Идет по-крупному игра

Флоренс поведала мне обо всём, что рассказала ей цыганка, а я слушал и честно хотел поверить ей, но здравый смысл каждый раз шептал — мы сошли с ума. Как минимум я, чужестранка и гадалка, которая придумала целую историю… В детстве мне читали сказки, так вот там сюжет был не такой запутанный! Девушка напугана и явно никак не может привыкнуть ко всему, что случилось. Мне её искренне жаль… и ещё она напоминает мне Лизу. Та тоже была такой хрупкой и беззащитной против огромного и злого мира. Мне необходимо помочь ей, будто именно так я смогу исцелить свое сердце и душу. Я заботливо обнимаю рыжеволосую гостью за плечи, думая о том, что впереди нас ждёт не самое лёгкое испытание. Волшебные шахматы, игра, перемещение во времени, линия судьбы и жизни… в комнату зашёл Радзивилл, поэтому мне пришлось встать. Князь смотрит на меня с лукавством, но стоит нам оказаться в соседней комнате, как он меняется в лице. — Вижу тебе нравится эта странная девица, — говорит Карл, а затем усмехается, — но мне необходимо сказать тебе одну очень важную новость. Конечно, об этом практически никто не знает, но думаю… лучше ты узнаешь. Мужчина медленно снимает верхнюю одежду, потирая руки. На улице сегодня и впрямь очень морозно. Я нервно хожу по комнате и смотрю на Радзивилла, но тот почему-то тянет с рассказом. — В конце концов! Что случилось? Лиза, да? — Не выдерживаю я, вставая прямо перед князем, — что с ней? Её отпустят? Радзивилл качает головой и молчит, а я цепляюсь пальцами за его расшитый драгоценными камнями кафтан. Мне становится не по себе, но я понимаю — это конец. Чувствую сердцем. — Она умерла в тюрьме от болезни, — говорит Радзивилл. Я поджимаю губы и со всей силы даю пощечину князю. От удара у меня обжигает пальцы, глаза щиплет от подступивших слёз. — Это всё вы и ваша игра! Если бы вы не внушали Лизе ерунду в Италии, то она бы была жива. Польша? Вы хотели вернуть права и владения, а теперь сидите под юбкой у Екатерины и вышли сухим из воды! Я был зол на Радзивилла, но тот после пощёчины отшатнулся от меня. — Элизабет никогда не думала занять престол и просто слепо поверила в бредни и сказки. Почему она последние месяцы умирала в холодной камере, когда вы и этот подлец Орлов вкушали плоды с царского стола? — Она была больна и действовала неразумно. Успокойся, — говорит Карл, — Екатерина предлагала ей свободу взамен на новое имя, но она отказалась. И ты… не будь дураком и забудь всё это… будто страшный сон. — Как вы смеете? Она бы не умерла, если бы не ваши с Орловым игры! Кто кого переиграет? — Ты слепо влюблён в эту женщину. — Это единственное, ради чего я жил! Она была единственным человеком, которого я любил по-настоящему! А вы любили кого-то кроме себя? — Ядовито говорю я, но Радзивилл уже тоже злится из-за затянувшейся сцены. Он стремительно подходит ко мне, хватая за грудки, как тогда в том итальянском кабаке, где я его отыскал в компании девиц. — Я вытащил тебя из тюрьмы! Унижался перед Екатериной, чтобы ты не сдох в той темнице! — Процедил князь сквозь зубы, — Хочешь подохнуть как собака, как твоя Лиза? Никому ненужным и брошенным? Я резко отпрянул от мужчины, сбросив с себя его руки. Радзивилл смотрел на меня сверкающими глазами, будто готов был растерзать на части. Через мгновение он уже изменился в лице — славная и страшная особенность польского князя. — Доманский, — обратился он ко мне уже мягче, а затем подошел ближе, — я не держу на тебя зла, правда. Мне жаль, что Элизабет больше нет, но… — Но… что? Теперь некому будет обвинить вас в измене? — Спросил я, а затем недовольно начал ходить по комнате, — если хотите помочь и хоть немного спасти свою пропащую душу, то помогите Флоренс. Князь смотрел на меня задумчиво, а затем покрутил между пальцами ус. Мужчина явно не хотел впутываться в сомнительную историю, а именно такой и была история, связанная с Флоренс Васси. — Мне нужно подумать. Я напишу тебе чуть позже, только… давай без опрометчивых поступков. Я всё ещё думал о смерти Лизы, поэтому просто кивнул, стараясь умерить сбитое дыхание. Её больше нет. Все эти месяцы я жил надеждой, что она выберется из плена темницы, вдохнет воздух свободы и мы вместе уедем, куда глаза глядят. Князь ушёл, а я растерянно рассматривал огонь в камине. Даже не заметил, как в комнату зашла Флоренс. Она ничего не говорила, просто присела на софу и протянула ко мне руки, и я устроился рядом, утопая в этих теплых объятьях. Мне стало спокойнее, потому что последние месяцы я только и делал, что думал об Элизабет, спасении и побеге, но теперь всё это казалось таким бессмысленным. В конечном итоге все мы оказались лишь пешками на поле для игры Екатерины. — Кто эта Елизавета? — спросила девушка через пару минут, когда я уже смог унять в себе чувства, которые так и норовились выплеснуться наружу. И я рассказал Васси всё о Лизе… о том, как мы когда-то познакомились и решили рука об руку следовать по жизни, а затем случилось несчастье — её сердце украл граф Орлов, предавший мою доверчивую возлюбленную. Сказал я и о нашем заточении в Петропавловской крепости и её гибели. Теперь Лизы нет. — А она любила тебя? — Может быть, но больше она любила этого бравого генерала-аншефа, которого знала меньше месяца. — Глупо, — проговорила Флоренс, погладив своими пальцами мою руку, которой я сжимал край софы, — я тебя не так долго знаю, но по-моему, ты очень хороший и добрый, а это редкость, как и в наше время. На месте Елизаветы я бы осталась… с тобой. Мне стало даже как-то приятно от этих слов, поэтому я улыбнулся, почувствовав, как немного краснеют щёки. — Вот… ты улыбнулся, значит, всё будет хорошо! — Кто это сказал? — Я, — она поцеловала меня в щёку, а затем упорхнула к себе в комнату, оставив меня растерянно смотреть вслед. Флоренс была непохожа ни на кого — это и делало её такой удивительной.

***

Следующие пару дней мы провели, беседуя обо всём на свете. Флоренс рассказывала мне о том, что в будущем люди смогут за пару часов добраться с одного края страны на другой. И я слушал её, раскрыв рот. Как это так? Она почти каждый раз, вспоминая о моей помощи, благодарила и говорила, что я ей точно послан судьбой. И с каждым часом и даже минутой — я проникался к Флоренс всё большей симпатией. Она будто бы знала, как сделать так, чтобы я не грустил и не думал о плохом. — Михаил, я всегда мечтала побывать в Санкт-Петербурге, правда он сейчас называется Ленинград. — Почему? — Думаю, что тебе об этом лучше не знать, но здесь так красиво. — Тайны будущего? Да… не думал, что попаду в Российскую империю вот так — узником. Мы стояли у окна, рассматривая Неву, волны которой бились о набережную. Флоренс улыбнулась и заговорчески проговорила, что я итак слишком много знаю о том, что будет, поэтому после новой информации — меня легче будет забрать с собой, чем оставить здесь. Я рассмеялся. — Не могу представить себя в 20 веке. Это как-то дико… эти летающие железные птицы в небе. Амер… Америка? Господи, а еще женщины в мужской одежде ходят. Ужас. — Ага, а ещё мы женимся по-любви и нет никаких запретов, — добавила Васси, посмотрев на меня. — Здесь с любовью плохо. Я кажется в неё уже не верю, — ответил я тише, хотел было отойти в сторону, но Флоренс ухватилась пальчиками за мой рукав, поэтому я вопросительно посмотрел на неё. — Может она где-то рядом, а ты не видишь? Я неловко улыбнулся, а затем поджал губы. Флоренс говорила всегда так прямо и ничего не стеснялась, что ставило меня в тупик. Я не привык к такой фривольности, что очень забавило саму Васси. — Ты так мило смущаешься, — она засмеялась, — прости. Я тоже тихо рассмеялся, но тут принесли письмо. Князь несколько дней молчал, хотя должен был придумать что-то, чтобы помочь нам. Он мог и струсить, поэтому я с замиранием сердца открыл письмо, написанное на польском, будто Радзивилл боялся тоже… «В городе неспокойно. Кажется, что твоя знакомая привлекла к себе излишнее внимание, поэтому вам лучше не выходить на люди какое-то время. Екатерина пока не слишком серьёзно воспринимает слухи о самозванке, но всё может измениться в любой момент. Не выходите из дома. Я ещё напишу.

Князь Р.»

Я тихо выругался, потому что князь ничего не написал о шахматах. Флоренс вопросительно посмотрела на письмо, а затем попыталась его прочесть, но польский она не знала. — Нам нельзя выходить из дома. В городе прошел слух о том, что ты — новая самозванка.