Сказание о кумихо, болезненном прошлом и шоколадных мишках

— Ли Ран, я не могу больше! — Еще как можешь. Будь внимательнее, следи за моим взглядом и за руками. Делаешь шаг, уворачиваешься, замахиваешься и бьешь. Девочка шагнула, посмотрела на Ли Рана, замахнулась и… больно упала на зад. — Уворачиваться надо было! Если бы ты проследила за взглядом, хотя бы приблизительно поняла бы, куда буду бить. — Я следила, — пробурчала она, поднимаясь с земли и потирая ушибленное место. — И что увидела? — Ты смотрел на меня. — Было бы странно, если бы я смотрел в обратную сторону. Су Джи насупилась, а Ран вздохнул. — Не доверяй мне, Су Джи. Я твой оппонент в схватке, ты должна всегда быть настороже, а не смотреть на меня как на друга. Су Джи тринадцать, и не смотреть на Рана как на друга она не может. Он не бросил ее тогда у реки, неумело ее поддерживал, когда ей становилось грустно. Он находил ей где-то мясо животных и жарил его на огне так вкусно, как не жарил никто из ее знакомых. Благодаря ему Су Джи знает, что азалии на вкус сладкие. Ли Ран был с ней уже пять лет, и видеть в нем оппонента было невозможно. — Еще раз. И она снова делает шаг, снова ловит взгляд Рана — он направлен на живот. Парень делает выпад, вытягивает руку вперед. В последний момент Су Джи уворачивается, делает еще один шаг и кулаком ударяет его в бок. — Лучше. — Правда? — Су Джи запрыгала от радости и захлопала в ладоши. Они тренировались уже часа полтора, и девочка чертовски устала. Пот градом стекал по лбу, щеки раскраснелись. Но из раза в раз она выслушала новые и новые нравоучения и ненавистное “еще раз” после каждой попытки. Сухое “лучше” Рана — замечательная возможность остановить занятия. — Мы постарались на славу. А теперь пойдем в лес белок кормить. Ран усмехнулся, увидев, как девочка стремительно побежала в сторону леса: все полтора часа ныла, как сильно устала, а тут вдруг рванула. А могла ведь сейчас валяться на земле и снова потирать ушибленный зад. Су Джи ударила не туда: отразить ее удар было проще простого. Но она бежала в лес, периодически поворачиваясь к Ли Рану и поторапливая его, потому что он “плелся как улитка”. В тот момент Ли Ран невольно задумался. Сколько раз брат поддавался ему, чтобы он победил?

***

— Ты когда-нибудь повзрослеешь? — Я не виновата, что там такая скользкая земля! — Су Джи, это было видно невооруженным глазом! Просто надо под ноги смотреть, а не озираться по сторонам. Девушка хотела ответить, что она вообще-то искала его, но в последний момент вскрикнула от боли. — Поаккуратнее там! — Еще одно слово, и будешь вытаскивать листву из волос сама. То, что она в очередной раз умудрилась упасть на ровном месте, Ли Рана не удивляло. Но как ее угораздило найти в лесах Кореи чертополох и приземлиться аккурат туда, он не понимал. Местами порванный ханбок и царапины на боках и руках были цветочками по сравнению с гербарием, что она собрала в своих волосах. Минут сорок они уже сидели на ее любимом месте, на берегу реки, и все эти сорок минут Ран методично вытаскивал все ветки из ее волос. Сложнее всего было вынимать сами цветки чертополоха: Су Джи визжала как бешеная, а в какой-то момент и вовсе заявила, что готова ходить прямо так. Волосы у нее были мягкие и приятные на ощупь, но очень длинные, до копчика. — Может, обрежем тебе их покороче? — Свои обрежь, — буркнула девушка. Какими должны быть девушки, Ли Ран не знал. Почему-то он думал, что в пятнадцать все они уже серьезные, изысканные и хозяйственные. Из всего этого Су Джи подходила лишь по последнему пункту: в их домике на холме в перелеске всегда была идеальная чистота и вкусно пахло едой и травами. А еще Су Джи всегда говорила то, что думает. Никогда не кривила душой, никогда не лгала. Если и пыталась хоть что-то скрыть, ее всегда выдавал взгляд и поведение. Су Джи была как открытая книга, и порой Ли Ран задумывался о том, что в обществе хитрых лис она долго не прожила бы. Су Джи была натурой нежной, слегка трусливой и не по годам переживательной: когда Ран приходил домой на час позже, чем обещал, девушка успевала обдумать все плохие варианты событий и встречала его своим тревожным “я уж думала, тебя убили!” Она не любила ссориться, всегда замолкала, когда расстраивалась, и жутко боялась волков — страх этот появился после ее первой встречи с серым хищником. Каждый раз, когда ночью где-то вдалеке слышался долгий вой, Су Джи будила Рана и разговаривала с ним обо всем, пока страх не отступал. Он пытался ее исправить. Проводил с ней чаще тренировки, которые видимых результатов не давали, рассказывал про то, что не хищников надо бояться, а себе подобных. Он рассказывал, какими жестокими и лживыми могут быть люди, и про то, как важно никому никогда не доверять. Даже ему — он подчеркивал это из раза в раз, словно снимая с себя ответственность. А Су Джи слушала его молча и вдруг поправляла ткань его ханбока, или начинала накрывать на стол, или брала его за руку и тащила в лес кормить белок. Су Джи что ни говори, все как о стенку горох. Если девушки в пятнадцать и были серьезными, изысканными и хоть чуточку хитрыми, то она точно какой-то непутевой была. Возможно, этим она ему и нравилась: им, непутевым, нужно было держаться вместе. Ли Ран мягко запустил пальцы ей в волосы и усмехнулся, услышав как Су Джи с шумом выдохнула. Он заметил, как по ее шее пробежались мурашки. Разумеется, такое ей было больше по душе. — Так намного лучше, — промурлыкала она, слегка дернув плечами, и вдруг вскрикнула. Одной рукой Ран поглаживал Су Джи по голове, а другой рукой резко вытащил из волос последний цветок чертополоха. — Постарайся, пожалуйста, больше никуда не падать, — он аккуратно расчесал ее волосы пальцами и поднялся. Су Джи поднялась вслед за Раном и расстроенно на него взглянула. — То есть мы на восток уже не пойдем сегодня? — Пойдем. Но, пожалуй, уже другим маршрутом. Если ты и там откуда-нибудь свалишься, запру тебя дома до скончания веков. — Добряк, — она улыбнулась, похлопав его по плечу, и они направились на восток. На берегу остались лежать цветки чертополоха.

***

Она пропала. Он бегал по ближайшим лесам, перевернул весь их домик вверх дном, звал ее. Все тщетно. Су Джи словно сквозь землю провалилась. — Думай, Ран, думай, — дрожащими руками он заправил мешающую прядь волос за ухо. Еще утром все было хорошо. Су Джи занималась стиркой, готовила завтрак и придумывала кучу отмазок, чтобы не тренироваться. Она пообещала ему выгодно выйти замуж, чтобы точно никогда в жизни ей не пригодились все эти боевые приемы, а Ран неожиданно для себя вспылил. Он уже не помнит, что именно сказал ей: то ли про то, что в семнадцать рано думать о замужестве, то ли назвал ее лентяйкой, не способной запомнить простых правил самообороны. Су Джи расстроилась, это было заметно: она тут же замолчала. Порой они перекидывались парочкой фраз, но все это было не то. Ли Ран не обратил на это внимания, а сейчас жалел. Он должен был заметить! Он не понимал, что творилось в голове у этой девчонки. Просто в какой-то момент он ушел по делам, а когда вернулся, было уже темно. Когда он вернулся, Су Джи не было дома. Куда она могла пойти? Искать мужа? Ран плотно сжал зубы, стараясь не обращать внимание на едкие комментарии внутреннего голоса. Су Джи никогда не держала в себе обиду так долго. Неужели в этот раз она ушла? Однако все ее вещи были на своих местах. Неужели обиделась настолько, что убежала, ничего с собой не взяв? Нет, точно нет. А что, если ее утащил хищник? Какой-то жалкий волк не почувствовал запаха кумихо и зашел на территорию того, кто сильнее? Рана не было рядом, и такое вполне могло произойти. А Су Джи слабая, чертовски слабая, хоть учи ее, хоть не учи: лечить умеет, защищаться — нет. Он выбежал из дома и с шумом втянул носом воздух. Запах крови ниоткуда не доносился. Он вдохнул еще, и в какой-то момент нюх уловил легкий, едва уловимый аромат. Мягкий, сладковатый — ее запах. Он помчался на запах, за доли секунды преодолевая огромные расстояния. Вскоре послышался шум воды. Река. Ну конечно. Он молился всем богам, чтобы она была там. Если ее там не было, то все пропало. Ран выбежал на берег, даже не стараясь быть бесшумным. Кажется, тогда его слышала вся округа. — Кто здесь? — из реки послышался встревоженный голос, и камень с души Рана упал. — Это я. — Отвернись! Он тут же послушно отвернулся, а потом, опомнившись, сказал: — Темно же совсем. Не видно ничего. Судя по ее молчанию, Су Джи с ним согласилась. Ран сел на берег. Рядом лежала ее одежда. — Чего это вдруг ты решила искупаться? — Ты долго не шел, мне стало скучно. Да и погода просто потрясающая! Река теплая-теплая, — она улыбнулась и, отвернувшись, поплыла в обратную сторону. В голосе ее обида не сквозила, да и сама она, кажется, и не думала обижаться. Ран усмехнулся и зарылся руками в волосы. Раздул из мухи слона, прямо как какая-то девчонка. Хотелось сказать ей, как сильно он за нее испугался, но в этом не было никакого смысла. Он прекрасно знал, что она ответит. Когда ты долго не приходишь, я чувствую то же самое. Не нравится в моей шкуре? — Я тут подумала, — она вдруг остановилась и повернулась к нему. — Давай завтра потренируемся? — Что на тебя нашло? — Раз это для тебя так важно… я могла бы попробовать еще раз. Су Джи смотрела куда-то вбок, думая, видимо, что Ран сидел именно там. Это было забавно, но объяснимо: вокруг действительно была кромешная тьма. Су Джи ничего не видела, плавала по наитию и верила, что Ли Ран тоже ничего не видел. Су Джи ошибалась. Он видел каждую капельку воды на ее плечах, каждый плавный изгиб ее ключиц, а, если присмотреться хорошенько, то и каждую ресничку на ее по-детски наивных глазах. Су Джи с самого детства знала, по сказкам и легендам, что лисам верить нельзя. Ее же счастье было в неведении, что Ран входил в их число. Когда девушка начала выходить из воды, Ран все же тактично отвернулся. В верхушках дубов не было ничего интересного, поэтому он сосредоточился на звуках: на ее спокойном дыхании, на тихом шорохе, когда она надевала ханбок, на едва слышном постукивании зубов. — Замерзла? — он повернулся, когда она застегнула ханбок. — Немного. — Домой? — Домой. Су Джи улыбнулась, и ничего ни в ее улыбке, ни во взгляде не показывало, что она хоть когда-то обижалась. И Ран улыбнулся ей в ответ.