Пламя Парижа

Свежая прелесть утра преобразила окрестности Мальком-Кэсла. Небо очистилось от грязных туч, приобретя глубокий лазоревый оттенок. Вместо угрюмого тумана прибрежные утесы покрыл прозрачный воздух, напоминавший голубоватую синеву дельфийского фарфора. Шпиль собора больше не был закрыт пеленой туч: он словно устремлялся ввысь через тускловатые солнечные лучи к небу. Только налегавший с холодного моря бриз холодил и пригибал к земле как декоративную траву на газонах, так и заросли вереска, укутавшие окрестные холмы. Виктория чуть дрогнула и поправила темно-синюю накидку: другой рукой она твёрдо держала руку Фридриха. — Но как же вы, Фриц, жили все эти годы? Неужели только воевали? Сейчас Виктория ничуть не напоминала светскую язвительную женщину, приехавшую накануне вечером в Мальком-Кэсл. Она щебетала легко и непринуждённо, словно свиристель, клевавшая любимые зернышки. — Вы же знаете, Тори, что нет, хотя прошёл Австрийскую и нынешнюю Французскую кампании, — тепло улыбнулся Фридрих. — Я немало поработал в Египте и скоро собираюсь дальше на Восток. — Дальше? А куда? В Персию? — свернули ее синие глаза. «Кобальтовые», — как окрестил их про себя Фридрих. — Нет, известное меня не интересует. Скорее, в Месопотамию, — Фриц прищурился, словно пытаясь поймать взглядом солнечные лучи. — По местам библейского Нимирода? — в глазах Виктории читались неподдельная радость, точно ее угостили конфетой. — Например…. — Они пошли к косогору, откуда открывался вид на ручей, журчавший между холмами. — Представь себе, мы до сих пор ничего о знаем о том, был Нимрод или нет. Виктория прищурилась и посмотрела на немца с неким лукавством. — Не хотите же вы сказать, Фриц, что библейские предания вымышлены? — Во всяком случае, Египет и Месопотамия пока не заплатили нам долгов, — вяло улыбнулся Фридрих кончиками губ. В Египте мы так и не нашли ничего, достоверно свидетельствующее об Исходе. Ну а в Месопотамии — ничего об Аврааме и Патриархах, — неуверенно покачал он рукой. — Надеюсь, вы не усомнитесь в бытие Спасителя? — Виктория посмотрела на него с капризным осуждением. — Археологически место его смерти окружено глубочайшей тайной, — Фридрих старался говорить с легкой насмешкой, хотя блеск в глазах выдавал, что он относится к своим словам намного серьезнее, чем хочет это показать. — Безбожник, — шутливо рассмеялась Виктория. — Ну, если вы не верите в моего друга месье Паганеля, отчего же мне не усомниться в каких-то библейских мелочах? — парировал Фриц. Налетевший с моря бриз слегка примял густые заросли травы, разбрызгав еще не высохшие дождевые капли. Пара полосатых ос, недовольно прогудев, покинула насиженные места и помчалась к клеверным зарослям. Виктория, поправив шляпку, прищурилась на глубокую и легкую небесную синеву. — У меня, пожалуй, есть причины его не жаловать… — Пробормотала она. — Начну с того, что Паганель стал причиной смерти двух близких мне людей. — Двух? — На этот раз глаза брови Фрица поползли вверх уже без всякой иронии. — Первый был моим другом, и его звали сэр Рональд Карфакс, — вздохнула Виктория. — Он был молод и богат, решил отправиться с экспедицией на изучение каких островов у побережья Исландии. К несчастью, он не вернулся из этого путешествия. — Море или вулканы? — осторожно спросил Фридрих. — Вулканы… Острова были вулканические. Догадываетесь, кто составлял план этой экспедиции? — спросила девушка. — Паганель? — грустно кивнул головой Фриц. — Как вы догадались? — вздохнула Виктория с оттенком легкой иронии. — Погодите… мне кажется, я что-то помню о той истории… — Фридрих собрал складки на лбу, которые слегка старили его. — Не экспедиция ли это месте Анри Трюффона, погибшая при изучении подводных вулканов? — Она самая, Фриц, — Виктория раскрыла белый зонтик от солнца. — Но она была французской, а не английской. — Сэр Рональд примкнул к ней и испил ее горькую судьбу. А Паганель по поручению Сен-Мартена разрабатывал её план и кажется неверно определил район их извержений. — Паганель был очень рассеян… — заметил, нахмурившись, Фридрих. — Вы так полагаете? — Прищурилась Виктория. — О, я боюсь, что он был удобно рассеянным. Когда ему нужно, — внимательно посмотрела она на спутника, — он становился чрезвычайно рассеянным, ну а когда не нужно… Понимаете сами… — Хотите сказать, что Паганель лицемерил? — Не совсем… Скорее прикрывал свои провалы, — снова прищурилась Виктория. Фридриху показалось, будто от ветра в ее ресницах мелькнуло подобие слезинок. — Ладно… Допустим даже, что вы правы, кузина. Но кого еще погубил Паганель? — Теперь Фриц старался поймать каждое слово. — Вы ведь, кажется, говорили, что он погубил каким-то образом не одного, а двух человек? — Пожалуй, да. И этим вторым… — Виктория замялась, присмотревшись, как то ли оса, то ли пчела опыляет цветок… Был мой дядя. — Ваш дядя? — От изумления Фридрих, казалось, едва не сделал шаг в сторону и только военная выправка удержала его на месте. — Вильям Таффнел? Погодите, но ведь Паганель рекомендовал его… — Рекомендовал… — подтвердила Вики. — Но, как вы помните, он погиб в Персии, копируя древнюю надпись на скале. И, как вы знаете, провалился в пропасть… — «Погиб во славу науки», как писали о нем. — Догадайтесь, кто разработал план его экспедиции? — насмешливый голос Виктории немного дрогнул. Налетевший ветер потрепал ленту на ее шляпке, легонько отбросив ее кончик влево. — Зачем догадываться, когда вы уже и так все сказали, Тория? — лицо Фридриха немного дернулось. — Но вы не допускаете, что произошла роковая ошибка? — Не слишком ли много он совершил роковых ошибок по своей тупости? — ядовито поинтересовалась Виктория.

***

Дом отставного майора Мак-Набса находился в пригороде Глазго на побережье живописной реки Клайд. За минувшие годы он выехал из Мальком-Кэсла, выкупив половину старого дома. Здесь майор поселился сначала в одиночестве, а затем к нему переехала вдова Паганеля кузина Арабелла. Гленарван осмотрелся: узнать сейчас былого МакНабса было не просто. За минувший год он как-то вытянулся и осунулся, лицо утеряло прежний благодушно невозмутимый вид, став резким, холодным и жестким. Впалые щеки и блестящие глаза лучше всего говорили о том, что ему суждено было пережить. Майор вышел, опираясь на трость: раздробленная кость уже частично зажила, хотя доктор говорил, что избавиться от хромоты ему не удастся. На вопрос о том, что стало причиной его травмы, майор холодно отвечал: «Крупп фон Болел унд Гальбах», не вдаваясь в дальнейшие дискуссии об этом. — Дорогой Эдуард, я всегда рад вас видеть, — кивнул Мак-Наббс. — Если вы не против, Арабелла побудет с нами. В этой истории у меня нет от нее секретов. — Я только за, майор, — рассеянно кивнул Гленарван. — Если только ее это не расстроит. Он не казался усталым, хотя лицо выглядело несколько осунувшимся: верный признак бессонной ночи. Лорд Гленарван, похоже, похоже думал о чем-то мучительном, что не давало ему покоя. Мак-Набс смотрел на кузена, стараясь хоть немного напоминать того старого майора, невозмутимо курившего на палубе «Дункана». Только вот внимательные глаза и периодически налетавшие тики лица казались делали прошлое невозвратным. — Присядьте, Эдуард, — спохватился он. Гленарван, подумав, присел в темно-синее кресло. Гостиная удивила его своей бедностью. Возле стены, разделявшей два низких окна, стоял большой квадратный стол с группой синих стульев. Справа от стола был добротный, но уже безнадежно устаревший буфет пятидесятых годов; слева — небольшая коричневая тумбочка. с букетом из камышей и сухих физалисов. — Не стану ходить вокруг да около, Мак-Набс: я приехал в связи с делом нашего друга Паганеля. Майор невозмутимо кивнул, посмотрев массивные створки буфета. Кажется, он этого ожидал, хотя и не хотел демонстрировать это открыто. — У меня в гостях сейчас один знакомый Паганеля… Двое знакомых, точнее… — закончил он немного сбивчиво. — Они знают тайну гибели Паганеля. — Они вас шантажируют? — насторожился Мак-Набс. — Не совсем. Хотя, должен сказать, оба знают его тайну, — Гленарван посмотрел в окно. Поскольку майор сохранял молчание, его кузен продолжал: — Первый немецкий офицер и археолог… — Я, кажется, слышал о нем… — Майор достал трубку и стал набивать ее табаком. С недавних пор он стал изменять любимой сигаре, отдавая предпочтение глиняной трубке. — Он в самом деле друг Паганеля? — удивился Гленарван. Майор кивнул и как ни в чем не бывало продолжил готовить трубку. — Ну а вторая — кузина моей супруги Вики. Та самая, супруга издателя. Настроена к Паганелю негативно. — Понимаю… — Мак-Набс снова кивнул, словно для него это не было новостью. Солнечный свет пытался прорваться в комнату сквозь тюль, что придавало его матовый отблеск. Гленарван прищурился: кажется, сейчас его удивила невозмутимость майора. — Так получилось, что они в курсе гибели Паганеля, — продолжал гость. — Вот я, честно говоря и хотел узнать… Он не договорил. В комнату вошла молодая женщина лет двадцати восьми в недорогом черном платье в белый горошек. Невысокого роста, она казалась немного угловатой из-за излишней широты и крепости плеч. Лицо портила разве что полнота и округлость, но ярко-зеленые глаза и вздернутый нос придавали ей облик веселой девчонки. Поздоровавшись с гостем, она достала скатерть из нижнего шкафа буфета и накрыла ей маленький столик. — Я, пожалуй, подготовлю вам чайник и печенье… — заметила она, критично осматривая буфет. — Благодарю, кузина, — тепло отозвался Гленарван. Сейчас он понял, что в этом доме, видимо, не было служанки, и кузина вела хозяйство. — Разве я не рассказывал вам? — удивился Мак-Наббс. — Признаться нет… — отозвался гость. — Только в общих чертах, ну а деталей я не знаю и сам. Арабелла, вернувшись, достала вишневые чашки и молочник из буфета, быстро протирая их полотенцем и расставляя на столике. Затем, критично посмотрев на стол, достала и быстро протерла розетки. — Признаться, я и сам не очень понимаю, как вы попали на ту войну. — Это было довольно необычно, Эдуард, — сказал майор. — Я ехал по делам в Прагу, когда меня в Веймаре застало объявление войны. Там я и увидел всю эту… свистопляску… — попытался подобрать он слово. — Да, я помню, вы были в Германии. — Я ожидал, что мы выступим на помощь Франции, как во время войны в Крыму, и не хотел оставаться у немцев. Потому сел на дилижанс и скорее поехал в Амстердам. Трясся больше недели: немцы отменили все пассажирские перевозки. — Неужели все? — изумился Гленарван, глядя, как Арабелла, послав ему улыбку, завершает сервировку маленького столика. — Да. Для скорости мобилизации, — подтвердил Мак Набс. — В Амстердаме я поселился в одной уютной гостинице, ожидая вестей. И телеграфировал кузине. Она мне и отстучала, что Паганель собирается на фронт. Ходячее недоразумение, — вздохнул Мак-Наббс. Мадам Арабелла принесла сахарницу и темного стекла и поставила ее на стол. Гленарван не мог понять, зачем нужен сахар, если в розетке налит джем, но рассеянность вдовы, похоже, была под стать ее покойному супругу. — Я отплыл в Дувр, будучи твердо уверенным, что скоро мне спешить в полк. Но войны не было, — продолжал Мак-Наббс. — Здесь разразился Седан, за ним пал император. Паганель записался в ополчение. Я понял, что запахло жареным, и надо спасать хотя бы её… — майор показал подбородком на белую дверь, за которой скрылась Арабелла. — Помню, вы писали, что поехали в Париж, — подтвердил Гленарван. — Писал… Проскочить в Париж мне не составило труда под видом английского туриста. Там я и нашел Паганеля. Мы долго ругались, но в конце концов, он согласился, чтобы я вывез кузину в Гавр. Я спешил. — Это, наверное, было возможно: она все же английская подданная, — заметил гость. — Это было очень тяжело, потому что она сопротивлялась, — поморщился Мак-Наббс. — Два ребенка, право. С трудом все же вывез. Ну а потом… Знаете, Эдуард… — на его лице мелькнула странная тень. — Потом черт меня дернул почему-то вернуться. — В Париж? — Да, в Париж. Вдруг вспомнил, как Паганель нам протянул руку тогда на корабле, и ваша супруга сказала, что Франция будет вместе с Шотландией искать капитана Гранта. И потом… — чуть замялся он. — Потом? — подбодрил кузена Гленарван. — Потом… Я не люблю высоких слов, Эдуард, но тут я понял: после Парижа мы следующие. Нам биться за Британию, и это наша война… — сверкнули его глаза. — Я и не думал, что все так опасно… — недоумевал гость. — Просто вы не видели артподготовку орудий Круппа, — фыркнул майор. - Я пробился в Париж и там записался во французское ополчение. — Вы вместе сражались с Паганелем? На бастионах Булонского леса… Майор не ответил, а вместо ответа показал на раздробленную ногу. Гленарван бросил взгляд на подошедшую Арабеллу, и она молча кивнула в знак согласия. — Я был ранен, — продолжал Мак-Наббс, - и попал в госпиталь. Париж горел от немецкой бомбардировки. Там я и узнал, что останусь видимо хромым. Больше биться я не мог. — Понимаю… — лицо Гленарвана дернулось. Сейчас он вдруг почему-то укорил самого себя за то, что так тепло встретил немца. — А потом… Потом подписали мир, — пыхнул трубкой майор. — Здесь и заканчивается известная всем биография моего супруга, — многозначительно подняла брови Арабелла. — А неизвестная? — Гленарван вздрогнул и дернул легонько головой. — А неизвестная только началась, — снова выпустил кольцо дыма Мак-Наббс.