Двенадцать ударов

Новогодняя суета занимала кого угодно, кроме Швецовой. Этот праздник был заведомо обречён на провал… Впервые за столько лет Мария совершенно не хотела, чтобы тридцать первое декабря наступало: не было ни настроения, ни желания праздновать. Зачем, спрашивается, устраивать это шоу, когда вокруг тебя не осталось ни одного человека? Дочь, которая в последнее время и так не баловала Машу своим вниманием, и вовсе соизволила поставить перед фактом. Прости, мол, маменька, но уезжаю я с любимым своим в Европу Новый год встречать. Добрый Дима подарил и билеты, и гостиницу оплатил, так что ты уж как-нибудь сама тут. Мария, как водится, пару минут для дела повозникала, но быстро сообразила, что её слово уже ничего не решит: дочка выросла, дочка строит свою жизнь, в которой маме уже не остаётся так много места. — Позови Диму как раз, — пожимая плечами, предложила Злата. Это вызвало у Марии крайне сильное удивление. Девушка, заметив это, моментально попыталась объяснить свою фразу. — А что! Всё лучше, чем одна. — Вот спасибо! А Олега мне позвать не надо? И папу твоего для ровного счёта, да? — Усмехнулась Мария, нервно перебирая пальцы. Больная мозоль… Этот Новый год был каким-то слишком странным. Сначала одни планы рухнули, когда они с Олегом расстались, теперь и Злата спутала маме все карты, сообщая, что уже настолько взрослая, что собирается улететь с бойфрендом куда-то далеко. А теперь ещё и странное предложение пригласить Луганского справлять новый год… Нет, перебор. Уже перебор. Лучше одной! Сначала Швецовой было не до веселья совершенно. Она ходила как в воду опущенная, слушая, как все вокруг строят планы на предстоящую ночь и готовятся к встрече. Но потом к ней пришло осознание, что не так уж и страшно, что она будет одна. Можно ведь не дожидаться полуночи, а просто лечь спать и наконец-то выспаться за все несколько месяцев, что ей не удавалось этого сделать. Настроение моментально улучшилось, когда на новогоднюю ночь появились планы. Да, не бог весть какие, но планы. Хотя если бы Маша знала, чем планирует заниматься в этот праздничный вечер например тот же Платонов, она бы точно позавидовала себе. Мужчина, не имея никаких других вариантов, попросту согласился выйти на сутки в самую странную для правоохранительных органов ночь в году. Когда-то давно, ещё до ссоры и расставания, у них с Марией были грандиозные планы: ёлка, шампанское, голубой огонёк, поздравление президента и отпуск. Небольшой такой пятидневный отпуск, который они должны были провести где-нибудь в тихом и уютном месте с выключенными телефонами. А по факту ни отпуска, ни ёлки, ни огонька — одни разочарования. Вот и подменил недавно женившегося опера, ему всё-таки нужнее ночь дома провести.

***

Вечером тридцать первого Маша оказалась дома около восьми вечера, когда все обычные люди уже давно наводили марафет и дорезали салаты. Швецова же, вопреки всем традициям, переоделась в пижаму (даже не новогоднюю, хотя такие у неё имелись) и завалилась на кровать с миской обычного зелёного салата, который порезала ещё с утра с расчётом на вечерний перекус. Телевизор Мария не стала включать чисто из принципа, чтобы даже малейшая мысль, что это мог бы быть такой волшебный вечер не посетила её. Там ведь все про Новый год сегодня… Чтобы не смотреть просто в потолок, Маша взяла из комнаты Златы, где был книжный стеллаж, какую-то книгу, чтобы занять себя. Вышло так себе: от творчества Тургенева веселее Швецовой не стало, а сон как назло не шёл. Закон подлости! Так хотела выспаться, а по факту ничего не вышло. Пока не вышло. Решив, что сонливость, как и аппетит, приходит во время попытки заставить почувствовать себя именно так, Мария шмыгнула под одеяло и принялась искать удобную позу для сна. Десять минут. Маше не заснуть. Колет бирка на воротничке, да так, что хочется вырвать её с мясом. Пришлось вставать и отрезать. Полчаса. Маше все ещё не спится. За окном запускают салюты, где-то наверху шумные соседи устроили себе настоящую вечеринку. Что же, имеют право. Сегодня всё-таки Новый год. Час. Маша перевернулась на кровати уже тысячу раз, перепробовала все способы, но не засыпается. Мысли не дают расслабиться. Полтора часа. До полуночи минут пятнадцать, может двадцать — не больше. В дверь вдруг позвонили и Мария испуганно подскочила на кровати. А это ещё кто? Она никого не ждёт, да и для визитов уже как-то слишком поздно. Маша тихонько на цыпочках пошла в коридор, опасаясь, что с той стороны могут оказаться нетрезвые соседи или ещё неизвестно кто. Но в глазке она обнаружила человека, которого вообще не ожидала увидеть. Пребывая в полном недоумении, Мария медленно повернула замок и удивленно уставилась на Платонова, который моментально улыбнулся ей. — Маш, привет! А я тут в соседнем дворе был по ложному вызову и решил вот к тебе заскочить с Новым годом поздравить. Не отвлекаю, можно? Тут Олег, просканировав обстановку, понял, что в этой квартире о праздновании и речи не идёт. Так тихо и грустно, что мужчина аж вздохнул… Да, если бы не дежурство, то его праздник выглядел бы так же. В одиночестве это всё совсем по-другому ощущается. У Марии хотя бы дети есть, а у него… Мешок несбывшихся надежд. Зарывшись в свои думы, Платонов даже не заметил, как автоматически кивнул что-то вроде спасибо за приглашение и вошёл в квартиру. — Ты дежуришь в Новый год? Несолидно уже в твоём звании, — едва заметно улыбнулась Маша, параллельно думая, что в принципе скоротать часик в компании Олега не такая уж и плохая идея. Все равно не уснуть! — Да мне чем ещё заниматься? — Хмыкнул Платонов, надеясь, что это не будет воспринято Машей как-то не так. Никакого подтекста тут не было и быть не могло. — Я вот выспаться хотела, но уснуть так и не получилось. А жаль! Выходной коту под хвост выходит… — Посетовала на свою ситуацию Мария, наблюдая, как Олег крутит головой, находясь в явном поиске чего-то крайне важного для него сейчас. — Маш, у тебя и ёлки нет? — Наконец спросил он, прогоняя прочь все непонимания Маши. — Нет, — отчего-то виновато улыбнулась она, — зачем, если я все равно не праздную ничего. А ты поставил? — И я не ставил, — отмахнулся Платонов, а затем грустно усмехнулся и молча посмотрел на девушку. «А ведь ёлка у нас с тобой могла была быть общая», — пронеслось у него в голове. Тут мужчина, спохватившись, посмотрел на часы и тут же округлил глаза. Схватив ничего не понимающую Швецову за руку, он потащил её в спальню, где был телевизор, который включался максимально редко в этом доме. Наскоро найдя пульт, Олег нажал на единичку, и на экране тут же появились куранты, которые только-только начали свой отсчёт. Оба застыли как заворожённые, глядя на это как в первый раз в своей жизни. Один. Олег только и успел подумать, что оказался в нужное время у Швецовой. Она даже полуночи не ждала! Совсем грустно… Два. Маша почувствовала, как быстро бьется сердце от этого такого простого, но такого волшебного момента. Интересно, что там в новом году ждёт… Три. Маша искоса поглядывала на Олега, пытаясь понять, о чём он сейчас думает. Чуть сведённые вместе брови, перебирает пальцами… Неужели желание загадывает? Четыре. Олег загадывает. Загадывает её, которая стоит рядом и пытается прочитать мысли. Пять. Маша понимает, что ей тоже надо успеть с желанием. И тоже загадывает. Его. Того, кто вломился так кстати домой, стащил её с постели и повёл смотреть куранты по телевизору. Интересно, а он вживую хоть раз видел, как они бьют? Шесть. Олег видел. И именно сейчас ему почему-то вспомнилось, как с первой женой ходили по молодости на Красную площадь Новый год встречать. Поругались и чуть не поехали домой по отдельности. Семь. Олег подумал о том, что может быть стоит на будущий год Машу в Москву позвать? Новые воспоминания с курантами будут. Восемь. Маша вспомнила, как в две тысячи девятнадцатом загадывала, чтобы Олег вернулся. Глупенькая, лучше бы загадывала, чтобы счастливо жили… Девять. Олегу вдруг страшно захотелось плюнуть на своё дежурство и остаться с Машей. Если позволит. Десять. Маше вдруг страшно захотелось, чтобы Олег плюнул на своё ночное дежурство и остался с ней. Одиннадцать. Оба подумали об одном и том же: пусть всё плохое остаётся в году уходящем. Двенадцатый удар прозвучал, и вместе с тем Мария медленно перевела свой взгляд на мужчину. — С Новым годом? — Шёпотом спросила Швецова, всё ещё не веря, как именно она сейчас его встретила. Маша в пижаме, Олег в куртке, которую снял только на половину, позади разобранная кровать. Да, о такой встрече года можно было только мечтать! — С Новым годом, Машенька, — улыбнулся ей Олег, не обращая внимания на так громко звучащий гимн России. Внезапно Мария почувствовала, как по щеке скатилась одинокая слезинка. — Как можно было, — с болью в голосе начала она, — как можно было всё потерять… А ведь и правда, как? Столько планов, столько целей, столько общего в прошлых жизнях… И выкинуть всё на свалку истории исключительно из-за одной ситуации, подорвавшей доверие? Больно, да, но ведь не смертельно? Знала, что он такой, что как бы не любил все равно под началом женщины работать не привык и вряд ли вообще когда-то привыкнет. Испугалась, что всё может однажды стать ещё хуже, нет, даже струсила! И сбежала восвояси, делая этот неправильный выбор за них двоих. Платонов грустно вздохнул и, не сдержавшись, стёр влажную дорожку с её щеки. За три года он не видел, чтобы она плакала так часто, как за эти последние месяцы. И это делало Олегу только больнее, даже когда ему казалось, что больнее уже некуда. Мария вздрогнула, ощущая это касание. Всё-таки заметил? Ещё бы не заметил… Платонов изучил её так, как никто. По-моему, он слету назовёт её любимое блюдо, нарисует карту родинок и скажет, с чего именно она всякий раз начинает, приезжая на место преступления. Кто-то бы сказал, что это одержимость, болезнь. Ан нет. Всего лишь любовь. Самая сильная, которая бывает в жизни. У каждого человека такая есть, не обязательно она первая, кто-то встречает её через много-много проб и ошибок… В телевизоре начался традиционный праздничный концерт, начали петь звездные гости, но Маше с Олегом все ещё было о чем помолчать друг с другом. Швецова несмело сделала шаг навстречу мужчине, пытаясь посмотреть ему в глаза. Если он всё ещё любит, они бы могли попробовать всё вернуть на свои места. Но шутка ли, узнать это попросту по взгляду, не спрашивая напрямую в лоб. А Мария смогла. Просто подняла глаза и увидела, как смотрит на неё Олег. С ноткой грусти, но все ещё с необычайной теплотой и любовью. Имел бы полное право обидеться и уже давно послать на все четыре стороны, но нет. — Поцелуйте меня, пожалуйста. Вдруг сказала Мария, напоминая и себе, и ему с чего всё когда-то началось. Тогда тоже на носу был Новый год и, ровно как сейчас, никакой определённости. Олег обещал вернуться, но разве тогда у Маши было что-то, кроме его слов и веры? Нет. Но тем не менее она каждый день мечтала, что однажды он зайдёт к ней в кабинет как в старые-добрые и скажет это долгожданное «я обещал, и я вернулся». Платонов, погружаясь ровно в то же состояние ностальгии, думал о том, как же прошёл его год без Маши. Тяжелее, чем сейчас. Обстановка строжайшей секретности вынуждала его не звонить Швецовой, за что он потом и отхватил от неё. Сейчас звонить он мог. Но говорить о работе уже было невыносимо, а ни о чём другом Маша не хотела. — Кораблёв войдёт? — Шутливо поинтересовался Олег, медленно притягивая к себе Швецову за талию. — Я просто не могу себе представить, чтобы после этой фразы нам никто не помешал. — Сейчас и проверим. Обоим стало почему-то до жути неловко, хотя тела инстинктивно помнили, как нужно действовать. Рука Олега сама по себе привычно вплелась в распущенные шелковистые волосы Маши, мужчина притянул её к себе ближе и ощутил, как она расслабилась, прижимаясь к нему. Швецовой было так комфортно в этих объятиях, что становится даже страшно. Неужели правда та самая судьба, о которой пишут в книжках про вселенную и мечты? В руках Олега она вдруг почувствовала себя нужной. Целиком и полностью, со всеми заморочками, тараканами, проблемами нужной. И теперь уже не страшно. Едва Платонов докоснулся до её губ, у Марии внутри залетали давно повешенные на крючок в самом дальнем углу бабочки. Невесомый, осторожный поцелуй. Словно первый. А он ведь и правда первый… В этом году. Медленно и очень нежно Олег отстранился и, глядя на то, как Маша тут же прячет глаза в пол и убирает руку с его шеи, улыбнулся. — А ты оказывается всё такая же, как и в прошлом году. — Это какая? — Поинтересовалась Швецова, искрящимися от счастья глазами смотря на мужчину. — Моя.