Сказание о кумихо, болезненном прошлом и шоколадных мишках

— Это был ты. Все это время. Су Джи сама на себя была не похожа: на губах не играла лучезарная улыбка, некогда звонкий голос стал надломленным, убитым, а взгляд ее рвал душу. Раньше в чистых глазах горел счастливый огонек, а теперь в них плескался океан боли, которую Су Мин очень хорошо понимала. Должно быть, так же рушился мир и в ее глазах, когда мать собирала вещи, чтобы уйти навсегда. Су Джи до последнего не верила Ёну. Горой стояла за Рана, отвергала любое дурное слово о нем. На одно слово горного духа она отвечала сотней других. — Бедная, — на секунду в глазах бывшего горного духа промелькнуло сожаление. — Как же сильно он промыл тебе мозги. — Он моя семья. — Ошибаешься. — Вы ничего не знаете! Су Джи не трусила, в лицо говоря Ли Ёну, какой он ужасный брат. Су Джи припомнила ему, как он оставил младшего брата одного, рассказала ему, как сильно Ран страдал, и пообещала себе, что никогда не поступит с Раном так же, как Ён поступил с ним. — С тобой он поступил хуже, гораздо хуже. Она не желала его слушать и уже повернулась в сторону ханока, когда Ён коснулся ее руки. В один момент перед глазами промелькнули обрывки событий семнадцатилетней давности. — Тому ли ты верна? — тихий голос Ёна врезался в память. А теперь она стояла напротив того, кому всегда безоговорочно верила. Су Джи смотрела на кумихо, всхлипывала, но продолжала говорить, не обращая внимания на дрожащий голос и не стесняясь слез, ручьями стекающих по щекам. — Мы бок о бок с тобой шли, Ран. Семнадцать лет. Для тебя это может и не долго, а для меня почти половина жизни. Все это время я жила во лжи! Ты убил их, Ран! Всех убил, всех дорогих мне людей! От крика девушки у Су Мин сжалось сердце, и она невольно взглянула на Рана из настоящего. На нем не было лица. — Я виноват, я знаю это. Думаешь, я просто так спас тебя от волка? — Вину так свою искупить пытался? — она усмехнулась сквозь слезы. — Да! Я тебя с собой не звал, ты сама потом увязалась. — Ты… Ты убил… ты… Погода была ужасная. На улице весна была, а поле все еще не ожило: грязно-желтая выцветшая трава блестела от дождевых капель, земля была холодная и мокрая, в грязных лужах плавали ветки и листочки. Сквозь свинцовое небо не прорывались солнечные лучи, промозглый ветер забирался под ткань одежды, капли дождя неприятно били в лицо. А взгляд Су Джи стал отстраненным. Слезы все еще текли по щекам, а она продолжала отрешенно повторять одно и то же. Убил, убил, убил. Су Джи стала похожа на сумасшедшую. А кумихо вдруг посмотрел на нее с непривычной холодностью. — Я не трогал твою мать, — категорично сказал он, и в глазах девушки проскользнуло удивление. — Она была тяжело больна. Она умерла своей смертью. — Как верить тебе? — Я клянусь! — А что насчет На Джи, Ри Ён? Они были моими друзьями, совсем детьми! Им было по десять лет! — у Су Мин защипало в носу от отчаяния в голосе девушки. Неожиданно взгляд Су Джи переменился. В глазах, мокрых от слез, застыл ужас. Она отшатнулась, руки ее затряслись с новой силой. — Если бы там оказалась я… ты... убил бы и меня? У Су Мин щемит сердце, когда она смотрит на Су Джи. Ей кажется, что еще чуть-чуть — и девушка упадет в обморок от нервного потрясения. Но она стоит, держится из последних сил и стоит. Только взгляд у нее пустой, безжизненный. Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, о чем она думает. Как Ран вонзает меч в одного из жителей, как слышится сдавленное бульканье, как изо рта умирающего течет тонкая струйка крови. Как кумихо переводит отчужденный взгляд с трупа на испуганную девочку, как подходит к ней, от немого ужаса неспособной даже двинуться с места. Как он убивает ее, безразлично глядя на нее сверху вниз. Су Джи не хотела идти в ту деревню. Она хотела дождаться, пока мама выздоровеет, чтобы сходить туда вместе с ней. Но мать была непреклонна: она чуть ли не силой выставила дочь за дверь ханока. Если бы она не настояла, девочка никуда бы не пошла. Су Джи действительно могла остаться в деревне. Неужели он убил бы и ее? И взгляд Рана, сожалеющий, мягкий, говорил лишь об одном: ответа “нет” она не услышит. Су Джи вытирает слезы с лица и отходит от него. Ноги дрожат, не слушаются. Шаг, еще один, третий. Су Джи идет, бежит от него, бежит от осознания, перед кем стоит, и в какой-то момент не выдерживает. Су Джи поскальзывается и падает в грязь. Су Джи кричит. Су Джи пытается смириться с мыслью, что вся жизнь ее была опутана обманом — хитрый лис неплохо справился. У Су Джи в голове не укладывается, что тот, кого она полюбила всем сердцем, мог оказаться и ее убийцей тоже, просто потому что люди слишком жалкие и не достойны жизни. Су Джи не прекращает представлять, как тот, кто так трепетно о ней заботился и так нежно ее целовал, убивает ее собственными руками. Су Джи смотрит на Рана с сокрушенным разочарованием. Она смотрит на него как на монстра. Женские рыдания сводят Су Мин с ума. Она хочет подойти к девушке, успокоить, хочет хоть как-то облегчить ее страдания. И когда слышится очередное горькое всхлипывание, она не выдерживает. Су Мин подходит к Су Джи. Проводит рукой по мокрым щекам, гладит ее по голове. В тот момент Су Мин искренне хочет, чтобы Су Джи ее видела, чтобы чувствовала поддержку. Глядя в ее заплаканные глаза, в которых раньше любовь через край плескалась, девушка окончательно забывается. — Бедная ты моя, — и она крепко обнимает Су Джи. Су Мин вслушивается в рваное женское дыхание и сама старается сдержать слезы. Су Мин не слышит вокруг ничего кроме всхлипов, не видит ничего кроме содрогающихся женских плеч. Она не обращает внимания на холодный ветер и на разошедшийся дождь. Она забывает о том, что находится здесь не одна. Для Су Мин время останавливается, и только тихий мужской голос возвращает ее в реальность. — Может, пойдем дальше? Спустя некоторое время Су Мин кивает и отстраняется от девушки, что даже не смотрит на нее. Они молча идут с Раном по полю, сверля взглядом лес впереди. Су Мин каждую минуту стирает слезы с глаз. Су Мин больше не хочет смотреть прошлое. В какой-то момент она слышит надрывное “я тебя ненавижу” и вздрагивает. Пелена перед глазами застилает взор. Су Мин запрещает себе оборачиваться.