Одно желание

Свинцовое небо нависает над головой, и накрапывает мелкий дождик. Словно погода изо всех сил старается соответствовать его настроению, вздыхает Питер. Он идет, не обращая внимания на пронизывающий ветер и капли дождя. Все равно. Уже все равно. Положить цветы. Постоять у могилы. Иногда Питер разговаривает с ней. Ему нужно высказаться. Он знает — где-то там, наверху, Мэй помнит. Гордилась бы она им, интересно? Сердце Питера точит червь сомнения. Он не уверен. Абсолютно не уверен. Одним погожим днем он встречает ее. Девушка в неприметной одежде и с рыжими волосами, словно бы наспех уложенными, и с печальным взглядом, хотя кто будет веселиться в таком месте. Питер знает ее. Она не узнает его. Он так и думал. У нее свое горе, у него свое. Он не берется сравнивать. В конце концов, каждому дается столько, сколько он может выдержать. Так, кажется, говорила ему Мэй. Иногда он сомневается в ее правоте. Он часто сомневается, что способен это выдержать. Она не знает его, а он делает вид, что не знает ее, и они все равно разговаривают. Девушка говорит общими фразами, словно не очень хочет. Питер знает, что ему все равно не поверят. Он может говорить, все что угодно. — Знаете, я… какое-то время меня считали всемирным преступником. Я просил все исправить у мага, и вот… — Я тоже тебя знаю? — девушка хмурится. — По крайней мере видели. — Я понимаю тебя, Питер, — девушка странно вздыхает и смотрит вдаль. Встает. — Приятно было поболтать, но мне уже пора. Сочувствую твоей утрате. Она исчезает быстро, словно телепортировалась. Питер гадает, что это было, но не то чтобы эта мысль долго его занимает. Может, это был сон. Или он медленно сходит с ума и видит галлюцинации. Дни превращаются в сплошную серую полосу. Пустая квартира. Жесткий матрас. Пыль на полках. Питер пытается заняться хоть чем-то, он почти не вылезает из костюма, и даже его усиленное тело, кажется, скоро уже не выдержит. Он едва спит по ночам. Ему едва удается игнорировать вещание Джеймисона с огромных экранов. Нервы на пределе. Ему нужно чем-то себя занять, пока он не сошел с ума окончательно. Девушку он больше не видел. Скорее всего, это тоже был плод его воспаленного воображения. Не хочется об этом даже думать. Маска не только скрывает его лицо. Маска позволяет ему почти почувствовать себя кем-то другим. Кем-то, кого хоть кто-то знает. Кого любят или ненавидят. И так легче играть роль дружелюбного соседа, возвращая хозяевам велосипед или обезвреживая вора. Или показывая дорогу старушкам. В животе постоянно бурчит. Его метаболизм протестует, возмущается, ему нужно больше еды. Иногда Питер незаметно следит за Недом и представляет, каково это — познакомиться и подружиться с ним вновь, после всего, что они прошли. Иногда он следит за ЭмДжей и гадает, полюбила бы она его вновь. Смог бы он вновь пройти с ней через все этапы, делая вид, будто раньше ничего не было? Смотреть на них просто невыносимо. — Хотел бы я, чтобы это можно было изменить, — шепчет он одной бессонной ночью, глядя в потолок воспаленными глазами. Словно чья-то тень метнулась в сторону. Питер не обращает внимание. Его паучье чутье предупредило бы, будь тут что-то не так. И следующий день такой же. Питер припоминает слова другого Питера про экзистенциальный кризис и гадает, не это ли происходит с ним сейчас. У него ощущение, что каждый патруль — калька с предыдущего. Может, и так, он не особенно запоминает преступников. Он не выдержал бы такого объема информации. Этот раз отличается. В этот раз Питер, летая промеж заброшенных домов, замечает на одном из них человека. И он сомневается, что этот кто-то просто любуется видами Нью-Йорка. Так что Питер подлетает к нему, ругаясь под нос. Это какая должна быть проблема, чтобы человек решил поцеловать асфальт? Если бы он, Питер… Питер подлетает все ближе и ближе, и его одолевают сомнения. Во-первых, человек этот, судя по всему, прыгать действительно не собирается. Во-вторых, он кажется странно знакомым. Питер прыгает на крышу и подходит — тихо, осторожно, не снимая маску. Человек оборачивается. — Питер? Сердце Паркера останавливается. Тони смотрит на него, живой и дышащий Тони, и солнце освещает его обеспокоенное лицо. Питер всматривается в него жадно, не может насмотреться, он поражен. Он спит? Снова чья-то голограмма? Или он уже сходит с ума? Тони ободряюще улыбается. — Что случилось, пацан? Порядок? Снимешь маску? Разве он не слышал? Питер мотает головой и торопливо стягивает маску. Тони вздыхает, и на его лице снова отображается то самое знакомое выражение расслабленности. — Питер? Ты в порядке? — Это… это не можете быть вы, — Паркер едва может дышать, — вы же… я сам видел, как вы… — Умер? — Тони улыбается, — иногда они возвращаются, знаешь? К тому же… ты никогда не можешь знать наверняка. Питер хмурится. Он не понимает, что происходит. Он жадно вцепился в Тони взглядом, рассматривает каждую черточку, каждую деталь, тяжело дышит… Тони непонимающе смотрит и раскрывает руки. — Хочешь убедиться? Питер ныряет к нему в объятия и сжимает крепко-крепко. И ему все равно, что он мнет пальцами дорогущую ткань пиджака, он прижимается крепче, вдыхая такой знакомый запах одеколона. Тони поражен, и медленно обнимает Паркера в ответ. Отстраняется. — Так, пацан, а теперь расскажи мне, что произошло, почему ты такой нервный и почему, черт побери, никто не знает твоего имени? Питер вздыхает, не смея поднять взгляд. — Я попросил. Тони поднимает бровь. Паркера прорывает. — Понимаете, этот Мистерио, он раскрыл мою личность, меня обвинил в убийстве, моих друзей не взяли в колледж, и я… и я… — он изо всех сил старается не заплакать от избытка эмоций, его плечи содрогаются. Тони неловко похлопывает его по спине и приобнимает. — Ну-ну, пацан, спокойно… Теперь же все хорошо? Питер вздрагивает от сдерживаемых рыданий и качает головой. — Нет. Меня забыли. Это… это магия, это моя вина, а Мэй… тетя Мэй мертва, мистер Старк, — он прячет лицо на его на груди, его плечи дрожат. Тони выглядит опустошенным. — Мне… мне действительно жаль. Но ты… как ты? — Скажите, почему вы меня помните? — перебивает Питер. Тони пожимает плечами. — Не знаю. Не должен? — он подмигивает. — Просто это заклинание, оно же всех заставило… забыть. Тони усмехается. — Видимо, у кого-то или иммунитет к магии, или еще что-то… мы обязательно поговорим об этом, но не сейчас. Потом. Питер кивает, вытирая лицо рукой. Старк успокаивающе похлопывает его по спине. — Все будет хорошо, я обещаю. Я рядом и никуда не уйду, слышишь? — Да, — кивает Питер, снова обнимая его, — слышу. Никуда больше не уходите, хорошо? Тони — Питер уверен, что это настоящий Тони — посмеивается и похлопывает его по плечу. Паркер вздыхает. Тони тянет его к лестнице, тихо шепча, что теперь все наладится, он поможет, и все будет хорошо. Питер верит. — Хорошо, — Тони улыбается, — никуда не уйду. Обещаю. Теперь скажи, где ты теперь живешь? И это, костюма у меня с собой нет, так что не будешь ли так любезен… ауч! Совсем не аристократический вздох срывается с его губ, когда Питер обнимает его за талию и спрыгивает вниз, цепляясь паутиной за соседнее здание. Тони крепко цепляется за Паркера и шипит, что больше никогда, никогда не выйдет без костюма, а Питер летит к своему дому, и впервые за долгие месяцы ему легко на сердце, а Нью-Йорк больше не кажется серым, он переливается всеми цветами радуги и сияет. Питеру хорошо.