* * *
Елена замерла на полпути, привлеченная странным негромким бормотанием, доносившимся из-за двери. Заснуть не удалось, как ни старалась, только мысли в голове вертелись неотступно. Как там Ксюша, как справилась с правдой о своем рождении? Доченька всегда была стойкой, всегда держалась до последнего. Тем болезненней были срывы, когда стойкость её, в конце концов, подводила. Впрочем, не ей, Елене, судить, вспоминая её приключения на мосту. Только бы у Ксюши все обошлось, только бы пережила и не зацикливалась на этом и не плакала. Не стоит все это её слёз, совсем не стоит. Бормотание было странным, на разные голоса. Она поначалу подумала, что это Лёша говорит с кем-то, но голос был не его. Она помялась, но все же тихо толкнула незапертую дверь. Дети спали в обнимку, ноутбук на тумбочке рядом крутил какой-то фильм, видимо, уже не по одному кругу, но ни Лёша, ни Ксюша так и не проснулись. Лёша обнимал её дочь так, словно она была в его жизни всем, словно от всего мира пытался защитить, а Ксюша, её недоверчивая и недолюбливающая лишние соприкосновения Ксюша, пряталась в его руках, доверяясь ему полностью. Елена покачала головой, улыбнулась и тихо подошла к кровати. Выключила ноутбук, накрыла детей пледом и на цыпочках вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. — Ну, Лёшка Агапов, дождешься ты у меня! — пробормотала она, возвращаясь в свою спальню. — Весь в отца пошел! Консультировался у меня ещё, как с девушкой себя вести, да? Вот ведь зараза, точно бы прибила… — Что опять мой сын натворил? — ворчливо поинтересовался Михаил, возникая из соседнего коридора. — Ай, — Елена махнула рукой. — Сам натворил, сам и отдуваться будет! Михаил сурово сдвинул брови, но спорить не стал. — Как дочка? — Переживает, — Елена вздохнула. — Держится, виду не подает да и не подаст. Она всегда проблемы при себе держала, и сейчас так же. — Вся в тебя, — хмыкнул он. Елена невесело усмехнулась. — Ну, дай-то Бог, мужа она себе выберет получше, чем я в свое время, — в конце концов, задумчиво изрекла она. Лёшу хотелось взять за ухо, прямо чувствительно так, всем маникюром, и хорошенько потрясти за все глупости, которые он вытворял, изводя её дочь. Впрочем, теперь возможно, Ксюша и сама с этим разберется. Главное, старшим не влезать в это во всё, пусть молодёжь сама все про себя решит. Что-то подсказывало ей, что Михаил будет с ней солидарен. — Давай-ка спать, — мягко сказала она.Часть 1
25 декабря 2021 г. в 04:13
С некоторых пор он очень чутко слушал дом. Каждый скрип, каждый случайный стук, каждое дуновение. Любой звук, нарушающий привычный шумовой фон заставлял сердце заполошно вздрагивать, а кулаки непроизвольно сжиматься.
Алексей прислонился к косяку входной двери и мрачно взглянул на прямую как палка спину охранника. Толку-то с него?
Как показали последние события, толку было немного. Алексей теперь каждую ночь проверял, заперта ли дверь, просто так, на всякий случай. Дом одобрительно поскрипывал паркетом и ворчливо шелестел вытяжками.
Дому вообще нравилось все, что происходило. Он, казалось, всеми своими стенами одобрял новых жильцов. В особенности новую хозяйку. Мама Лена заставила дом признать её как-то сразу, достаточно ей было прийти на кухню.
Эти женщины почему-то начинали завоевывать симпатию дома именно с кухни. И сердца его владельцев они завоевали также незаметно и безапелляционно.
Алексей вдохнул прохладный осенний воздух и поежился — в одной футболке было холодно, кожа на руках уже стала гусиной, но уходить пока не хотелось. Придется тщательно запереть дверь, и ещё потом пару раз её проверить. На ночь.
Странное дело, он никогда прежде не думал, что сюда, в его персональную крепость с самого детства, разбой может прийти так просто. Может войти, оглушив охранника, может зайти в любую комнату, может попытаться изнасиловать девчонку, мирно спящую, как ей ранее казалось, в безопасности. А если бы его не оказалось тогда в доме?.. Нет, он не будет об этом думать, и без того на душе тошно.
Маргариту Баранову Алексею хотелось придушить персонально, но вместе с тем именно рядом с ней он почувствовал себя наивным ребенком, беззащитным перед изощренностью человеческой подлости. Зря он мнил себя когда-то прожженным циником: теперь он не смог бы даже самому себе предсказать, что последует дальше.
Он никогда не подозревал, что человеческая подлость может быть настолько безгранична. Хотя стоило бы после той истории с эскортом.
Ксения… Ксюша… как же он был взбешен тогда, как очарован. Ненавидел её и все никак не мог поверить в то, что такая девушка, как она, пошла бы продавать себя. Кто угодно, но не она — умная, целеустремленная и достаточно честолюбивая. Любимая дочь, любимая сестра, любимая… его любимая.
Надо же, чтобы она начала обращать на него внимание, начала возиться с ним, чтобы быть с ней рядом, достаточно оказалось всего лишь стать ей братом. Ну, почти. Вообще Лёша очень рассчитывал, что тетя Лена все-таки выйдет замуж за его отца. Зря они что ли, препираются каждый раз, когда видят друг друга? Совсем не так, как мать с отцом когда-то, а по-доброму, беспокоясь друг о друге, о них с Ксюшей, даже о пострадавшем охраннике.
Руслан сотрясения избежал, но все равно отлеживался пару дней, хотел с горя уволиться, но отец не позволил.
— Эй, не стой так, простудишься опять! — кто-то дернул его за рукав, и Алексей очнулся. Оглянулся и мгновенно лицо его, ранее задумчивое и хмурое, озарилось очаровательной обезоруживающей улыбкой.
— Может, я этого жажду? — возразил он. — Ты со мной будешь возиться, вареньем кормить, спину согревающей мазью мазать…
Ксюшу, судя по строгому взгляду, обезоружить обаянием не удалось, но вспыхнула она до самых корней волос, молча втянула его за локоть обратно в помещение и сама закрыла дверь. Он заметил, что замок она также проверила.
— Заболеешь, не вареньем, а уколами тебя лечить будем, — буркнула она.
Алексей ухмыльнулся уже куда ехиднее:
— А куда, позволь уточнить? — елейным голосом произнес он.
Ксюша закатила глаза.
— Агапов, уймись! Ты только выздоровел, зачем тебе все по-новой? Так понравилось от занятий отлынивать?
— А то, — хмыкнул он и наконец-то почувствовал, что и впрямь замерз.
Осень надвигалась стремительно, листья с тополей последние дни летели сплошным золотистым вихрем. Алексей помнил, как маленьким забрасывал Юльку этими листьями, а она забавно пищала и отбивалась, и пыталась отомстить, запихнуть эти листья ему за шиворот, те громко шуршали и кололи беззащитную спину. А тетя Маша беззлобно ругала их обоих, когда они сообща закидывали листьями уже её...
Когда они успели вырасти и так измениться? Когда Юля успела стать такой?.. Она всегда была для него сестрой. Не Ксюша, а она — его настоящая, пусть и неродная сестра. И не более.
Тем неприятнее и досаднее была эта её одержимость. Этого только ему ещё не хватало, он не хотел становиться её очередной игрушкой и разочарованием. Он, разумеется, любит и её какой-то частью своей души, но этого слишком мало. Хорошо ещё, что дядя Сёма все понимает. Хочется верить.
— А ты чего кислая такая? — спросил он.
Ксения отвела глаза. Она и впрямь казалась какой-то опустошенной, и взгляд был больной, горький, словно у раненого зверька.
— Ничего особенного, — прошелестела она. — Так, мысли разные.
— Мысли — это да… — Алексей серьёзно кивнул. — У меня тоже мысли!
— Да что ты говоришь? — иронически отозвалась Ксюша. — А так ведь с виду и не скажешь!
— Ага! — жизнерадостно подтвердил он. — Мороженого хочу, вот! Пойдем на кухню?
Ксюша смерила его нечитаемым взглядом, но лицо её слегка прояснилось.
— Да, Агапов, — в конце концов заключила она. — Мысли у тебя и впрямь глубокие! Чур моё — вишневое!
— Эй, это нечестно! — заспорил он. — Это я его люблю! Давай так, кто последний у холодильника, тот и получает всю банку!
Он слегка пихнул её в спину и первым проскочил на пустую кухню.
— Агапов!.. — возмущенно донеслось ему вслед. — Лёшка! Так нечестно!
Она подскочила к нему, пытаясь отобрать банку. Он не отдавал, прыгал рядом, корчил рожи, словно забыв, что ему уже не двенадцать лет, а за двадцать.
Ксюша, в конце концов, засмеялась, и он словно в награду за это, делая вид, что неловко поскользнулся, выпустил мороженое из рук, отдавая ей лавры победительницы.
Он не хотел, чтобы какое-то новое, ещё неизвестное ему горе грызло её в этот вечер безнаказанно. Сейчас она, по крайней мере, улыбалась торжествующе и показывала ему язык, победно втыкая ложку в отвоеванное мороженое.
Их прыжки и вопли не остались незамеченными. На пороге Алексей заметил подошедшую тетю Лену, она не торопилась присоединяться к ним, только с печальной улыбкой смотрела на дочь. На ней тоже не было лица, только бесконечная тревога и печаль отражались в её позе.
Он не успел окликнуть её, она сама заметила его взгляд, покачала головой, улыбнулась и кивнула, как показалось Алексею, с одобрением и благодарностью. Он невольно оглянулся на Ксюшу, а когда перевел взгляд обратно, тетя Лена уже исчезла. Только тихие шаги доносились с лестницы ещё какое-то время.
— На, — Ксюша протянула ему холодную банку. — Я не такая жадная, как некоторые!
После уличной прохлады горячего чая хотелось несравненно больше, но он лишь потянулся за новой ложкой.
Ксюша тем временем уже соскочила с табурета и возилась, что-то вытаскивая из шкафа. На стул ей определенно было залезать лень, поэтому она предпочла мучиться так.
Алексей некоторое время заинтересованно наблюдал за её стараниями, потом не выдержал, подошел и с проказливым смешком без предупреждения обхватил её за талию, поднимая на необходимую высоту. Ксюша пискнула и попыталась инстинктивно лягнуться. К слову, почти попала.
— Давай вытаскивай, — прокряхтел он. — Долго держать-то?
— Можешь уже поставить обратно, — любезно сообщила Ксюша. — Агапов, ты невозможен, знаешь об этом?
— Догадываюсь, — ухмыльнулся он.
— Просто сядь уже и угомонись, — Ксюша махнула на него рукой и отошла на мгновение, чтобы вернуться уже с чашкой, наполненной кипятком. Поставила перед ним и торжественно вручила ему чайный пакетик. — Это тебе полезнее будет, после прогулок в одной футболке в такое время года. А мороженое верни! Тебе, как недавно болевшему, вредно!
На этот раз он не возражал.
Так они и сидели: он — прихлебывая горячий ароматный чай, она — рассеянно ковыряя мороженое чайной ложкой.
Алексей рассматривал её спокойное лицо и всё никак не мог наглядеться. Вся она, от короткой аккуратной стрижки до тонких изящных черт лица и хрупких пальцев, была совершенно необходима в его жизни, казалась какой-то неотъемлемой его частью, словно всегда была рядом с ним.
— Как ты думаешь, дети похожи на своих родителей? — внезапно спросила она, И Алексей недоуменно вскинул голову.
— Наверное, — неуверенно отозвался он. — Это вообще-то в генетику заложено, если помнишь такой факт из школьной программы!
— В генетику, да, — Ксюша задумчиво прокрутила в пальцах ложку. — Тетя… Рита тоже так мороженое ест, знаешь? Из банки, мол, вкуснее. Это неправильно, но я все равно повторяю…
— Как нравится, так и ешь, — он пожал плечами. — Как будто у нас мороженого мало? Да и я после тебя не побрезгую, уж не беспокойся! Эй, да ты чего расклеилась-то?
— Думаю просто, — Ксюша подперла рукой голову. — Может, все мои неприятности, с эскортом, с фотографией этой, связаны с тем, что я просто похожа на неё?.. На тетю Риту. Может, это генетическое?
Алексей открыл рот, подумал, сглотнул матерную тираду обратно и, медленно выдохнув, отозвался:
— Фенетическое! Ксюх, ты чего? С ума сошла?.. С чего ты вообще такую чушь в голову взяла? Ты на неё совсем не похожа!
Ксюша горестно скривилась, с виду ничуть не убежденная его словами.
— Просто нормальная девушка… она бы наверняка поняла все раньше, и про агентство, и про подработку. А я…
— А ты впервые поцеловалась на третьем курсе, — перебил он её раньше, чем успел подумать о сказанном.
“Со мной…” — этого он не добавил, но одна мысль эта наполняла его почему-то несказанным довольством.
Ксюша порозовела и немедленно отгородилась банкой, закрывая лицо.
— В смысле, ты и не должна понимать, — неуклюже поправился он. — Ты наивная как не знаю кто, но это естественно, понимаешь? Это не говорит ничего о тебе самой, только о том, что ты не знаешь жизни и подлости других. Это нормально!
— Думаешь?.. — она взглянула на него широко открытыми глазами, в которых царила бесконечная печаль. — Я всё думаю, что бы Стёпа сказал… поверил бы он мне, оказался бы на моей стороне?
— Поверил, — твердо сказал Алексей. — Он бы тебя не оставил.
Пусть он не знал толком её брата, но не верил, что сын тети Лены смог бы поступить иначе. Ксюша улыбнулась и подняла руку, быстро вытирая глаза, шмыгнула носом и посмотрела на него с благодарностью.
— Ты тоже… поверил мне тогда. Спасибо тебе!
— Ну а как иначе, — он пожал плечами и отвернулся.
В груди уже знакомо свело захватывающим волнением. Он не любил вспоминать тот эпизод, слишком уж много эмоций он рождал. Эта мешанина чувств до сих пор сводила его с ума.
Он просто хотел напугать, отругать, показать во что она вляпалась, и наказать мимолетным испугом, а в итоге наказал сам себя. То краткое мгновение, когда она боролась с ним, шепча “Не надо!”, осталось в памяти мучительно стыдным эпизодом и мучительно сладкой мечтой, если бы она, напротив, хотела этого, если бы это случилось по взаимному согласию. Ему ещё долго мерещился на губах вкус её кожи — этот нечаянно сорванный с её шеи поцелуй.
Ох уж этот Моцарт со своим чертовым роялем… Чтоб его!.. Мало ему фанаток, что ли? Почему Ксюша не могла зафанатеть по кому-нибудь другому, желательно под девяносто и с отвратительным характером?
Совместные ночевки последнее время под одним пледом тоже ничуть ситуации не помогали. После них Моцарта очень хотелось отправить куда-нибудь… в Австрию, например! Чтоб не отсвечивал.
— С такой мамой, как тетя Лена, ты и не могла бы вырасти другой, — наконец сказал он, в надежде ободрить Ксюшу. — Я бы поверил тебе в любом случае! Все же шесть лет тебя знаю.
Попытка провалилась в самом начале. Ксюша резко помрачнела и опустила голову. И опять шмыгнула носом.
— Эй, ну ты чего? — он легонько толкнул её в плечо.
Она помотала головой.
— Давай кино какое-нибудь посмотрим? — предложила она спустя пару минут. — Хочу голову разгрузить.
— Можно, — он кивнул. — Какое?
— Какое-нибудь, — Ксюша улыбнулась все ещё неуверенно, но неожиданно лукаво. — Только давай у тебя, с ноута? Не хочу внимание привлекать.
Это предложение ему понравилось и не понравилось одновременно. С одной стороны, хорошее кино в хорошей компании да ещё и на родном диване, ну или в данном случае кровати, его всегда привлекало. С другой стороны, рождало определенные неудобства. Последние он в полной мере прочувствовал, установив ноутбук и откинувшись на подушки, а Ксюше предоставив полную свободу действий. Когда она третий раз наступила ему на ногу коленом и пару раз оказалась в ракурсе несомненно позитивном, но в контексте их нынешних отношений несколько неуместном, Алексей предпочел просто закрыть глаза и смириться с тем, что идея придушить Моцарта, как конкурента, слишком бесперспективна и в сущности своей уныла, хотя и бесконечно привлекательна.
Позже, чувствуя плечом тепло её плеча, слыша её тихое размеренное дыхание у самого уха, он пришел к выводу, что будет просто наслаждаться тем, что имеет. Главное, чтобы Ксюша была здесь, чтобы она улыбалась и чтобы её бешеная родня наконец отвязалась от неё, позволив просто нормально жить.
Когда по экрану поползли финальные титры, Ксюша уже крепко спала, обняв его за руку. Он усмехнулся, почувствовав, как она во сне ежится от сквозняка и неосознанно прижимается к нему ближе, как к ближайшему источнику тепла.
Свободной рукой он натянул на них обоих плед и тщательно накинул на спящую Ксюшу. Он же не изверг какой-нибудь, чтобы будить спящего человека, отправлять в свою комнату, разрушать чужой сон, он и потерпеть может!
Оставалось лишь притянуть её поближе, уткнуться носом в макушку и обнять якобы во сне. И с головой погрузиться в иллюзию, что он делает это в полном своем праве, как со своей девушкой. А может и не только девушкой, может и женой… Кто сказал, что он тоже не может мечтать?
Но все это будет позже, а пока сон неумолимо затягивал его в свои объятия.