Это всё о них
9 января 2022 г. в 02:37
— Милохин, на первую парту, быстро!!! — кричит обозлённо Ирина Ивановна, хлопая тетрадью по столу.
Женя устало морщится, уже заранее подвигая пенал с учебниками. Стаси сегодня не было, так что Милохина снова в ссылку к ней.
— Привет, — вздыхает подползший к парте Даня и плюхается на стул.
— Привет, — неопределённо машет рукой Женя, потому что за семь лет учёбы в одном классе, за четырнадцать лет жизни она так и не определилась, что она думает про одноклассника.
Милохин вроде нормальный, а вроде и сидит в трусах на уроке, потому что «не успел переодеться». Милохин вроде и спокойный, но недавно подрался с кем-то из-за фигурки с человеком-пауком. Что именно случилось — никто не знает, просто причина — человек-паук. Милохин вроде умный, но на уроках страдает фигнёй и пуляет бумажки в потолок.
Но Жене всё равно. Главное, что не воняет — во всех смыслах. Так что в наказание за тишину до конца урока его решено оставить здесь до конца четверти.
Стася, ну за что именно сегодня, мысленно стонет Женя, пока новый сосед что-то сосредоточенно вырывает из тетради.
Но, что приятно, пока они сидят вместе, он почти не бесится и за игрушки не дерётся.
Зато:
— Дашь списать?
И смотрит огромными честными глазами, словно знает, что Женя не сможет отказать.
— Последний раз, — предупреждает Женя уже саму себя и нехотя придвигает к Милохину тетрадь.
— Привет, Женечка! — слишком позитивный для первого урока, подруливает к парте Даня, скидывая рюкзак.
— Привет, — отзывается Женя и чувствует что-то неосязаемо-невидимое, скользящее по волосам — она передёргивает плечами, и ощущение спадает. Даня раскладывает учебники.
— Милохи-ин, ты геометрию сделал? — не глядя спрашивает Женя, просто по привычке — вопрос без вопроса, навязший на языке.
В ответ молчание, и Женя недоумённо оборачивается — Даня ухмыляется неизвестно чему и неизвестно как — в никуда и насквозь.
— Зови Даней, пожалуйста, — ухмыляется ещё шире, слегка беспечно и беззащитно. — Если хочешь, конечно.
— Ага, — удивлённо соглашается Женя и утыкается взглядом в прополотые грядки цифр и букв — тоже насквозь и в никуда.
По имени как-то непривычно.
— Привет, Даньчик!
— Милохин, здоров!
— Чувак, как всё?
Как только Даня перестаёт быть носящимся на фоне пятном — спустя неделю с насильной пересадки — то Женя начинает замечать его везде. Потому что он, оказывается, и есть везде: с ним все здороваются, занимают ему очередь в столовой, зовут гулять в сотню мест, крича через весь коридор — и Даня на всё отвечает светясь как лампочка. Он же на лампочку похож… что за глупости, Жень.
— Как дела? — вдруг гулко звучит за спиной — там белокурая лампочка-Даня ярко улыбается.
— А у меня растёт свекла, — серьёзно отвечает Женя и смеётся с него, потерявшегося на минуту. — А у тебя как дела?
— Поцелуй меня сперва, — нелепо рифмует Даня тоже и, весело хрюкая, просто стартует с места и уносится в коридорные дали.
— Вау, — убийственно нейтрально отмечает Стася таким тоном, что Женя уже заранее знает — стебать её будут ещё месяц. У самой разлезается непрошеная улыбка.
— Стась, вот не надо даже!
Просто потому что кто-то дурачок.
Вот Даня вроде и всем друг, но почему-то Женя видит, как после школы он идёт один, как видит, как сидит на заднем крыльце в одиночестве.
— Ты что тут один?
Женя знакома со всей школой не была, во всех компаниях не прописывалась и вообще считала себя человеком закрытым — но у неё всегда были Стася, Даша, Никита, и этого вполне хватает, чтоб быть довольной жизнью.
— Да просто так, перекур, — небрежно откликается некурящий Даня и подталкивает камешек ботинком.
— Холодно на бетоне сидеть, вставай.
Ветерок, слетающий с серого неба, облизывает щёки.
— Не хочу.
Женя не знает, что ещё сказать. Кажется, что Дане хочется побыть одному, но ей не хочется уходить. Ну и ладно, думает Женя, не захочет — уйдёт. Обидно конечно будет, но недолго. И несильно. Так что Женя садится рядом.
Даня не уходит, только хмыкает недовольно и раскидывает ещё пару камушков. На бетоне действительно прохладно.
Даня всё время ей что-то на ухо шепчет. Это такая дурацкая и такая приятная манера, и Женя совсем не может вспомнить, когда это успело стать для них обычным делом — стебаться над ними начал уже даже Никита.
— Всё рассказал? Может, и мне расскажешь теперь?
— Только Евгении я говорю всё, — отмахивается от Нагорного Даня.
Женя даёт ему подзатыльник.
— Же-ень, можно тебя на секунду? — окликает Даня её в коридоре.
Притягивает за рукав осторожно, заставляя потоки людей их огибать, и шепчет:
— Шнопсель.
И фыркает от хохота, наваливаясь ей на плечо. Женя сама начинает смеяться, хотя что смешного-то?
— Может, всё же штепсель какой-нибудь?
— Нет, — с серьёзными искрами в глазах отрицает Даня, — шнопсель.
Шнопсель так шнопсель.
Даня нашёптывает ей на ухо реально какую-то хрень, захлёбываясь смешками и дёргаясь в сторону, когда математичка отворачивается от доски. Женя замечает за собой, как склоняет голову всё ниже, как теряет канат объяснений, но всё себе прощает — это такое странное новое чувство. Так нельзя, но так очень смешно.
Она вообще не разбирает, что он там бормочет, но они вдвоём булькают от смеха, и Женя не выдерживая утыкается Дане куда-то в плечо, сползая по стулу.
Училка поворачивается уже окончательно:
— Милохин! И… Медведева! Не ожидала от тебя совсем! Выходите из кабинета, вы мешаете вести урок!
Женя хочет начать извиняться, конечно же, но вместо этого в унисон с Даней вылетает:
— Ладно.
Их выставляют с урока в коридор. Они молча перегдядываются и — взрываются хохотом. Даня всё ещё хихикает, а Женя уже словно очухивается. Её впервые в жизни выгнали с урока. Трындец.
— Из-за тебя нас выгнали!
— Но ты тоже смеялась! — защищается мгновенно Даня.
— Так это ты фигню всякую говоришь! — возмущается Женя. Даня смирно выдыхает и капитулируется.
— Да ну, пойдём со мной. Покажу одно место, — подмигивает он и хватает её за локоть. Женя почему-то разрешает потащить себя в это самое одно место. Почему — непонятно.
Лестничные пролёты убегают из-под ног, и они оказываются на четвёртом этаже в самом его дальнем закоулке.
— Мы что, на крышу попрёмся?
— Не, — отмахивается Даня и достаёт из кармана ключи от крыши.
Пока он возится с замком, Женя уже сто раз успевает пожалеть об этой затее, повысматривать на шухере учителей и пару раз придавить довольнейшую улыбку — откуда-то где-то радостно прыгает заброшенная Женя-авантюристка.
— Во, — устало фыркает Даня, толкая отпёртую дверь. — Прошу, дамы вперёд! — придурошно и галантно уступает ей дорогу, подавая руку. Женя деловито хмыкает и проходит мимо без джентельменских услуг. За спиной слышится тяжёлый вздох джентельмена — ну и ладно, пусть не зарывается.
Перед ней расстилается раскатанное небо в рассыпчатых как ледяной рафинад облаках и просевший, изрезанный домами горизонт. Тут так свободно и легко дышится, хотя то же самое небо, сто раз приевшиеся виды — но только сейчас акварельно прорисованные заново.
Женя радостно оборачивается и замирает отчего-то — Даня стоит столбом как дурак и смотрит только на неё — цельно, тихо, рот разинув. Женя чувствует, как краснеет.
— Чего уставился?
— Красивая потому что, — просто отвечает Даня.
Женя предпочитает услышать «красиво», чтобы спокойнее спать сегодня ночью.
— Снова двойка, Милохин! — ругается классуха. — Ты когда за голову возьмёшься?
Даня рядом надоевше вздыхает и бормочет что-то невразумительное.
— Кто-то должен взять над ним шефство, подтянуть по предмету, — всплёскивает руками уставшая от всего этого женщина.
— Давайте я, — удивлённо слышит свой голос Женя и так же удивлённо ловит Данин взгляд.
— Ты серьёзно будешь на меня время тратить? — без слов спрашивает Даня.
— Буду, — подтверждает Женя.
Конечно, она может себя защитить.
Об этом думает Женя, когда противный чувак, Гоша Соколов, специально толкает её на перемене, отчего она роняет стопку тетрадей, которые её попросили отнести в кабинет.
— Дебил, — спокойно обзывается Женя и с размаху шлёпает его тетрадью по лбу — и тут всю эту ерунду замечает какая-то учительница, которая заставляет Соколова всё поднять и вручить обратно Жене, и хорошо.
Где-то в толпе среди полулиц и макушек она спотыкается об Данин безветренный взгляд. Женя отворачивается почти сразу, чтоб не захотелось подойти. А подойти всё равно хочется.
Но она не будет.
На следующий день Соколов приходит с синей щекой и подбитым глазом — в общем, выглядит совершенно несчастно. А по классу, как это всегда и происходит, по воздуху передаётся слух-разговор, что почему-то это сделал Даня.
Почему Даня, злится Женя. Что, других пацанов в школе нет, которым подраться охота?! Почему сразу Даня? И вообще…
— Это на Милохина так не похоже, — щебечет сидящая рядом Стася. — Я вообще не помню, чтобы он с кем-то дрался, ну, всерьёз. А ты?
— А я… — медленно откликается Женя. На душе у неё подскрёбывало, что это из-за неё. Что Даня навалял ему из-за неё.
Спросить у Дани? Да он не скажет ничего. Ухмыльнётся, весело приобнимет и давай пороть чушь какую-нибудь, чтобы её заболтать.
Может, тогда спросить у побитого? Он же потерпевший, ему скрывать нечего.
Женя подлавливает одноклассника в уголке рядом со столовой и пройти решительно не даёт — пока не даст ответы на вопросы.
— Да это вся школа знает, — зло буркает Соколов, отбрасывая в сторону тёмный взгляд.
— Что знает? — не понимает Женя.
— Что Милохин в тебя втюрился по уши.
Тум-тудум. Тум-тум-тудум. Женя чувствует себя огромным сердцем, самим пульсом. Загорается все от кончика носа до кончиков пальцев, под воротником душно и колюче. Как перед годовой контрольной, только почему-то ещё сладко щемит в груди.
— Кто тебе такое сказал? — пытаясь строго, но невольно слетая в шёпот, требует ответа Женя.
Соколов смотрит на неё непозволительно снисходительно — хочется подбить ему вторую щёку. Женя, в принципе, готова.
— А ты сама не знаешь, что ли?
— Знаю, — Женя говорит это из гордости, нереальной гордости, потому что она всё должна знать. Но только почему внутри всё дрожит россыпью фортепьянных отзвуков, почему трепетно скользит крыльями по щекам, почему в груди теснится острый выдох, почему так хочется чего-то странного и близкого?
И Даня находит её первее — прибегает минуты через две, запыханно перехватывая ее в коридоре и беря за руки. Женя поднимает на него взгляд, и на секунду ей кажется, что они оба всё знают. Даня, глубоко вдохнув, спрашивает:
— Можно тебя проводить после уроков?
Идти после школы с Даней так беззаботно и светло, как мгновение весеннего выходного утра — без времени и с пением на сердце. Он всё-таки уламывает Женю на понести её рюкзак и тащит их, довольный, как мешки с картошкой. Жене с него забавно и тепло — и это так ново.
Но жаль, что она так близко живёт к школе — даже выбрав самую длинную дорогу, они доходят уже минут через десять.
— Ну, до завтра, — бодро прощается Даня, не двигаясь с места.
— До завтра, — щурится Женя. — Только рюкзак отдай.
— А я… просто так не отдам! — вдруг заявляет Даня, рассветая в ухмылке. — За вознаграждение.
И смотрит на нее смущённо, будто всю храбрость на эти слова израсходовал.
Но Женя несмело подтягивает его за пиджак и тянется к щеке, как тут —
— Женя, может, позовём молодого человека пообедать?
В подъездных дверях стоит мама с Тофу на поводке — удачно они вышли погулять, боже мой.
— Пойдёшь? — смущённо и уверенно спрашивает Женя. Солнце светит в глаза.
Даня задорно улыбается и кивает.
Примечания:
Буду рада отзывам☆☆☆
Другие мои работы по ребятам♡: https://ficbook.net/collections/22185630