Вестница Вечности

Первым, что Лили Полумна Поттер запомнила в своей жизни, были ссоры родителей. Мама ругалась с отцом на повышенных тонах, обзывала его бесчувственным ублюдком, а он устало огрызался в ответ и пытался что-то возразить, они некоторое время ругались, но в итоге он махал рукой и уходил в гостиную, где доставал бутылку огневиски, смотрел на неё и братьев и не менее устало убирал её обратно в шкаф. Однако иногда желание забыться побеждало, отец наливал себе бокал и принимался жаловаться и рассказывать о прошлом. Братья всегда внимательно слушали. Особенно Джеймс. Лили сперва не очень понимала, а после тоже начала прислушиваться. В конце концов, он рассказывал немало интересных вещей о прошлом. Отец никогда не поднимал на мать руку, да и она тоже обычно только возмущалась и трясла палочкой, но они никогда не пытались ни проклясть друг друга, ни всерьёз сцепиться. Уже значительно позже Лили осознала, что, вероятно, они оба знали, что это могло закончиться плохо – кто-то оказался бы в Мунго, а дети могли попасть к тёте и дяде или бабушке и дедушке. И хорошо, если к ним, а не к каким дальним родственникам. Вроде Малфоев к примеру. Вряд ли бы общественность позволила. Но, как отец рассуждал, она же позволила отправить его к Дурслям, вот и здесь бы замолчала, будь это выгодно кому-нибудь ещё. Отец не любил мать, и Лили знала это с раннего детства. А вот мать его обожала, какой-то сумасшедшей непонятной ей самой любовью, больше напоминающей одержимость. Да и вообще в сущности что значит любовь? Чтобы хоть немного понять, пришлось не только закапываться в учебники по маггловедению, но и обращаться к тёте Гермионе и просить её купить маггловские – по химии и физике. Правда тогда Лили уже стала значительно старше. Почему родители оказались вместе? Амортенция. Отчаявшись привлечь внимание отца, который явно испытывал слабые чувства к тёте Гермионе, в то время ещё не получившей к имени приставку тётя, отчаявшаяся оказаться лишь «одной из многих» мать решила его приворожить. И тогда это сработало. Но только на двадцать с лишним лет. Действие приворота слабело с каждым годом, да и по характеру они оказались весьма разными – отец любил свою работу и, казалось, вознамерился на ней сгореть, бросаясь во все авантюры очертя голову и совершенно не думая о последствиях. Из-за этого начинались и ходили по кругу новые споры, и одни и те же аргументы «Тебе на нас плевать!» и всё прочее в этом духе. Отец под конец даже реагировать перестал. Только отмахивался и уходил. Мать же грезила о серьёзной карьере в квиддиче, о чём пришлось забыть. Куда уж, с тремя детьми. Поэтому уже к тому времени как Лили подросла, между родителями был разлад, огромная трещина, и она становилась всё шире с каждым прожитым днём. В год, когда ей исполнилось девять лет, а Альбус Северус отправился в Хогвартс и угодил на Слизерин, отец обо всём узнал – по банальности, вернувшись с работы рано и увидев, как она подливает зелье – и разразился страшный скандал. Впервые за всё время отец пообещал её проклясть и выхватил палочку, направил в её сторону, а после бессильно опустил и одним движением вернул в кобуру. – Ты хотела, чтобы в нашей семьей появился ещё один Том Реддл?! – выкрикнул в конце ссоры он, и мать, вместо того, чтобы возразить, закрыла лицо руками и разрыдалась. – Мне правда очень сильно жаль, но я же люблю тебя, Гарри, – пролепетала она, глядя сквозь растрёпанные волосы, сквозь пальцы. Её глаза лихорадочно и испуганно блестели. – Понимаешь, я просто не могла иначе. У меня не было выбора. Я бы умерла без тебя. Я не могу без тебя жить. С тех пор, как тебя увидела, я просто...я поняла, что могу тебя потерять, и поэтому... Прости меня, умоляю. Отец со свистом втянул носом воздух. Лили буквально видела, как он сдерживается, чтобы не проклясть её чем-нибудь действительно серьёзным. Видела как дрожат его плечи. Как что-то тёмное и нечитаемое скользит в изумруде взгляда. – Выбор есть всегда, Джин, тебе ли не знать. Ты давно его сделала. Мать судорожно выдохнула, умоляюще на него глядя. – Гарри, я понимаю, что я допустила ошибку, но, пожалуйста... – Ошибку? Джин, ошибка – это пропущенный бладжер на поле, а это... – он даже растерялся, не в силах найти слова, а после продолжил спокойным тоном. – Я не желаю видеть тебя в своём доме. Я не желаю видеть тебя вообще. Собирай вещи и проваливай, или, клянусь, тебя доставят в Мунго, и я не ручаюсь за тебя – могут не собрать, – сказал отец просто. Гарри Поттер редко бывал настолько серьёзен, по крайней мере, при детях. Он, герой Магической Британии, герой Второй Магической Войны, аврор в магическом департаменте и просто хороший человек. И если он злился, это сразу было заметно. На чету старших Уизли он зла не держал, запрещать им общаться с внуками не собирался, а вот на неё – да. Определённо. Великобританию лихорадило два месяца от новости «Дочь семьи Уизли опоила национального героя Амортенцией». Досталось и Альбусу Северусу, которого в тот год занесло на Слизерин. Братишку окрестили едва ли не будущим Тёмным Лордом, а тот факт, что он свёл близкую дружбу с сыном Малфоев и насмерть рассорился с Джеймсом на первых порах, ситуацию не улучшил. Отец пытался как-то справиться с окружающим его хаосом. Не осуждать сына за выбор пути, смириться с тем, что его предала женщина, которую он вроде как любил, жить дальше. Да ещё и помнить о том, что в доме он не один. Но выходило у него откровенно слабо. Он пил, беседовал с фамильным древом, если точнее с портретом Сириуса Блэка на нём, и пытался ни в коем случае не сожалеть об упущенных возможностях. Лили наблюдала из теней. Лили вышла и постаралась стать ему хорошей дочерью, потому что у отца больше никого не осталось. – Прости меня, доченька. Я так пытался быть хорошим отцом, но не справился. Лили Полумна Поттер ещё в девять лет думала, что стоит проклясть производителей огневиски, потому что пьяные выглядят так чертовски отвратительно. Но она только вскарабкалась на стул и гладила отца по спине. Потому что она знала, что нужно его поддержать. Ведь так делают хорошие жизнерадостные и послушные дети. – Мама больше не вернётся? – тихо спросила она. – Нет, Огонёк, – отозвался он. – Мы с мамой друг друга не любим. Лучше нам будет по отдельности. Спокойнее. Не переживай. Вскоре вся суматоха утихнет. – А ты расскажешь мне, как сражался с Тёмным Лордом? – Не думал я, что это хороший рассказ для ребёнка, – отец вздохнул. – Но я прекрасно помню себя, а вы все взяли очень много от меня. Не расскажу, будешь искать. Будешь же? По глазам вижу. Лучше уж я сам… Лили обратилась в слух. Она любила его рассказы. Они могли быть полезны. Отцу за полтора месяца лучше не стало, и после нескольких коротких визитов пришли его друзья – дядя Рон и тётя Гермиона – и оттащили сопротивляющееся пьяное тело в Мунго. Между ними двумя тоже словно чёрная кошка пробежала. Похоже, это из-за матери. А может из-за чего-то ещё тоже. Всё же любовь достаточно сложная штука, как поняла Лили. Вот между Роном и Гермионой тоже не всё ладно, но, видимо уже не из-за амортенции. Просто они не слишком хорошо ладят изначально. Так или иначе, пока отца лечили и попутно пытались скрыть это от прессы, Лили жила у тёти с дядей и общалась с Хьюго, с которым они дружили. Поддерживать видимость было легко. У Лили никогда не возникало проблем с тем, чтобы поддерживать видимость чего бы то ни было, и никто никогда не задавал вопросов. Разве что Альбус Северус иногда смотрел внимательно, а потом отворачивался. Лили щурилась, брала на заметку, но молчала. Брат внимательный, проницательный, умный, но они хорошо ладили. Куда лучше, чем с Джеймсом. Тот, словно убегая от проблем, вёл себя как дурак и доставлял отцу ещё больше проблем, чем мог бы. Особенно сейчас, когда всё рассыпалось, он мог бы не хулиганить так, чтобы совы не вереницей летели, расстраивая отца ещё сильнее. Но, вероятно, на его благоразумие надеялась она зря. Достаточно странно быть единственным рациональным человеком в семье, когда тебе только девять, а твоего отца буквально насильно лечат от кучи всего. При этом у одного брата нет мозгов, а второй пытается найти свой путь где-то в школе и в результате в этом путается. Альбус писал ей, говорил, что в школе ему, как Поттеру, сложно. На него пялятся как на оленя на выставке, и его это раздражает. А ещё на Слизерине он для многих тёмный маг, и эти предрассудки его просто вводят в недоумение. Лили Полумна Поттер не осуждала никого из них. Она просто выжидала и вела себя так, как следовало. Так, как все от неё ожидали. В конце концов, за собственными проблемами ни у кого не находилось времени на неё помимо видимости. Всем всегда было плевать. Отец любил Джеймса, потому что тот напоминал ему Сириуса и человека, кем, по рассказам, был её дедушка. Того, кем сам отец отчаянно желал стать, но никогда не имел шанса. А также втайне недоумевал, почему Альбус такой скрытный и молчаливый, и в кого же он выдался таким книжным червём и заучкой. Тётя Гермиона бы наверняка сильно обиделась, если бы услышала хотя бы пару эпитетов, которые иногда слышала Лили из его пьяных излияний. А мать…мать любила только отца и его идеализированный образ, и больше ничего. Лили слушала отца и училась. Она знала, как нельзя себя вести и как нужно. Она уравновешивала в себе черты братьев, напоминая ему его мать. Лили просила у тёти Гермионы книги и вела с ней переписку, изредка обсуждая прочитанное втайне от отца. Когда мать появилась на пороге дома четы Уизли-Грейнджер, разразился скандал. Она хотела забрать Лили. Естественно, никто её никуда не отдал, но это спровоцировало новый скандал, когда Рон попытался урезонить плачущую сестру, которая постоянно повторяла, что «просто хочет собрать свою семью», а после тяжёлого разговора они так и не помирились. Отец вернулся почти через четыре месяца, забрал её и вскоре тётя Гермиона рассорилась с Роном и уехала от него с Хьюго, который воспринял произошедшее куда хуже, чем сама Лили. Она-то с самого начала знала, что когда-нибудь отец с матерью разойдутся. Отец был угрюмым, мрачным и принялся пропадать на работе ещё чаще, чем раньше. Лили осторожно попросила поучить его простым заклинаниям, маскируя это под любовь к учёбе. И это сработало. Он оживился, словно вернулся на свой пятый курс, когда вместе со своим ОД тренировался давать отпор Пожирателям Смерти. Бывалый аврор, прошедший войну, он не сразу понял, что не стоит давать дочери некоторые заклинания, а Лили сразу запомнила, что кое-что не стоит ему демонстрировать. В конце концов, она уже сейчас поняла, что Тёмные Искусства ей очень интересны. К тому времени, как вернулись на каникулы Джеймс и Альбус, в дом стала наведываться Гермиона. Отец приободрился и выглядел уже лучше. Пресловутая любовь. Лили поняла, что рано или поздно они начнут встречаться или что там взрослые делают прежде чем жениться. Такие мелочи её не интересовали. А вот заклинания – да. К тому же ей это было на руку. Тётя Гермиона умная, много знает и не особо делает разницу между природой заклинаний. Тянется ко всему, что под руку подвернётся. Это удобно. Скандал грянул через год после ухода матери, к отъезду Лили в Хогвартс. Отец, благодаря помощи Гермионы, которая к тому времени развелась с Роном, немного приободрился и перестал напоминать инфернала. По крайней мере, он снова начала обращать внимание на неё и нормально отвечал на письма детей. А ещё заинтересовался хоть какими-то успехами сыновей. Надрал на каникулах уши Джеймсу за пару очень нехороших выходок и поинтересовался, чем там всё же занят Альбус. Старшая дочь семьи, Роза, осталась с Роном, а Хьюго с Гермионой. Бывшие Уизли-Грейнджер расстались прохладно и общались нарочито официально. Рон перестал к ним наведываться. Газета разродилась заголовком «Золотое Трио распалось. Любовь разбивает даже самую стойкую дружбу». Отец плевался ядом в сторону «чёртовой Скиттер» и под бокал огневиски грозился сжечь редакцию дотла. Джеймс оказался категорически против мачехи. Самый старший в семье, эмоциональный и почти вспыльчивый, он больнее всего переживал разлуку с матерью, и запрет на общение с ней ударил по нему очень сильно. Четырнадцатилетний подросток, с ним сладить отцу оказалось непросто, и в результате брата просто поставили перед фактом: отец снова женится, и у них будет ещё один ребёнок в семье. Всё. Лили поднималась в поезд под скандал, который Джеймс устроил прямо на платформе. Вроде уже взрослый парень, а ведёт себя как несмышлённый ребёнок. Нельзя же вести себя настолько по-идиотски. Она едва успела увильнуть от матери, которая хотела с ними встретиться. Зато журналистам радость. Ещё несколько недель будут обсасывать все подробности конфликта. Лили наблюдала из окна, как мать встретилась с отцом, Джеймсом и Гермионой. Полетели первые проклятья. Скиттер действительно будет в восторге. Вот ей очередной заголовок. Лили достала шоколадную лягушку, меланхолично развернула и вгрызлась в шоколад, не позволив сладости улизнуть, также наблюдая за вспышками заклинаний. Хорошо, что отец её поднатаскал. Наверное, она сможет даже третьекурсникам дать фору на защите. Он засомневался в итоге, но Гермиона его убедила, что в подготовке нет ничего плохого. Тем более, Лили ему наплела, что хочет стать аврором, как и он. Хьюго, сидящий напротив, тяжело вздохнул. Вот он как раз выглядел очень несчастным и брошенным. Лили ободряюще ему улыбнулась и протянула другую лягушку. – Не переживай. Они разберутся. – Иногда меня поражает, как ты выглядишь такой спокойной. – Я просто устала грустить, – легко отозвалась она. – И тебе не стоит. Скоро приедем, распределение пройдём. Взрослые сами справятся. – Угу, – Хьюго кивнул. В поезде к ним никто так и не присоединился, и до Хогвартса они доехали спокойно. Однако Лили не слишком понравилось, как выглядели маглорожденные. Казалось, словно у них отобрали что-то очень важное. Она правда ещё не уловила, в чем проблема. А потом ей стало недосуг об этом думать. Сказать по правде, Лили хотела попасть на Рейвенкло, чтобы отец не переживал ещё об одной «белой вороне» в своей семье. Ведь его мать, Лили Поттер, выбирала между Рейвенкло и Гриффиндором, и оказалась в последнем. Однако Шляпа решила за неё. Едва коснувшись рыжеволосой макушки, она выкрикнула: «Слизерин!» – У нас, что, теперь будет на факультете засилье Поттеров? – пробормотал один из парнишек в зелёной мантии, сидящий ближе к концу стола. Лили оставила его реплику без внимания, поймала ободряющий взгляда брата и немного неуверенно улыбнулась, продолжая играть роль. Как-никак, она всем прожужжала уши, как она хочет на Рейвенкло. Пожалуй, эта промашка научила её, что нельзя всегда полагаться на собственные планы. Всегда будут случаи, когда от нее не будет зависеть ровным счётом ничего. Может даже и хорошо, что она узнала об этом сейчас, а не при других, более неудобных обстоятельствах. Хьюго попал на Рейвенкло. Тоже удивительно. Она ставила либо на Гриффиндор, либо на Хаффлпафф, учитывая его характер и всё, что она о нем знала. Похоже, знаний из наблюдений о людях недостаточно, чтобы складывать целостную картину. Лили это очень не нравилось. Она хотела достичь в жизни многого, и если бы отец узнал о её жизненных приоритетах, то однозначно не одобрил бы. К ним на факультет угодил один маглорожденный и двое полукровок. Нужно наладить контакты. Лили ещё не знала, но рассказы отца о Темном Лорде и пока ещё туманные знания о Дарах Смерти и совсем давние истории более чем вековой давности о мировой войне, развязанной Геллертом Гриндевальдом, волновали её сердце. Она хотела понять, что движело этими людьми. Почему они делали то, что делали. Ради чего положили стольких. Ведь не зря же. Пока это все ещё был зародыш мысли, и ему ещё надлежало некоторое время зреть, пока он не станет чем-то большим. – Руфус Нотт, – представился один из зачислившихся с ней в год однокурсников. – Лили. – Правильно. Можешь не представляться. Все вас, Поттеров, знают, – хмыкнул ещё один мальчик, сидящий по другую сторону. В его голосе звучала почти откровенная враждебность. – Если думаешь, что я буду тыкать тебе палочкой в глаз, то ошибаешься, – Лили с вызовом посмотрела на него, удостоверившись, что брат увлечен разговором с Малфоем. Даже если отец и скажет ему присмотреть за сестрой, он не сможет постоянно ходить за ней по пятам. У Альбуса своя собственная жизнь, право на которую ему приходится постоянно отстаивать. Просто потому что он учится на Слизерине. Мальчик фыркнул и отвёл взгляд на мгновение. Что-то ему не понравилось. – Ладно… – А имя? Или о нашем доме зря говорят, что здесь учатся самые вежливые маги? – Лили стало смешно от самой себя. Она собиралась продолжать играть роль хорошей девочки, но зачисление на Слизерин разбило эту возможность. Не до конца, но придется посмотреть на реакцию отца, и потом уже оттуда плясать. В конце концов, она долго работала над своей репутацией, чтобы отступать. Тем более, она не Альбус, чтобы он разозлился на нее только за факт зачисления на факультет. А мнение Джеймса ее не слишком интересовало. – Адриан Руквуд. – Рада знакомству, Адриан. И с тобой, Руфус, – Лили очаровательно улыбнулась им обоим и отвлекшемуся от разговору брату. Он хотел что-то сказать, но не успел. Директор МакГонагалл толкнула речь, а после объявила начало пира. Во время ужина Лили познакомилась с Амандой Туркок, маглорожденной. Ведь именно с ней ей предстоит делить комнату ближайшие семь лет. Аманда оказалась застенчивой тихой девочкой, и с ней проблем не наблюдалось. А вот Кларисса Булстроуд явно ее невзлюбила и решила устроить ей тихую войну. Лили даже стало интересно, что та девочка предпримет против неё, дочери национального героя. Она не собиралась бахвалиться своим статусом как Джеймс, но и не пользоваться им будет попросту глупо. И вообще. Если Альбус смог прижиться здесь, то и она сможет. Договориться с Амандой удалось быстро. Концепцию друзей Лили уловила ещё пять лет назад, а друзья ей нужны, если она хочет достичь многого. Она должна заставить себя уважать, так что решила подружиться с Адрианом и Руфусом. В результате она совершенно не расстроилась, что ей пришлось проклинать Клариссу в первую же ночь в Хогвартсе. Лили думала, что здесь будет куда как скучнее. Правда их сразу отправили в больничное крыло, а после к директору, где она честно изложила правдивую версию произошедшего. Да, целилась в Аманду, да, пришлось защитить. Лгать Лили приходилось не впервой, и угрызений совести она не испытывала. Возможно, она и не умела. По крайней мере, ей ещё доведётся проверить. Ещё пара попыток, более тонких пакостей, и Булстроуд поняла, что с ней лучше дружить. А может кто из старших провел разъяснительную беседу. Так или иначе, она пришла извиняться. И все покатилось своим чередом. Отец, ожидаемо, не слишком обрадовался ее распределению на змеиный факультет, но, вероятно, истратил свой запал ещё на Альбуса, да и сейчас его больше интересовало предстоящее бракосочетание с Гермионой и набирающий силу очередной скандал по этому поводу. Скиттер накатала такую статью, что магическую Британию лихорадило. За этим всем распределение Лили уже не было такой новостью. Скучно, не так новаторски. Лили и не возражала. Она, лишённая поддержки со стороны родителей, решила добиваться всего своим умом. В школе ее интересовали только Чары, Защита и Зельеваренье. Травология во вторую очередь, потому что она важна в Зельях. До Рун и Нумерологии ещё два года. Попасть в Запретную Секцию на первом курсе ей не грозило, отсутствием мозгов как у Джеймса она не грешила, мантии невидимки, как ему, отец тоже не отсыпал. С барского плеча занимался только тренировками, и то с появлением Гермионы перекидывал это время от времени на неё. Поэтому на первом курсе оставалось только учиться и отрабатывать все чары, до которых она могла дотянуться. Все равно скукотища. Заняться в этой школе, кроме учебы, было решительно нечем. Ну и налаживать дружеские связи, естественно. Как она вскользь слышала от одного из старшекурсников «В этом вашем Хогвартсе только учиться, бухать и трахаться». Его фраза недалеко ушла от истины. Отец явно наказал Альбусу приглядывать за ней, и первое время старший брат ходил за ней хвостом, прежде чем убедился, что сестрёнку никто не трогает, и даже Джеймс реагирует на распределение без огонька, увлечённый недовольством отцом, и не занялся своими делами с Малфоем. Лили выждала и принялась заниматься своими. Подгребла в свою компанию Аманду, кислую Клариссу и принялась договариваться с Ноттом и Руквудом. Адриан сопротивлялся дольше всего, особенно морща нос с Аманды, хотя она ожидала подобного как раз от Нотта. Оказалось нет. Даже если Руфус и был недоволен, он внешне это не демонстрировал. Собрав этих четверых, Лили изложила им свой простой план. Отец, вот, на пятом курсе занимался дополнительно, и они вон каких высот достигли. Почему бы и им не стараться пойти по его стопам и не организовать свой маленький орден. В ответ на ехидное замечание Адриана, мол «темных лордов-то нет, кончились», она ответила: – Знания лишними не бывают. Мы в любой момент можем прекратить. Разве вам не будет интереснее заткнуть всех за пояс? Зато потом, как СОВ сдадим, можно будет бездельничать и сидеть на занятиях ничего не делать. Лучше стремиться к чему-то, чем просто так проводить время. – Болтать ты точно умеешь, Поттер, – просто сказал Руфус. – Я в деле. Аманда не слишком уверенно кивнула. Она вообще напоминала Лили по рассказам друга отца, Невилла Лонгботтома. Такая же неуверенная тихоня, но стоит присмотреться, и увидишь стальной стержень. Просто нужно время, чтобы тот проявился. – Хорошо. И я с вами. – И что я здесь делаю? – Булстроуд не позволило отступить природное упрямство и нежелание оставаться в стороне от основных событий. Раз уж вписалась в компанию, не хотела теперь оказаться «на обочине». – Я не могу вас бросить, – Адриан драматично скрестил руки на груди. – Вы же без меня сгините. Кстати, где будем заниматься? Вот с этим вышла заминка. Лили знала о Выручай-комнате от отца. Когда тот выпьет, он всегда много болтал. А пил он много даже после возвращения из Мунго. Только появление в его жизни Гермионы в последний год как-то сократило количество случаев, когда он общался с бутылкой и портретом Сириуса. Но все равно Выручай-комната – ненадёжная штука. Лили знала все его истории наизусть, знала все слабые места. И собиралась развести его на ещё большие детали. Даже учитывая, что его жизнь стала лучше, отец нередко чувствовал себя неважно. И в такие моменты его можно было подловить. Гермиона могла помочь ему почувствовать себя лучше, но она не могла его спасти. Любовь – глупое чувство. Отец с матерью так много говорили о любви, о возвышенных чувствах, о спасении, о смертях, о важности связей, что все это слилось в сплошной непрерывный поток бесполезной информации. Лили же интересовали факты. – У меня есть идея, – заявила она. – Но для этого мне нужна клятва на крови. Ее однокурсники переглянулись. Клятва на крови – это серьезно. Не Непреложный Обет, но все же нечто важное. Если нарушишь, проблем не оберешься. – И зачем нам её давать? – поинтересовался Адриан неохотно. – Потому что если вы это сделаете, я отведу вас в Тайную Комнату. Сможем тренироваться там, и никто из учителей не будет ничего знать. Ни один человек, кроме моего отца, не знает, где она находится. Он даже братьям вряд ли проболтался, – Лили подняла палец, улыбнувшись, наслаждаясь выражениями их лиц. – Ну что, сделка того стоит? Да. Сделка того стоила. Почему Лили владела парселтангом она понятия не имела, но проверила заранее – проход открывается. Своего рода ей это даже льстило. Оставалась проблема. Альбус. Если Джеймсу досталась мантия-невидимка, Альбусу – Карта Мародёров. И с ней он бы с лёгкостью обнаружил, куда сестра шастает по ночам. Потому пришлось ее выкрасть. Операция разрабатывалась только с помощью Адриана. Несмотря на его отношение, Лили знала, что может ему доверять. Он отвлек брата, и она вытащила карту из сумки. Посоветовавшись с другом, они спрятали ее в Тайной комнате, во рту статуи Салазара Слизерина. Лили сверзилась-таки, когда засовывала её туда, и сломала руку. Пришлось в магпункте врать, что свалилась с лестницы. Лили взяла с Адриана слово, что тот не скажет остальным. Руквуд нехотя согласился. Но использовать карту было опрометчиво. Альбус и Скорпиус не глупы и рано или поздно заметили бы, кто вор. Лили решила подождать, пока они выпустятся – третий курс уже, как-никак – а потом уже спокойно начать ею пользоваться. Да, не очень удобно, но вот её отцу она досталась на третьем. До этого он спокойно без нее жил. И она проживёт. А им и Тайной Комнаты для счастья хватит. Тем более, Нотт обещал на каникулах раздобыть редкие книги их домашней библиотеки. Не запретные, просто достаточно сложные. Если они смогут освоить базовые заклинания, им надолго хватит. Она наметила выкрасть плащ и у Джеймса, но на последнем курсе его обучения. Сейчас будет слишком подозрительно. Того и гляди, отец нагрянет. Джеймс все же всё ещё любимый сын, несмотря на размолвки, а вот о пропаже карты Альбус может и не сказать. Побоится его недовольства в духе «я тебе доверял, а ты...» Естественно, брат хватился карты, и ещё две недели обыскивал весь замок сверху донизу. Разумеется, совершенно зря. Лили училась тому, как люди влияют друг на друга. Она снискала славу хорошей умной девочки, взяла дополнительные курсы на интересующих предметах, дружелюбная со всеми, яркая. В общем, даже на Слизерине она помнила, какой в глазах отца была Лили Поттер. Нужно оставаться именно такой. И желательно держаться подальше от спорта, чтобы у отца не возникло ассоциаций с матерью. Судя по одобрительным глазам директора, по тому как директор МакГонагалл расплакалась на Рождество, на которое Лили ехать домой отказалась, не желая слушать скандалы, у нее получилось. Значит, стоит продолжать в том же духе. Лили прекрасно знала, что несмотря на то, что отец старался видеть в ней свою собственную мать, сходство с её матерью являлось слишком очевидным, ярким. Поэтому он и пытался отстраниться – сгорал на работе, пил, много говорил о старых временах. Он любил Джеймса, в котором желал найти тех, кого потерял, и разлад между ними, нежелание старшего сына принять его выбор, больно его ранили. В Альбусе он искал способ примириться с теми, кого долгие годы отталкивал и не понимал. Не слишком удачно, но всё равно хотя бы пытался его услышать. Она же всегда была лишней. Фарфоровая кукла с чужим лицом. Вот даже Альбуса дома ждали, не разрешили поехать в гости в Малфой-мэнор, куда брат хотел, а на её письмо о том, что она остаётся, ответили коротким «как пожелаешь» и пересказом новостей. Брат очевидно расстроился, и ей даже стало невольно интересно почему. Неужели с друзьями действительно настолько интересно? Она бы не расстроилась из-за разлуки. Лили продолжала заниматься, маскируя под интересом к Чарам, любопытство к области Зелий и Защите. Вся ее компания буквально стонала от её требований, но уже к Пасхе они втянулись и попросили добавки. Помимо учебы они весело проводили время в Тайной комнате, читали книги, обсуждали, спарринговались, а на Защите разбирали свои ошибки. Также они играли в волшебные шахматы и плюй-камни, и все пятеро сошлись на мысли: «обойдемся без квидичча». Лили оттачивала свое мастерство понимания людей и надеялась уже поскорее вырасти. Время бежало быстро, к лету. Никаких серьезных столкновений не ожидалось, магические хроники не баловали потрясениями, кроме прошедшего без детей бракосочетания отца и Гермионы. Но это ожидаемо. Джеймс ходил злющий и в результате перепалки вместе с парой слизеринцев-старшекурсников оказался в Больничном Крыле. Чем ближе становился июль, тем сильнее Лили ловила себя на мысли, что не хочет возвращаться в дом на площади Гриммо. Отец говорил, что Хогвартс стал ему настоящим домом, и в чём-то она его понимала. Здесь она носила все ту же маску, но теперь она хотя бы занималась тем, чем хотела, а дома придётся постоянно вести себя определённым образом. Только теперь ещё будет с ними жить Гермиона. Теперь уже идея о том, чтобы она сошлась с отцом не казалась ей такой же блестящей. Она умная. Может и понять чего. Так хорошо, что это всего лишь на два месяца, и можно вернуться. Договорившись с друзьями писать и сдав экзамены на отлично, лишь ненамного отстав от Хьюго, с которым она также во время учёбы поддерживала ровные приятельские отношения, Лили села на Хогвартс-экспресс, который понёс её обратно в сторону Лондона. Дома воздух едва ли не потрескивал от напряжения. Военные действия между Джеймсом и мачехой набирали обороты, Альбус же поддержал отца, и они с братом окончательно рассорились. Тот и без того не слишком с ним ладил после поступления младшего на Слизерин, а теперь и подавно перевёл его в разряд своих врагов. Лили подумалось, что Джеймс получит свои СОВ и уйдет из Хогвартса скорее всего. Или, по меньшей мере, попытается. Он мог бы уйти и сейчас, но, как ни парадоксально, у окружённого большим количеством знакомых Джеймса Сириуса не было такой дружной компании друзей, какая была у тех людей, в честь которых его назвали. Джеймс Поттер радушно принял Сириуса Блэка в своем доме, но едва ли кто из тех «друзей», которые смотрят в рот их Джеймсу, решатся сделать то же самое, вспыли он и уйди из дома. Разве что к Рону и подруге, Розе, но и то не факт. Если с Розой они очень дружны, Рон, после случившегося, их семью недолюбливает. Если не говорить о матери, но та после очередного скандала пока жила во Франции, по настоянию старших братьев и семьи. Ее банально не хотели нигде брать на работу. Вот по поводу Альбуса Лили не сомневалась – Малфои откроют двери своего мэнора для ее брата, едва он обмолвится о том, что ему некуда идти. Себе она тоже находила верных друзей. Тех, чтобы в огонь и воду. Рассказы отца ее впечатлили. Она не то, чтобы до конца понимала как должна работать верность, но Лили знала: без этого ничего не достичь. Значит и другом она станет хорошим. Попробует, по крайней мере, а там как получится. Пока ещё непонятно, они только первый год дружат, но она не сомневалась – у нее тоже будут друзья, которые пустят ее в свой дом и пойдут за ней следом, если прочь уйдёт она. Лили Полумна Поттер этого добьётся. Лето проходило с переменным успехом под эгидой той же непрекращающейся холодной войны. Сама Лили наладила хорошие отношения с Гермионой и общалась с ней на многие темы. Они могли все также обмениваться впечатлениями по поводу учебы. Нужно было только не забываться и не выдавать свой «избыток» знаний. Однако отец даже несколько раз сподобился с ней поспарринговаться и похвалил её. Все же постепенно нарабатывающуюся реакцию никуда не денешь. В конце августа она на три дня поехала в гости к Аманде. Маггловский мир ее очень интересовал, а отец оборвал всякие связи с ним. И, как оказалось, зря. Он оказался удивительным и даже немного жутким, неподготовленной к таким впечатлением девочке из магического мира. Теперь подруга оказалась на своей волне и водила ее по улицам, рассказывая ей об изобретениях и чудесах чужой вселенной. Они гуляли по парку, фотографировали людей, посмотрели фильм в кинотеатре, покатались на аттракционе. Лили ехала в Хогвартс с липким ощущением непонятной тревоги, но толком не могла понять, чем она вызвана. Не Амандой. Дело было не в самих маглорожденных, или, наверное, не только в них. Но, наверное, теперь она немножечко больше понимала Гриндевальда и Лорда, которых пугали магглы и маглорожденные. По счастью, она накупила всяких книг о магловском мире и принялась за его изучение. Врага, как говорится, нужно знать в лицо. Может, если она узнает больше, поймет, что именно ее настолько беспокоит? Второй курс пролетел ещё быстрее, чем первый и не ознаменовался совершенно ничем, кроме ещё большего разлада между ними с Альбусом и Джеймсом. С друзьями же её отношения только крепли, и под конец года она решилась рассказать им о мантии-невидимке. – Дар смерти? А не врешь? Может тебе, там, приснилось, когда ты уснула? Или тебе учебник на голову упал? – Адриан покосился на неё в привычной недоверчивой манере. С каждым месяцем он словно становился только саркастичнее. Когда-нибудь он точно научится плевать ядом в прямом смысле, а не переносном. – Так говорят, – пожала плечами Лили. – Мол, от Перевеллов достался моей семье. В любом случае, сейчас подходящий момент украсть её. Брат с отцом сильно не ладят. Вряд ли он приедет сейчас разбираться. Не уверена, что Джеймс вообще ему расскажет. Теперь уже чисто из принципа. – А зачем она нам вообще? – Булстроуд не слишком хотела напрягаться. А вот покрасить себе ногти новым лаком ей казалось очень важным. Нотт смерил ее презрительным взглядом, но прокомментировал ситуацию именно Адриан. – Клэри, зай, напряги мозги, это полезно для здоровья, – фыркнул он. – Это прекрасная штука для тайных проникновений. А уж когда оба брата Поттер свинтят из школы, мы вообще будем здесь на правах королей. Да и даже когда выпустимся, очень сильно поможет. – Я тоже считаю, что стоит, – решительно кивнула Аманда. За год она порядком осмелела. – Ну что, какой у нас план? Связываться с пятикурсником дело нешуточное, даже с их подготовкой, поэтому Лили предложила тактику подставы. Брат нажил себе немало врагов. Причем не только со Слизерина. Если ты ведёшь себя как король мира, вне зависимости, имеешь ты основания или нет, немудрено, что многим это может не нравиться. Выследив его с карты мародёров и узнав, когда он пробирается за сливочным пивом в Хогсмид, они подкинули информацию сразу паре ребят, которым он особенно насолил. Звенящие бутылки его выдали, а дальше разбираться не стали. Под шумок Лили утащила плащ. Угрызений совести она не чувствовала. Брат потрепал немало нервов им летом и, скорее всего, вытрепет ещё больше. А ей хотелось бы хоть немного спокойствия. В результате и этот год Джеймс закончил на больничном крыле, а мантия оказалась спрятана там же, где и карта, по молчаливому соглашению их компании. Булстроуд дулась на то, что они с Адрианом не рассказали про карту, дольше всех прочих, но, наконец, оттаяла и она. – Знаете, так продолжаться не может, – стукнула Кларисса кулаком по столу в жилой зоне Тайной Комнаты. Лили вопросительно на нее посмотрела. Остальные, впрочем, отреагировали примерно в таком же стиле. Такой вспышки от нее мало кто ожидал. – У нас даже названия нет. Давайте что-нибудь красивое придумаем. Лили чуть улыбнулась. Вообще она ждала такого вопроса на следующий год, но и сейчас тоже неплохо. – У меня есть предложение. Вестники. – Объясни, – попросил рациональный Нотт. – Вестники Грядущего. Вы же понимаете, что наша компания принесёт миру перемены, – она улыбнулась и хихикнула. – Шучу. Все задумались, и она встретилась взглядом с черными глазами Адриана. Он-то сразу понял, что она всерьез, но ни слова не сказал по этому поводу. Да, наверное, и не должен был. Но его реакцию она взяла на заметку. Единогласно одобрили Вестников и разошлись. До третьего курса обещали всего ничего, а там и Дуэльный Клуб, кроме набивших оскомину квидичных матчей, а ещё долгожданные международные соревнования и программа по обмену. Будут приезжать ребята из других школ, на обмен, учиться, а на следующий год они к ним. Новая программа, учрежденная Министерством. На следующий год к ним едут из Дурмстранга, и, если повезёт, через год, на четвертый курс, даже им может выпасть счастье поехать в ту школу, где изучают Темные искусства. Хотя Лили предпочла бы пятый курс при таком раскладе. Там программа сложнее и интереснее. Хотя отец, едва узнав о новой инициативе их правительства, изошел ядом и поругался с Гермионой, которая у них как раз Министр Магии. Лили это из письма брату узнала. Тот сам поделился. Теперь наверняка ещё летом предстоит, так сказать, на собственном опыте испытать. Как жаль, что в Хогвартсе не остаться на каникулы. Столько бесценного времени тратится просто так. Как ни странно, изменения в их семье сблизили отца с Альбусом. Нет, они не стали ходить в обнимку, но все же по отношению к младшему сыну тот стал вести себя гораздо мягче и более понимающе. Они начали проводить больше времени вместе. Возможно, ещё и это раздражало Джеймса. Он показал свои результаты СОВ, отличные по Защите, Чарам, Уходу и, как ни странно, Травологии, и совершенно ужасающие по всему остальному, а после сообщил, что уходит жить к матери. Уезжает из страны. Он хлопнул дверью и ушел, оставив их одних. Возможно и хорошо. Новости о будущем пополнении в семействе Поттеров он бы точно не пережил. Или всё вылилось бы в очередной обмен проклятиями. А вот Альбус, Лили и Хьюго отнеслись к этому с философским спокойствием по принципу «хуже уже не будет». Зато отец выключил звук и перестал шипеть как василиск по поводу законопроекта об обмене между школами и всяческих секретов. Лили сама гадала, как вообще директора согласились на подобную авантюру, учитывая секретность и всякие такие вещи, но думать о таком – не её забота. Если проект запустили, значит разобрались как-то. Ее куда больше интересует результат. На третьем курсе она планировала вплотную заняться изучением периодики за сороковые и восьмидесятые. Война Гриндевальда и Первая Магическая. Также она решила усадить Аманду и Клариссу разбирать магловские учебники. Как бы Булстроуд не морщила нос, ее жалобы Лили не интересовали. Если она сказала, что они будут вместе учиться значит будут. Она намеревалась использовать ее как пример, чтобы привлечь мальчишек. Обычно работало отлично. Оставалось надеяться, что и на этот раз сработает. Третий курс преподнес сразу несколько сюрпризов. Первым оказался остроносый светленький пухленький мальчик с именем Юджин Дурсль, которого распределили на Слизерин. Он обратился к ней и робко сказал. – Папа велел обратиться к Поттерам, когда буду в Хогвартсе. Они не откажут в помощи. Лили только подивилась такому совпадению и в тот же вечер написала отцу. Тот удивился и выдал руководство присмотреть за мальчишкой, а сам, вероятно, бросился писать его родителям. Он готов был носить Гермиону на руках после «новостей» и стремительно переосмысливал свою жизнь. Вероятно, теперь причин стало ещё больше. В их компанию Юджин затесался как-то незаметно, даром, что был на два года младше. Но он вел себя тихо, тактично и очень любознательно и спелся, на удивление, с Клариссой. Лили махнула на это рукой, сообщила пацану, что они не играют в игрушки и тоже стребовала клятву на крови. Тот согласился и сел разбирать периодику вместе с девочками. Вникать в реалии магического мира оказалось ему тяжело, но он не жаловался. Только обращался за пояснениями то к девчонкам, то к куда более лояльному Руфусу. Адриан только фыркал и постоянно язвил. Вторым оказались уже обещанные ученики по обмену из Дурмстранга, хотя, сказать по правде, Лили бы не стала отправлять учеников сюда. Программы все же различались. Её внимание привлекли два человека. Третьекурсница и четверокурсник – Юдифь Крам и Анжи Каркаров. Подобно Юджину они оказались за слизеринским столом и точно так же подобно ему влились в их компанию. Юдифь была тонкокостной молчаливой девушкой, с неживыми глазами. Иногда возникало ощущение, что она вообще отсутствует в комнате. Анжи, внук того самого Каркарова, невесть как спрятавшего ребенка у друзей незадолго до того, как до него добрались, напротив относился жгучим темпераментом – много жестикулировал, постоянно шутил. Его всегда было много. Порой даже больше, чем всех ребят в ее компании вместе взятых. А от его шуток в Больничном Крыле оказывался то он сам, то окружающие студенты. Учителя возмущались, но слушать их он не собирался. К середине года Юдифь поймала Лили за изучением подшивок о войне с Гриндевальдом в дальнем углу библиотеки. – Могу помочь. Моя семья была сторонниками. Мы побочная ветвь, – тихо сказала она. Лили только руками развела, досадуя на собственную неосмотрительность и неумение скрываться. А если бы заметил кто-то другой? Братец, например? Или его друг? – Буду благодарна. Мне интересно, что происходило на самом деле. – То же, что и всегда. Политика. И спустя два дня Лили впустила их в Тайную Комнату. Тренироваться с остальными. Они сражались все вместе в снова открывшемся Дуэльном Клубе, оттачивая мастерство. Тайно учились у дурмстранговцев темным искусствам, тянули за собой самого младшего в их компании Юджина, стараясь хотя бы дать ему фору и позволить хоть немного нагнать себя. Третьей, но ожидаемой новостью, стало прибавление в семействе Поттеров. Если до этого Лили считала, что отец не может побить рекорд по дурацким именам, то она ошибалась. Теперь он назвал сына Сигнус Римус Поттер и, судя по тону письма, казался чрезвычайно довольным собой, а Лили посочувствовала ребенку с таким именем. Впрочем, хотя бы не Сириус. Уже шаг вперёд. Или просто Гермиона пообещала избить его чем-нибудь тяжёлым, если он назовёт сына в честь умершего крёстного. Тоже вполне себе вариант. На крестины позвали Тедди Люпина. Лили ехать отказалась. – Началось, погляди-ка, – сказал Анжи, передавая ей газету. Стоял конец июня, и сдавшие почти все экзамены школьники сидели на берегу Черного озера. Лили с явной неохотой признавала, что будет скучать по дурмстранговцам и обещала переписываться с ними. И вообще нужно создать сквозные зеркала или пергаменты. Вот маги, а? Вроде какой уже век, а средств связи нормальных никаких нет. – Исчезновения магов в Европе, – Лили прочитала переводную статью в очередной раз выругавшись, что французский и немецкий пришлось учить самой. Английские маги очень самонадеянны и предпочитают, чтобы их язык учили. – Энж, будь другом, на своем языке прочитай. Я начала, конечно, в вашем болгарском разбираться, но мне года явно мало. Перед поездкой подтяну. – Русский подтягивай, русский, – усмехнулся парень. Тяжёлый унылый стон вырвался у сидящего рядом Адриана. – Язык варваров, – пробурчал он и увернулся от подзатыльника, которым попыталась его наградить Лили. Чисто для порядка. – Если коротко, снова начали пропадать маги, – сказала Юдифь вместо него. – Слухи приходили из России. Первым забил тревогу Колдовстворец, но их редко слушают, пока не становится слишком поздно. Похоже, дело рук маглов. Юджин уронил на колени тянучку, которую так и не распечатал. – Маглов…? Почему? Зачем? Лили не обратила на него внимания. Жалеть нежные чувства маглорожденных никто из них не стал бы. Даже Аманда смотрела с ужасом, но лишь подсела ближе и сжала ладонь Юджина. – Маглы узнают о нашем мире. Такое бы случилось рано или поздно. Технический прогресс разрастается, – пояснила она негромко. – Мы с Клэри почти полгода мучились с учебниками по истории и социальным тенденциям. На следующий год будем заниматься все вместе. Помимо всяких газет по поводу войн и хроник... – Мы можем присоединиться? – спросила Юдифь. – А можно не надо, – проныл неохотно Анжи, впрочем, скорее чисто для порядка. Его все проигнорировали. – Если хотите. Я напишу вам список. Мы можем выслать копии совой, – кивнула Лили. – Клэри, сделаешь? Подруга не слишком охотно кивнула. Юджин все ещё ошарашенно смотрел куда-то вперёд. Похоже, сама мысль о маглах, похищающих волшебников, слабо умещалась у него в голове. Впрочем, немудрено. Самый младший из них. – Хочешь отступить? – спросил у него Руфус. Юджин мотнул головой и поджал губы. Для маглорожденного он был очень упрям. Нельзя сказать, чтобы он отличался особым талантом, зато усердия в нем хватало. Он станет потрясающим магом когда-нибудь. Хотя вряд ли он толком понимал, во что ввязался, и зачем они здесь собрались все. Лили невольно задавалась вопросом: не ошиблась ли она, позволив мальчику к ним присоединиться. – С этого лета все занимаемся окклюменцией, – объявила она, вызвав у всех ещё одну волну недовольных стонов и взглядов. – Знаешь, Поттер, тебе бы преподом стать. Явно перегонишь Ужаса Хогвартса, о котором до сих пор страшилки ходят, хотя он уже давно мёртв, – Адриан скорчил рожицу, но его глаза смеялись. Лили демонстративно закатила глаза и стукнула его учебником по макушке, всё же достигнув цели. А после была привычная рутина, поездка на Хогвартс-экспрессе и непривычно счастливый отец, кружащийся возле Гермионы. Нет, он также себя вел и с Джеймсом, а позже, иногда с Альбусом, но сейчас что-то отличалось. Лили не могла понять, что именно. Когда он держал пищащий комочек на руках, он выглядел таким...таким…она не могла найти слов. Счастливым? Сияющим? Как тот мальчик из его рассказов, впервые приехавший в Хогвартс? – С приездом, Огонёк, – расцвёл отец, увидев её с сумкой на плече. – Привет, – она кивнула. – И тебе, Гермиона, – она кивнула стоящей в стороне женщине, не реагируя на её мягкую улыбку. Лили постаралась подавить неуместно непонятное чувство в груди и поднялась наверх к себе. Она все ещё не понимала, что такое эта любовь, но глядя на отца, она могла точно сказать: в его сердце никогда нет и не было места для любви в её честь, какие бы громкие слова он не говорил. И, наверное, ее это раздражало. Как и любые громкие слова и лозунги, которые она видела и читала. Просто глупость. Зачем говорить о том, чего ты не испытываешь? Нет, она в чём-то и сама поступала схожим образом, но с друзьями ей было хотя бы весело, и им с ней. Значит оно имело смысл, правда? Правда же? Лили больше не желала об этом думать. Никогда в жизни. О бессмысленных и бесполезных концепциях. Отец все равно время от времени вздумывал лечить ей мозг своими сказками о любви, о жертве его родителей, но вот теперь, когда у него родился ребенок, которого он действительно любил, все это потеряло смысл. И, наверное, это к лучшему. Ведь за многие вещи он никогда бы её не простил. И не простит. Четвертый курс буквально летел. Отец не интересовался её делами, пытаясь, вероятно, балансировать между работой и обязанностями нормального родителя. Брат же, по счастью, попал в курс по обмену и уехал в Колдовстворец, даровав ей на этот год и свой шестой курс абсолютную свободу. Что-то назревало в мире. Лили видела это в подшивках старых газет, сравнивала с нынешним тенденциями и невольно задавалась вопросом: те, кого принято называть Тёмными Лордами, действительно были безумными психопатами, или они просто ступали на этот путь от безысходности, а после просто шли по накатанной и сходили с ума уже в процессе? Она не знала. Все, кто могли поведать ей правдивые истории жизни этих людей, давно лежали в могилах. Её удел – подшивки старых газет, хроники очевидцев и ровные строчки в отчётах, а также колонки нынешних, которые намекают на то, что в будущем их ждёт нечто ужасающее. Даже если в Средние Века маги могли обманывать маглов и водить их за нос, сгорать на костре десятки раз, а после под чарами прятаться, все изменилось. Многие знания действительно утеряны, как и сказали Нотт и Руквуд. Что маг может противопоставить пулемету или хорошей ракетной установке? Лили не считала себя героиней. Она не Гарри Поттер, не национальный герой и приставка к ее имени, слава ее скорее тяготила. В этом смысле она куда больше понимала Альбуса, которому весь этот пафос был поперек горла. И пафос, и даже отец, который никак не мог уйти с войны. Война поселилась в нем, и он превратил в поле боя даже собственный дом, пусть это и не его вина. Хотя, может, будь он внимательнее, может и не упустил бы того, что происходит сейчас. Она посмотрела на старые подшивки, а после слабо улыбнулась. По крайней мере, она не зря оказалась на Слизерине. Гриндевальд и Волдеморт все же отчасти правы. Маглам следовало давно показать их место. Магам нужно было снова о искать свое величие, возвыситься над толпой. Сосуществование? Дружба? Дать им понять, что нас нечего бояться? Лили от одних фраз хотелось биться в истерике от смеха. Это кому нужно кого бояться?! Да маглы могут их уничтожить, если захотят. С лёгкостью. Те технологии, мобильные телефоны и планшеты, которые показала Аманда, с ними маглорожденные не расстаются даже до приезда в Хогвартс и, естественно, потом чувствуют себя крайне неуютно без них. Словно у них отнимают часть тела, как у мага палочку. Только дело времени, когда маглы захотят использовать магов. Нет, они уже это делают. Не зря же все эти исчезновения, тайные незаметные столкновения. Война уже началась, просто, на сей раз, не с Англии. Не сошёлся же на ней свет клином. Война тихая, незаметная, незримая. Поэтому они не готовы. Лили глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, удержаться. Она очень редко вела себя настолько эмоционально, но теперь, глядя на ровные печатные строчки, не знала – смеяться или плакать. Пожалуй, впервые за долгое время над ней довлела искренняя растерянность. – Неужели моя мечта сбудется, и я все же увижу как лучшая ученица курса рыдает? – Адриан хлопнулся рядом на стул. Лили подняла на него глаза и сразу поймала взглядом его ухмылку. И поджала губы. – Возможно, в своих снах. Хотя я не знала, что твои вкусы настолько специфичны, чтобы тебе хотелось видеть нечто подобное, – холодно заметила она. – Может поделишься, почему расчувствовалась? – он кивнул на газетные вырезки и на свежий номер «Местных Известий», газеты из России. – А я, глядишь, и подскажу, что делать? Лили несколько мгновений рассматривала его насмешливую физиономию, а после медленно кивнула и пододвинула к нему выпуск. – Пропала семья. Следов нет. Маглы, вероятно, заставили некоторых магов научить их некоторым разработкам. Или хоть что-то бы осталось. – Артефакторика? – предположил Адриан спокойно, просматривая газету внимательным взглядом. – Если правильно настроить артефакт, даже маггл его сможет использовать. Сквибы же способны на подобное, так что не вижу проблем. – Я тоже так думаю, – легко ответила Лили. – И теперь перед нами стоит выбор. Я скажу это тебе. Я хочу стать кем-то подобным Гриндевальду и Темному Лорду. Я согласна с ними в чём-то – в некоторых целях, пусть и не во всех методах, – она поморщилась. – Если это будет продолжаться, маглы просто всех нас уничтожат. Война уже уже идёт, и мы проигрываем. Адриан смотрел на неё внимательным взглядом темных глаз, после откинул такие же черные волосы с лица и спокойно улыбнулся. – Как скажешь, Темная Леди. Где записываться в твою армию? Лили закатила глаза. Иногда он решительно напоминал ей Анжи. После общения с ним и вовсе стал невыносим, явно позаимствовав некоторые его фишечки во взаимодействии с окружающими. – Ты уже в ней. С первого курса. И почему ты такой невыносимый, Руквуд? Почему я тебя ещё не уронила, скажем, со статуи Слизерина в Тайной Комнате? У меня была такая масса возможностей... – Просто я полезный. Тебе понадобится правая рука. Она у всех вас, темных властелинов, есть, – он хмыкнул. – А я на эту роль подхожу. Не Аманда же. Она лучше подойдёт для обеспечения тылов. – Ты так говоришь, словно уверен, что все согласятся после окончания школы идти воевать, – Лили вздохнула. Она, конечно, все распланировала, но невольно позавидовала такой вопиющей самоуверенности. Определенно, Руквуда где-то тоже уронил какой-нибудь Темный Лорд. Возможно даже тот самый. Шёл-шел, нес-нес и до люльки не донес. Прямо вниз головой и стук об пол. – Не сомневайся в себе. Иди вперёд. А я поддержу. Убивать маглов или магов. Просто укажи направление. Лили подняла голову и немного непонимающе на него посмотрела. – Тебе все равно? – Абсолютно безразлично, – он тряхнул головой, и темные волосы, убранные в хвост, качнулись в такт движению. – Мне сказать, что ты совершенный псих в таком случае, или я могла промолчать? – она даже немного растерялась от такой постановки вопроса. Адриан цокнул языком и весело посмотрел на неё. – Заметь, не я сказал, что претендую на лавры Тёмного Лорда, – он сделал паузу и продолжил. – В нашей компании нет ни одного нормального человека. Нотт только кажется тихоней, но его проблемы с семьёй настолько всеобъемлющи, что я не удивлюсь, если он все же отравит свою старшую сестру и попросится жить домой ко мне. У Клэри все благополучно, но родители так задушили единственную дочурку своей любовью, заботой и участием, что она готова убежать на край света, лишь бы их не видеть. Мы стали для нее куда более чуткой и внимательной семьёй. Нам хотя бы есть дело до того, что хочет она, а не идеальный образ в глазах ее мамочки. Аманду, как и прочих маглорожденных, отсек от её мира Хогвартс. Там она теперь просто чужая, как бы она себя не убеждала в обратном. Травимая тихоня с задней парты, только с нами она нашла что-то настоящее в себе, и это настоящее ее и уничтожает, пусть она и сама этого пока не поняла. Юдифь и Анжи покалечены так сильно, что уже сейчас готовы убивать друг за друга. И будут также спокойно убивать за тебя. Юджин же отчаянно бежит прочь от семьи, которая отчаянно пытается его принять таким, какой он есть, но он прекрасно видит, что для отца всегда будет напоминанием о совершенных ошибках. Вероятно, в отношении уже твоего отца. Но что я тебе это озвучиваю? Ты ведь сама это прекрасно знаешь, и даже лучше меня. Мы та ещё компания, и у нас нет ни одной веской причины, чтобы отказаться от выбранного пути, – он молчал, достаточно долго, чтобы понять, чтобы она ожидает от него более внятного ответа. – Если серьезно, то ты права. Нам нужно что-то предпринять, пока все не рухнуло. Кто-нибудь начнет, так почему бы не мы? – Нас проклянет магический мир за то, что мы развязали очередную войну, – Лили не стала комментировать первую часть его речи, хотя его внимательность к деталям ее явно впечатлила. Кем-кем, а хорошим психологом Руквуд однозначно не выглядел. Ещё один промах. – Звучит весело, Поттер. Ты и сама это знаешь. Лили невольно улыбнулась. Руквуд действительно сумасшедший. Она понятия не имела, сколько конкретно правды в его словах сейчас. Возможно, она поймёт позже. Однако он совершенно прав. – Пусть проклинает. Я хотела этого с самого начала, – пусть она излишне откровенна сейчас, но сожалеть об этом не хотелось. На душе стало совсем легко, словно она высказала то, что очень давно желала. – Я тоже, – легко сказал он, отодвинул газету и ушёл, оставив её в одиночестве. Лили перевела взгляд на ровные строчки, а после вернулась к старым подшивкам. Её интересовал ход войны на материке. Там могут найтись интересные подсказки к политической ситуации. Сейчас это тоже окажется полезным. Любая деталь важна. Впрочем, что она себя обманывает? Лили просто околдована магическими воинами. Если Руквуд совершенно сумашедший, то и она не лучше. Возможно она была такой с самого начала. Интересно, был ли у нее выбор хоть когда-нибудь? Пальцы бездумно скользили по пожелтевшим страницам, вещающим о десятках загубленных судеб, которых она не знала. Сколько подобных судеб сгубит она, решив пойти по такому же пути? Ошибка. Она уже решила, и слово «если» можно опустить. Лили не слишком охотно вернулась после учёбы домой. В основном потому что на следующий год их курс выбрали для поездки в Дурмстранг, и отец уже готовился писать во все органы и отменять всех и вся. Брат хоть в Колдовстворец попал, а её вон, в оплот темных магов закинут. Однако ничего не поделать. Гермиона только руками разводила, потому что не она занимается этим вопросом и утверждает списки. – Пап, все хорошо. Я рада новому опыту, – Лили попыталась урезонить его, но отец метался по гостиной словно тигр по клетке. – Но там же одни темные маги! Как я могу отпустить тебя туда? Лили подавила вздох. Предрассудки когда-нибудь её убьют, а вовсе не смертельное проклятье. Не говоря уже о том, что она обожала темные искусства, и они начали с ребятами практиковать их в Тайной комнате. Для этого пришлось сбегать на зимних в Лютный и приобрести палочки без Надзора. Естественно, под обороткой. Возни-то было, возни! И ради чего? Вот ей эти искусства буквально на блюдечке подносят, и она не сомневалась, что ещё и мало будет. – Пап, мы с этими темными магами учились бок о бок целый год, – мягко сказала она. Его ощутимо перекосило. Если концепцию «все слизеринцы плохие» он из своей головы всё-таки выбил и, по словам Гермионы, сдружился с Драко Малфоем и начал выпивать с ним в баре после работы, то по отношению к Дурмстрангу оставался настолько же категоричен. – Но Лили...я просто, – он сел на диван и закрыл лицо руками. – Ты не представляешь, как это жутко, когда вокруг вспышки заклятий, и только смерть. Я ни за что не хочу, чтобы моим детям довелось это испытать. Никому из вас. Даже Джеймсу, пусть он только недавно мне впервые ответил…и даже если не простит меня. – Все будет хорошо. Подумай с другой стороны, – Лили присела рядом с ним на колени и заглянула в глаза. – Мы будем знать врага в лицо. Ну и что за год может случиться? Не съедят же нас там. Вон, седьмой курс ездил в прошлый раз. Выпустились, ты же сам сказал, что те, кто с него в Аврорат пришли, все показатели бьют. Только хорошо отзываются о боевой магии, которую там преподают. – Но там же учился сам Гриндевальд, – устало простонал отец. Лили сдержала порыв закатить глаза и только хихикнула. – Ты говоришь так, будто он сейчас там на Чары ходит. А в нашем Хогвартсе Волдеморт учился. Ты ведь всегда был против предрассудков. Что изменилось? Отец потёр лицо руками и медленно кивнул. – Ладно, Огонёк. Полагаю, ты права. Я слишком резко реагирую. В конце концов, школа – это всего лишь школа. Вас там не съедят, и международное сообщество не позволит случиться ничему действительно ужасному, – он устало вздохнул. – Но затея отправить целых два курса разом мне не слишком нравится. Разбить вас, что ли, наполовину. Я уже подал идею Попечительскому Совету. В другой момент я бы ратовал, чтобы осталась ты...но тогда ты меня не простишь, если твои друзья поедут, а ты нет. Лили хитро улыбнулась. – Правильно думаешь. Ты ведь не хочешь, чтобы я на тебя обижалась, – на самом деле она прекрасно знала, что отцу на неё совершенно плевать. Есть только он и его дурацкие принципы. Но это пошатнет его уверенность в себе, его уверенность в том, что он хороший родитель. После случившегося с Джеймсом, самым любимым ребёнком это то, чего он желал меньше всего. Потому он предпочтет сохранить видимость контроля над ситуацией, даже когда его самого там нет вовсе. – И кстати, что за два курса? – Ещё и третий. – О, и Юджин поедет? Вот здорово! – Лили распахнула глаза в изумлении и восторге, позволив отцу полюбоваться на ее лицо. Она знала, что нужный эффект достигнут. Теперь друг не пропустит ещё год, который придется наверстывать. Будет весело. Определённо. – Надеюсь, у него все хорошо? Мы собираемся встретиться с Дадли и Вирджинией в ближайшее время. У них дочь примерно возраста Сигнуса. Мы решили, что попытаемся начать общаться. Тем более Люси, похоже, тоже волшебница. Сигнусу не помешает компания...да и такое отдаление от мира маглов идея не лучшая. Лили безмятежно улыбнулась, скрывая бушующие в груди эмоции. Значит с ними он общаться решил и считает правильным? Это тоже любовь? – Все отлично. Он лучший на курсе. Старается. – А? Да, точно, Дадли писал что-то такое, – отец кивнул. Теперь, когда проблема разрешилась, он снова ушёл в свои мысли. Лили могла бы сказать, что ненавидела это в нём, но ей на деле было все равно. Он всегда себя вел именно так, а не иначе. Так что какая разница? Она не помнила даже, злилась ли она на него хоть когда-нибудь всерьёз, или чувство жгучего разочарования всегда тлело где-то внутри. Отец рассказывал столько историй о прошлом и, как ей казалось, в нем он и остался. Тот мальчик, Гарри Поттер, словно погиб на войне. Сейчас здесь его тень, которая бежит и бежит прочь от Темного Лорда, но никак не может скрыться. И поскольку это только тень, она неспособна помочь своим детям. Забавно, что даже Гермиона как-то обмолвилась Лили, что Гарри очень изменился после победы и даже сейчас иной раз напоминает лишь подобие себя прежнего. Однако она все равно осталась рядом с ним, поддерживать эту тень. Неясно правда зачем. Да, отцу лучше, хотя, сказать по правде, Лили не раз и не два казалось, что лучше, если бы он все же нашел то, что ищет – то, к чему бежит на своих самоубийственных миссиях. Однако даже если они и ругались, это не так неприятно слушать, как ссоры между отцом и матерью. Да и с Хьюго Лили вполне комфортно оказалось ладить. Близкими друзьями они так и не стали, но хорошими приятелями, способными всегда друг друга прикрыть и по мелочи оказать какие-то услуги – вполне себе. Лили не возражала. У нее было достаточно хороших знакомых на курсе и ниже. Да и Хьюго не навязывался. С Альбусом они вполне себе поладили. Мальчишки, что с них взять. Так или иначе, отъезд в Дурмстранг выдался в приятный сентябрьский день. Они взошли на корабль, пришвартованный к берегу Темзы, и вместе с другими отобранными школьниками, смешанный курс со всех факультетов, собрались на борту. Их почти сразу же поприветствовал громогласный голос. – Прошу всех разойтись по каютам с вашими именами на дверях. Плавание может показаться достаточно неприятным, и мы приносим извинения за возможные неудобства, но мы заботимся о вашем комфорте прежде всего. Лили с Амандой и Клэри переглянулись и направились в их каюту. Сказать по правде, она правда почувствовала себя селёдкой в бочке. Даром, что их там только трое было. Узко, тесно и сильно трясёт. Даже полёты, которые Лили недолюбливала, и то лучше по ощущениям. Нет вероятности долбануться макушкой о твердый деревянный потолок. Огромный замок с четырьмя башнями поражал воображение. Он выглядел не лучше Хогвартса, просто другим, но таким же великолепным и чарующим. Лили больше вертела головой и размышляла о том, какая здесь должна быть библиотека, чем слушала встретившую их ведьму. Возможно, поэтому она так удивилась, увидев Юдифь, поднявшую голову от книги, когда их завели в комнату – по спартански устроенную. Две двухэтажных кровати, шкаф для одежды, два стола для учёбы, огромная книжная полка, на которую, вероятно наложены чары расширения пространства. Вот и вся нехитрая обстановка. – Мы ценим комфорт учеников. Насколько мы помним, вы учились на одном курсе во время прошлого визита учеников в Хогвартс. Проведя опрос и выяснив, кто с кем общался, мы решили, что лучше поселить вас всех вместе, – сказала ведьма, профессор Новак, как Лили запоздало вспомнила имя. Когда они остались наедине, и первые восторги утихли, Лили действительно с радостью посмотрела на подругу из Дурмстранга. Они переписывались, но письма это одно, а увидеться вживую – совсем другое дело. – Юда! – Клэри, не сдерживая эмоций, повисла на девушке. Та неловко обняла ее в ответ. На лице отразилось не слишком хорошо скрываемое недоумение. Непохоже, чтобы она привыкла к подобному выражению восторгов. Лили невольно ей посочувствовала. Едва Булстроуд откидывала свой норов и гонор, то сразу же начинала ко всем лезть и отрицать понятие личного пространства. Вообще сейчас Лили больше всего раздражала именно начавшаяся «эпидемия любви». В конце четвертого курса девчонки как с ума посходили. Лили пришлось даже у Гермионы выпрашивать магловские учебники, чтобы начать разбираться в этом всем. Но проще ей не стало. Если честно, она понадеялась, что хотя бы в Дурмстранге не будут так сходить с ума, как в Хогвартсе. Нет, Лили краем глаза каждый год наблюдала за любовной лихорадкой у старшекурсников, но до этого как-то везло. А теперь она и сама достигла того возраста, когда у «девочек и мальчиков сносит крышу», и, честно сказать, ничего такого не чувствовала. Люди действительно странно себя ведут. Ведь это всего лишь гормоны, насколько она поняла из объяснений в учебниках. – И вам привет, – тихо отозвалась та. Лили протянула ей руку, и девушка сжала узкие пальцы. Лили невольно задумалась. Анжи на год старше. Похоже, он выпустится раньше всех них. – Слушай, а ты покажешь библиотеку? У вас тут есть что-нибудь по темным искусствам? – Лилс, ты умеешь говорить не о занятиях? – застонала Клэри. – Мы только приехали. Мы будем учиться. Весь год, понимаешь? Целый год. Кошмар...и с этим человеком я вынуждена общаться? Вот за что мне это? Почему я вообще на первом курсе решила тебя задирать? Мне жить надоело? Аманда пихнула её локтем, но на девушку это не подействовало. Она все ещё брюзжала, когда Юдифь вывела Лили в коридор, чтобы показать дорогу к библиотеке. – Запоминай, – сказала девушка привычно тихим голосом. – Мы используем систему ходов-порталов, чтобы перемещаться по замку. Похоже на летучий порох, но иначе. Тебе достаточно сделать шаг сюда, – она указала на свободное пространство между стен. – И произнести этаж и место. Если там никого, тебя перекинет. Если кто-то есть, то переправят на ближайшее. Просто на этот этаж, а там можно и пешком. Лили с готовностью кивнула. Учиться она никогда не отказывалась. Даже если это казалось изучения незнакомого замка. Просто из научного интереса. – А лестниц у вас нет? – Есть. Но они другие, – она сделала паузу. – Не как у вас в Хогвартсе. Они любят выгибаться и становиться плоскими, превращаться в горки и перекручиваться. Без знания надлежащих контролирующих заклинаний туда никто не суется. Обычно по лестницам бегают только последние два курса. Или те, кого по необъяснимым причинам они обожают. – А тебя? – полюбопытствовала Лили. Юдифь пожала плечами. – Я им не особо нравлюсь, а вот Анжи может там хоть жить, и этим часто пользуется, убегая от преподавателей. Они его любят. Ещё их можно задобрить. Они кровь любят. Но последнего идиота, который освеживал корову над главным пролётом, публично пороли перед всей школой. Лили присвистнула. Дурмстранг ей уже нравился. Она даже немного сожалела, что не смогла отправиться сюда и проучиться с первого курса. Однозначно то место, где она почувствовала бы себя как дома. Ещё больше, чем в Хогвартсе. – Как они сюда корову-то протащили? – этот вопрос интересовал её едва ли не сильнее многих предыдущих. – Двери большие. – А идиота случайно не Анжи звали? – Лили закрыла рот рукой, заметив более, чем красноречивый взгляд девушки. – Нет, серьезно? Ещё бы лестницы его после этого не любили. Она все же расхохоталась. Юдифь улыбнулась слабо и постучала пальцами по камням. – Не думаю, что в этом дело. Он им с самого первого дня нравился, а корову притащил просто так, для чистоты эксперимента, проверить, как впитывается кровь. Или вроде того. Скорее всего от скуки. Если бы я постоянно запоминала, чем он занимается, у меня бы в голове было больше знаний об этом, чем учебного материала. – Да ерунда. Веди дальше. Куда нам? Лили все ещё не могла успокоиться. Руквуд все же оказался прав. Все они сумасшедшие. Все до единого. Она произнесла слова за Юдифью, и вскоре они уже переместились в библиотеку. Что ещё понравилось Лили в Дурмстранге? Пожалуй, то, что здесь ее статус дочери национального героя, никого не интересовал. Она просто являлась одной из переводных студенток Хогвартса. Ох, как дорого Лили бы отдала просто за то, чтобы учиться здесь с самого начала. Особенно ее привлекали ровные ряды полок, теряющиеся где-то в тумане. У нее даже глаза разбегались. С чего бы начать? Так хорошо, что ещё есть целый год на то, чтобы поискать информацию. – Скажи, а про Гриндевальда здесь есть? – шепотом спросила она у Юдифи. – Да, но нужно получить разрешение от кого-то из учителей. На допуск к особым материалам. Или ты можешь взять дополнительный проект. На оценку по той же истории магии. Иногда время от времени возникают любители. Не думаю, что кто-то удивится. Лили задумалась. Мысль соблазнительная конечно, но если это дойдет до кого-нибудь из других сокурсников, там и отец может узнать. «Дочь Поттеров интересуется деятельностью Гриндевальда» – отличный заголовок. Отец умрёт от счастья. – А что нужно для получения разрешения? – Впечатлить кого-то из преподавателей. Ну, такой вариант подходит больше. На Темных Искусствах она и впечатлила. Благо здесь слизеринцев отправили почти одних, курсом в полном составе, не считая ещё курса с Рейвенкло. Но их разбили, и вороны сейчас постигали азы зельеварения с другой группой дурмстранговцев, с другого факультета вернее. По крайней мере, преподаватель явно оценила уровень ее подготовки для школы, откуда она прибыла. И назначила дополнительные занятия. Адриан и Руфус подняли руки, попросив присоединиться. Аманда с готовностью подскочила следом. Клэри обречённо сказала, что хочет тоже. Сюда же позже затесался и Юджин, буквально лбом пробил планку по возрасту, сметая любое сопротивление. Так образовалась очередная группа дополнительного обучения, теперь в Дурмстранге и под чутким руководством профессора Илиевой. Сказать по правде, преподаватель боевой магии и темных искусств напомнила Лили Аластора Грюма, о котором любил нередко рассказывать отец. Била быстро, больно и тогда, когда меньше всего ожидаешь. А ещё совершенно не церемонилась с ними. Перед ней были не студенты, а почти равные, молодые бойцы, и она их натаскивала со всем старанием. Особенно увидев такой энтузиазм с их стороны и желание постигать азы науки. Юдифь и Анжи тоже присоединялись, и к разочарованию Лили, она им пока проигрывала. По боевой подготовке Дурмстранг все же значительно превосходил Хогвартс. И их самостоятельные занятия пусть и ставили их вровень со многими семикурсниками их школы уже сейчас, все равно не позволяли сравняться с такими энтузиастами как эти двое. Даже обидно. Сколько не старайся, долбишься лбом в стену. Нужно удвоить усилия. Однако преподавателя она впечатлила, разрешение получила и теперь закапывалась в библиотеке. Иногда со своими, но чаще одна. Исследования по миру магглов, исторические хроники, сведения о жизни Гриндевальда, биографии, сводки с полей сражений, интервью с очевидцами и многое-многое другое. Лили очень хотелось заполучить маховик времени. И жизни не хватит, чтобы всё здесь перечитать. Как же жаль, что у них всего лишь какой-то жалкий год здесь, а не два. Она бы доучилась в Дурмстранге. Хоть бери и переводись. Только тогда отец окончательно ядом изойдет. Хотя после пятого курса все они имеют право шагать хоть на все четыре стороны при желании. По крайней мере, подать запрос на перевод уж точно. Их успехи уже впечатлили многих преподавателей. Но Лили понимала, что это лишь идеал. Мечта. Все они знали, что у них нет подобной роскоши. Каждый имеет свои обстоятельства, и если они попытаются все изменить, сейчас это может вызвать бурю, подставить многих людей, вовлечённых в переводную систему. Возможно, стоило бы ухватиться за шанс, но Лили, даже при всем своем эгоизме, понимала – будут другие шансы. Сейчас придётся отпустить. Гром грянул после пасхальных каникул. Кто-то обокрал драконий питомник в горах. И можно было бы списать на неизвестных магов, если бы не случайный свидетель, чудом выживший парнишка-драконолог, работающий первые пару месяцев. Он клялся, что это были маглы, люди в форме без палочек, с артефактами и в очках. Естественно, это вызвало бурю. Обыватели стремительно впадали в панику, не зная, чего ожидать. Журналистам пришлось спешно переобуваться и оборачивать все в шутку. Пока сработало, но это до поры до времени. Отец написал ей, высказал свою тревогу по поводу ситуации, но не стал ничего говорить по поводу Дурмстранга. Лили писала ему исключительно об успехах, умалчивая, впрочем, об их масштабе. Она не сомневалась, что сможет хоть после пятого курса зачисляться аврором. Навыки позволят. Желания нет, но это уже другой вопрос. Она все ещё говорила отцу обратное и пока сработает. Хотя, сказать по правде, чем больше она думала о будущем, чем туманнее его видела. И настало время расставить все точки над и хотя бы с людьми, которых она называет своими друзьями. Прошло почти пять лет, и ей нужна определенность. – Я собрала вас, – обвела она взглядом всю свою команду и поморщилась от шума горной реки, взмахом руки заглушила звук и продолжила. – Чтобы поговорить о том, что я откладывала уже долгое время. – Мы готовы, – тихо сказал Нотт. По его привычному спокойствию Лили готова была поклясться, что предложи она ему идти повторять подвиг неизвестных маглов, он тотчас же согласится. Адриан задумчиво щурился. Аманда ощутимо нервничала и сжимала ладонь Клэри. Юджин сидел бледный, словно ему собрались выносить смертный приговор. Юдифь сидела рядом с Энжи и молча выжидающе на Лили смотрела. Анжи скорее пялился, издевательски-преданным взглядом. Однозначно нарочно, чтобы вывести её из себя. Если бы она выбирала, чье отношение раздражает сильнее – Руквуда или Каркарова, решить было бы действительно очень тяжело. – Мы Вестники, и нам надо определиться, что мы собираемся делать дальше. Мы уже не на первом курсе, – Лили неожиданно с удивлением поняла, что нервничает. – И не сделали это просто так. Мы почти закончили пятый курс, сдали вчера последние СОВ, и, я уверена, у всех будут превосходные результаты. Кроме самого младшего из нас, но это наживное, – она кивнула Юджину и, сделав глубокий вдох, продолжила. – Мы все читали недавнюю статью. Что вы думаете об этом? – Ты действительно хочешь знать наше мнение? – Клэри нервно дёргала себя за прядь каштановых волос. – Тебе и так известно. Отвратительно. Так нельзя делать. Считай, нам объявили войну, а мы сидим ровно на заднице и ничего не делаем. – Мы – потомки благородных семей, но среди нас есть и маглорождённые. Ты об этом? – тихо спросил Нотт, кинув взгляд на Аманду. Девушка мотнула головой. – Моя семья – это одно, но если другие маглы издеваются над людьми, такими же беззащитными как мои родители...чего же в этом хорошего? – негромко отозвалась она, и в её голосе звучала неподдельная горечь. Аманда подтянула колени к подбородку и обняла их руками. Ее короткая светлая челка упала на глаза, почти скрыв выражение лица. На мгновение показалось, будто она хочет заплакать. – Я не понимаю, – дрожащим голосом начал Юджин. – Почему это происходит? Почему мы просто не можем жить мирно? Маглы и маги...– он сглотнул. – Мой отец рассказывал мне, что ненавидел своего кузена просто потому что так делали его родители и потому что он сам мог, а потом появился я. Он старался стать лучше, мы все старались. И если, если все правда так, то ради чего...ради чего это всё? Ради чего я вообще живу? Аманда положила руку ему на плечо и сжала. Юджин всхлипнул и уронил голову на грудь. От него ожидаемо. Самый младший, самый слабый из них психологически. – Ты не обязан жить ради чего-то, – твердо сказала Лили. Сейчас самое главное – подобрать верные слова. – Никто из нас. Мы стоим на пороге перемен, и я скажу честно и искренне: я не питаю ненависти к маглам, но если мы не отстоим наш дом, то кто это сделает? Юдифь, которая до этого выводила палочкой по земле какие-то фразы кириллицей, подняла голову. – Напоминает речи Гриндевальда. Ты поэтому искала всё о нем? Потому что он тебя вдохновляет? Или потому что ты с ним согласна? Лили ждала этого вопроса. Причем именно от неё, от человека, чьи родственники воевали на стороне Гриндевальда, и там же и погибли. – Отчасти, – спокойно признала она. – Я интересовалась как историей Гриндевальда, так и действиями Волдеморта во время Первой Магической Войны. Вторую я тоже изучала, но у меня относительно достоверный источник касательно Лорда, насколько вы все знаете. Мне стало интересно, – она сглотнула комок в горле. – А так ли они были изначально неправы? Я не имею в виду убивать всех маглов. Но ведь в их идеях было рациональное зерно...мы сидим и прячемся, а маглы процветают. И вот, оба побеждены, и куда это привело наш мир? – Лили обвела жестом реку и замок рядом. – Через сколько маглы смогут скрестить нашу магию и свои технологии, и мы проиграем? Или просто не решат нас уничтожить? Они ведь уже это сделали, да? – А ты значить метишь в Темные Леди? – Адриан настолько искусно притворялся, что удивлен, что так и тянуло закатить глаза. Мог изобразить изумление и получше. – Только давай ты не закончишь как они, а то я расстроюсь. – Вообще-то, я ещё даже не начала, – фыркнула Лили. – Звучит резонно, – заметил Руфус. – Ты предлагаешь нам пойти за лозунгами, или у тебя есть что-то большее, чем слова? Ты сама не раз говорила, что не любишь пустой трёп. Лили выпрямилась и кивнула, улыбаясь. Улыбка сама появилась на лице, почти естественная, как и раньше. За многие годы в жизни она её отточила за совершенства. – Я предлагаю скрыться в мире маглов и изучить его. Слиться с ним. Найти лабораторию, где они экспериментируют на магах и уничтожить ее, попутно выяснив, что им известно. А после вернуться в магический мир и начать собирать сторонников, – она решительно вздернула голову. – По крайней мере, это изначальный план. Не зная своего врага, мы можем сидеть и ждать уничтожения. Однако я хочу, чтобы вы все понимали – мы развяжем войну. Нас возненавидят ещё раньше маглов, потому что усилия, которые якобы были предприняты на установление мира с ними, рухнут. Из-за нас. Именно так развернут все в газетах, вне зависимости от результата. – За лозунгами пойдут много недовольных выживших после чисток, – задумчиво сказал Анжи. – Ты готова к тому, что там будет очень много ненадежных людей? – Готова. Также я готова убивать и пытать людей, – отчеканила Лили. – Как я сказала, я считаю, что некоторые методы прежних Темных Лордов могут быть действенны. Но одной мне не справиться. Поэтому я стою здесь, перед вами. – Волдеморт бы так не сделал, – тихо заметила Аманда. – Он ненавидел маглорожденных. Лили фыркнула и скрестила руки на груди. – Ну так я на его лавры и не претендую. Я сказала, что частично с ними согласна, а не поддерживаю политику убийства всех встречных и поперечных, – она сделала глубокий вдох и принялась пояснять собственную позицию. – Верить в пророчество – глупо. Как одержимому носиться за этим ребенком – ещё более глупо. Сокращать свое же население из-за предрассудков – наибольшая глупость из всех возможных. Но разве сидеть и ждать, пока за вас все сделают – лучший вариант? Разве прятаться за спиной Избранного или просто думать, что само пронесёт – так должны вести себя люди? В нашей стране живут бараны, и, я не буду извиняться, Юда, Энж, в Европе не лучше. Лили знала, что сейчас ходит по самому краю пропасти, и лишь одного неосторожного шага хватит, чтобы сорваться. Даже сейчас, в свои шестнадцать лет она понятия не имела о дружбе и прочих вещах. Но сейчас у неё за плечами был опыт. – Что будет с нашими семьями? – тихо спросил Юджин. Лили развела руками. В данной ситуации могла помочь только максимальная честность. Раз уж она начала этот разговор, нужно его заканчивать. – Не знаю. Надеяться, что маглам они неинтересны. У Аманды ещё есть вариант стереть себя из их памяти и отправить их куда-нибудь в другую страну. Вряд ли они будут проверять родителей каждого мага. Для этого нужны списки из школ, а достать это не так легко, как драконьи яйца. Остальные могут только сделать выбор сами. – Я в деле, – Адриан отозвался спокойно. – Кто-то должен прикрывать твою спину. Аманда возмущённо на него посмотрела. Создалось впечатление, словно она хотела бы огреть его палочкой, да только доставать её смысла нет. Все равно даже если ударит – и дальше что? Но откуда такая странная реакция. – Я тоже. Я люблю свою семью, – тихо сказала она и со вздохом добавила. – Вот только я для них чужак. Однако если есть хоть малейший шанс уберечь их от серьезных последствий, я попробую сразиться. Кларисса обкусала губы до крови от нервов и совсем не заметила. Только когда коснулась пальцами. Судорожно выдохнула. – Родители меня убьют, но я с вами. Лучше они будут меня ненавидеть, чем я оставлю их на растерзание маглам, для которых нет ничего святого. Я не против твоих родителей, но без обид, Эми, но на счёт других маглов я не так уверена и любить их не обещаю. Аманда только устало подала плечами и кивнула. Руфус высказался следующим. – Я за сестру и ломаного гроша не дам, но вы – совсем другое дело. Вы мои друзья и моя семья. Можете на меня рассчитывать, – он улыбнулся негромко неуверенно, но в его кивке чувствовалось, что принятое решение он не изменит. Анжи хмыкнул. – Значит ты предлагаешь мне, чьего отца, тогда ещё маленького ребенка, все же отыскали и пытали Пожиратели смерти, примкнуть к вам, стать частью аналогичной организации? – он задумался и усмешка стала шире. – Звучит отлично. Мне нравится. – Вся моя семья сражалась на стороне Гриндевальда. Они не жалели, что умерли за него, – добавила Юдифь. – Я не возражаю. Все равно, как и Анжи, я сирота. Нас некому оплакивать. Это будет интересно по крайней мере. Остался только Юджин. Он нервно ерзал и кусал губы ещё сильнее, чем Клэри пару минут назад. Его едва ли не трясло от эмоций, но он вытер глаза. – Я люблю свою семью, но если все так, я, наверное, никогда не смогу нормально посмотреть отцу в глаза, – тихо сказал он. – И они, маглы из спецслужб, наверняка выберут его одним из первых. Разузнают про героя и начнут копать. Я не прошу тебя спасать папу и маму, я не уверен, что мы сможем что-то сделать, даже если прямо сейчас бросимся к взрослым и всем им расскажем...ведь не поможет, да? – Вряд ли. Скажут не лезть не в свое дело и с тех пор будут настороже, – подтвердила Лили. – Авроры ликвидируют непосредственные угрозы чаще, чем занимаются расследованиями. Тем более столь деликатного свойства. – Поэтому я с вами. Я поговорю с отцом летом, попрошу их с мамой и сестрой уехать и не говорить кузену куда. Если не получится, то я..я в любом случае с вами. Постараюсь защитить. Не смогу защитить – отомщу, – в его дрожащем голосе звенела решимость. – Вестники Аполикапсиса звучит достаточно пафосно? – лениво поинтересовался Адриан, моментально меняя тему и тем самым выбивая мальчика из колеи. Однако посмотрел он на Руквуда с благодарностью. – Безвкусно, – фыркнула Кларисса. – А Пожиратели смерти, конечно, очень мелодичное название, – закатил глаза тот. Лили наблюдала за их перепалкой и до сих пор не могла поверить. Получилось. Она смогла собрать свой ближний круг. Наверное, не такой сильный как у Лорда во время его учебы в Хогвартсе, а Гриндевальд и вовсе работал в одиночку, и лишь потом отыскал достаточно сторонников. Но это не имело значения. Она не Лорд и не Гриндевальд, и даже если они ей интересны и отчасти вдохновляют, равняться чисто на них не стоит. Она Лили Полумна Поттер, и она только что сделала свой первый шаг на длинном, кажущемся бесконечным пути. – Пусть будет Вестники Вечности, – предложила она. – Тоже пафосно, но подходит. Вечный покой, смерть. Как вам? Ребята посовещались, а после закивали. Принято единогласно. Через несколько дней они все разъехались по домам. Отец осматривал ее так, словно на ее теле после посещения Дурмстранга должно было с десяток темных меток выступить. Жаль его разочаровывать, она бы скорее стала тем, кто использует такое на других, чем позволяет поставить на себе. Как-то раз ночью она поднималась к себе и слышала, как отец читает Сигнусу сказку о смерти и трёх братьях. Жаль, что это всего лишь сказка. Лили, конечно, казалось увлечение Гриндевальда дарами забавным, но класть на это жизнь, как и на одержимость пророчествами у Волдеморта, она считала несусветной глупостью. Ей и без этого было чем заняться. Но почему-то опять вернулось то горькое злое чувство, которое оно испытывала пару лет назад перед отъездом в школу. Правда она не могла подыскать название для него. Но это, наверное, и неважно. У отца прошлое и сказка о трёх братьях, а у нее будущее, в котором он её возненавидит и война. Будет ли она сожалеть так же, как и он об упущенных возможностях и прочих вещах? Лили понятия не имела. Сейчас же она сожалела, как ни банально, о том, что не может нормально сожалеть по поводу того, что предаёт своих близких. Шестой курс в Хогвартсе промелькнул почти как мгновение и почти не запомнился. Слишком уж он оказался занятым. Ни одной свободной минуты. Да и поскольку Альбус выпустился, можно было перестать шифроваться и свободно заниматься собственными делами, не опасаясь, что кто-то будет смотреть им через плечо. Не верилось даже, что остался всего год. Новости становились все тревожнее и тревожнее, но пока власти ухитрялись замалчивать ситуацию. Лили же больше удивляло спокойствие отца. Неужели он правда не знал? Наивным он не был. Или просто старался вести себя невозмутимо и уравновешенно при детях? Да и какие дети, семикурсники уже. Нет. Вряд ли. При известии о возможном начале новой войны он бы вряд ли удержал себя в руках. Такой уж он человек. Его страх перед возможным новым кровопролитием и желание уберечь детей было вполне искренним. А после Лили совершила свою самую грандиозную ошибку, поставившую точку во всех её размеренных планах на ближайший год. Едва начался седьмой курс, не прошло и недели, как она столкнулась на входе в замок с братом. Альбус шел за преподавателем Нумерологии, профессором Баблвери, держа в руках стопку листов. Она, увидев его, чуть воздухом не подавилась. – Привет, Лилс. Сюрприз хотел сделать. Я этот год постажируюсь, а потом в Европу, – Альбус мягко ей улыбнулся. – Мы со Скорпи в этом году вместе вернулись. Только он на Зельях помогает. Лили автоматически кивнула, ни на йоту брату не поверив. Стажировка в школе полной детей никогда его не прельщала. Он вообще больше любил тишину и покой и учить ребятишек не стал бы однозначно. Кто угодно, но не Альбус Северус. Эту черту он перенял от человека, чьё второе имя носил. Увлечённый учёный, но отвратительный учитель. Даже когда ему требовалось что-то объяснить младшим, сразу начинал закатывать глаза. Весь его вид говорил «ну что же вы тупые такие? Это же настолько элементарно!» Зачем он тогда вернулся? – Но ты не говорил, – вымолвила она задумчиво, хотя неловко улыбнулась, всё же накинув удивлённый вид и притворившись, что действительно рада его видеть. – Да сюрприз, говорю же! Лили слабо улыбнулась. Его слова ничуть ее не убедили. И не зря. Она сказала своим быть поосторожнее и пока свела всю деятельность до минимума, переведя их встречи в Выручай-комнату. Посуетившись так пару недель, она поняла, что пора. Нужно ловить на живца. И намеренно пошла вечером в Выручай-Комнату одна. Никого из своих звать не стала. Только попросила подстраховать вне помещения. В конце концов, это семейное дело, и вмешивать туда кого бы то ни было не стоит. Да и серьёзно. Не убьёт же он её. Как она и думала, Альбус следил за ней. Лично или создал какой-то упрощённый аналог Карты Мародёров – неважно. Жаль. Они ведь толком и воспользоваться не успели картой. Попросту некогда. Весь прошлый год они занимались делами, а сейчас вот, возвращение блудного брата. Только Джеймса не хватало для воссоединения семьи. – Лили, я хотел поговорить. – И поэтому ты вернулся? Шпионить за мной? Альбус покачал головой. Он выглядел немного неуверенным и траурно-печальным. – Нет. Это не то, о чем ты думаешь, – он замолчал. – Послушай. Отец просил меня присмотреть за тобой, и, наверное, я оказался плохим братом. Лили молча смотрела на него. Она уже слышала эту песню. Плохим отцом. Плохим братом. Вот только прошло уже много лет, и она не желала слушать одно и то же в разных вариациях. Почему бы им просто не пойти жить их собственной жизнью и не оставить ее в покое? Она сама разберётся со своей. У нее есть друзья и планы. – Лилс, темные искусства – не вся жизнь. Кто бы тебя во что не втянул, когда бы это не случилось, мы можем уйти. Вместе. Она удивлённо на него посмотрела и тихо рассмеялась. Они слепые. Какие же они слепые. Отец. Братья. Хьюго. Разве что Гермиона вот далеко не дура. Но, на счастье Лили, забота о сыновьях и попытки вытянуть отца из той ямы, в которой он беспросветно сидит вот уже почти тридцать лет, слишком занимают её. Слишком сильно, чтобы следить ещё и за чужими детьми. И поэтому её удаётся обманывать. Или Лили стало бы куда тяжелее поддерживать свою маску дома. – Скажи мне, Альбус Северус Поттер, кто тебе вообще сказал, что меня нужно спасать? – улыбнулась она, наконец успокоившись. – Или ты сам это придумал? Знаешь, наверное, вы с отцом похожи больше, чем мне казалось. Оба хотите стать героями. Оба в глубине души жаждете признания. Если не семейного, то окружающих. – Лилс, я хочу как лучше, – мягко сказал брат. Изнутри поднималась волна жара, неконтролируемая волна. Как лучше? Как лучше? Да что он вообще о ней знает? Они все? Когда они вообще хоть говорили с ней? С ней настоящей? Какое они имеют право судить её. – Мы же твоя семья. Мы тебя любим, хотим как лучше. – Понятно. Внутри с хрустом что-то щёлкнуло и сгорело. Отец тоже знает. Они посоветовались и решили. Наверное, ей стоит радоваться, что они, наконец, нашли общий язык после стольких лет. Внутри что-то полыхало и горело, выжигая нечто из глубин души. – Знаешь, я подумал. Ведь отец рассказывал, что Том Реддл родился без любви. Ты же помнишь? Меропа Гонт опоила магла Амортенцией, – Альбус помялся и сделал глубокий вдох. – Как и мама нашего отца. Тогда, знаешь, я очень испугался. Когда осознал, что нечто подобное могло случиться и с нашей семьёй. Лили ощущала как огонь трещит под рёбрами, полыхает костром, словно раздвигая грудную клетку. Дыхание становилось всё тяжелее. Она читала все. О Гриндевальде, о Волдеморте. Она искала малейшие свидетельства о жизни двух волшебников. Она перекапывала тонну литературы. Она горела этим. В первом случае, Геллерт Гриндевальд вырос в сложной обстановке политических перестановок, многое потерял и пережил, и решил возвыситься и сделать мир лучшим местом. И во втором случае, тогда ещё простой мальчишка Том Реддл сперва вырос в жестокой обстановке приюта, его отправляли под бомбёжки, а теперь всё сводят к этому? Опои Амортенцией и получи чудовище? Вот так просто? Всё дело исключительно в этом? – И теперь ты называешь меня таким же монстром? – в тишине преобразованной в тренировочный зал Выручай-комнаты её голос звучал с присвистом и немного глухо. – Что? Нет, Лилс! Я всего лишь… – Я последний ребенок, отец был под действием любовного зелья дольше всего. Ты на это намекаешь? – она шипела, едва ли не срываясь на парселтанг. – Если нет, тогда почему ты вообще это говоришь? Зачем, Альбус? – Да потому что я люблю тебя, дура! И не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось! – воскликнул он. – Прости, Лилс, но по другому никак. Когда-нибудь ты поймёшь, что мы с отцом правда очень сильно тебя любим… Он выхватил из кобуры волшебную палочку. Но она была быстрее. Реакция, отточенная в десятках тренировочных хваток, не подвела и на сей раз. Молниеносный обмен заклинаниями, и щит брата не выдержал. Будь на его месте Джеймс, там могли возникнуть проблемы. Но Альбус прекрасен в теории, но на практике она сильнее. Лили ощущала как тлеет что-то в груди и ноет, но почти затихает. Она на негнущихся ногах подошла к брату. Дыхание вроде ещё сохранилось, но проклятье, которым она его приложила, очень серьезное, и если не снять его в ближайшее время... Она все равно подписала себе смертный приговор. Теперь ей придётся уходить из Хогвартса, не доучившись. Как Гриндевальду! Лили стало смешно. Она закрыла лицо руками и засмеялась. Она смеялась и смеялась, пока по ее лицу текли слёзы. Брат говорил о любви. Он собирался скрутить ее и принести к отцу. Там бы ее напоили сывороткой правды и обо всем узнали. Это любовь? Вот что значит любовь? Так поступают те, кто искренне любят других? Непонятно. Совсем непонятно. Что такое любовь? Что такое эмоции? В голове всё-все смешалось. В сердце, в голове, в душе. В душе? А душа у нее есть? Как там брат говорил: мать опоила отца. – Лили, ты в порядке? Она вздрогнула, осознав, что больше не одна. Ее обнял Адриан и крепко прижал к себе. Она попыталась отбиться, но не преуспела. Палочку он у нее отобрал, а после она заметила как заходят остальные – Аманда, Руфус, Клэри, Юджин. И присоединяются к ним. – Мы пойдем с тобой, Лили. Мы дали обещание, – прошептал Адриан ей на ухо и отстранился. Она торопливо отвернулась и стёрла слёзы. Ее охватил жгучий стыд от осознания, что они видели её в таком состоянии. – Вы не должны. Вас никто не видел, – возразила она, искренне не понимая причин, по которым они хотят это сделать. – Мы же тогда сказали. Мы с тобой, – уверенно сказала Аманда. – Не знаю, что наговорил твой брат, но, наверное, заслужил. Давай мы с Клэри оттащим его в Больничное Крыло. Скажем, что нашли в коридоре. А после догоним вас. Лили переводила взгляд с одного на другого. Она решительно ничего не понимала. – Нам лучше затеряться в магловском мире, – неуверенно сказала она, словно надеясь, что кто-то из них передумает. – Вот и идём снимать деньги и обменивать их на фунты, – кивнул Руфус и подхватил ее под локоть. – Пошли. А Юджин пока напишет письмо Анжи. Тот наверняка составит нам компанию в этом году, пока Юдифь не выпустится. В общем, сами решат между собой. Лили автоматически кивнула, позволяя им позаботиться об этом. Мальчик выскочил из комнаты пулей и побежал, вероятно, в сторону совятни. Она постепенно успокаивалась. К тому времени, как они аппарировали к Гринготтсу и она сняла всю оставшуюся сумму со своего детского счета, который ей выделил отец, Лили почти успокоилась. Непонятно, почему слова брата настолько сильно на нее повлияли, но, скорее всего, это будет в последний раз. Клэри и Аманда забрали Юджина и присоединились к ним. Обменяли деньги, купили магловскую одежду и вскоре уже их пятерка пробиралась через толпу в оживлённом центре города, поминутно оглядываясь по сторонам. Мир изменялся с каждым годом все быстрее, и они за ним не поспевали. Лили уже практически успокоилась и шла между Амандой и Адрианом, удерживая в руке вафельные рожок обычного магловского мороженого. Сейчас им надлежало смешаться с их миром, осмотреться, а после заняться делом. Шестеро подростков неспешно шли по улице, переговариваясь, и за ними следил механический глаз зеленоватого жука. Искусственное насекомое взлетело, приблизилось и село на плечо рыжеволосой девушки, чтобы расслышать их разговор. Но так и не успело ничего сделать, завязнув в целом комплексе чар. – Ну вот. Не успели начать, а уже привлекли внимание, – Лили вздохнула и покрутила жука в руке. – Но есть и плюсы. К нам информация пришла сама. Такую штуку вряд ли бы сделал кто-то незнакомый с нашими технологиями. Как думаешь, мы сможем связаться с Анжи? Нам бы разобрать где-нибудь эту штучку или артефактора… – Все сделаем. Мы обговорили средства связи в магловском мире, – серьезно кивнул Юджин. – Я на вокзале ему письмо отправлю. Долго, зато надёжно. Он также пообещал помочь с документами в магловском мире. Лили кивнула, улыбнулась и закинула жука в банку, а банку окутала ещё одним слоем чар. Настроение поднялось ещё на несколько пунктов, несмотря на всю серьезность ситуации. Улыбка так и не сходила с тонких губ. Как там говорил Гарри Поттеру уважаемый им директор Дамблдор, «Смерть – ещё одно приключение»? Вот и Лили Полумна Поттер считала также. Она все же подобрала себе очень хороших друзей, и пока умирать она не собиралась. Смерть – отличное приключение, но ждёт оно ее нескоро. Им надлежит сделать ещё слишком много всего. Например, избавить слишком ленивых и тупых обывателей от угрозы. Ввязаться в смертельное противостояние и начать Третью Магическую Войну, которая грозит перерасти во что-то большее. Но всё это дело времени. Для начала, скажем, достаточно обнажить угрозу, рассказав всю правду. Добыть информацию, из так удобно приплывшего им в руки источника, и подкинуть Скиттер и ее протеже в Пророке – первый пункт плана. Убраться на материк, потому что здесь, даже в мире маглов их найти просто – второй. А дальше они посмотрят по обстоятельствам. Вестники Вечности сделают свой ход, а понравится он магам и маглам – это уже совсем другой вопрос. И совсем другая история.