По воле судьбы

— Папа? — Удивился Эдвард. — А ты ожидал увидеть Санта Клауса? — Улыбнулся Хоэнхайм. Старший Элрик немного отошел, впуская гостя. Для Эда было нержиданостью встретить своего старика в доме Рокбеллов. А может это судьба привела Хоэнхайма к этим дверям. Эдвард открыл рот, чтобы что-то сказать, но к ним на встречу вышла Пинако в красном наряде. — О, Хоэнхайм, ты все-таки соизволил приехать. — Счастливо улыбнулась старуха. — Я бы не простил себе, если бы нарушил обещание. — Произнес старик и, подойдя к женщине, тепло обнял ее. Старший Элрик смотрел на то, как высокий пожилой мужчина обнимает маленькую старушку. Отстранившись, Хоэнхайм достал из внутреннего кармана коричневого пальто небольшую коробочку и протянул старшей Рокбелл со словами: — Это тебе, Пинако, с наступающим. — Спасибо, — кивнула старуха, принимая подарок. — Что же ты стоишь, раздевайся и проходи за стол. Хоэнхайм снял с себя верхнюю одежду и повесил на вешалку. Перед тем, как пройти в столовую, старик взглянул на старшего сына.

***

Эдвард решил не заморачиваться с нарядом. Классическая белая рубашка и черные брюки отлично сидели на нем. Золотистые волосы он собрал в привычный хвост. Когда молодой человек вышел из комнаты, он столкнулся в коридоре с Уинри. Химик оценивающе оглядел девушку с головы до ног. Сиреневое платье с рукавами в три четверти и небольшим вырезом на груди идеально сидело на стройной фигуре блондинки. А легкий макияж добавлял изюминку. На длинных до талии светлых волосах был надет ободок с маленьким бантиком. От такого простого, но в тоже время изящного вида, на лице Эдварда расцвела мягкая улыбка. — Тебе очень идет это платье. — Сделал комплимент химик. — Спасибо. Ты тоже очень красив в этом костюме. Нас ждут за столом. Пошли скорее. — Младшая Рокбелл взяла за руку блондина и направилась к лестнице. Однако Эдвард не торопился к остальным. Остановившись на лестнечной площадке, старший Элрик мягко прижал девушку к стенке. — Эй, ты что? — Спросила голубоглазая. — Обычно после блюда подают десерт. Но в этот раз, я хочу наооборот, маленькая бестия. — Дерзко ухмыльнулся блондин. От хищного взгляда у Уинри загорелись щеки. Эдвард обхватил лицо блондинки и прикоснулся к ее губам. Младшая Рокбелл ответила взаимностью, обвив руками шею мужчины. Эдвард обнял рукой за талию, а другой зарылся в мягкий шелк на затылке, притягивая девушку ближе к себе. Вкус Уинри напоминал Эду клубнику. Сладкая с легкой кислинкой ягодка, которая вобрала в себя солнечное тепло. Эдвард понял, что их скоро хватятся и неохотно отстранился. Грудь блондинки часто вздымалась, а румянец продолжал гореть на нежных щеках. Младшая Рокбелл подошла к, висевшому на стене, зеркалу и, расмотрев свое лицо, вздохнула. — Ну вот, придеться заново красить губы. — Ты выглядишь так, будто съела кучу помидоров и у тебя началась аллергия. — Съязвил Эд. — Кто бы говорил. — Парировала Уинри и, достав платок, принялась стирать следы помады с обоих.

***

Когда Эд и Уинри появились в столовой. Альфонс проговорил: — Ну наконец-то, явились не запылились. Я уже хотел за вами идти. Почему так долго? — Да Уинри меня задержала. — Ответил Эд. Блондинка, услышав слова химика, одарила его взглядом. Но старший Элрик не обратил на это внимание и занял свое место рядом с младшим братом. — Теперь все в сборе. — Проговорила Пинако. Девушки разлили всем пунш. А Хоэнхайму дали право разрезать индейку. Старик ножом отделял часть и раскладывал по тарелкам. — Я буду ножку. — Сказала Мэй Чан. — Руки прочь, ножка моя. — Провозглосил Эдвард, готовый завладеть самую вкусную часть любой ценой. Получив желанный кусок, Эдвард с удовольствием вцепился зубами в филейную часть птицы, заедая всем, что находилось на столе. — Может кто-то хочет сказать тост. — Нарушила молчание Пинако. К их удивлению Хоэнхайм поднялся со стула со стаканом. — В первую очередь, я хочу поблагодарить хозяйку дома за теплый прием. Надеюсь, что в следующем году мы соберемся за этим столом снова. А еще я хочу сказать вам, мои сыновья. Вы стали отличными мужчинами и делаете много полезного на благо людей. Заботьтесь и дальше друг о друге. С Рождеством! — Тепло произнес Хоэнхайм. — С Рождеством! — Провозглосили остальные, звеня стаканами с пуншем.

***

За стенами теплого дома шел поздний вечер. Серебристый свет луны освещал белоснежные земли. Эдвард стоял у окна в гостиной. Его взгляд был устремлен на, стоящего снаружи, отца. Старший Элрик перебирал кучу мыслей в своей голове, но ни одна не хотела появляться. — Может поговоришь с ним. — Произнесла Уинри, вставая рядом с блондином. — Что я ему скажу. — А ты подумай. Он же твой отец. У вас с Алом появился идеальный шанс поговорить обо всем без утайки. — Я не могу. Мне очень стыдно за все, что я ему сказал тогда. — Тяжело вздохнул Эдвард. — Вот поэтому тебе тем более нужно помириться с ним. Так что не трусь и ступай на улицу. — С этими словами Уинри схватила Эда за руку и потащила его к двери. Младшая Рокбелл, не обращая внимания на жалобы, выставила химика за дверь. Зимний воздух тут же окружил Эда, заставив его поежиться. В след за старшим Элриком появился Альфонс. Хоэнхайм оторвал свой взгляд от звездного неба и посмотрел на сыновей. Эдвард почувствовал смущение и подергал дверную ручку, но та оказалась закрыта. Химик понял, что сейчас решается судьба и, сжав храбрость в кулак, приблизился к отцу. Сердце старшего Элрика волнительно билось в груди, и казалось этот стук был слышен снаружи. Мысли путались, но молодой человек уверенно смотрел в глаза старика. — Папа, я долго думал над своим поведением и был не прав насчет тебя. Ты очень нужен нам с Алом. Поэтому прости меня. — Раскаялся Эд. — Мы очень хотим, чтобы ты был с нами. — Добавил Альфонс. — Ты сделал все, чтобы мы ни в чем не нуждались и очень благодарны тебе за это. Мы потеряли маму и не хотим потерять тебя, папочка. — Да, наш с Алом рождественский подарок будет ждать тебя в лаборотории. Мы узнали о твоей болезни создаем тебе лекарство и очень хотим, чтобы ты принял его. Потому что ты самый дорогой для нас Альфонсом человек, папа. — Сказал Эд, чувствуя ком в горле. Эдвард и Альфонс покорно склонили головы перед своим родителем. Химик почувствовал, как на его голову опустилась широкая ладонь и погладила по волосам, как в детстве. А затем Хоэнхайм притянул сыновей к себе. — Я прощаю вас, мои мальчики. И вы простите меня, дурака старого. Я поражен тем, что вы хотите помочь мне. Спасибо вам. — Растрогался Хоэнхайм. Эдвард, обнимая отца, чувствовал, как вся горечь и обида выходит из него, теплой влагой стекая по щекам. Химик, вздрагивая всем телом, всхлипывал, как маленький ребенок, орошая плечо старика слезами. Хоэнхайм, глядя в темноту, улыбался сквозь слезы радости. Уинри, наблюдая за происходящим через окно, улыбнулась. После разговора на улице, Элрики продрогли до костей, но их настроение было выше не куда. Эдвард чувствовал себя так, будто с его души упал камень, дав молодому человеку долгожданное облегчение. Больше не было между ним и отцом неприступной стены, которую он сам воздвиг. Хоэнхайм пригласил своих сыновей отметить это событие за бокалами. На что братья согласились. Позже изрядно пьяные Элрики карабкались на второй этаж. В доме было тихо. Женская половина отдыхала в своих постелях, а Хоэнхайм лег на диван в гостиной. Мир крутился перед глазами Эда, а тело его не слушалось. Химик знал, что утром его ждет важная встреча с унитазом. Но сейчас молодой человек думал о том, чтобы лечь спать. Однако подняться по ступенькам оказалась для Эда большой задачей. Но он не мог оставить младшего брата на полу. — Альфонс, это ни кровать. — Заплетающимся языком, проговорил Эд, взваливая спящего брата на плечо. — Братик, меня сейчас стошнит, — пробормотал младший Элрик. — Только ни на меня. Преодолев лестничный пролет, Эдвард продолжил тащить Ала. Младший Элрик пожаловался брату, что ему плохо, и Эд свернул в ванную. Когда химик довел блондина до унитаза, то до его ушей донесся не самый приятный звук очищения организма. Не желая оставаться, Эдвард направился в коридор. Однако Эд случайно перепутал двери и вошел в комнату Уинри. Он споткнулся о собственные ноги и растянулся на полу. Старший Элрик поднялся и на четвереньках дополз до кровати. Химик облегченно вздохнул, когда его голова коснулась подушки.

***

Утреннее солнце проникало в окно и неспешно приблежалось к кровате. Уинри, проснувшись, продолжала лежать с закрытыми глазами. Едва она пошевелилась, как почувствовала чьи-то руки, обнимающие ее талию. А теплое дыхание щекотало ее ухо. Младшая Рокбелл распахнула глаза и повернула голову. На одной подушке рядом с ней спал Эдвард. Его лицо было так близко, что до девушки доходил запах алкоголя. Уинри спрашивала себя, как он здесь оказался. Видок у химика был слегка потрепан. Мятая рубашка, один тапочек свисал на ноге. Даже волосы в беспорядке были разбросанны по белой наволочке. Уинри отметила, что даже в неряшливом виде, он оставался превелекательным. Эдвард слегка пошевелился и крепче прижал девушку, как мягкую игрушку. Голубоглазая аккуратно освободилась из мужских рук и приподняла свой корпус. Эд слегка разлепил веки и, увидев перед собой голубые глаза, пробормотал: — Белый ангел, принеси пожалуйста холодненькой водички. Уинри слегка улыбнулась и протянула руку, чтобы разбудить химика. Но в этот момент дверь открылась и послышался голос старшей Рокбелл. — Уинри, ты уже про… — Пинако оборвола себя на полуслове, когда увидела картину маслом. Младшая Рокбелл почувствовала, как покрывается краской и выглядела так, будто ее поймали на месте преступления. В ответ Пинако с интересом смотрела то на, посапывающего, Эда, то на ошеломленную Уинри, и на ее морщинистом лице расцвела улыбка. — Вижу, внученька, у тебя дела пошли в гору. — Одобрительно проговорила Пинако. — Бабушка, это ни то о чем ты подумала. Я вообще не знаю, как он здесь оказался. — Оправдывалась Уинри, указывая на объект, который, как ни в чем не бывало продолжал спать. — Конечно, конечно, можешь не объяснять. — Бабушка Пинако, там Альфонс в ванной на коврике спит и мне нужна помощь, чтобы поднять его. — Сказала Мэй, войдя в комнату Уинри. Выражение лица китаянки поменялось, при виде густо покрасневшей блондинки и Эда. Черные брови поползли вверх, а глаза едва не вылезли из орбит. — Что здесь произошло? — Задала глупый вопрос Мэй. — А то ты не знаешь. У нашей Уинри все на мази. — Оптимистично проговорила Пинако. — Я же сказала, между нами ничего не было. — Отчаянно ударила по подушке Уинри. — Да, да, мы никому не скажем. — Хмыкнула Пинако, пропустив слова внучки мимо ушей. Казалось от блондинки шел пар и ей хотелось спрятаться ото всех под одеялом. Она знала, что дальше будет, когда эта парочка покинет ее комнату. Пинако, словно прочитав мысли внучки, сказала Мэй, что им нужно оставить голубков одних. Едва дверь за ними закрылась, как Уинри сердито посмотрела на того, кто заварил всю эту кашу. Она склонилась к уху Эда и заорала: — А ну живо просыпайся, Эдвард Элрик! Старший Элрик почувствовал резкую боль в голове, будто на нее опустили тяжелый молот и зажмурился. Он с трудом разлепил веки и посмотрел, на пылающую от гнева Уинри. Ну или ему так казалось. — Стерва ты. — Вырвалось у Эда. — Что ты сказал?! — Еще пуще разъярилась младшая Рокбелл и столкнула химика на пол ногами. Эдвард, упав на пол, слегка задел прикроватный столик, от которого пострадала несчастная головушка. Блондин тут же завыл от боли и прижал руку к ушибу. Он посмотрел на Уинри так, будто увидел ее в первые. — Уинри, в чем дело? — Спросил химик. — В чем дело? Ты меня подставил. Какого хрена ты приперся спать в мою кровать. Тебе что? Своей не хватает? — Прости, я случайно ошибся дверью. — Ты попробуй это бабули и Мэй объяснить. Они теперь думают, что у нас с тобой был трах-тарарах. — Выпалила блондиночка. Эдвард покраснел. Однако на его губах появилась ухмылочка, и он закинул руки за голову. — Если это и так, то не вижу в этом ничего плохого. Мы же взрослые люди и вполне можем позволить себе взрослые игры. — Ах ты, пиздюк, извращенец! И ты туда же! — Начала лупить подушкой Эда блондинка. — Мы скажем свидетелям, что между нами не было интима. — Да я же пошутил. — Сказал старший Элрик, уворачиваясь от атаки. Голова нестерпимо болела, а в горле настоящая сахара. Эд схватил подушку и отбросил в сторону, а затем обвил тонкую руку блондинки и потянул Уинри на себя. Младшая Рокбелл обнаружила себя, лежачей на нем. А руки химика обняли за талию. Уинри оперлась о грудь руками, посмотрела в бесстыжие глаза химика. Она выпрямилась и промолвила: — Я так понимаю твое примерение с отцом прошло удачно. — Да. И все благодаря тебе, Уинри. Твой волшебный пинок сыграл важную роль. Так что спасибо тебе. — Улыбнулся Эд. — Пожалуйста. Эдвард с удовольствием смотрел, на сидящую на нем девушку. Растрепанные после сна волосы, широкая футболка и шорты скрывали формы девушки. Он взял небольшой локон двумя пальцами и провел ими до самого конца. — До сих пор понять не могу. Чем я заслужил тебя. — Это хорошо или плохо? — Полюбопытствовала Уинри. — А ты как думаешь? На это у девушки не нашлось ответа. Прошло несколько минут прежде чем Эд нарушил тишину. — Слушай, Уинри. — Ммм? — Я хочу, чтобы ты и дальше работала со мной. Ты показала себя, так что хватит тебе мыть унитазы. Да и еще. — Сказал Эд, не дав девушке раскрыть рта. — В лаборотории обращайся ко мне ни как к начальнику, а как к равному человеку. — А как же Эмбер и остальные? — Недоверчево произнесла Уинри. — Нас опять начнут обсирать на весь белый свет. — Насчет этих сплетниц не волнуйся. Никто не посмеет тронуть тебя. Тот кто оскорбляет тебя, оскорбляет и меня. А с Эмбер я разберусь. — Сказав это, Эдвард игриво коснулся ее носика. А затем провел ладонью по бедру, поднимаясь выше. Уинри слегка заерзала, и Эд прикрыл глаза, борясь с собственным ощущением. Он понял, что ему срочно нужен холодный душ и поспешил выбраться из под девушки.

***

После водных процедур Эдвард чувствовал себя лучше. Одевшись, химик спустился на завтрак. Альфонс, оперевшись рукой о голову, неспеша пил минералку из бутылки. К еде он даже не притронулся. Пожелав всем доброго утра, старший Элрик сел за стол. Перед ним тут же появилась тарелка с бульоном и бутылка минеральной воды. Эдвард схватил бутылку и жадно приложился к ней. Он чувствовал, как сухость проходит и блаженно закрыл глаза. — Вижу ночка была та еще. — Хихикнула Мэй. Уинри посмотрела на подругу и пихнула ее в бок. После завтрака все собрались в гостиной, чтобы раздать друг другу подарки. Блондинка достала из-под елки две коробки и протянула Эду и Алу со словами: — Это вам, братья, с Рождеством. Блондины поблагодарили девушку и предподнесли свои. Эдвард разорвал обертку и открыл коробку. Он очень удивился, когда достал от туда красную кофту ручной работы со знаком черного фламеля на спине. Ткань была очень приятной, как и та, кто просидел за созданием этого шедевра. Старший Элрик поспешил надеть подарок. А затем он подошел к зеркалу и покрутился перед ним. — Сидит как влетая. — Улыбнулась Уинри, наблюдая за химиком. — Спасибо тебе, Уинрочка, я в восторге от этого. Альфонс и во все воскликнул от радости, когда увидел в коробке пушистый комочек. Рыжий котенок с белыми носочками поднялся на задние лапки и мяукнул. Ал взял на руки котенка и прижался к нему. — Эд сказал мне, что ты любишь кошек. Я рада, что тебе он нравится. — Да я просто в восторге. Спасибо тебе, сестренка. — Обрадовался Ал. Уинри искренне восхитилась сережкам из простого металла. Однако ее радости не было предела, когда открыла личный подарок Эда. Внутри лежало то самое голубое платье, которое она видела в ветрине, когда только приехала в Централ. Блондинка не могла поверить в то, что этот красивый наряд будет у нее в руках. Она прижала мягкую ткань к щеке и улыбнулась химику. Мэй Чан досталось коралловое ожерелье от Уинри и маленькая панда от Ала, которую она назвала Сяо Мэй. Едва китаянка прикоснулась к ее щеке, как медвежонок вцепился в палец острыми зубками. И Мэй Чан заверещала. Пинако с улыбкой предподнесла Хоэнхайму яркий конверт со словами: — Я конечно знала, что ты приедешь, мой старый приятель, и подготовила тебе подарок. С Рождеством! — Спасибо, но не стоило. — Произнес Хоэнхайм и открыл конверт. — Горячие источники? — Удивился старик. — Да, я решила, что тебе нужен расслабон. А то какой-то вялый в последнее время. — Усмехнулась Пинако. В ответ Хоэнхайм рассмеялся. Старшая Рокбелл получила новую курительную трубку и табак отличного качества. А в другой коробке она обнаружила фотоаппарат последней модели. Старушка воодушевилась последнему и посмотрела на остальных. — А ну-ка давайте я вас всех сфотографирую. Это будет первый снимок, на котором мы все вместе. — Братья Элрики, девушки и Хоэнхайм встали в позы. А старушка попросила. — Скажите сыр. — Сыр! — Улыбнулись все и Пинако щелкнула фотоаппаратом. После фотосессии, все разошлись по разным комнатам. Только Уинри и Эд остались в гостиной. Над деревянным потолком висела омела, повязанная красным бантом. Блондинка, глядя на пушистую веточку, услышала голос химика: — Ты уже загадала желание? — Вот думаю над этим. А ты? — Поинтересовалась младшая Рокбелл. — Нет. Потому что я в такие вещи не верю. — А ты попробуй, вдруг сбудется. — У меня есть одно желание и я надеюсь, что ты поможешь мне его исполнить. — Тихо произнес Эд, обнимая блондинку за талию. Голубоглазая мягко улыбнулась и прикусила губу. Старший Элрик бросил взгляд на висевшую над ним омелу, а затем посмотрел в голубые глаза. — Что загадал? — Полюбопытствовала Уинри. — Не скажу, а то не сбудется. — Произнес химик и запечатал поцелуй на ее губах.