Одна ошибка на две судьбы

Андрей неотрывно смотрел, как они уходят. Партнёры о чём-то говорили, но ни слова из их речи дойти до него не смогло. Все мысли были заполнены Катей. Сегодня он не выдержал. Столько дней умело изображал равнодушие, а сейчас сдался. Разум злился, ругал за слабохарактерность, убеждал, что ничего хорошего из затеи с разговором не выйдет, только лишних проблем прибавится, но сердце настаивало на своём. Кричало, что больше так жить не может. И Андрей был с ним согласен. К чему бы этот разговор ни привёл — он ему необходим. Полтора года назад после отъезда Кати Жданов вновь обезумел. И с большей силой. Новость о доверенности его уничтожила. После всех его подлостей, после того, что наговорил родителям Кати, она написала доверенность именно на него. Обрывал телефон Пушкарёвым и обивал их порог, умоляя лишь об одном: сказать ему, куда она уехала. Поначалу его встречали крайне агрессивно, но день за днём их пыл остывал. И однажды Валерий Сергеевич, пройдя мимо сидящего на подоконнике лестничной клетки Андрея, остановился в дверях квартиры и, не глядя, произнёс: — Входи. Жданов рассказал ему о своих чувствах к Кате, о том, что он безумно перед ней виноват, но раскаивается и жить без неё не может. А Пушкарёв лишь молча слушал, от злости сжимая кулаки, время от времени подходил к окну и возвращался обратно за стол. Когда Андрей закончил рассказ, посмотрел пронзительно в глаза и в очередной раз попросил: — Валерий Сергеевич, я умоляю, скажите, где Катя. — На это даже не рассчитывай, — безапелляционно отрезал Пушкарёв. — Всё, чем я могу помочь, это попробовать уговорить дочь поговорить с тобой. У Андрея загорелись глаза, но его поспешили предостеречь: — Особо не надейся. На днях Николай пытался с ней поговорить, но она даже слушать не стала, сразу кинула трубку. Тогда Андрея это не огорчило, то Зорькин, а то Валерий Сергеевич. Отца Катя всегда слушалась. Но надежды рухнули. Всё оказалось гораздо хуже, чем он мог себе представить. Даже уговоры родителей ничего не дали. Ему так и сказали, что нет больше смысла обивать их порог, потому что они сделали всё, что могли. А приезжать в ближайшее время Катя не собиралась. В тот день он напился так, что не помнил, как оказался дома, а в обед проснулся от настойчивого звонка в дверь. Желая избавиться от раздражающего звука, накрыл голову подушкой, но помогло это мало. Пришлось со злостью вскочить с постели. Андрей шёл, на ходу осыпая всё вокруг проклятиями и раскидывая лежащие на пути вещи, но увидев в дверях своего отца, немного остыл, молча развернулся и прошёл в комнату. Павел вошёл следом и, присев в кресло, внимательно посмотрел на небрежно попивающего виски сына. Его сердце дрогнуло от вида, в котором тот пребывал, но показывать жалости он не стал. — Андрей, ты действительно считаешь, что после возвращения Катя впечатлится твоим видом? — А она даже разговаривать со мной не станет, — ответил он, нервно усмехнувшись, и вновь поднёс к губам бокал. — Конечно, не станет. Посмотри на себя в зеркало! — Поверь, даже мой блестящий внешний вид совершенно ничего не изменит. Вздохнув, Павел поднялся и подошёл к окну. — Андрей, прекрати. Возьми, наконец, себя в руки. Я не знаю, что у вас произошло, но подумай головой. Единственная возможность вернуть Катю — это быть достойным человеком. А в таком виде у тебя вообще нет шансов. Сын молча опустил голову и обхватил её руками. — Андрей, возвращайся к нормальной жизни, занимай пост президента и включайся в работу. Жданов даже с кресла вскочил: — Я не собираюсь быть президентом! Я из-за компании Катю потерял! Ты это понимаешь?! Павла не впечатлил этот выпад. Он ровным тоном доносил до Андрея своё мнение и всё-таки смог подобрать нужные слова, потому как на следующий день тот появился в офисе и принял на себя полномочия президента. Он смог взять себя в руки. После разговора с отцом думал весь день, а утром проснулся с решением жить дальше. Но всё равно продолжал ждать Катю. Как же он её ждал! С какой надеждой отвечал на каждый звонок. Но с работой стало легче. Хотя бы на время можно было отвлечься. Периодически Андрей приезжал к Пушкарёвым, где его уже не встречали как врага. Смотрели с сожалением и лишь руками разводили в своей беспомощности. А он и не надеялся на их содействие, и так чувствовал себя виноватым, вспоминая, как по его вине Катя неделю не разговаривала с родителями. Он приезжал к ним только потому, что так ему было легче. В гостях у Пушкарёвых его отчаяние не было настолько сильным. Казалось, что Катя где-то рядом. Андрей игнорировал окружающих женщин, а с Кирой расстался окончательно. Малиновский неустанно пытался растормошить друга, вытянуть в клуб, но всё было без толку. После рабочего дня у Жданова была одна дорога — домой. Шли месяцы, а его чувства не только не угасали, они усиливались с каждым днём. Казалось, что больше любить уже некуда, но он любил. Безумную надежду Андрей возлагал на сроки возвращения, о которых Катя говорила всем перед отъездом — год. С трепетом ждал этого времени, но как-то в один из его визитов Валерий Сергеевич сообщил, что пока она приехать не сможет. Однажды утром Андрей проснулся с гениальной мыслью. Он был в шоке от её простоты, но из-за радости даже не стал винить себя в том, что раньше не додумался. А всего-то нужно было через знакомых в телефонных сетях выяснить номер, с которым периодически связываются Пушкарёвы. И никого он не подставит, никто в этом виноват не будет. Это он сам нагло взял и узнал. И обижаться Кате нужно будет только на него. Приехал в Зималетто ни свет ни заря и стал ждать начала рабочего дня, чтобы уж совсем не наглеть, беспокоя людей с утра пораньше. В тот день он был счастлив, как никогда. В кресле долго высидеть не получалось, и он ходил по кабинету, то подойдя к окну, то зайдя в Катину каморку. Он оставил в ней всё без изменений и моменты особой тоски проводил именно там. — О, Андрюха, здорова! — вдруг услышал он за своей спиной голос друга и, обернувшись, весело поддел. — Малина, что за трудовые подвиги: в такую рань и уже на работе? Малиновский недоверчиво прищурился: — Молодой человек, извините, а вы моего друга не встречали? Высокий такой, статный, чёрные волосы и вечно хмурое лицо. А то что-то я его найти не могу. — Сегодня твои шуточки, Ромка, меня не задевают, — не переставая улыбаться, предупредил Жданов. — Настроение ты мне не испортишь! — А я и не собирался, — усмехнулся Рома, присаживаясь в своё излюбленное кресло. — Давай, рассказывай, в чём причина такой радости. — Малина, я знаю, как найти Катю! — Жданов раскинул руки в стороны. — Я выясню номер, по которому она звонит родителям. Вот только наступит рабочий день, и я тут же свяжусь с Кравченко. Уверен, он мне не откажет. Малиновский улыбаться перестал и вздохнул обречённо. Похоже, ему всё-таки придётся испортить настроение другу. И ведь только недавно решил, что Жданов успокоился. А сейчас смотрел на него и не знал с чего начать. Андрей удивился взволнованному виду друга: — Что такое? Рома поднял глаза на Жданова и попытался набраться мужества. Думал, что вообще никогда ему об этом не расскажет, чтобы не бередить душу. А тут вон как получилось. Так и не собравшись с мыслями, молча, достал из портфеля журнал и положил перед Андреем. — Что это? — удивлённо поинтересовался тот. — Почитай… девятая страница. Жданов усмехнулся, открыл журнал и замер, увидев на фотографии Катю в обнимку с мужчиной. Тут же взгляд зацепился за следующее фото, где он её целует, и ещё одно, как галантно помогает сесть в автомобиль. В глазах потемнело. Старался прочитать статью, но мог разобрать лишь отдельные фразы: «грандиозное открытие ресторана», «скорая свадьба владельца Михаила Борщова», «любовь Михаила и Екатерины»… Жданов отбросил журнал: — Что за бред? — Это не бред, Андрей, — ответил, наконец-то набравшийся смелости, Рома. — Я был там вчера. Они весь вечер не отходили друг от друга. Все гости только и говорили об их предстоящей свадьбе. Я не хотел тебе рассказывать, но раз ты… Секунда тишины и со стола полетело всё, что на нём лежало. — Андрюха! Да успокойся ты! — попытался образумить его Малиновский. — Я тебе давно говорил, что пора её забыть! Но Жданов лишь зло на него глянул, схватил пиджак и вылетел из кабинета. Рома бросился за ним, но тот, не оглядываясь, выкрикнул: — Не трогай меня! Со мной всё в порядке! Это был крах. Крах всем его надеждам, мечтам, ожиданиям. Всё, чем он жил последние четырнадцать месяцев безвозвратно разрушилось в один миг. Андрей чувствовал себя полным идиотом, глупцом. Он так её ждал, так мучился, всеми силами пытался найти и вернуть. Чуть не разрушил свою жизнь, отказываясь от президентского кресла. А она так запросто его забыла. Да и помнила ли вообще? Жданов намеренно не произносил её имя даже в мыслях. Так ему было проще на Катю злиться, чтобы удержать хоть каплю гордости и не побежать к ней. Он не запомнил, как оказался дома. Войдя, сразу же плеснул себе виски и, выпив залпом, швырнул бокал об стену: — Дрянь! Он вспоминал всё, что с ней связано. Только плохое. От хорошего намерено отмахивался. Пытался разобраться во всех поступках и событиях и пришёл к выводу, что Катя намерено написала доверенность именно на него. Чтобы унизить, в очередной раз ткнуть носом в осознание его ничтожности. Чтобы понял, какая Она замечательная, старается для него, несмотря на то, что он сделал. И чтобы он, такой подонок, знал, кого потерял. Овечка в волчьей шкуре! Чувство ненависти затмило собой любовь. И всё, что Андрей хотел бы сказать ей при встрече — это то, насколько она ему противна. Когда в ход шла уже вторая бутылка, Жданов схватил журнал, который купил по дороге и в очередной раз прочитал статью. Если поначалу фотография с поцелуем вызывала нестерпимую боль, то сейчас раздражение, злость и разочарование. Всё же иногда любовь заставляла проскользнуть в сознании мысли о том, что нельзя так слепо этому верить. Но гордость тут же подсовывала картинку целующихся влюблённых. Андрей раздражённо сбрасывал входящие звонки, а после и вовсе отключил телефон. Та же участь постигла и домашний аппарат. А ближе к ночи раздался звонок в дверь. Жданов с трудом поднялся и качающейся походкой пошёл открывать. Не глядя, распахнул дверь и, увидев перед собой Малиновского, усмехнулся: — Ты с какими вестями пожаловал, гонец? — Нет у меня никаких новостей, — сурово проговорил тот и, отодвигая друга, прошёл в квартиру. Хмуро осмотрел комнату, перевёрнутую вверх дном. Казалось, что ни одна вещь в этом доме не смогла избежать кары Жданова. — Андрюх, да что ты так из-за неё убиваешься? Обычная баба. Сам возвёл её на пьедестал. Жданов несогласно покачал головой вместе с указательным пальцем: — Не обычная. Не обычная, Ромка. Ещё ни одна женщина не умудрялась внушить мне такое чувство вины. Она просто гуру! — договорив, взял бутылку и посмотрел на друга. — Ты пить будешь? — Буду. Только не здесь. Всё, давай встряхнись и собирайся, поедем в клуб. Хватит тебе в четырёх стенах сидеть. И так больше года провёл тут в заточении. Андрей расцвёл на глазах: — А это отличная идея, Малина! Через пять минут буду готов! Рома посмотрел ему вслед и вздохнул с облегчением: — Хоть какие-то сдвиги. В баре Жданов вёл себя общительно и веселился на полную в окружении моделей, подметивших его благосклонное настроение. Он довольно улыбался и одаривал их комплиментами. В какой-то момент глянув в свой пустой бокал, Андрей попытался найти Рому. Хотел отправить его в бар за новой порцией виски, но с сожалением заметил танцующим вдалеке с одной из девушек. Пришлось идти самому. Жданов нехотя поднялся и, подойдя к барной стойке, плюхнулся на стул. — Двойной виски, — серьёзно сообщил он бармену, и в этот момент его глаза накрыли чьи-то руки. Гадать Андрей не стал, аккуратно, но уверено отнял их и, обернувшись, расплылся в улыбке: — Наташенька! Сколько лет сколько зим. А ты всё так же прекрасна! Оставшийся вечер проходил в её компании. Остальных девушек Ларина старательно выпроваживала. А когда Жданов уже едва стоял на ногах, и Малиновский собрался отвезти его домой, предложила свою помощь: — Ромочка, ты же не можешь бросить свою спутницу, — подмигнула она ему. — Не переживай, об Андрюше я позабочусь. Роме эта идея понравилась. Может, Андрей, наконец, сможет вернуться к прежней допушкарёвской жизни. Проснулся Жданов от непонятного шума. С усилием открыл глаза, пытаясь понять, где он и почему так плохо себя чувствует. Яркий свет не давал разобрать помещение, но когда зрачки к нему привыкли, понял, что он в своей комнате. Попытался вспомнить вчерашний вечер, но получалось с трудом. Голова раскалывалась на части, в горле пересохло, и Андрей решил сходить за водой или чем-нибудь покрепче. Сев на постель, обратил внимание, что даже не удосужился перед сном раздеться. С трудом поднялся и отправился на кухню. А подходя к ней, почувствовал запах готовящейся яичницы с тостами и аромат свежесваренного кофе. С недоумением заглянул и в растерянности уставился на Ларину. — Что ты делаешь? Она не растерялась, подошла к нему и поцеловала в щёку: — Доброе утро, Андрюш. Но её радости от встречи он не разделял. — Наташа, что ты здесь делаешь? Она вздохнула и снисходительно на него посмотрела: — Мы вчера встретились в баре, а потом я отвезла тебя домой. Жданов попытался что-то вспомнить, но получалось лишь обрывками. — Между нами что-то было? Ларина даже рассмеялась: — Андрюш, ну посмотри на себя. Ты действительно считаешь, что именно так выглядит мужчина после ночи с женщиной? Вот так: в полном обмундировании? Андрей не ответил. Прижал ладонь к виску, от усилившейся боли голова раскалывалась, и опустился на стул, а Наталья тут же поставила перед ним тарелку с яичницей, тостами и кружку кофе. Жданов бросил на неё осторожный взгляд. Давно он не ощущал такой заботы о себе. Ели молча, лишь изредка поглядывая друг на друга. А допив кофе, Андрей внимательно посмотрел на Наташу: — Я и не думал, что ты способна на такое. Всегда считал, что все твои интересы сводятся к сексу и деньгам. Она наиграно изобразила обиду: — Ну вот, я о нём забочусь, а он… — Не обижайся, просто я действительно удивлён, что ты не воспользовалась моментом. Наталья вдруг стала серьёзной. — Я знаю про Катю, Андрюш. Жданов бросил на неё напряжённый взгляд, и она напомнила: — Ты сам мне про неё рассказал. Мы с тобой весь вечер только о ней и говорили. Ты совсем не помнишь? В его сознании начали проясняться некоторые моменты. — А почему тогда ты поехала со мной? Осталась, завтрак мне приготовила, — ещё больше недоумевал Жданов. Наталья поднялась и начала убирать со стола. Поставила тарелки в мойку и обернулась: — Ты для меня слишком дорог, чтобы я могла оставить тебя одного в твоём вчерашнем состоянии. Андрей ничего не ответил, молча посидел несколько минут, глядя на вернувшуюся к уборке Наталью, затем поднялся и направился к выходу. Но в дверях остановился, замер на минуту и, обернувшись, позвал: — Наташ. Она глянула на него, держа в руках тарелку с полотенцем: — Что? — Выходи за меня замуж.