Колючие снежинки

- Кира. Все праздники пыталась уверить и себя и меня, что у меня кто-то есть, - пожаловался Андрей, присаживаясь в свое кресло. - Молодец, - похвалил Малиновский, подошел к каморке, подергал ручку, убедившись, что дверь заперта. - Мы с ней одним делом занимаемся. Я тоже тебе все время говорю: Жданов, у тебя кто-то есть, - опустился в кресло для посетителей. - Ромка, я устал. Это не праздники были, а сплошной кошмар. Мама с Кирой, будто спелись, часами обсуждали свадьбу. Засыпали меня кучей вопросов. «А какого цвета будут штанишки у голубей: пурпурного или терракотового? А под какую песню мы будем танцевать медленный танец? А сколько слоев в торте закажем — три или пять?», - передразнил, изобразив подобие женского голоса. - Действительно, с чего бы это? Свадьба всего лишь через два месяца, - ухмыльнулся Ромка. - А тут еще папа! О «Зималетто» меня расспрашивал. Что да как, покажи цифры! - Я надеюсь, ты не клюнул, и Пушкаревой не кинулся сразу звонить? - Не кинулся. Уходил в сторону. Кстати, о Кате... - «Кстати, о Кате», - передразнил Роман. - Куда ж мы без Катюшки нашей? Признайся, ты скучал по ней? Скучал ведь. Жданов неудобно заерзал в кресле. - Я тут подумал, и решил прекратить все это... весь этот фарс. Катя не заслуживает такого отношения. - Конечно, конечно, - отмахнулся Ромка. - Не заслуживает. И «Никамоды» она не заслуживает и Зорькина себе в мужья... - постучал пальчиками по столу, поглядывая на Андрея с хитрецой. - А ты ей подарок-то из Лондона привез? - Ничего я не привозил. И не собираюсь... Ты слышал, что я тебе только что сказал? Я не буду больше обманывать Катю! Мы с тобой поступаем с ней подло! - Никто не просит тебя обманывать, - вытащил из пакетика подарочную коробку. - Вот, держи! Это печенье. Не смотри на меня так. Это не подарок, а обычный знак внимания — как хорошему работнику. Печенье ни к чему не обязывает. Андрей взял коробку, повертел ее в руках. В кабинет вошла Катя. Самая обычная Катя Пушкарева — в привычном пальто, в привычном беретике. И на душе сразу потеплело. - Здравствуйте, Андрей Палыч, Роман Дмитрич! - сказала она весело. Андрей незаметно спрятал коробку с печеньем под стол, не глядя, закинул ее в тумбочку. - И вам здравствуйте, Катенька! Как отдохнули? - Ромка привстал, широко заулыбался Пушкаревой, так, будто не он только что план ее соблазнения обсуждал. Или Ромка настолько коварен, или действительно рад видеть Катю и просто не осознает масштаба подлости своих действий? - Прекрасно! Знаете, в последние дни уже не могла отдыхать, по работе скучала, - подмигнула Малиновскому, и перевела любопытный взгляд на Жданова. - А вы как отдохнули? У Андрея сдавило горло. - Тоже... хорошо, - ответил он, прокашлявшись. - Отлично! - весело сказала Катерина. - Тогда за работу? - вскинула кулачок. - За работу, - поддержал ее жест Ромка. Катя ушла в каморку, прикрыла дверь. - Заметил? - подмигнул Ромка. - Что? - пригляделся внимательнее к стене, будто бы там все еще можно было увидеть Катю. - Посвежела Катюшка, даже похорошела. Если к ней вообще можно подобное выражение применить. - Посвежела, - согласился Андрей. «И на меня ни разу не взглянула... Так, как раньше». В глубине сознания закрался испуг — липкий, тягучий, ядовитый. Андрей не мог до конца сформулировать, что случилось и случилось ли что-то, но неприятное предчувствие, закравшись, не желало отпускать. Ромка убежал к себе почти сразу после прихода Катерины, оставив парочку глупых наставлений и пустых открыток. Андрей бросил эти открытки в мусорное ведро. Немного посомневавшись, все же достал из тумбочки коробку с печеньем, и двинулся в сторону каморки. Толкнул дверь. Катя что-то печатала на компьютере. - Это вам, - положил коробку на стол. - Мне? - резко повернулась, и зависла над этой коробкой. - Ой, Андрей Палыч. А я без подарка. Простите, неудобно как-то вышло, - виновато развела руками. Жданов несколько раз моргнул, не понимая. - Кать, ну, какие подарки?.. Я... Я все время думал о вас. Я скучал. Кать... Придвинулся к ней, вознамерившись поцеловать (хотя и не собирался этого делать, но оказавшись рядом, вдруг поддался неожиданному порыву). Катя порыв не оценила. Отлетела в сторону. - Андрей Палыч! - закричала она. - Что вы делаете? - Я? - Жданов почесал затылок. А что он, собственно, делает? - Это моя вина, - Катя села в кресло, пригладила юбку на коленях, заправила прядь волос за ушко. - Ваша? - Андрей Палыч, то, что было между нами... перед новым годом... Это... Это неправильно, Андрей Палыч. Я не знаю, что на меня нашло. Но я... Я сожалею. Очень. - Вы сожалеете? - Да, - закивала горячо. - Столько всего навалилось: и кредиты, и кризис, и вынужденная мера — обманывать совет директоров, отчеты эти липовые. У нас просто сдали нервы. Вот мы... и сошли немного с ума. - Сошли... - Но сейчас, проанализировав за эти дни последние данные, я немного успокоилась. И весь страх, и все это... Как рукой сняло. - Как рукой сняло... - повторил задумчиво. - Скажите... Вы меня больше не любите, Катя? - спросил требовательно. Катерина спрятала глаза. - Простите, Андрей Палыч. Но... нет. У вас скоро свадьба... - К черту свадьбу! Катя посмотрите на меня и скажите мне в глаза: вы меня больше не любите? Катя подняла голову. Она смотрела на Жданова с сожалением, даже с некоторым смятением. - Нет, не стоит... говорить, - оборвал ее порыв обречь это смятение в слова. - Я вас понял, Катя. У вас был стресс, а теперь он прошел. И вы хотите вернуться к прежним отношениям — вы мой помощник, я ваш начальник. Я все понимаю, Катя, - шарахнул рукой по столу. - Не переживайте, я вас больше не побеспокою. Он порывисто обернулся, и пошел прочь из темной каморки, из этой черный дыры, засосавшей его целиком. Но это еще ничего, всё было вполне себе терпимо и понятно до того момента, пока Катя не сказала: - Простите. Обычное слово. Тихое, как дыхание. Легкое, как касание пера. Но оно, именно оно, именно это слово добило Андрея, разорвав что-то внутри. Катя его не любит — вот, что он понял. Понял так четко, так ясно, что захотелось напиться. А не он ли еще совсем недавно буквально мечтал порвать с Катей? Не он ли залихватски рассуждал, что нельзя обманывать бедную девочку, что она этого не заслуживает, что им нужно, в первую очередь, работать, а всякие романы, всякие тайные отношения — только вредят и без того запутанной ситуации? «Катя... разлюбила?». Андрей тряхнул головой, направляясь в конференц-зал. «Катя разлюбила... Разве такое может быть? Разве можно разлюбить кого-то так просто — за каких-то десять дней? Нет, так, наверное, не бывает... Тут что-то не так... Но что?». * * * Малиновский сделал большие глаза. - Палыч, ты что натворил? - Ничего я не творил. Ромка, отстань. Дай пройти, - попытался обойти, но Малиновский не пропустил. - Нет, стоять! Я требую объяснений. Как это вы расстались? Как это окончательно? - Вот так! Расстались. И точка. Роман покачал головой. - Запятая. Пока еще запятая, Палыч - пока компания в руках Катерины, пока Зорькины всякие рыщут вокруг нее, того и гляди замуж уведут! Так что пока - запятая. И я не понял, почему именно сейчас, Палыч, ты не мог подождать еще немного? - Ну, чего тебе не понятно? Расстались мы. Потому что эти отношения изначально были ошибочными. Ошибка это, ясно? - Ошибки будете в бизнес-плане исправлять. А отношения надо строить. - Не собираюсь я ничего строить. Тем более, силой навязываться, - с грохотом открыл дверцу шкафчика, достал припрятанную там бутылочку виски. - Не понял... В смысле, навязываться? Андрей поморщился. Плеснул себе спасительной жидкости в бокал, и жадными глотками ее выпил. - Постой... Андрей, постой. Это... Катя тебя бросила? - он засмеялся, сначала коротко, как глухое бульканье кипящей воды, а потом, когда осознание дошло окончательно, заржал в голос. - Пушкарева тебя бросила? Серьезно? А что же случилось? - Не знаю, - поводил пустым бокалом в воздухе. - Лицом не вышел, или фамилией. Точно, все дело в том, что по паспорту я не Зорькин. - Какой кошмар! Какое упущение! - заголосил Малиновский. - Срочно меняем фамилию. Пока наша компания не уплыла в чужие руки. Кстати, имя Коля — тоже принципиально предпочтительно? - А я бы на твоем месте не ерничал, - посоветовал Андрей, допивая вторую порцию виски. - Будет надо, и тебя Коленькой сделаем! - Меня? - Ромка быстро плеснул себе тоже виски. - А меня-то за что? - За кампанию. - За кОмпанию? Нет, не согласен даже за компанию. Меня маменька не простит за такое кощунственное отношение фамильному древу. Ромка вдруг смолк, озаренный какой-то мыслью. Вскочил на ноги, замахал руками. - Палыч, Палыч, я понял! Нашу Катю за эти дни успели перевербовать! - Кто? Британская разведка? - Нет, не разведка! А Коля! Зорькин Коля. Конечно! Все логично. Ты уехал. Она осталась тут. Одна. Кстати, ты Пушкаревой за все это время хоть раз позвонил? - Н-нет. Я подумал, что это... будет лишним. - Неверно ты подумал! Жданов, как так можно? Всему тебя надо учить. Запомни: никогда — я повторюсь: НИКОГДА — не оставляй женщину одну надолго. Как бы сильно она в тебя не была влюблена. Как бы рьяно не заверяла тебе в своей преданности. Всегда найдутся желающие эту женщину увести, даже если зовется эта женщина Катей Пушкаревой. - Ага, хорошо, запомню, - кивнул Андрей, освежая бокал. - Нам нельзя так просто сдаваться. Палыч, нам нужно вернуть отвоеванные позиции. - Не получится. У Катеньки прошел стресс. Катя меня не любит, - сказал просто, а потом вдруг будто взорвался, и заорал: - Я не понимаю, почему она меня не любит! Почему? Ты знаешь? Малиновский завертел головой. - Не знаю. - Вот и я не знаю... А хотелось бы... узнать.