Новогоднее чудо.

Приезжать в Москву — что приходиться делать часто по работе — мне всегда очень странно. Потому что знаю, что лучший друг детства, с которым не виделись вживую годами, где-то здесь. Нет, конечно, «где-то здесь» в Москве — понятие очень расплывчатое. Но кажется, будто сейчас, вот-вот — и он появится из-за угла, подсядет за столик в кафе или заглянет в офис. Будто… Но такого не будет. У нас даже появилась традиция: он просит писать о каждом приезде, я ему пишу, а потом не встречаемся. И так каждый раз. Но в этот раз Рустам не ответил. Он даже не посмотрел! Хотя семь часов… Может, Новый год уже отмечает. Он такой, что и с двух может. Самолёт пошёл на посадку. Я не нервничала, но за подлокотник взялась покрепче. Глупая привычка. В окне мелькали огни аэропорта. В зале ожидания каждого пассажира встречала семья или компания друзей. Стало грустно. За окном валил снег, как не в себя, и мне уже стало холодно. На такси ещё миллион секстилионов уйдёт… Туда-сюда носились люди, задевающие плечами, спотыкающиесяо сумку и просящие идти быстрее. Но осмысляя бренность жизни, я не замечала никого вокруг. И очень зря, потому что соврешенно нелепо в кого-то врезалась. — Прошу пр-… — Вот то-то и да, аккуратно надо нынче — эустомы в декабре больше не найдёшь. Я, не до конца осозновая ситуацию, проморгалась и осмотрела этого наглого человека, но туут же откинула всю серьёзность. — Рустам! — я бросилась парню на шею. — Аида… я так рад тебя видеть. Сколько лет! Он мягко улыбался, поглаживая волосы. Я всё ещё не верила в происходящее. Мой дорогой, любимый всем сердцем друг!.. — Рустам… — шептала я, и по щекам текли слёзы. — Я так рада, так рада… так счастлива… — Поедем ко мне? Давай, возьму твои вещи. Вот, держи, это тебе цветы вообще-то! Я лепетала себе что-то под нос и плакала, плакала, плакала. Я не понимала, откуда столько слёз, но не могла никак взять себя в руки. Саидохмедов рассказывал про себя, Тамби, Эмира, Руста Джибилова. Не переставая рассаказывал, и я плакала. А потом я говорила, он слушал. Странно осозновать подобные вещи. Пять лет не видишь человека вживую, и вот он. Живой, настоящий. Машину ведёт по новогодним пробкам, дарит тебе цветы и держит за руку, успокавая. Странно слышать родной голос не в аудио и видеть не через экран, а прямо здесь и сейчас. Всё вокруг крутилось, вертелось, но ни до чего не было дело старым друзьям. И всё равно было на детей, попавших снежком, и на ворчащую вахтёршу, и на лифт, что так долго не шёл. Как только закрылись двери лифта, мы вдруг совсем умолкли и просто смотрели друг на друга. — Руст. — М? — Ты такой замечательный… я так скучала… Он крепко меня обнял и задрожал всем телом. В детстве нас называли атомной бомбой. Оба до ужаса эмоциональные, критичные, темпераментные, мы нашли друг в друге абсолютное понимание, поэтому почти всё время проводили вместе. И только стоило вбросить триггер, как мы взрывались, загорались невероятным огнём. И сейчас он был на пике эмоций. Он плакал, прижавшись щекой к волосам. Я уткнулась носом ему в грудь, и так это было близко, так дорого мне смочить рядом с ним. Механический голос объявил двадцать первый этаж. — Нам, — его голос немного дрожал, — нам туда. Он схватил всё моё барахло и стремительно направился вглубь коридора. Уже здесь я слышала звонкий смех и громкие голоса. Сердце забилось чаще — неужели они… Рептилоид рывком открыл дверь, и на пороге стояли Джибилов, Кашоков и Тамби. Эмир помог снять куртку, Рустам тут же всучил нам по бокалу шампанского. Масаев просто разговаривал и шумел — этого было более, чем достаточно. Пока все суетились, Саидохмедов отнёс вещи в комнату и пошёл на кухню. Ребята, заводя в гостиную, что-то без умолку мне говорили, пока на заднем фоне шумел телевизор. Я наблюдала, как парень трепетно обрезает концы цветов и ставит их в вазу. Рустам вернулся, и все засуетились с новой силой. Шумели, пили, кричали, смеялись, ели. Как я скучала по этой компании! Мы говорили, говорили, говорили… Я пересеклась взглядом с Саидохмедовым. Его глаза тут же загорелись, и мы нежно улыбнулись друг другу. Мы не заметили, как прошло время, и вот уже, все во внимании, слушали обращения президента. — Енто що, — с невероятным акцентом говорил Тамби, — Путин? — Давай «отнощали», — засмеялся Джибилов. Масаев раскручивал монолог, Рептилоид и Эмир накидывали всякую ерунду, и мы смеялись взахлёб. Забили куранты. Мы долили в бокалы шампанское. В Новый год случается чудо. Так нам говорили родители в детстве, когда мы собрались в канун праздника. Главное загадать желание и верить. — За чудо, — произнёс Кашоков после боя курантов, и мы чокнулись и выпили до дна напиток. — С Новым годом! — Мир, труд, май! — Мы обернулись на Рептилоида. — Йоу, это моя жизнь, чуваки. Мы разразились смехом. — Аида, — Саидохмедов тронул меня за локоть, — можно тебя? — Можно. Мы вышли на балкон. Внизу открылся прекрасный вид на город. — Руст, ты представить себе не можешь, как я… — Я хотел поговорить с тобой. Ты же помнишь, что в Новый год случается чудо? — Конечно, помню. Он дотронулся до моей щеки, и я обхватила его ладонь. — Ты моё новогоднее чудо, Аида. Мы коснулись губами.