Наши судьбы тесно сплелись, но не соединились

Фредерика дрожит от страха. Ранее она поднялась на колокольню и видела всех морских монстров, что довольные уходили с острова, держа сундук. Сомнений нет - жить ей остаётся совсем немного, за ней скоро придут. Страх окутывает всё её тело, пробивает крупной дрожью. Она возвращается на место, в самый тёмный уголок заброшенной колокольни, прячется под лестницей и обнимает себя за колени. Она осталась совершенно одна на острове, команда пиратов давно отплыла на шлюпке к кораблю. Стивенсон тихо всхлипывает, представляя свою смерть от прогнившего оружия проклятого пирата, или от голода на необитаемом острове. В любом случае на её труп слетятся птицы и будут довольствоваться свежим мясом. Боясь возвращения морских тварей, Фредерика встаёт и крепко хватается за шпагу, смотря на единственный вход в колокольню. Она остаётся одна. Страх сковывает. Мысли кружатся только об одном: она снова поддалась импульсу, чувствам. Нелепая самоотверженность. Девушка вспоминает улыбающегося командора, он ей ничего не обещал, но она в который раз слепо идёт за ним. Его искренняя улыбка крайне редкое явление, но всегда ослепляла девушку. Тревога комом застревает в горле. Нечем дышать. Кажется, что кто-то с особой силой сжимает её горло, душит. Голова и вовсе становится каменной - слишком тяжело и больно. Фредерика падает на каменный пол, роняя своё единственное оружие. Джеймс бродит по острову, пытаясь найти хоть какую-то еду. Голод даёт о себе знать, со скудного завтрака на корабле прошло не менее 5 часов. Служилый замирает, стоит ему увидеть черепаху. Поймать её особой проблемой не было, он оглядывает свой будущий обед. Чем черепаха не мясо? Он умерщвляет пресмыкающееся и ищет место, где можно было бы развести костёр. Возвращается к месту колокольни: поляна была чиста, вероятно, из-за могил, это место всяко безопаснее для розжига небольшого огня. Странный звук. Служилый замирает и прислушивается. Достаёт рапиру и идёт на хрипящий звук. Неужели прихвостни Дейви Джонса оставили кого-то? Неизвестный источник звука роняет что-то металлическое о каменный пол. Заметив небольшую, человеческую фигуру с короткой стрижкой, он тут же подбегает к лежащей на холодном каменном полу девушке. Пытается понять, что происходит. Её дыхание сбито, она, кажется, задыхается. В прошлом он помнит подобные случаи, связанные с корсетами и мисс Суонн. Без раздумий Норрингтон стягивает с неё плащ, после жилет. До рубашки дело не дошло, он разрезал блузу на спине, подмечает туго затянутую ткань на груди. Тут же разрезает. Девушка громко и чуть более спокойно вдыхает воздух. Паническая атака продолжает давить на сознание, не давая ей трезво мыслить. – Мисс Стивенсон! – Джеймс беспокойно осматривает свою напарницу, легко шлепая её по щекам. – Мисс Стивенсон! Ужас охватывает его, Джеймс выхватывает треуголку и обмахивает ею страдающую неизвестным приступом. Он перепуган. Сколько пришлось пережить этой девушка, сколько она оставляет в себе. Он чувствует холодные капли пота на своём теле. А что если её приступ - дело рук морских демонов Дейви Джонса? Он испуган за её состояние, испуган за неё. Десять минут проходят крайне ужасно. Она не понимает, что произошло и каким образом. Казалось, её прямо сейчас ждёт неминуемая смерть. Несколько глубоких вдохов и выдохов под командой служилого помогают придти в более спокойное состояние. Фредерика в тревожном состоянии и не понимает, в какой момент появился мистер Норрингтон. Искренне благодарна ему, но слишком переутомлена, чтобы говорить. С резким приступом тошноты она отворачивается от него, измученно выблевывает. Джеймс отходит от неё в сторону выброшенного в сторону её плаща, надеется найти там флягу с пресной водой. Он находит сердце, достаёт и в непередаваемом ужасе смотрит на неё. Дуэт переглядывается. Он видит в её глазах неподдельный страх. – Для твоей безопасности оно будет у меня. Отдыхай, – тихо говорит он, пряча сердце у себя в мундире. Фредерика снова доверяет ему и ложится на каменном полу, правой рукой закрывая глаза. Мысли спутаны, хочется пить. Он выходит из колокольни и собирает дрова на костёр, чтобы запечь черепашье мясо. Далеко от башни не отходит, чтобы если вдруг успеть придти ей помочь. Джеймс обдумывает, насколько ей было страшно пережить битву с пиратами, а после и с морскими тварями, сколько она сидит в этой колокольне, пока он блуждал по острову. Наверняка ей пришлось нелегко: надо будет сказать ей пару добрых слов. Всё-таки человек совершенно не подготовлен к такому стрессу, к морским тварям, монстрам и человеческой животной жестокости. Норрингтон сильно хмурится, когда понимает, что слишком много думает о мисс Стивенсон. Столько он думал лишь об одной леди - мисс Суонн. Предполагает, что он может чувствовать что-то по отношению к своей верной напарнице, но сразу отмахивается от подобных мыслей. Пред ним лишь одна главная вещь - сердце и путь к восстановлению его должности, о дамах сердца он будет думать позже. Служилый смотрит, как костёр обволакивает панцирь черепахи, обжигает пресмыкающееся со всех сторон. Огонь довольно завораживает, но мыслями Джеймс предаётся будущему, как он передаст сердце, компас и бумагу Катлеру Беккету, как он вернётся на службу. Неизвестно, что станет с мисс Стивенсон. Ей придётся выйти замуж? Он принимает решение, что не будет думать о её судьбе без её участия, не выслушивая её мнения. – Джеймс! – в какой-то момент она поднялась на колокольню, указывает на море. Не медля ни секунды, он поднимается к мисс Стивенсон, рефлекторно держа ладонь на рукояти рапиры. Она показывает на Чёрную Жемчужину, что не успевает далеко отплыть от острова. Корабль тонет под напором огромных щупалец существа, что превосходит в размерах любого корабля. – Кракен тоже существует... – тихо подытоживает девушка, – Недалеко от корабля отплывает шлюпка. Надеюсь, мисс Суонн успела спастись, – Фредерика спускается с колокольни. Смотреть, как тонет их возможность спастись с острова, невыносимо. Сомнений нет - они застряли здесь и могут надеяться только на удачу, что возможно проплывет торговое судно и подберёт их. – У Вас кровь течёт, – подмечает служилый, идя за ней следом. Её левая ладонь достаточно сильно кровоточит. – Да... Порезалась в бою. Так, мелочи, – отмахивается мисс Стивенсон, сжимая руку в кулак. Она морщится от боли, но проходит вперёд него, не хочет, чтобы он обратил на это внимание, – Я попробую найти источник пресной воды, – она уходит от территории колокольни. Мужчина её не останавливает, остаётся на месте. Черепаха готова, девушка возвращается, держа в правой руке два кокоса. Как минимум 2 литра воды там должно быть. – Почему Вы остались на острове? – совсем тихо и неуверенно спрашивает мисс Стивенсон, садясь около него. – Элизабет заметила Ваше исчезновение, из всей команды только мы были обеспокоены Вашим отсутствием. Да и, наверное, это был единственный шанс спастись самому и спасти мисс Суонн, – черепаха достаточно давно лежит на земле, остывает. Джеймс небольшим ножом разрезает податливый панцирь и отдаёт ей половину от черепахи. Мясо очень нежное и мягкое, – Не подумайте, я знаю мисс Суонн с её детства, я не хотел бы знать, что она в опасности. – Я поняла, – Фредерика надевает свой жилет и плащ, к вечеру становится прохладнее. – Как долго Вы здесь находились? И как выжили? – спрашивает служилый, начиная есть. Мясо черепахи напоминает курицу или утку. – Пока Вы бились с Джеком и Уильямом, Пинтел и Раджетти нашли свою выгоду в сундуке. Пришлось отвоёвывать. Я сильно ранила его, чем отвлекла всех присутствующих. Мне удалось убежать с сундуком, а на удачу появился Джек с ключом, – она не ест, тошнота не отпускает. Служилый внимательно слушает, не упуская ни малейшей детали, – Удалось его вырубить, выкрасть ключ. Достала сердце, бросила сундук подальше и вернула ключ пирату. С тех пор сидела в колокольне. – Откуда такой глубокий порез? – мужчина глубоко выдыхает, садится рядом с ней и осматривает её ладонь. Аккуратно держит её за руку, стараясь не сделать больно. Чётко понимает, что чувствует себя намного нелепее, в отличие от одной из первых их встреч, когда он обрабатывал её рану у глаза. Он смущён. – В битве с Раджетти. Пришлось пойти на небольшие жертвы, чтобы сильно ранить его, – слабо морщится от боли, любое взаимодействие с рукой кажется болезненным. – Рану надо бы промыть, – Джеймс достаёт из плаща флягу, немного выливая алкоголь на её ладонь. Стивенсон вскрикивает, дёргает руку от него к себе. Очень больно. Норрингтон взволнованно смотрит на неё, переживает, не сделал ли ей слишком больно. Отмахивая от себя эти мысли, он стягивает с себя мундир и не медля ни секунды разрывает воротниковую часть своей рубашки и взглядом даёт ей понять, что всё будет хорошо, – Доверьтесь мне. Он аккуратно перевязывает её ладонь, стараясь лишний раз не притрагиваться к ней. Несмотря на довольную близкую и интимную атмосферу, обоим кажется, что между ними пропасть. Что-то не даёт им полностью быть наедине друг с другом. Месяц назад, когда они жили в пекарне, учились фехтованию, не были на море, они были намного ближе друг ко другу. – Мисс Стивенсон, Вам надо поесть. Эти два дня дались Вам тяжело, – Джеймс аккуратно подвязывает ткань на её руке, а после протягивает ей панцирь с черепашьим мясом. Он не доедает свою порцию, берёт камень у заброшенной, разрушающейся колокольни. Пытается разломать кокос. – Мне пока ещё тошно после произошедшего, – она берёт протянутую к ней импровизированную тарелку из черепахи и тут же снова кладёт на землю. – Знаете, тошнота бывает и от голода, – после нескольких попыток замахнуться камнем, у него получается достичь хорошей трещины в плоде. Раскалывает напополам, кокос полон питьевой воды, хоть и со сладким странным вкусом. – Я бы сейчас не отказалась от воды, мистер Джеймс Л. Норрингтон, – девушка знает его второе имя, но полностью не произносит его, помнит рассказы служилого о детстве и об отце. Лоуренс не был хорошим отцом, как и Фредерик, поэтому тема отцов в какой-то момент стала табуированной. Служилый молча подходит к ней и протягивает ей кокос. Садится рядом у костра. Становится действительно холодно, стоит солнцу сесть за горизонт. Они отпивают кокосовой воды, оба одновременно закашливаются от необычного вкуса. Тихо смеются от неожиданной синхронности. – Жаль, поблизости нет никакого источника. Завтра утром можно будет отправиться на поиски еды и воды, днём сидеть на берегу и ожидать проплывающие корабли. Вечером также выйти и искать способы выживания, – кратко поясняет план на ближайшие пару дней. В его глазах видна надежда на спасение, его судьба быть может не загублена до самого конца. – Значит, пока можно отдохнуть... – подытоживает девушка, потягиваясь. Стивенсон берёт черепаху и приступает к трапезе: мясо действительно нежное, напоминает куриные бедра по вкусу. Джеймс также продолжает поедать свой ужин. Долго не решается спросить её имени, но приходит к выводу, что лучше оставить этот вопрос на потом. – Это было вкусно! – восторженно говорит девушка, вытирая с губ остатки ужина, мясо было очень сочным. – Благодарю. Надеемся, следующие наши приёмы пищи будут такими же, – Норрингтон слабо улыбается, наблюдая восторг дамы. – Что ж, черепахам этого острова стоит от нас бежать. Они долго молчат. Оба чувствуют себя некомфортно от нависшей со вчерашнего вечера атмосферы. Мисс Стивенсон обхаживает территорию около колокольни, разминает своё тело. Джеймс смотрит на огонь. Не поднимая глаз на неё, говорит: – Вы одолели пиратов, которые ведут неблагородные методы введения боя. Прошу заметить, Вы смогли обдурить каждого, находящегося на этом острове. Это достойно восхищения, – он переминает пальцы, волнуется говорить ей об этом. – Это не стоит ни капли восхищений, – шатенка опускает глаза, но заметно краснеет. Останавливается на месте и отворачивается от служилого. Сердце предательски стучит слишком быстро и слишком громко, ей кажется, что он на расстоянии нескольких метров чувствует, как сердце вот-вот выпрыгнет из её груди, – Это только цепочка случайностей. – Вы слишком недооцениваете себя, – подмечает мужчина, осматривая, как языки пламени танцуют неизвестный человеку танец и растворяются в воздухе. – Джеймс, я трусливая, никчёмная девчонка, живущая в мечтах, я излишне эмоциональна и... – она так и не оборачивается к нему. Все эти слова она слышала от своего отца, который редко когда мог выразить какие-либо эмоции, кроме презрения, – Прошу меня простить за это... Я слишком эмоциональна. – Я помню, Вы говорили о том, что Ваше окружение было излишне строго к Вам. Если эти слова - их убеждения, то я искренне сочувствую им, они не смогли разглядеть смелость и свободолюбие столь прекрасной дамы. Вашей вины нет в том, что они не могут позволить себе улыбаться также ярко, как Вы, – служилый бесшумно подходит к ней и кладёт руку на девичье плечо. Она дёргается от неожиданности и смотрит на него. Норрингтон безусловно хорош. Мисс Стивенсон громко сглатывает, осознавая одну простую истину: она влюблена в него. – Я искренне благодарна Вам за поддержку, – совсем ненадолго Фредерика опускает глаза, но тут же поднимает их на мужчину, своего спасителя от убеждений отца. Она сильно смущается. – Не стоит, после моего поведения и Вашей заботы я буду пожизненно считать себя Вашим должником, – слабо улыбается служилый, смотря на неё. В её тёмных глазах отражается пелена слез: неужели она настолько тронута поддержкой? Мистер Норрингтон всегда терялся при выражении женских эмоций, не всегда мог понять и тактично среагировать. – Нам бы стоило отпустить неловкие ситуации. Нам предстоит выживать вместе неизвестное количество времени, а мы продолжаем чувствовать себя некомфортно друг с другом, – мисс Стивенсон смахивает не выступившие слезы с глаз, – Вы не должник предо мной. Моя забота - мой выбор, вы не должны быть омрачены тем, что я решила позаботиться о Вас. Идёт? – она протягивает ему руку. – Вы правы. Но с моей стороны тоже будет небольшое условие, – он пожимает ей руку и держит рукопожатие, – Вы, мисс Стивенсон, обязуетесь не чувствовать себя ущемленно за счёт убеждений из прошлого или своего пола. Вы являетесь человеком, на которого я могу без всяких сомнений положиться. Они жмут руки и непристойно долго смотрят друг другу в глаза. Его светлые глаза пленят её своим спокойствием и уверенностью; её тёмные глаза пленят его своим буйством эмоций и чувств. – Предлагаю, потренироваться, – он первым отходит от неё. Они встают в стойку и обходят круг, внимательно следят за действиями друг друга. Каждый шаг они отзеркаливают. Она замахивается на служилого, ровно два раза делает выпад в его сторону. Он отходит на два шага назад, отбивая шпагу своей рапирой. Джеймс повторяет два выпада, отзеркаливая действия Стивенсон. Стандартные удары и выпады продолжаются довольно долго, оба ловко избегают и уклоняются от прямых ударов, оба пытаются задеть друг друга, не боясь пронзить: знают, что оба достаточно опытны, чтобы отражать атаки и не жалеть друг друга. В какой-то момент она прячется за большой пальмой. Вовсе не от усталости, просто в голове появляется одна интересная задумка. Он прижимается к дереву с другой стороны. Секунда, чтоб перевести дыхание. Служилый обходит дерево, тут же уворачивается от особо сильного замаха девушки. Именно уклоняется, не отбивает удар рапирой. Она с радостью прижимает своей ногой его тело к дереву и ставит шпагу у горла: – Это моя первая победа? – широко улыбается девушка, тяжело дыша. – На Вашем месте я бы не спешил радоваться, – он и сам тяжело дышит, но признавать поражение явно не собирается. Её позиция крайне неудобна, легко выбить из стойки, пока его руки и ноги никак не заблокированы. Он несильно пинает её ногу, она теряет равновесие и почти падает. Джеймс успевает поймать её за руку, – Ваша неустойчивая позиция и мои свободные ноги, руки. Бой не окончен, если, конечно, Вы не хотите признать поражение. Девушка подмечает, что служилый хватает её не за ладонь, за предплечье. Наверняка, опираться сейчас о глубоко порезанную ладонь было бы невероятно больно. Сдаваться она не собирается. Дёргает руку из его хватки и убегает в сторону пляжа. Они продолжают нападать друг на друга на территории пляжа, где песок мягче и где намного темнее. Мисс Стивенсон отвлекает море. Впервые за всю свою жизнь она видит, как оно светится. Берег заполнен яркими синими точками, подобными звёздному небу. Зрелище завораживает. Она меняет свой фокус внимания с тренировки на необычное явление. Он пользуется этим, ставит ей подножку. Девушка вскрикивает от неожиданности и выбитой земли из-под ног, но крепко хватается за него, тянет за собой. Они смеются. Без слов сходятся на том, что это ничья. – Как думаете, что это? – спрашивает леди, показывая мужчине на море. Стивенсон долго пытается отдышаться. – Думаю, небо решило, что Вам стоит прекратить бояться воды, оно решило сойти к Вам в ноги, – служилый не без восхищения смотрит за явлением, но помнит похожее в детстве. То же ему сказал мистер Гиббс, более опытный и взрослый служилый. – Вы не знаете, что это! – тихо смеётся девушка, слабо ударяя его по плечу. – Не знаю, но лучше не трогать это. Природа не зря даёт существам с особо яркими цветами смертоносные способности. Тренировка была действительно насыщенной. Оба тяжело дышат, оба смотрят на бесконечное море, покрытое звёздами. Безрассудное спокойствие охватывает их души: на необитаемом острове стоит выживать, а дело это непростое, но их это не волнует ни капли. Они счастливы конкретно в этот момент. – Вам же не 17 лет? – спрашивает Джеймс, смотря на небо. Нет, она не выглядит старше или моложе, просто мужчина отчётливо помнит, что он посещал мероприятие в доме Стивенсонов по случаю рождения дочери, когда ему самому было 7 лет, не больше. Сейчас Джеймсу 27 лет. – Мне 20, – слабо улыбается непоседливая аристократка, – А у Вас нет проблем с памятью, – служилый давно поведал ей историю о первой и единственной встречей с Фредериком Стивенсоном. Много ума не нужно, чтобы высчитать её возраст. – Ваш отец действительно так поздно планировал отдавать Вас замуж? – Джеймс удивлённо поднимает брови. Юных леди отдают в дело брака раньше, особенно, если брак по расчёту. – Вероятно, он ждал ответа от некого Лоуренса Норрингтона, но он не вовремя скончался. Отец тщательно выбирал кандидатуру в мои мужья. Нашёл выгодную партию: губернатор близ лежащих земель, – она громко выдыхает и с особой задумчивостью смотрит на необычное море. Губернатор Изоле-Тремити, Карл Гвидиче не внушал доверия и приятных ощущений: низкий, ворчливый мужчина в возрасте, с огромным списком требований. Джеймс подмечает настрой девушки и несколько минут спокойно лежит, давая ей собраться. Он смотрит на море, строя теории о её дальнейшей жизни. – Я давно хотел спросить, как Вас зовут? – спустя довольно продолжительное время спрашивает служилый, боясь даже посмотреть на неё. – Фредерика, – спокойно отвечает Стивенсон. Ей не нравится, когда её зовут по имени, в честь отца, оттого она всегда настаивала на обращении по фамилии. – Можно называть Вас Фридхен? Вам ведь не особо нравится Ваше имя, как я могу предположить, – подмечает Норрингтон, садясь. Он берёт небольшую ракушку и кидает в море. Россыпь светящихся точек расплывается, но через время возвращается на место. –Я буду рада, если Вы не будете называть меня именем моего отца, а Фридхен... Звучит довольно интересно и необычно. Спасибо, – её ещё никто не называл подобным образом, она искренне улыбается и смотрит на Джеймса не без восторга. – Спасибо Вам за доверие, – улыбается он и впервые смотрит на неё. Её улыбка завораживает. Они снова молчат, проходит достаточно долго времени. Фридхен снимает обувь и босая ходит по пляжу, с восторгом осматривая море. Оставляет свои небольшие следы. Неожиданно она останавливается, задумывается о чём-то, а после подходит к Джеймсу, решившись спросить то, отчего сердце беспокойно рвётся наружу: – Вы говорите, что остались на острове, будучи под идеей спасти мисс Суонн? – Не только. Пропала ещё одна молодая особа, которую я не мог оставить, – он встаёт с места и смотрит на неё. Она не намного ниже его, но разница в росте довольно ощутима. – Мистер Норрингтон, можно я скажу прямо? Мне тяжело управиться со всеми чувствами, что мне приходится испытывать просто находясь рядом с Вами, – Фридхен сжимает руки в кулаках, не обращая внимания на то, что рана начинает кровоточить, она слишком взволнована, – Честно, я запутана. Я всё иду слепо за Вами, но это только с каждым разом заводит меня в угол... Мы подверглись огромной опасности, стоило нам только зайти на борт Жемчужины. Но меня пугает не это. Меня страшит мысль, что я продолжаю и, я уверена, продолжу идти за Вами. Мне нет смысла заниматься всем этим, но моя жизнь наполняется смыслом только потому что рядом Вы, – громко сглатывает и зажмуривается. Моментально жалеет о всех сказанных словах, хочет провалиться сквозь землю, сбежать, сделать всё, что угодно, лишь бы не услышать его ответ. – Мисс Фридхен, я более чем уверен, что в Вас играют ещё юношеские чувства, – Джеймсу также трудно даются слова, в первые мгновения он был уверен, что потерял дар речи, – Вся эта атмосфера непременно интригует и будоражит. Вы чувствуете свободу в нашем незапланированном приключении и во мне самом, как я понимаю, – мужчина громко сглатывает и проклинает проказницу-судьбу. Отныне он 'Уильям Тернер' - олицетворение свободы и особого рвения для молодой леди. Он не может позволить себе уподобиться именно этому человеку, служилый подходит к девушке, оглаживает её плечи, – Воспользоваться Вашими чувствами было бы грешно с моей стороны. Не подумайте, я также питаю к Вам тёплые чувства, которые, не думаю, что испытывал к кому-либо ещё, – наклоняет голову к ней, смотрит в её тёмные глаза. Не смеет лгать, он говорит честно, от сердца. Костёр еле слышно трещит в глубине джунглей. Они оба смотрят в глаза друг другу. Она слегка приподнимается с места, обнимает его шею и нежно обнимает. Не осознаёт всю палитру его эмоций и чувств, как и он её, но они искренне пытаются. – Джеймс Л. Норрингтон, я даю Вам своё согласие на всё то, что может произойти здесь, – Фридхен громко сглатывает, смотрит прямо в его глаза. Мужчина кладёт правую ладонь на её щеку, большим пальцем аккуратно поглаживая скулы. Левой рукой Джеймс аккуратно приобнимает талию девушки. Он не смеет отказать ей, не смеет сбежать от своих чувств. Нежно целует её обветренные губы. Этого момента хватает, чтобы раствориться друг в друге. Именно этот момент охватывает неизвестная ранее простота бытия - ничто другое и не имеет смысла, когда он и она сейчас вместе. Это не страсть, это именно нежность, что даёт всколыхнуть волнение в виде бабочек в животе. Они вдвоём, ничто им не помешает. Ничто не разлучит их в конкретный момент. Только они, этот момент только для них, только для двух влюблённых. Они ещё долго сидят на берегу, охваченные красотой Карибского моря, охваченные чувствами друг ко другу. Именно этот момент наполнен спокойствием, ничто более не может заставить их тревожиться о завтрашнем дне. – А Вам идёт моя треуголка, давно хотел сказать, – улыбается Джеймс, смотря на неё при слабом свете. Он лежит на песке, положив голову на её бёдра, она же сидит, завороженно смотрит на море. – Мне кажется, Вам больше идёт. Подчёркивает Ваш статный образ, – широко улыбается Фридхен, стягивает со своей головы шляпу и возвращает мужчине. – Я бы хотел, чтобы она оставалась с Вами, – он тихо смеётся: она шляпой намеренно закрыла ему глаза. Убирая с лица треуголку, он довольно смотрит на неё. Синий отблеск неизвестного явления совсем не может быть годным, чтобы хорошо углядеть что-то, но этого хватает, чтобы Джеймс сейчас смотрел и наблюдал за своим стимулом идти дальше, не раскисая. Фридхен смотрит на него и улыбается, он совсем уже сонный и вялый. Стивенсон аккуратно поглаживает его волосы, массирует голову. Служилый засыпает, тихо и предельно спокойно сопит. Она подмечает, что у него впервые за долгое время не тревожный сон, спит он спокойно. Теряя счёт времени, она и сама засыпает, ложась на мягкий, тёплый песок. А сон действительно спокойный за долгое время. Утро начинается с неожиданного грома. Огромные и угрюмые облака полностью затягивают небо. Ветер усиливается. Джеймс и Фридхен просыпаются от второго громкого прихода. Оба испуганно дёргаются. – Вероятно, грядёт шторм, – Джеймс сонно осматривает ситуацию и анализирует их положение, – Нам стоит спрятаться в колокольне. – Нам бы стоило найти тару для дождевой воды. Огромная удача улыбнулась нам – у нас будут запасы воды, – молодая леди встаёт с места и уходит в джунгли в поисках кокосов. – Огромная удача, – повторяет он, слабо усмехается, удивляясь её выражению, – То есть Вас не пугает факт того, что возможно разразится гроза? – мужчина собирает сухие ветки и листья для того, чтобы позже возможно было разжечь костёр. Попутно Джеймс высматривает всё, что может сгодиться в качестве еды. – Я хочу пить, – она слабо дёргает плечами. – Море начинает бушевать, – служилый собирает достаточно хвороста, укладывает в здании и начинает разбивать кокосы ровно напополам, обстукивая до этого каждый. – Я хочу пить, – повторяет она, пытаясь разломать кокос, как Джеймс. Плод не поддаётся манипуляциям девушки. Шатенка стягивает с себя плащ и жилет - несмотря на мрачную погоду воздух остаётся тёплым, если даже не горячим. Джеймс подходит к ней со спины, аккуратно перехватывает камень в её руках. Наглядно показывает на её же руках, управляя её действиями. Фридхен чувствует его спокойное, размеренное дыхание на своём плече, тут же заливается румянцем. Необычно приятное ощущение близости, она совсем по-детски улыбается. Джеймс тёплый. Кокос растекается. Спустя некоторое время могильное поле покрыто половинками плода, чтобы дождевая вода наполнила их со временем. Фредерика смотрит на небо, ожидая воды, слабо дёргается, когда первая капля падает ей на лоб. Джеймс улыбается, умиляется ей, стоя под колокольней. Долго ожидать тропического дождя не пришлось, ливень падает на землю стеной, оставляя лишь еле ощущаемую прослойку воздуха. Девушка забегает в колокольню, но за считанные секунды успевает промокнуть насквозь. Норрингтон ни секунды не медлит, снимает свой мундир, натягивая на неё, даже не спрашивая. Её вещи лежат и плавают в уже собравшихся лужах. – Там кажется, что дышать невозможно! – ворчит девушка, перетаскивая небольшую часть от хвороста, убирает повыше. Воды слишком много и она может подняться. – Фридхен, нам нужно поговорить, – невесело заявляет служилый, перетаскивая наверх остальную часть импровизированных дров. – О чем? – укладывает палки на самом верхнем этаже у самого колокола. С интересом смотрит на бывшего коммандора, поправляя его мундир на своих плечах. – О том, что будет дальше. Если моя жизнь ясна, я восстанавливаюсь в службе, что с твоей? – он укладывает хворост туда же, встаёт напротив неё и пронзительно смотрит. – Я могу тоже пойти на службу? – неуверенно спрашивает Фридхен, уже зная ответ. Она поджимает губы: ей остаётся или продолжать бега, находиться на Тортуге средь пьяного сброда, или возвращаться домой. – К сожалению... – Джеймс отрицательно качает головой, не договаривает уже ясный ответ. Ливень только усиливается, угрожающе гремит гром. – Я не хочу возвращаться. Меня там ждёт отец, жених со своими требованиями, свадьба... – стоит ей только представить картину своего будущего, тело бросает в дрожь. Фридхен отворачивается от служилого, невольно сжимает левую руку, обдумывает. – Фридхен, прошу, Вам стоит успокоиться, – мужчина закрывает глаза, он не имеет и малейшего понятия, что делать, – Вы помолвлены? – Не успели, я вечером перед помолвкой отплыла из страны на пиратском корабле 'Месть королевы Анны', – шатенка наворачивает круги в узком пространстве коридора колокольни меж лестниц. – А если Вы покажетесь отцу с другим женихом? После помилования и восстановления в службе должно вернуться и моё состояние, – говорит Джеймс, останавливает её, придерживая за плечи. – Вы делаете мне предложение? – спрашивает девушка, смотря на него широко распахнутыми глазами. Громко сглатывает. Она испугана и растеряна. – Попробовать стоит. Особых требований, обещаю, не дам, – слабо усмехается служилый, поправляя выбитые из низкого хвоста неопрятные локоны. Девушка крепко обнимает Джеймса. Она слабо дрожит, она искренне рада и благодарна мужчине за эту поддержку. Фридхен уверена, за его спиной она в полной безопасности. Жизнь налаживается, он её точно не подведёт: воспитание и нравы не позволят ему оставить её. Голод отвлекает их от эмоциональных порывов и чувственных благодарностей. У них есть только вода и хворост. – Вы будете не против пойти со мной на поиски еды? – Джеймс спускается на несколько ступенек вниз и протягивает руку леди. – Я уже говорила, Джеймс, я даю Вам своё согласие на всё то, что может произойти, – она кладёт свою ладонь на его и спускается за ним. – Тропические дожди в среднем могут идти до 5 часов, поэтому нам лучше поторопиться, пока не подтопило, – к этому времени на земле и вовсе не остаётся сухого места. Перед уходом от поля колокольни они оставляют наполненные дождевой водой кокосы рядом с хворостом. Они мокнут насквозь от ливня. Лужи стекают к морю, создавая течения вниз. Идти становится достаточно тяжело. В поисках воды они проводят достаточно долгое время, вода собирается всё больше, течения усиливаются, живот стягивает сильное и неприятное чувство голода. Ливень заканчивается также неожиданно, как и начался, будто затычкой закрыли поток воды. Небо также омрачено густо затянутыми облаками. – Ну наконец-то! – восклицает Фридхен, опираясь правой рукой о пальму. Будто на зло к дереву подлетает чайка и противно гогочет, насмехаясь. Служилый затихает, достает пистолет из-под ремня в штанах, прицеливается к птице. Всепоглощающее чувство голода и жажда выжить начинают сводить с ума. Он нажимает на курок, но пистолет не стреляет: порох промок. Фридхен ругается на итальянском языке, достаёт шпагу из ножен, продолжает идти вперёд, расчищая себе путь через кустарники агрессивными махами оружия. Они выходят на берег, но на берегу лежат пустые бочки и всякий морской инвентарь. Дуэт сразу бежит осматривать находки. Среди груды хлама находится бутылка рома на треть пустая, маленькое зеркало, украшенное золотом и жемчужинами, а также несколько верёвок. – Зеркало Элизабет. Губернатор Суонн подарил ей на десятилетие, – невозмутимо говорит Джеймс, передавая вещицу Фридхен. Она убирает зеркало в карман. – Надеюсь, она попала в лучший мир. Она достойна этого, – девушка снимает шляпу понимая, что далеко отплыть за день они не могли, сегодня уже разбушевался довольно сильный шторм. – Да, – мужчина достаёт среди хлама подзорную трубу, – Если Вас настигнет паника, можете потрогать украшеньице, её в детстве это успокаивало, – Расправляет трубу и осматривает горизонт. Солнце выходит из угрожающе тёмных туч, освещает необитаемый остров. В глазах Норрингтона проскальзывает надежда, он видит корабль! Корабль, что наверняка ранее попал в шторм. В нетерпении он достаёт пистолет, но не может выстрелить. Разводить огонь с мокрыми деревами - не вариант. – Не своди глаз с горизонта, – Джеймс отдаёт трубу молодой даме и убегает к колокольне, там есть сухой хворост. Фридхен с неподдельным страхом смотрит на еле видимый корабль - это их единственная надежда. Руки дрожат, стоит только задуматься о том, что их не заметят. Глубокий вдох и выдох. Итальянка следует его последнему совету, огладивает жемчужины и золото на задней стороне зеркала. Осознание приходит неожиданно. Впервые за долгое время она читает молитву на родном языке и аккуратно проворачивает зеркало, пытаясь найти удачный угол, чтобы солнце могло отсветить. Она прокусывает нижнюю губу до крови. Джеймс возвращается с импровизированными сухими дровами, тут же пытается развести костёр, бросая хворост на влажную землю. Но огонь слаб и вряд ли был бы виден сквозь достаточно большое расстояние. Служилый сразу достаёт приплыашую с хламом бутылку рома, выливает весь алкоголь на костёр. – Он разворачивается! – победно кричит Стивенсон, бросая несколько фраз на итальянском. Фридхен подскакивает, громко смеётся. Норрингтон забирает у неё подзорную трубу, оглядывает корабль. – Они готовят шлюпку к спуску, – расслабленно выдыхает служилый, хватается за голову. Отныне всё хорошо. Всё налаживается. После небольшого, недлительного шторма море благоволит морскому флоту, что, как на удачу, направляется на Ямайку. Двум пострадавшим выдают два пледа. Им выдают горячий чай и в качестве перекуса незамысловатые французские пироженные на заварном тесте, без крема и шоколада. Их отогревают в каюте, расспрашивая об их истории. Джеймс берёт ответственность рассказчика на себя и повествует, как итальянку, дочь военного, взяли в плен пираты, остригли её волосы. На большую удачу по долгу своей гордости и чести Джеймс после отставки отправляется на поиски Джека Воробья, отправить того на свидание с виселицей. Бесчестные пираты посчитали веселым отправить их двоих на необитаемом острове. Торговцы, что так удачно проплывают до Ямайки, искренне удивляются и заботятся о потерпевших такой крупный удар по их судьбе. Норрингтон же возвращает себе мундир, чувствуя биение сердца Дейви Джонса в своём внутреннем кармане. После рассказа он подходит ко Фридхен, протягивает ей ещё одну кружку горячего чая. Они стоят у фальшборта, оба молчат. Джеймс смотрит на море, она - на пасмурное небо. – После восстановления в должности Вы так же будете служить в морях? – тихо спрашивает она, отпивая чёрный чай с лимоном. – Да, думаю. К чему Вы спрашиваете? – Норрингтон смотрит на неё и широко улыбается. Может догадаться, о чем она думает. – Я бы хотела провести с Вами время в спокойной обстановке, – заметив его улыбку, она заливается румянцем, отворачивает голову от него. Фридхен явно смущена, что забавляет служилого. – Я бы тоже, дорогая Фридхен, – Джеймс достаточно весел и позволяет себе игриво дотронуться до кончиков её пальцев. – Вы специально загоняете меня в краску! – заявляет она, отпрыгивая от него, как от кипятка. Обвиняет его, тычет пальцем в его грудь. – Могу себе позволить, как Ваш жених, – широко улыбается он и обнимает её тельце. Мисс Стивенсон не сопротивляется, прячет свое горящее от смущения лицо в его плече. Робко обнимает его в ответ. Грудью чувствует биение сердца морского дьявола, это пугает, но не лишает момент своей интимности. Они вдвоём, они счастливы, но двум влюблённым, что прошли достаточно большой путь бок о бок нет шансов быть вместе: Джеймса Норрингтона ждёт официальное помилование, повышение до звания адмирала, но генерал военной полиции Италии не даёт благословение свадьбы. Всё происходит слишком быстро, Фридхен не успевает понять, как всё обрело крутой характер. Фредерик Стивенсон отказывает двум сердцам, аргументируя свой ответ положением жениха, ведь Джеймс – коммандор, что позволил гордости взять вверх, что погнался за жалким пиратом на многие месяцы, рискуя государственным кораблём и жизнями людей, Джеймс – человек с рассторгнутой помолвкой, чья невеста сбежала с подмастерьем, что уподобился пиратом, Джеймс – ненадёжный вариант, как и его отец, что не дал ответа на официальные письма Фредерика. Фридхен возмущенно высказывает свою точку зрения, но мужчина непреклонен. Он повышает голос на дочь, крепко хватаясь за линейку, что попадается под руку. Один угрожающий взмах - молодая леди замолкает, рефлекторно отходит от отца на шаг и обнимает себя, пряча руки. Генерал настроен серьёзно, не собираясь выслушивать слезную историю их выживания. Отцу выгоден успешная партия для дочери и обеспечение ей стабильного супруга с хорошим состоянием и родом. Джеймсу не приходится и долго обдумывать, чтобы понять - ранее военный уже поднимал руку на дочь. Не желая видеть её страх и боль, он встаёт между ними, заявляя, что не будет препятствовать её замужеству, если это будет гарантировать ей безопасность и смягчение требований её будущего жениха. Мужчины сходятся на этом, пока Фридхен смотрит на них, подобно последним предателям. – Прошу меня простить, – невозмутимо говорит Джеймс стоит только её отцу покинуть комнату, не смотря на дражайшую мисс Стивенсон. Боится увидеть её заплаканные глаза. Не может позволить себе после всего тяжёлого разговора говорить с ней. Слишком тяжело. – Если Вы пожелаете, я буду регулярно навещать Вас, – пытается разрядить накаленную атмосферу. – Вы это сделали из лучших побуждений, – она громко сглатывает, отворачиваясь от него. Старается как можно незаметнее вытереть слезы. – Только благими намерениями выстроена дорога в ад. – Прошу прощения. – За что? За надежду? – её голос дрожит, – Мне стоит извиниться за резкость своего отца. Он был особо не тактичен с Вами. Время уходит. Джеймс отплывает на Ямайку, а Фридхен колышет каждое своё воспоминание, связанное с бывшим коммандором. И каждая минута их близости отзывается ей огромной раной в груди, душа ноет, взвывает. И эта боль - последствие их случайной встречи в пекарне на причале Тортуги.