Сквозь время и расстояния

— Эммм… — наблюдая за тем, как Брок вооружился до зубов по набору «Доки-доки» или «Hana*chu», Кетчум стушевался и попытался вернуть себе самообладание, что у него, в общем-то, не вышло.       В правильность самой идеи о том, чтобы поделиться чем-то подобным с другими, с каждой секундой верилось все труднее и труднее. В голове образовалась каша из мыслей, событий и нервов, ладони начали запотевать, а дыхание стало сбиваться — это было чуть ли не впервые, когда Эш так волновался.       Гим-лидер не торопил тренера и терпеливо ожидал, так как прекрасно понимал, что делиться своими чувствами с другими не так легко, как кажется на первый взгляд. Из-под густых бровей он смотрел, как его друг, который, казалось бы, ничего не боялся, слегка трясся перед ним, как осиновый лист, но поделать с этим ничего не мог: любое его движение могло спугнуть друга от разговора, поэтому лучшим решением было просто ждать, когда Кетчум сам все расскажет.       На удивление, долго ждать не пришлось: сжав руку в кулак и решившись, Эш выглянул из-под козырька своей кепки и посмотрел Броку в глаза, ища в них поддержки, после чего начал: — Брок, скажи… Эмм… — словно не зная, как правильно задать вопрос, парень почесал затылок, выдавая слова: — Как… Девушка… Поцелуй… Любить… Возможно?..       Брок все также продолжал молчать и слушать, пока его собеседник пытался выговориться. Наконец, после долгих бормотаний чуть ли не себе под нос он выпалил: — Можно ли полюбить девушку за ее очарование, характер и любовь к покемонам и ее готовке только после того, как она поцеловала меня в аэропорту на глазах у всех?! И точно ли это любовь, а не какое-либо другое проявление симпатии?       Вновь повисла тишина. Медленно осознавая все выпаленное, все также медленно краснел Кетчум и скрывал свое лицо под козырьком любимой кепки. Брок что-то начал записывать, сверяться в журналах и вновь чиркать ручкой по листам бумаги, оставаясь молчаливым. После нескольких секунд сверки со своими записями, он начал: — Не совсем уверен в том, что ты чувствуешь — хотя уже наверняка догадываюсь, — поэтому прошу тебя ответить на парочку моих вопросов. Ты согласен?       Парень взглянул на своего друга, лицо которого было серьезнее некуда, после чего кивнул, уверяя себя, что хуже уже не будет. — Итак, начнем… — достав откуда-то очки и сдвинув брови к переносице, гим-лидер начал опрос: — Как ты себя чувствуешь рядом с ней: умиротворенно, захватывающе или как-то по-другому? — Думаю, что мне с ней комфортно и интересно. Она милая и очаровательная, с ней никогда не соскучишься, она заботливая и терпеливая, но, когда надо, она берет все в свои руки и идет наперекор всему, — спокойно ответил Эш, как только речь зашла о Серене, хотя сердце внутри отбивало бешеную чечетку. — Отлично… Просто замечательно, — пробормотал Брок, что-то записывая и периодически зачеркивая в своем блокноте. — Тогда второй вопрос: уважаешь ли ты ее выбор и готов ли смириться с ним, если он идет вразрез с твоими убеждениями?       Призадумавшись, Эш вспомнил сначала их конфликт после его проигрыша, а потом их расставание на эскалаторе. Нахмурившись, он задумался о том, препятствовал бы он ее выбору стать исполнителем покемонов, зная об опасности их потерять, ее травмам и прочему в таком духе. После недолгих раздумий он ответил: — Не думаю, чтобы стал ей как-то препятствовать: я уважаю любой ее выбор, который бы она ни сделала, даже если он мне может не понравиться. Как-никак, а любое взаимоотношение строится на доверии, а как доверять кому-либо, если он тебя во всем ограничивает? — На удивление зрелая мысль… — Брок снова что-то зачеркнул в своем блокноте, после чего, бормоча себе что-то под нос, записал поверх и перевернул страницу блокнота. — Что ж, продолжим… Если она будет счастлива с другим, сможешь ли ты отпустить ее? Важно ли для тебя ее счастье?       На мгновение эти слова больно полоснули ножом по сердцу. Кетчум тут же вспомнил Тиерно, который явно выражал к ней симпатию, и Алана, понять о чувствах которого, судя по его лицу, практически невозможно. Но вспоминая о теплой улыбке Серены, которая заряжала всех своим позитивом и верой в лучшее, он понимал, что забрать только себе такое сокровище нельзя, как бы этого не хотелось. — Ее счастье для меня на первом месте… И даже если тот жест для нее больше ничего не значит, я готов ее отпустить, лишь бы она могла все также искренне и лучезарно улыбаться… — одинокая слеза, что случайно сорвалась с его глаз, быстро скатилась по его загорелой щеке к подбородку, из-за чего Эш быстрым движением руки смахнул ее с лица.       Не найдя подходящих слов, Брок встал со своего места и подошел к другу, после чего похлопал того по плечу. Данный жест привел последнего в чувства, он поднял свой взгляд и вновь посмотрел в карие, почти черные сопереживающие глаза гим-лидера, своими выражая бесконечную благодарность за произошедшее. — Не буду тянуть со всякими умозаключениями и прочим, ибо для меня ответ предельно очевиден: Эш, ты по-настоящему любишь ту девушку, кем бы она не была. Это не простая влюбленность или симпатия, не какая-то животная страсть, а действительно та самая любовь чуть ли не на столетия вперед. Кем бы не была та счастливица, знай: ей повезло с тем, что ее любит такой парень, как ты. — Спасибо, Брок… — чересчур эмоциональный парень даже не знал, куда себя деть, поэтому молча обнял своего друга. — И да, отвечая на твой вопрос ранее: не думаю, что ты влюбился в нее именно в тот момент, когда она тебя поцеловала. Для того, чтобы такие чувства появились, одного момента недостаточно — на это нужно время. И что-то мне подсказывает, что она понравилась тебе в первые дни вашего знакомства…       Пока гим-лидер рассуждал о предпосылках и прочему таких сильных чувств своего друга, Кетчум, будто вспоминая все события этого года с самого начала, понимал, что ему действительно всегда нравилась Серена. Неважно, в какой момент проснулись глубокие чувства, неважно, сколько прошло времени — она всегда его привлекала: с лагеря — иначе бы он ее не запомнил вовсе, — с первого их официального знакомства спустя столько времени, с его первой победы или ее первой демонстрации… В этом он был уже уверен.

Продолжение следует…