***
Как это было? Не знаю, словно сама судьба нас тогда свела в тот день: я играл с Поливагом в «пятнашки» (если это, конечно, можно так назвать — в основном, от ловких и метких струек воды уворачивался я, и покемон пытался попасть по мне), который, услышав какой-то шорох в кустах, скрылся в зеленых зарослях, оставляя меня ненадолго одного. Недолго думая, я тут же последовал за ним, вернее, за треском веток и кустов, которые он издавал впереди. Когда я случайно зацепился своей майкой за одну из веток и пытался ее отцепить (мама лишний раз будет корить меня за то, что я снова испортил всю одежду и на меня пока еще рано полагаться — я же решил доказать, что вполне самостоятельный молодой мальчишка в полном расцвете сил), услышал девичий вскрик, а после всхлипы. Не знаю, что нашло на меня в тот момент, но я, не думая ни секунды, тут же ринулся на помощь: в этом тихом возгласе были страх и отчаяние, что мне не очень понравилось. Ветка за веткой, куст за кустом, шаг за шагом — я приближался к своей цели (пусть и, как мне казалось, медленно для меня), а когда я отодвинул очередную ветку, то увидел невероятно чудесную маленькую полянку, на которой сидела очаровательная маленькая девочка, что зажмурила глаза и тихо плакала. Как ребенок и мужчина, я не мог смотреть, как плачут дети, а особенно такие очаровательные девочки, как она, даже не попытавшись им помочь! Собрав крупицы мужества, чтобы побороть небольшую стеснительность, взявшуюся из неоткуда, я улыбнулся ей, рассказав небольшую историю о Поливаге, чтобы отвлечь ее от небольшой ранки на колене (на самом деле, все оказалось куда серьезнее, чем я думал, но это было неважно), которую перевязывал своим носовым платочком. Она слегка улыбнулась, а когда я предложил ей встать, она сразу забоялась, что вновь испытает боль или вновь упадет. «Не сдавайся до самого конца!» — сказал я ей тогда прежде, чем потянуть на себя и обнять её, чтобы она не упала. На мгновение, пусть и всего лишь на одно мгновение, мое сердце пропустило удар, но я не обратил на это внимание, отстраняясь от нее и ярко улыбаясь, словно заражая уверенностью и позитивом. Неловко, но аккуратно взяв ее за руку, я повел эту девочку к выходу из леса. В какой-то момент ей стало трудно ходить, и она начала прихрамывать, твердо стиснув зубы и продолжая идти вперед, пока я не заметил, что ей стало хуже. «Давай я тебя подвезу?» — улыбнулся я, опускаясь на одно колено и подставляя свою спину. — «Не стесняйся и залезай!». Она тогда лишь слегка улыбнулась, немного кивнула и аккуратно обхватила мою шею и плечи руками. Так мы и шли вперед, наслаждаясь тишиной и спокойствием, пока не увидели Ксату (что было очень даже удивительным, учитывая наш регион), отчего резко остановились и принялись наблюдать, стараясь дышать как можно тише. Повернув к нам голову, на его почти бесстрастном лице отобразилось некое удивление, после чего он сразу принялся делать какие-то движения крыльями, пока не появился свет, а мы не увидели наши повзрослевшие образы, которые сменялись новыми лицами и покемонами, а девочка лишь улыбнулась, когда увидела родные широты и коротко сказала: «Это мой дом». Эти слова поселили во мне некую надежду, что мы сможем встретиться вновь, когда кончится лагерь и пройдет какое-то время. Как появившись, так и исчез покемон, предсказывающий будущее и видевший прошлое. Почему он позволил нам увидеть эти видения? Почему именно мне и этой девочке? Не знаю, но ведь когда-нибудь загадка будет разгадана, верно?.. Подтянув ее к себе повыше, чтобы она ненароком не упала, мы продолжили путь к лаборатории, где обеспокоенно крутился взад-вперед профессор Оук, собирая детишек вместе и раз за разом пересчитывая — вновь не хватало двоих. «Я точно скоро брошу эту профессию…» — пробормотал тогда профессор, пока не увидел меня, который на спине нес девочку. — «Эш, Серена, вот вы где!» — сказал тогда он, а я лишь улыбнулся новой знакомой на прощанье, когда она была уже на руках профессора, попросив в будущем передать мне платок, как получится, а после побежал к другим покемонам, напрочь забыв обо всем, что со мной происходило тогда.***
Сейчас, проходя тот же самый путь со спящим Пикачу на руках (сам не понимаю, почему так поздно решил пойти в такую чащу), я смотрел на такие знакомые, но в тоже время и незнакомые места, пытаясь вспомнить одну деталь, которая напрочь вылетела у меня из головы. Было что-то еще, вернее, кто-то, кого я тогда увидел с Сереной, но кого? Не знаю… Может, мне просто кажется? Вновь останавливаюсь, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к малейшим шорохам, пока не замечаю знакомого покемона, что когда-то давно, около десяти лет назад, показал двум детям будущее по каким-то своим причинам. Тот же покемон с тем же знакомым пятнышком-родинкой на лапке (почему знакомой? Не знаю, сам не понимаю), который смотрел в мои глаза и пытался там что-то прочитать. Я улыбнулся ему в ответ и кивнул, словно в знак благодарности за то, что он каким-то образом связал наши судьбы с Сереной. — Спасибо тебе, Ксату, за то, что показал мне и Серене десять лет назад, — шепотом прошептал я, чтобы не разбудить Пикачу.***
Словно в ответ, покемон кивнул, а после вновь принялся что-то показывать своими крыльями, пока вновь все окружающее пространство не заполнилось тьмой, а в этой тьме не начали появляться знакомые образы в виде сияющих звезд. Снова показался знакомый и родной сердцу образ Серены, который стал словно становиться взрослее и все более милей и нежней. Сердце начало бешено колотиться, воображение додумывало цвета и яркость, свет и тень, а на щеках так и вспыхивал румянец новыми красками. На мгновение, вновь вспыхнул образ поцелуя с Сереной, отчего Эш покраснел еще больше и слегка стушевался. Словно в ответ на это, к образу взрослой Серены стал появляться и образ повзрослевшего Кетчума, обнимающего девушку с кольцом на безымянном пальце. Отгоняя возникшие в голове образы семейной жизни, которые и манили и пугали одновременно, юноша спрятал окончательно смутившееся лицо под кепку, чтобы никто не видел его счастливой улыбки и слишком яркого румянца. Словно выполнив свою работу главного амура этой парочки, Ксату слегка взмахнул крыльями и вновь как будто испарился в воздухе. Постояв так еще пару минут, пока сонный Пикачу не начал издавать недовольных писков, и усмехнувшись, Кетчум поправил кепку и потер нос, как делает это в невероятных приступах смущения. Этот вечер стал мистическим и необычным… Интересно, что для него подготовила судьба?