем продолжить: — Я знаю, что не заслужил носить эту форму и служить деревне. Не после того, что сделал. Но я все равно хочу рискнуть и попробовать прожить достойную жизнь. Уверен, ты бы этого хотела.       Учиха поежился, когда холодная капля, усиливающегося с каждой секундой дождя, скользнула за воротник. Он передернул плечами и устремил взгляд в небо, подставляя лицо потоку воды.       — А еще ты бы хотела, чтобы я отпустил тебя. И я не хочу, как придурок Хатаке каждый день носить тебе цветы, — Обито наигранно рассмеялся. — Хоть раз дам вам шанс побыть вдвоем.       Темное небо рассекла яркая вспышка, и дождь перерос в настоящий ливень. Борясь с дрожью в руках, Обито коснулся холодного камня, прикрывая глаза.       — Поэтому давай прощаться.       Все эти годы ему хотелось баюкать свое прошлое и свою боль, срастись с ними в единое целое. А сейчас Обито вырывал все это с корнем, чувствуя, как зияющая рана в груди кровоточит сильнее обычного. Учиха отшатнулся назад, споткнулся и с трудом удержался на ногах. Деревянные пальцы сжали грубую ткань жилета в надежде облегчить давление на грудную клетку. Раскат грома поглотил звук треснутой ветки, и прежде чем Обито потерял равновесие, чужие руки сжались на его предплечье, не позволяя осесть на землю.       — Обито-сан, вы в порядке?       Отчаянный рык сорвался с губ, Обито дернулся, вырываясь из хватки Сакуры. Ее большие зеленые глаза расширились от испуга, и все ее тело сжалось под его испепеляющим взглядом.       — Что ты тут забыла?       Грубее чем требовалось, но он устал. Обито просто хотелось пережить свое горе в одиночестве, а эта надоедливая девчонка снова все портила.       — Я… — взгляд Сакуры скользнул к лилиям, чьи листья измялись под тяжестью ливня. Саму девушку словно и не заботило, что она промокла до нитки. — Вы не пришли на осмотр, и я подумала, что найду Вас здесь.       Обито рассмеялся. Злобно, так что этот звук заставил ее вздрогнуть.       — Зачем?       — Такие правила, и…       — Зачем?!       Сакура моргнула. Это было то самое «зачем» на которое у нее не было ответа. Она молчала, а Обито кипел от ярости. Горел заживо, несмотря на холодный дождь.       — Ты всего лишь маленькая куноичи, возомнившая себя Богом. И которая теперь строит из себя мученицу, чью великую жертву не оценили.       — Это не так!       За отчаянным вскриком последовал раскат грома, и порыв ледяного ветра откинул волосы Сакуры назад. Они ярким пятном выделялись в посеревшем, мертвом пейзаже. Харуно, как и ее нелепые волосы, не вписывалась в застывшую атмосферу траура. Все в ней кричало о жизни.       — Тогда ответь, зачем?       Пальцы Обито жестко впились в ее оголенные плечи, прохладная кожа которых покрылась мурашками от неожиданного прилива тепла.       — Я не знаю! — Сакура помотала головой, скрываясь от тяжелого взгляда за слипшимися волосами. — Не знаю. Сколько бы не думала. Я просто сделала это, спасла вас, — она всхлипнула, пытаясь подавить нарастающую истерику. — Я думала, что если позволю Вам умереть, то это сломает Какаши-сенсея. Потом начала считать, что это потому что Саске-куну нужен хоть кто-то из клана, чтобы он не нес бремя в одиночку. Ками, в какой-то момент я даже подумала, что это было, чтобы вы понесли заслуженное наказание. Ведь смерть была такой легкой расплатой.       Обито сделал шаг назад, одёргивая руки, словно Сакура дала ему пощечину. Девушка обхватила себя руками, сгорбившись сильнее.       — Но все это было оправданиями, которыми я кормила себя в надежде понять истинную причину. Саске плевать на клан, Какаши-сенсей рано или поздно оправился, как делал это всегда. А ваша смерть не причиняла бы боли ни вам, ни тем, кто ненавидит тот факт, что вы живы.       Сакура подавилась всхлипом, подрагивающие пальцы впились в корни волос.       — Я не знаю, почему спасла вас. Вы потратили последние силы, чтобы спасти меня и Какаши-сенсея, и я… Я не смогла смотреть, как еще один шиноби умирает у меня на глазах.       Учиха сделал несмелый шаг к ней, но она подалась назад, словно загнанный в ловушку зверек.       — Простите, но у меня правда нет веской причины для оправдания вашего спасения. Вы можете злиться на меня, можете ненавидеть, но… — Сакура судорожно вздохнула, переводя дыхание. — Но если бы мне дали шанс повернуть время вспять, я бы сделала это снова.       Она замолчала, продолжая тихо всхлипывать и дрожать от порывов ветра. Обито сжимал и разжимал кулаки в немом бессилии. Он разрывался между желаниями утешить ее и сбежать как можно дальше. Сакура была просто еще одной сломанной игрушкой войны, такой же как сам Обито и еще тысячи шиноби.       Учиха медленно приблизился к трясущейся девушке, притягивая ее к себе, позволяя тонким пальцам вцепиться в грубую ткань жилета. Обито прикрыл глаза, опуская подбородок на розовую макушку.       Сакура пахла дождем и жизнью.