Джен Эйр и Эдвард Рочестер: можно ли было избежать катастрофы?

Роман Шарлотты Бронте «Джен Эйр» до сих пор является моей любимой книгой. Но какая-то печаль после ее прочтения все же осталась. Да в финале хэппи-энд, герои остаются вместе, но какой ценой? Меня все же не устроил такой финал — блестящий аристократ, испытавший много несправедливостей в жизни, в конце концов, остался калекой. Да, для его возлюбленной это значения не имело, но все же… Я нередко задавала себе вопрос — возможно ли было для героев обрести счастье без таких потерь? Думаю да. Может быть, именно поступки на эмоциях сыграли с героями злую шутку. Сразу оговорюсь — я ни в коем случае не имею в виду, что Джен должна была стать гражданской женой Рочестера. Подобное в викторианской Англии рассматривалось, как предел падения женщины и ставило клеймо на всю жизнь. Да и в наше время статус содержанки аморален и унижает в первую очередь саму женщину. Джен просто оказалась бы на одном уровне с его прежними любовницами — она сама говорит в романе об этом. Что мы знаем об Эдварде Рочестере? Несмотря на свое положение в обществе, известность, всеобщую симпатию (об этом в романе говорила миссис Фэйрфакс), он достаточно наивная личность. Эмоций пруд пруди, но человеком действий его никак не назовешь. Почему наивный? Да потому что сколько раз его, мягко говоря, имели? Ладно, в первый раз с его роковой женитьбой. Тут уж целиком вина отца. А сын просто поступил по послушанию, как и требовали устои того общества. Отец сказал — «женись», значит, пришлось жениться. Да и кто мог ожидать подобной подлости от собственного родителя? Папаше правда такая деятельность впрок не пошла — любимый старший сын Роланд, ради которого была провернута такая страшная афера, вскоре умер, а отец отправился следом — видимо не смог пережить. Что поделаешь? Эффект бумеранга никто не отменял, но Эдварду от этого легче не стало. Что же было дальше? Рочестер постоянно становился жертвой обмана. То, что он заводил любовниц, осуждать сложно. Он молодой, горячий мужчина, жениться нельзя, так что остается делать — не кастрировать же себя. Но какие женщины ему попадались? Первый эпизод с матерью Адели он описал Джен во всех подробностях. О двух остальных — Гиацинте и Кларе Рочестер сказал только в нескольких словах, но даже и тут понятно, что и та, и другая его использовали.       "Гиацинта была груба и невысоких нравственных правил, — я устал от нее через три       месяца. Клара была честным, кротким созданием, — но что могло быть у меня общего       с этой ограниченной и тупой мещанкой? Я с удовольствием выделил ей достаточную       сумму, она начала какое-то дело, — и, таким образом, мы расстались по-хорошему." То есть можно понять, что Гиацинта изменяла ему, как Селина, а с него тянула деньги. Что касается Клары, так Рочестеру пришлось от нее откупиться, чтобы расстаться по-хорошему. И вот он встречает Джен и влюбляется. Конечно тест, который он устроил, привезя в свою усадьбу все высшее общество и флиртуя на глазах девушки с красавицей-аристократкой, можно назвать садистским. Но Рочестер уже просто боялся наступить снова на те же грабли и хотел убедиться, что Джен любит его по-настоящему. Он в этом убедился, но что дальше? Жениться-то нельзя. И опять же не возникает желания предпринимать серьезные шаги и брать ответственность за возникшую ситуацию. Он просто решил пойти по пути наименьшего сопротивления — обвенчаться, заведомо зная, что брак будет недействительным, и быстренько свалить на континент до того, пока все раскроется, а потом попробуй, найди его. Однако все вскрылось вовремя. А чтобы случилось, если бы они успели уехать и начали жить как муж и жена? Тот факт, что Рочестер женился, будучи несвободным, рано или поздно бы обнаружился. Даже если бы Мэзон не встретился случайно с дядей Джен на Мадейре, и последний не послал его срочно расстраивать свадьбу, скрыть бы ничего не удалось. Мэзон мог снова наведаться в Торнфильд (возможно тот визит, когда сестрица его подрезала, был не первым). После известия о «женитьбе» зятя, Ричард точно молчать бы не стал — поднял бы кипиш на всю Англию. Кто-то скажет, что Джен с Рочестером в это время были бы за границей. Но все равно они вернулись бы рано или поздно. Рочестер раз в год должен был наезжать в свое поместье. Да и так их могли найти. Джен бы наверняка писала в Торнфильд миссис Фэйрфакс, так что установить местонахождение нашей пары было несложно. В этом случае девушку обо всем поставили бы в известность, вернули бы девичью фамилию, лишили всех прав на наследование, детей (если бы они успели родиться) признали незаконнорождёнными, а она сама стала бы навсегда в глазах общества падшей женщиной. Кроме того Рочестер был на 20 лет старше ее. Он мог рано оставить ее вдовой. В этом случае после его смерти все бы неизбежно раскрылось — уж родственники его первой жены постарались бы не упустить имущество. Тогда Джен вообще бы оказалась на улице, опороченной без всякой защиты и средств к существованию, возможно с детьми, объявленными бастардами. Даже, если бы Рочестер написал завещание в пользу Джен, его бы аннулировали. В Англии в то время действовал закон майората — все имущество наследовалось безраздельно только одним членом семьи (в основном старшим сыном), разумеется, рожденным в законном браке. И если бы Рочестер умер, не заведя детей со своей законной женой, его единственной наследницей стала бы вдова, а так как она недееспособна, то ее родственники, назначенные опекунами. А они бы уж точно Джен не пощадили. Короче страшно представить ее судьбу, если бы церемонию не остановили. И все-таки, разве у Рочестера не было другого выхода? Оказывается, был. В викторианской Англии развод был очень трудным делом, но все-таки получить его было можно. Процедура производилась с разрешения Парламента, но стоила очень дорого, поэтому многие не могли себе этого позволить. Но разве у Рочестера не было денег? Были и немалые. Просто он даже пальцем не пошевелил, чтобы навести справки, найти опытных юристов и вплотную заняться этим вопросом. При его деньгах и связях дело, скорее всего, выгорело бы. Вероятно, присудили бы содержать бывшую до конца ее жизни, но он и так готов был это делать. Тогда бы Рочестер повел Джен с чистой совестью под венец, даже будучи не обязанным сообщать ей о своем предыдущем браке. Во всяком случае, в церковь бы уже никто не ворвался и церемонию не сорвал. Таким образом, можно было обойтись без потерь. Некоторые могут осудить такой подход — как это бросить больную жену? Но обратите внимание — брак был заключен обманом, о ее болезни было известно всем кроме жениха (даже его отцу и брату). Почему будущим новобрачным не давали даже полноценно пообщаться до свадьбы? Да потому, что боялись, что поговорив с ней хоть раз, жених мог заподозрить неладное. Все это указывает на то, что девушка уже была больна. Скорее всего, потому ей и не могли найти жениха из местных, несмотря на привлекательную внешность и огромное приданое. В обществе все знали, как обстоят дела. А тут нашелся лох из-за океана, и все — проблема решена. Я уже не говорю о том, что, будучи женой Рочестера, она стала вести развратную жизнь и тем самым опозорила его на весь город. Это можно списать на болезнь. Но то, что сам факт такой болезни был скрыт, конечно, из рамок вон. Так что на момент событий, описываемых в романе, человеком она уже не была, женой тем более не могла быть. Все, что Рочестер мог для нее сделать — позаботиться о том, чтобы она ни в чем не нуждалась, что он делал и собирался делать в будущем. Поэтому расторгнуть брак он имел право, но именно расторгнуть официально, а потом на законном основании устраивать свою жизнь, а не вовлекать в грех невинную девушку, не имеющую никакой защиты. Теперь, что касается Джен? Правильно ли она поступила, сбежав из усадьбы в ту же ночь, сама не зная, куда без средств к существованию? Считаю, что нет. Бросив Эдварда, она косвенно оказалась виновной в пожаре, из-за которого ее любимый мужчина едва не погиб, да еще и получил увечья. Ведь помимо потери возлюбленной, он еще понимал, что она ушла в никуда, образно говоря «в чем мать родила». Кто бы ее принял на работу без рекомендаций, ничего о ней не зная? Он понимал, что она может погибнуть от голода, заболеть из-за скитаний без крыши над головой и умереть от этого. И ведь такое едва не произошло. Кроме того всяких маньяков и насильников хватало везде и во все времена, и если таким на глаза попалась бы одиноко скитающаяся и ночующая под открытым небом девушка, любой поймет, что могло бы случиться. Понимая, в какой опасности оказалась Джен, и то, что у нее нет шансов выжить, Рочестер впал в глубокую депрессию, перестал следить за имением. А когда хозяин оказывается в недолжном состоянии, слуг это начинает расхлябывать. Вот они и расслабились. Сиделка стала больше употреблять, у остальных тоже бдительность снизилась, в итоге читатель получил то, что произошло. А Джен, вместо того, чтобы так безрассудно идти бомжевать, могла обратиться за помощью к тому же Бриггсу. У нее же было 20 шиллингов, которых хватило, чтобы уехать достаточно далеко. Почему же вместо поездки в неизвестном направлении, она не направилась в Лондон — это наверняка было ближе. Разыскать там адвоката ей было бы не сложно — хотя бы через адвокатскую палату. Он был поверенным ее дяди, так что о племяннице обязательно позаботился бы и Рочестеру сообщил, что с ней все в порядке. А тот, вместо того, чтобы запираться в замке, депрессировать и по саду ночами тыняться, занялся бы лучше делом и решил проблему своей свободы, а после чего приехал к ней, даже и на Мадейру, если бы она успела туда уехать. И все. Мораль такова, что нельзя жить на эмоциях, а за счастье надо бороться и что-то делать, а не пускаться в сомнительные авантюры, не поразмыслив о последствиях.