Его солнце

      Мал не вернулся ночевать в эту ночь. Алина проснулась в пустой кровати и пустой квартире. Сообщений и звонков тоже не было. Она поехала на работу в самом безрадужном настроении, хотя на улице стояла просто прекрасная солнечная погода. Почему же тогда на душе вьюга, когда солнце не только греет её лучами с неба, но и теми, что вытатуированы у неё на груди.       Во время обеда у неё в кабинете зазвонил телефон.       — Алина, тут к тебе посетитель, — сообщила Надя.       «О нет, только бы не он!» — Алина с ужасом представила, что ей придётся и сейчас улыбаться Морозову, хотя именно он был причиной её размолвки с Малом.       Но это был вовсе не Александр, а сам Мальен. На нём против обыкновения был костюм, а в руках он опять держал ирисы.       — Я хочу пригласить тебя на обед, — сказал он. — Ты ведь можешь отлучиться на час?       — Да! Да, конечно! — Алине хотелось броситься ему на шею прямо здесь и сейчас, но она не могла сделать этого посреди офиса. — Надя, поставишь цветы? Если кто меня спросит, скажи, что я…       — Вернёшься через час, я поняла, — ответила Надя, уже доставая вазу для цветов.       — Спасибо!       Они сели с Малом на открытой веранде кафе, Алина с наслаждением подставляла лицо солнцу и улыбалась. Он пришёл. Он больше не злится на неё. Мал выглядел виноватым, как будто ему было за что-то стыдно. Возможно, причина тому — вчерашняя размолвка.       — Всё в порядке? — спросила она.       — Да. Просто хотел тебя увидеть.       — Ты больше не сердишься?       — Нет. Прости меня, — он заглянул ей в глаза с видом побитого щенка. — Я…       — Нет-нет, всё хорошо. Но пойми, это всё ничего не значит. Я сама виновата, всё время провоцирую тебя.       — Я очень жду, когда пройдёт этот ваш бал и всё наконец станет, как раньше, — произнёс Мал.       — О, это будет уже скоро. Последние три месяца были очень тяжёлыми, — согласилась Алина, накалывая кусочек рыбы на вилку. — Осталось совсем чуть-чуть. Ещё месяц, и всё будет кончено. Он исчезнет из нашей жизни. Я получу щедрое вознаграждение, и на этом всё.       Мал кивал, ковыряясь вилкой в тарелке.       — Я боюсь потерять тебя, — тихо сказал он, не глядя на Алину. — Я боюсь, что он что-нибудь сделает, и мы навсегда расстанемся.       — Я не понимаю. Откуда такие мысли? — она нахмурилась.       — Алина… — он сглотнул и посмотрел на неё, — ты не думала, что твой наречённый это…       Мал не закончил, вилка выпала из Алининых рук, звонко ударив по тарелке. Она поняла, о ком он говорит. И ей вдруг стало очень и очень страшно. Она испугалась внезапного осознания, что Мал может быть прав. И тогда… что делать ей тогда? Временами ей и правда было так комфортно рядом с Александром, что это пугало. Он смотрел на неё так, что у неё всё внутри то сжималось в комок, то вдруг наступала невероятная лёгкость. А его голос и смех всегда рождали в ней желание улыбнуться в ответ. Его манеры, внимание, взгляды, даже речь — Алина не могла не признавать, что он был очень и очень приятный мужчина. И если бы они встретились при иных обстоятельствах…       Алина оборвала эту мысль усилием воли и встряхнула головой.       — Нет! Это не он!       — Почему ты так думаешь? Всё сходится. Вы встретились как раз, когда появилось это солнце на твоей груди. И он так смотрит на тебя… будто ты уже его собственность.       — Что? Глупости какие-то! Это может быть кто угодно! Я не знаю, кто это.       — Родственные души потому и родственные, что они ищут друг друга. Хотят быть ближе. Их тянет даже против воли друг к другу. Скажи мне честно, Алина… — Мал не сводил с неё внимательного взгляда, — ты допускала хотя бы одну мысль, что с ним тебе могло бы быть лучше, чем со мной?       У Алины перехватило дыхание. Она безмолвно открывала и закрывала рот, чувствуя, как щёки предательски начинают краснеть. Она должна возразить ему, должна настоять, что его домыслы пусты и глупы. Но вместо этого она только молча смотрела на него и ничего не могла ответить.       — Твоё молчание красноречивей любых слов, — тихо сказал Мал и посмотрел на часы. — Тебе пора вернуться на работу. До вечера, Алина.       И он ушёл, не оборачиваясь, ссутулившись и засунув руки в карманы.       Алина вдруг со всей ясностью осознала, как она устала. Последние три месяца и правда были просто невыносимо тяжёлыми для неё. Метка, ревность Мала, незнание, кто её наречённый и зачем вообще появился в её жизни. Да, в рассуждениях Мала была доля логики. И Алина не могла не признавать, что Александр мог бы быть ей интересным, если бы не разница их положений, если бы не то, что она всего лишь работник агентства. Она не принадлежит миру светских красавиц, которые чувствуют себя элегантно в «Версаче».

***

      Заходя в танцевальный класс через неделю, Алина, окончательно запутавшись в своих чувствах и ощущениях, нервничала как в первый раз.       Разумеется, он был уже там и о чём-то мило беседовал с Женей. Она совершенно раскованно и увлечённо рассказывала ему что-то, и они вместе рассмеялись какой-то шутке. Александр запрокинул голову, поставив руки на пояс, и Алина не могла физически оторвать от него взгляд. Неужели он и правда её судьба? Этого не может быть. Ей надо выяснить правду.       — Алина! — Женя первая заметила её и подошла, чтобы поздороваться. — Давай побыстрее, — шепнула она ей на ухо, обнимая, — у Александра Григорьевича плотный график, а нам надо успеть закрепить вальс и пройти хотя бы ещё один танец.       — Хорошо, — кивнула Алина и, не глядя на Александра, скрылась в раздевалке.       Он снова был в спортивных брюках и чёрной футболке, и Алина с трудом могла сосредоточиться на чём-то, кроме его крепких рук, которые держали её во время танца. Алина послушно выполняла все инструкции Жени и всё равно сбивалась, путалась в ногах и едва не оттоптала носки туфель партнёру.       — Алина, что вас тревожит? — спросил Александр.       — Ничего, — буркнула она, недовольная сама собой.       — Я же вижу. Вы можете мне доверять, — он коснулся рукой её плеча и провёл рукой несколько раз. Жест был таким нежным, осторожным, как будто он боялся обидеть её или причинить вред. И хотя этим жестом он пытался успокоить её, Алина вдруг взбесилась.       — Нет! Не могу я вам доверять! Вот это всё, — Алина взмахнула руками, указывая на зал и Женю и него самого, — уже выходит за рамки моих профессиональных качеств! Я не обязана танцевать с вами. Мне за это не платят.       — А вы хотите, чтобы заплатили? — спросил он, склонив голову.       — При чём тут ваши деньги? Вы же не думаете, что всё в этом мире покупается?       — Нет. Но если вам не платят внеурочно, то только скажите, я поговорю с Аной…       — Нет! — Алина почти взвизгнула. Не хватало только, чтобы её начальница узнала, какие речи она тут ведёт.       — Как скажете, — Александр посмотрел на часы. — Ну что ж, вижу, вы без настроения сегодня. А мне уже пора, так что увидимся в другой раз.       Он ушёл, попрощавшись, а Алина в ужасе уставилась на Женю. Что она натворила? Если Ана узнает, она её живьём съест. Надо догнать его, извиниться. И она почти уже сделала это, но Женя вдруг взяла её за руки.       — Давай мы на сегодня закончим и сходим в ближайший бар. Посидим, посплетничаем? Расскажешь, что тебя тревожит.       Может, это было хорошей идеей. Потому что Алина впервые за последние три месяца выговорилась. Она рассказала всё с самого начала. О метке, о Мале, об Александре, который под видом вежливости, явно оказывает ей знаки внимания. Она пила один бокал вина за другим и говорила, говорила без остановки.       Прощаясь, Женя обняла Алину и сказала:       — Иногда опасаться влиятельных мужчин — это правильно. Но Александр Григорьевич — очень хороший человек. Я ему очень обязана. Если бы ты узнала его лучше… впрочем, это решать не мне.       Эти слова не успокоили мечущуюся в сомнениях душу Алины. И может, идея посидеть в баре была не такой уж и хорошей, учитывая, как сильно у неё болела голова на утро.

***

      — Алина! — в её кабинет ворвалась Ана Куя. — Что происходит?       — А что происходит?       — Александр Григорьевич звонил мне вчера, и попросил увеличить твой гонорар вдвое.       — Я… тут ни при чём! Честное слово!       — Уверена?       — Абсолютно! И мне не нужен этот гонорар.       — Почему это? Кажется, у тебя свадьба на носу?       — Ну как на носу… мы не обговаривали дату… — замялась Алина.       — Так, это меня не волнует! — перебила Ана. — Меня интересует, не будет ли жалоб и не прикроют ли нас? Что ты сказала Александру Григорьевичу? Жаловалась на низкие зарплаты?       — Нет! Совсем нет! Я… не знаю, зачем он об этом попросил.       — В любом случае, я не могу увеличить тебе премию, пока мы не получим полный расчёт от Морозова. Тогда и поговорим. Ясно?       — Абсолютно!       Ана вышла, а Алина тут же схватила трубку телефона, дрожащими пальцами набирая номер, который выучила наизусть, хотя впервые собиралась говорить не с секретарём.       — Приёмная Александра Морозова, — раздался холодный голос Зои.       — Зоя, соедините меня с Александром Григорьевичем. Это Алина.       — Что-то случилось? — насторожилась Зоя.       — Мне очень нужно с ним поговорить. Пожалуйста.       — Его нет в офисе, соединяю с мобильным телефоном.       — Спасибо! — Алина вздохнула с облегчением.       Через пару гудков в трубке раздался голос Александра.       — Алина, какой сюрприз!       — Зачем вы потребовали для меня повышения гонорара? Что я вам плохого сделала? — напустилась на него Алина.       — Прошу прощения? Я думал…       — Плохо подумали. Теперь моя начальница считает, что я жалуюсь вам на неё.       — А вы не жалуетесь? — с улыбкой в голосе спросил Александр.       — Нет! — Алина вздохнула и отвернулась к окну. Из её офиса вдалеке виднелся Кремль, совсем не так близко, как когда она ужинала с ним в «Dr. Живаго». — Послушайте, может, вы и хотели как лучше. Но будет намного лучше, если вы отблагодарите компанию после бала.       — Хорошо, я это учту, — голос раздался не только в трубке, но и в кабинете. Алина крутанулась в кресле и застыла. Александр стоял прямо в дверях её кабинета, сжимая в руке трубку телефона. — Раз я уже здесь, может, кофе?       Алина покачала головой, нажала сброс вызова и набрала Наде.       — Принеси, пожалуйста, два кофе. Мне с молоком. Спасибо. Присаживайтесь, — она указала на кресло у стола. — Чем обязана?       — Вы вчера явно были чем-то огорчены, и я подумал, что небольшой разговор с глазу на глаз может снять некоторое напряжение, которое между нами возникло.       — Вы себе чего-то напридумывали, Александр, — как можно спокойнее ответила Алина, удивляясь тому, как он читает её.       — Ваш кофе, — дверь распахнулась, и Надя, не сводя глаз с гостя Алины, поставила на стол поднос. — Если ещё что-нибудь надо, только скажите, — сказала она, по-прежнему не глядя на Алину.       — Спасибо, Надя, можешь идти.       Когда они остались одни, Алина выжидательно посмотрела на Александра. Может ли Мал быть прав? Может ли этот человек быть причиной её метки?       — Мне жаль, если я огорчил вас, — отпивая из чашки, сказал он.       — Чего вы добиваетесь? — прищурилась Алина.       — В каком смысле?       — Приходите сюда без приглашения, за моей спиной пытаетесь выбить мне повышение зарплаты, собираетесь танцевать со мной на балу, приглашаете в рестораны, возите домой, присылаете цветы. Любая другая давно бы уже решила, что у вас есть определённый интерес.       — Любая, но не вы?       — Я всё ещё верю, что люди бизнеса — это люди с определённым кодексом чести. Вы мне показались именно таким.       — Приятно это слышать. И поверьте, Алина, я совершенно не хотел вас ничем обидеть.       — Хорошо. Я верю вам, — она наконец расслабленно откинулась на спинку кресла и сделала глоток кофе. — И простите, что вчера сорвала занятие.       — Ничего, у нас ещё есть почти целый месяц, — проговорил он, не отрывая от неё взгляда.       Ну почему это звучало так… интимно? Может, это её больное воображение рисует ей то, чего быть не может? А что если вторая часть рисунка у него? «Родственные души тянутся друг к другу», — вспомнились ей слова Мала. Что она будет делать, если Александр и правда её суженый. Алина вдруг испытала трепет восторга, поднявшегося из самой глубины души, но подавила его усилием воли. Ничего, она ничего не будет делать. Как только она завершит работу с балом, они разойдутся и больше никогда не встретятся. И тут же на смену восторгу пришла апатия. Не услышать ей больше его бархатистого голоса, не увидеть, как собираются морщинки вокруг глаз, как шевелятся мягко очерченные губы. Интересно, когда он целуется и его усы и аккуратная бородка касаются кожи, это щекотно?       Алина подавилась кофе. О чём она только думает?       — Всё хорошо? — спросил Александр, и морщина залегла между бровей.       — Да-да, простите. Может, у вас есть вопросы по балу?       — Нет, никаких. Вы молодец, Алина.       — Спасибо.       Кофе был допит, но он не спешил вставать, сидел и смотрел на неё, откинувшись в кресле. Алина никак не могла понять, почему он её так рассматривает. «Я видел, как он смотрит на тебя!» В его взгляде и правда было что-то особенное, завораживающее. И ей нравилось, как он смотрит на неё. Это правда, к чему отрицать очевидное?       — До встречи через неделю, — Александр поднялся. — Рад был встрече.       — Взаимно, — Алина улыбнулась ему, тоже вставая. У двери он обернулся, будто бы хотел что-то добавить, но, так ничего и не сказав, вышел.       Алина опустилась в кресло. Она открыла рабочие файлы, почти не удивилась десятку писем касательно бала. Но вместо того, чтобы приступить к работе, она позволила себе роскошь ещё несколько минут представлять себе тёмные глаза мужчины, вспоминать, как крепко он держит её в танце, и помечтать о вальсе через месяц, когда взгляды всех гостей будет прикованы только к ней.       На следующем уроке танцев Алина была собранней, спокойнее. Она честно тренировала шаги дома по вечерам.       — Ты знаешь, я мог бы тебе помочь, — как-то сказал ей Мал, оторвавшись от ноутбука.       — Да? Разве ты умеешь танцевать мазурку?       — Нет. Но умеешь ты. И если будешь мне показывать, то и сама быстрее запомнишь все шаги.       — А это мысль! — обрадовалась Алина и, подбежав к Малу, схватила его за руку.       В крошечной гостиной почти негде было развернуться, но они танцевали и танцевали, смеялись, наступали друг другу на ноги, паясничали, изображая дам и кавалеров прошлых столетий, а потом упали на кровать. Это была первая ночь за прошедшие три месяца, когда они были почти теми, что и раньше.       — Я никому не отдам тебя, — шептал Мал.       — А я никуда не уйду, — отвечала Алина.       — Я люблю тебя.       — А я тебя — больше.       Она почти верила, что это правда.