Друг?

      — Нет, я не собираюсь вести ребенка по опасному короткому пути и хватит гавкать и кусать! Ты не собака! — Отвечал Воспитатель Музыканту.       Сейчас был спор, по какому идти маршруту. Солнце хотел иди по персональному, который включал в себя те самые коридоры и лифт, а вот что можно сказать про дорогу паука, ну, Грегори не понимает его языка, но если судить по спору, то путь был грязным, небезопасным, неудобным и многие другие плохие слова. Но даже несмотря на мутное описание, мальчик хотел следовать этому плану больше, чем версии Воспитателя. Просто Грегори не нравилась перспектива быть пойманным Ванессой. Хотя… мальчик не имел понятия, где сейчас находится охранница и идёт ли она сюда, но… Вдруг она уже собирается? Или вдруг та уже на подходе? А когда, беглец выйдет из кухни, то встретится с ней лицом к лицу? Кто знает, может даже неподалёку ходит Луна или Чика. Вся эта неизвестность сильно пугает и потому «опасный краткий путь» звучит очень заманчиво звучит так, словно охранница туда не пойдет.       Но возвращаясь в реальность, Грегори поднимая глаза, наблюдает такую картину: Воспитатель залез на тумбочку, в похожей на легушачую позу, кроме того сидел на ней, смотря на неспокойно стоящего Музыканта на кафельной полу, всё время стукающего зубами и повторяющего одну и ту же запись. Повторял тот похуже всякой заевшей пластинки, искажая, да сокращая слова с каждым новым разом. И причем это была именно запись, ведь этот голос Грегори уже встречал в игрушках детского сада, а именно в нескольких обучалкалках для самых маленьких, а именно с животными и их звуками. И раней, запись паука звучала как: «Собачка говорит — гав», однако, после сильного искажения можно было услышать: «Сªб҉ ҉kа͑̀̍́͠ г͊́̽̃̋͡о҇̔̌р̔̐͝uТ-̏̈̊͛̐͡ ґаф ҉҉҉». Сейчас же, с каждым разом этого «переваривания» записи, смонтировалось до простого «гав», правда, очень сильно искаженного, но различимого. Хоть это было и жутко, но картину делало веселую, особенно смешон тот факт — большой аниматроник боится робота, который ростом до колен Грегори. Уголки губ мальчика немного приподнялись. Эмоция была ощутимая и не желая показывать улыбку машинам, мальчик отвернулся, за одно прикрывая рукой губы. Он пытался избавиться от неё, пытался очистить память от преследующих весёлых моментов. Эмоции всегда мешают сосредоточиться, особенно радостные, потому нужно в первую очередь успокоится.       Неосознанно рука прижалась сильнее ко рту, за одно и к телу — как внезапно пронизила её боль. Царапины, точно, они никуда не исчезли. Губы быстро опустились. Эта боль является напоминанием, показателем, что нельзя оставаться с роботами. Здешние машины очень непредсказуемы. Глаза глянули на закрытые двери, затем взгляд пал на сжавшегося Воспитателя. Солнце уже лежал калачиком и полностью прикрывал свой лицевой диск руками. Хоть мальчик не знал почему тот себя так вел, но это было не столь важно — ведь голову сразу начали окутывать мысли о побеге. На горизонте не виднелся паук, Солнце свернулся — всё шло идеально. И пробираясь ближе, тихо проползая между рядами, к своей сумке, которую он благополучно оставил и с тех пор не трогал. Грегори молча присел и смотрел на гламурную вещь, немного оглядывался по сторонам, не подмечая аниматроников. Возможно, если все получится, то можно получить свой путь, не зависящий от Воспитателя или паука. Свой неизведанный, вероятно опасный, но полностью свой и всё такой же одинокий как раньше.       Руки уже тянулись к шлейке, но внезапно случилось, то что заставило его упасть и отползая стукнуться об позади стоящую тумбочку со сложенными кружками. Из сумки с громким кричащим звуком вылез Музыкант, пугая мальчика. На шум посуды пришел Солнце, но заметив ситуацию, а точнее последствия, он сразу бросился к этим двоим.       — Что случилось? Всё в порядке? — Сан первым делом, конечно же решил проверить Грегори.       Сам ребенок чувствовал страх, отчётливо ощутил как ускорилось его сердце, а как увидел присевшего перед ним Воспитателя, то сразу же захотелось отползти, однако не было куда — позади преграда. И Солнце безжизненно смотрел в округленные от страха глаза, медленно расставляя руки, словно собирается восстановить поломку. Только вот тянулся аниматроник не долго, он сжав пальцы, убрал руки, отворачиваясь от мальчика.       Солнышко увидев (и отсканировав) малыша, сразу начал понимать кто довел его до такого состояния и повернувшись лицом к Музыканту, сложив руки на груди, он старался выглядеть очень разозлённо, для убедительности даже по-гусиному подполз к пауку. Аниматроник молча возвышался над игрушкой, со всех сил говоря языком тела слово: «Колись». Только вот «колиться» робот младший не спешил, так же не издавая ни звука, словно забыв как гавкать и включать мелодию, он просто смотрел подняв голову на этот вечноулыбающийся диск.       — Что ты сделал? — всё же задал вопрос Воспитатель, на секунду он посмотрел на открытую сумку — Я так понимаю, ты опять за своё: нашел круглое пространство и теперь охраняешь?       В ответ Музыкант просто разок стукнул зубами, заставляя Солнце опять перевести взгляд.       — Я понимаю что это прописано в твоей программе, но пойми: дети — не враги, тем более ты лезешь не в те места, — Солнце указал на сумку, — это уже не первый раз, хватит, перестань быть дураком! Подключай свою думалку! Ты меня понимаешь?       Паук просто кивнул и стукнул в тарелки, продолжая смотреть на вверх, на Воспитателя.       — Пойми его чувства, вот что будет когда я заберу твою шляпку или браслет на голове? — Паук спокойно его слушал, но услышав про последнюю вещь, сразу же уже развернулся, готовый бежать, но Сан его схватил быстрее. — Поэтому тебе стоит извиниться.       Воспитатель уже поднялся, вставая в свою привычную позу, держа игрушку за брюхо, всматривался в опущенную, как у провинившегося щенка, голову. И посадил он того прямо на против мальчика. Близко, очень близко, было отчётливо видно что игрушке и человеку не уютно; близко на столько что беглец прижал ноги к груди, а Музыкант пятился назад, правда, Солнце ему не даёт уйти и пододвигает паука ещё ближе, на столько, что небольшие лапки случайно наступают на кроссовки с Фредди. Грегори наверное кажется, но вероятно Музыкант тоже его боится (или что-то похожее).       — Просто скажи «прости», погоди, ты же не можешь говорить, тогда запиши на диктофон мой голос и скажи «прости». Начинай: Прости, прости, прости… — но маленький робот словно не слышал, как Воспитатель повторяет одно и тоже слово по несколько раз, он просто немного опустил свою голову на бок смотря на ребенка. — Эй, ты собираешься извиняться?       В конце концов, Солнце всё же не стерпел долгой заминки старого друга и начал толкать того ещё ближе к мальчику. Теперь было похоже со стороны на то, как Музыкант обнимал ноги Грегори своим корпусом и тарелками. Всё кажись, маленький робот уловил посыл Воспитателя и включил запись… колыбельной? Слова из записи не различались, однако по фоновой музыке и стилю можно было так сказать. Сам голос был не знаком мальчику, он был чем-то похож на голос Солнца, но совсем другой. Этот голос Грегори ещё не встречал… и надеется не встретит. В любом случае, Воспитателю очень не понравилось извинение Музыканта, на секунду белый свет из глаз стал красным, а лучи полностью втянулись и быстрыми движениями грубо схватил Паука за тело и неаккуратно отодвинул от ребенка — делал всё на столько быстро, что беглец и понять не успел что тот сотворил. Но секундное исчезновение аккуратности и медленности не на шутку сильно напрягли и напугали. Однако, Сан мгновенно вернулся в привычный режим. Словно ничего не было, он присел ложа свои руки на колени и заглядывая в ещё более испуганные глаза чем раньше.       — Ой, прости, не знаю что на меня нашло, просто он включил запрещённую песню в детсаду, прости если напугал резкими движениями. — сказал Солнце поворачивая свой лицевой диск, ложа одну руку на свой корпус и ближе пододвигаясь к мальчику. — а ещё кое-кто извиняться не умеет, сколько его не учи, поэтому я искренне прошу прощения за нас обоих… Ты ведь нас прощаешь?       Грегори кивнул. Хотя он только и мог что согласиться, ведь страшно представить какое будет внимание при любом другом ответе. Мальчик уже «видел» как тот бы пододвигался ближе, касался чаще и задавал вопросы: «А почему нет, друг?» «Как заслужить твоё прощение, друг?». Так что, просто устно простив их, беглец по сути избежал возможного оказанного давления. Ведь часто в жизни бывает, когда даёшь свой ответ и нужно обязательно пояснять за него. Причем об этом, в школах не говорится — так диктует сама жизнь. Грегори уже привык к такому.       — Правда-правда? — недолго думая, мальчик снова кивнул. — Ну и хорошо. А теперь давай уйдём?       Солнце протянул руку, а мальчик только и мог, что смотреть на неё. Вроде это уже второй раз за ночь… Или всё же первый? Но что-то подсказывает, что это именно второй раз. А первый забылся под покровом шока. Первого и позабытого шока.       Грегори предлагают уйти, но куда и каким путем? Путь является безопасным и одновременно рискованным — вроде две черты, которые не должны быть вместе. Но куда ведёт этот маршрут? Какая конечная точка? «Детский сад?» — Сразу же возник в голове ответ. Но стоит ли делать поспешные выводы? Мальчика всего-то пытались прошлый раз туда утянуть. А если вспоминать какие попытки Грегори принимал, чтобы сбежать... Хотя, всё же не нужно поспешно сравнивать садик с тюрьмой, лучше все же спросить.       Грегори подняв глаза на лицо Воспитателя и с трудом прошептал: «В детсад?» — даже не думая о том, что собеседник мог не услышать.       — Нет, точнее не совсем, но ты там не был, — всё расслышав, сказал Солнце убирая свою руку к «подбородку», — там редко проводят обходы охранники, а если и проводят то по-быстрому, ведь долго задерживаются на зонах-гигантах, хотя та комната достаточно веселая и милая. Я очень хочу тебя туда отвести, возможно, она тебе понравится и там мы устроим пижамную вечеринку.       Услышанное словно освободило шею и дышать стало легче, но нельзя обманываться, ведь неизвестно куда его ведут. Да, беглецу дали описание, но нужно усомниться в его правдивости. Солнце часами сидит в одном садике, а то может и днями, ну просто откуда ему знать как часто обходят ту каморку? Или он имеет ввиду те комнатки у сада, которые Грегори видел мимолётно? Возможно, но в любом случае если и идти в то неизвестное место, то не через все эти персональные коридоры. Надо как-то уговорить Сана не идти, но как?       Взгляд пал на Музыканта, который всё это время смотрел на выходы из кухни. В этот момент кажется, что тот боится не меньше Грегори, а если и вспомнить что, паук один шел за мылом, то можно удивиться его смелости. Если он действительно испытывает страх, то можно с уверенностью сказать: Музыкант ради Солнца готов жертвовать собой, даже для самых неважных мелочей. Если так посудить, то мальчик чувствует себя третьим лишним. В таком случае понятна неприязнь паука — не всем бы понравилось, что их единственного (?) друга уводят.       Внезапно Музыкант развернул свою голову на 180° и смотрел прямо на ребенка своими безжизненными черными глазами, словно зная, что тот тихо на него глядел. Грегори дрогнул от такой внезапности и перевел взгляд на свои колени, но после посмотрел на Солнце, который в свою очередь глядел то на паука, то на мальчишку.       — Д-давай… — уже громче проговорил беглец, указывая на стоящего в дали робота, а после добавил. — пойдем путем…       — Так мы и так пойдём таким путем. — Грегори непонимающе смотрел на робота перед собой, но после понял, о чём Дневной Воспитатель подумал.       Отрицательно помахав головой, мальчик исправился: «Его путем». После услышанного лучи не полностью втянулись, а сам Солнце отшагнул от мальчика, но глаза продолжали светиться белым. Реакция аниматроника не была страшной, она отчётливо выражала удивление и капельку недовольства. Самое странное, что Сан пока и слова не сказал, поэтому спустя минуту молчания Грегори начал попытки того уговорить:       — Просто нет гарантии, что в коридорах будет светло, когда я сюда шёл там было темно. — после этих слов Воспитатель начал молча идти к дверям, перешагивая через маленького робота, дойдя до плаката с Луной, обернулся на выглядывающего из-под тумб Грегори, после робот в один большой шаг дошёл и открыл двери.       — Уровень освещения: средний, допустимый. — безэмоционально сказал Солнце, словно те роботы помощники, но из-за непривычки, голос звучал по-особенному жутко, однако после, аниматроник всё же вернул голосу эмоции: — Врать очень плохо!       Слова пронзили уши как стрела, на подозрение - не из-за громкости. Было почему-то обидно это слышать и потому Грегори начал быстро пытаться оправдаться.       — Но я не вру! Я вид-дел здесь Чику и-и Луну и-и я не хочу их встречать снова, а может здесь ещё кто-то есть, я тогда сильно нашумел, не удивлюсь если ты тоже пришел сюда из-за этой проклятой сигнализации. — чуть ли не плача говорил Грегори.       Мальчик грустно опустил голову. Глаза из-за наполняющих эмоций становились влажными, но беглец не собирался плакать и напряжённо опустил веки — пытаясь устроится. Он уже ничего не видел. Ребенок только мог ощущать как его обняли большие руки и слышать как работают механизмы под металлической грудью, вскоре к этим убаюкивающим звукам подключилась спокойная мелодия раздающаяся ниже и металлическое прикосновение начало греть. Все эти ощущения очень расслабляли, отводили страхи и недоверие далеко-далеко.

Не открывая глаз Грегори обнял в ответ.