Merry Christmas You Filthy Animal

      — Кстати, сама знаешь кто приехал, — сообщила Мэри таким тоном, словно в светлом симпатичном доме напротив вновь заметили Тома Реддла, нагрянувшего для веселой рождественской резни к магловской родне.       О нет, туда заявился кое-кто похуже!       — И ты молчала?! — взвилась я, моментально позабыв о рецептах подливки, которые я тщательно изучала, выбирая для главной вечеринки года подходящий и наилучший, конечно же.       Схватив со стола планшет с приколотыми к нему листовками, я со всех ног бросилась к входной двери. Я готовилась к этому, я медитировала, я прорабатывала стрессоустойчивость, я смогу, я справлюсь.       Но промчавшись мимо зеленого, скрипящего от старости, пикапа — странно, что я не услышала, как он подъехал, — тут же разозлилась, хотя еще ничего не стряслось. Это затишье перед бурей.       С Колином Ши только так и бывает.       Мы учились с ним в одной школе и его выходку с горшочком талисмана футбольной команды до сих пор вспоминают на встречах выпускников, как самый жесткий и угарный розыгрыш. Естественно, я его таковым не считала. Я вообще не считала Колина адекватным, а зачастую и человеком даже, скорее, беспринципной наглой скотиной, портящей мне жизнь с детства.       Все началось с моей короткой влюбленности в красавчика-соседа, переехавшего сюда с выходом отца-копа на пенсию, и закончилось его предложением искупаться голышом в бассейне. Он выдал это при моей маме, и мне тут же запретили общаться с «этим несовершеннолетним хулиганом и психопатом», ведь мама была уверена, что он дурно на меня повлияет. Так я распрощалась со всякой надеждой чуток испортиться и осталась прилежной девочкой до сегодняшнего дня. Иногда, когда я позволяю себе не два бокала вина, а три, я фантазирую, как все сложилось бы, если бы я ни была такой послушной, но времени вспять не повернуть, а наш взаимный игнор с Колином — изредка нарушаемый его пошлыми выпадами в мой адрес до самого его переезда в Бостон, — мутировал в войну. Серьезно. Самую настоящую рождественскую войну.       С тех пор, как меня избрали председательницей праздничного комитета — путем честного анонимного голосования, между прочим, — я установила на нашей Кленовой улице новые правила. Пару десятков правил. А Колин считал своим долгом всячески пакостить мне, заграбастав роль Крампуса и Гринча в одном флаконе. Если скрестить этих плохих парней, получится та еще мерзость. Обитающая со мной по соседству и непременно приезжающая навестить родителей, едва в воздухе веет печеньем для Санты.       В этом году Колин задержался, но я не обманывалась на его счет — была убеждена, он наверняка прикатит в родное гнездышко и останется, как всегда, до конца января.       Сколько его выходок я уже пережила? Сперва он закатил у себя громкую вечеринку с рок-музыкой и тонной конфетти, которым уличные коты блевали потом еще три недели, и это в ответ на мое желание устроить ретро-Рождество с пением колядок и костюмированным представлением в Сочельник.       На следующий год я вздумала рискнуть и привнести в праздничный сезон изюминку. Под ней я подразумевала барбекю, на что Колин закатил тусовку в стиле тики и соседи, о ужас, его поддержали и тоже затарились пластиковыми пальмами. Пришлось адаптироваться. Вы хоть представляете, как сложно втыкать факелы из магазина хозтоваров в мерзлую землю и разливать пунш на морозе?! Вот-вот.       В прошлое Рождество этот урод вообще нанял — а может и подцепил просто, с этим у него проблем никогда не было, — танцовщиц из местного бара и разгуливал с ними в поролоновом костюме Железного Человека по району, предлагая или сладость, или гадость. А все потому, что я заявила, что тематика праздничных украшений — комиксы, видите ли, хотела шагать в ногу со временем.       В общем, наше противостояние было ничуть не хуже войны Старка и Роджерса, но уже порядком утомило, поэтому я заранее предупредила его родителей — они хорошие люди, правда, приятные и воспитанные, — что на сей раз все будет строго по моим правилам. Городские власти объявили соревнование на лучшую украшенную улицу, поэтому мы на собрании выбрали традиционный стиль — от космического я отбивалась, как могла, чтобы не вешать Марс из папье-маше на елку, — и составили список украшений, которые следует использовать. Все соседи следовали ему неотступно: и Митчеллы, и Хэки, и Бэйзилы, оставалось все уладить только с семейством Ши. А раз прикатил их сынок, я предчувствовала беду.       — А вот и ты, — распахнув дверь еще до стука, пропел мерзавец, не изменившийся за год ни капли: с первого взгляда я утонула в лукавых лазурных озерах-глазах и рассердилась сильнее от игривой ухмылки, исказившей его губы. Да и кольцо безымянный палец ошейником не сковывало. Кто бы сомневался. Он раньше ухода в могилу не женится, это было понятно еще давно. — Я уже заждался.       — Слушай, давай в этот раз без твоих выбрыков, ладно? — устало вздохнула я, постановив ранее: если начну мирно, может, и пронесет. Кажется, в гавайский новый год я оступилась точно так же с приступом треклятого пацифизма. — Мы с твоими родителями обо всем договорились.       — Правда? Они уехали и ничего не сказали мне, — изобразив изумление, пожал Колин плечами.       — Уехали? Куда уехали?! — голос предательски пополз вверх, выдавая истерику, засевшую глубоко внутри.       — В круиз. Об этом вы не договаривались, правда? — хохотнул он. — А ты? Когда в последний раз была на отдыхе? Ну там коктейли, бикини, и прочее.       Сомневаюсь, что это приглашение смотаться вместе на острова, а от взгляда, промчавшегося по моим бедрам, захотелось не раздеться, а набросить на себя еще какой-нибудь пледик или вообще палатку. Нельзя смотреть на людей вот так, Ши, нельзя! За это можно загреметь за решетку!       — Не твое дело, — огрызнулась я. — Значит так, в этом году у нас традиционный стиль. Никаких отступлений от уже привычных всем бантиков, ангелочков, колокольчиков, звездочек, шариков и прочего. Все должно быть алым с серебром. Вот памятка, — распечатка, которую я ему всучила, не удостоилась и секунды внимания.       — Ой, ты все еще заморачиваешься с этим, да? Не замужем, получается? И по-прежнему без парня?       — Как это касается моей личной жизни?!       Зачем обязательно переходить на интимные темы? Мы обсуждаем украшения, не мое тотальное невезение со свиданиями. На него, кстати, я бы ни за что не стала жаловаться Колину. Только не ему.       — Так ты бы тратила все время на секс, детка, не на всякие глупости. Впрочем, для меня же лучше. Ой, я же привез тебе подарок.       Хлопнув себя по лбу, сосед схватил с коробки, заменившей у двери тумбочку для ключей и всяческих мелочей, блестящий подарочный пакетик, и протянул его мне.       Я опасливо покосилась на презент. Минимум там мышеловка с дохлой мышью, а максимум… Страшно представить.       — Да бери, тебе понравится, — подбодрил меня он веселым тоном. Моя нерешительность его забавляла.       Сердито сузив глаза, я выхватила у него подарок и заглянула внутрь. На дне покоилась призовая лента с золотистой единицей в центре и небольшой блестящей табличкой под ней. Вчитавшись в гравировку, я недоуменно протянула:       — Первое место на конкурсе собак?       — Но первое же. К тому же, нам обоим известно, что ты та еще сучка, детка. Так что уймись, расслабься и просто наслаждайся праздниками.       — Красные украшения. И серебро. Иначе в Бостон ты вернешься по частям, — сквозь зубы процедила я. Потом, сообразив, что этого мало, швырнула в него пакетом.       — Не кипятись, я подготовился заранее, — двинув носком кроссовка по углу коробки, заверил Колин: — В этот раз не подведу.       Это-то и пугает.       Весь вечер после нашего разговора я провисела в окне, смахивая больше на сумасшедшую сталкершу, чем на беспокойную соседку.       Но Колин ничего не предпринимал. Лишь достал из пикапа большой насос — обычный мяч от такого разорвет в клочья, — и занес за кованный забор, плотно увитый ветками кустарника, растерявшими всю листву, из-за чего он казался ржавым.       Что задумал этот гаденыш?.. Я пыталась догадаться, даже устроила на холодильнике подобие доски копов, используя магниты, шпагат, припасенный для гирлянд, и все известные факты о Колине. Не помогло. Увы, я не телепат и не гадалка, чтобы предсказать будущее.       Оставалось только ждать.       Утром, размявшись в спальне, я спустилась вниз, включила кофемашину, прикидывая, смогу ли сегодня сделать чуточку больше — каждый день вплоть до новогодней ночи у меня расписан практически поминутно, — и выглянула из-за шторы на соседний дом. О ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ ЭТО ЧТО ЕЩЕ ТАКОЕ.       Над крыльцом возвышался снеговик. Не Санта, который хоть как-то отвечал бы моим требованиям, а чертов голубой надувной снеговик с длиннющим носом, если честно, смахивающим вовсе не на морковку, а на предмет зависти любого мужчины в округе.       Колин же, взобравшись на стремянку, развешивал над лужайкой перед домом китайские бумажные фонарики. Всех цветов радуги.       — Да ну он издевается! — захныкала я, словно маленькая.       Девятью глубокими вдохами подавив желание сбросить его с лестницы и удавить, а потом закопать под гортензиями, я выпила кофе, собралась, проверила папку с купонами — мне нужно основательно затариться для вечеринки, намеченной на день визита комиссии в наш район, — и вышла из дому.       — Привет, соседка! Ну как тебе? — тут же окликнул меня Ши. Он прямо-таки жаждал, чтобы его выходка не осталась незамеченной. — По-моему, просто шик!       — Как мне? КАК МНЕ?! — взревела я. Ага, все-таки вдохов было мало. — Где тут, мать твою, традиции?!       — У меня над головой, — Колин ткнул пальцем вверх. — Для счастливого нового года, богатства и прочей фигни. Фиолетовые, кстати, для любви и счастья в постели. Перевесить к тебе?       — Где тут красное с серебром, слепой придурок?! — не унималась я.       — Так снеговик серебристый. Вроде, — он покосился на надувного монстра. — Ну, почти. А красное… Прости. Мой косяк. Исправлюсь.       — Крайний срок — до вечера, иначе тебе крышка.       Естественно, я ему не поверила. Просто не могла задерживаться еще дольше — и так потратила на препирания драгоценное время.       Ну и в праздники принято надеяться на лучшее и давать второй шанс даже отпетым негодяям.       В общем, до самого вечера я Колина не трогала и в его двор не смотрела. А зря, может быть, морально подготовилась бы заранее к настолько сильному потрясению.       Когда район залило темнотой, я наконец добралась до окна, отставив в сторону миску с попкорном и отложив иглу с ниткой, и выглянула из-за шторы. В следующую секунду гостиную заполнил крик, и я не сразу разобралась, что он принадлежит мне. Затем меня накрыло желание перекреститься и поискать лом, или чем там пользуются главные героини слэшеров для уничтожения монстров.       Ведь через дорогу покачивалось на ветру форменное чудовище. Один аморальный урод намотал на шею снеговика красную гирлянду, и от этого его более-менее доброжелательная улыбка в ночи превратилась в оскал. Жуткое зрелище!       — Жуткое… — повторила я шепотом, проверив, не начала ли заикаться. После заперла дверь и прошлась по дому, чтобы убедиться, что все окна закрыты намертво. Оставался лишь дымоход. Но вряд ли ко мне сегодня нагрянет Санта, хоть я и была весь год хорошей девочкой. Старик банально схлопочет сердечный приступ, если обернется к соседскому дому.       Он, кстати, пустовал — в окне ни лучика света и пикапа нет. Значит, ублюдок, наметивший испортить мне очередной праздничный сезон, куда-то укатил. Впрочем, мимо снеговика ходить ночью все равно не хотелось. Разборки были отложены на утро.       В десять подъездная дорожка все еще пустовала. И я с чистой совестью занялась с Мэри подготовкой апельсинов, раз обвиняемый не торопился на казнь.       Но я больше была занята выплескиванием негодования, чем выкладыванием стройными рядами солнечных кружочков на противень. Нельзя держать ярость в себе, нельзя. Колин только этого и добивается.       — Нет, ты представляешь! Представляешь! Этот гад выставил этого гигантского членоносого уродца и считает, что все ему сойдет с рук! Считает, что я проглочу это молча! Да его из космоса видно, а он думал, что я не замечу! Сюрприз, ублюдок, я заметила! — прокричала я в сторону дома Ши и рванула пергамент.       — Давай! Покажи ему, — привычно поддакнула Мэри, всадив кончик ножа в апельсин.       Сок брызнул в разные стороны и я взвыла, зажмурив левый глаз. Какого хрена!       — Теперь ты угробить меня решила?! — на ощупь бросившись к крану со спасительной водой, всхлипнула я. — Вы сговорились с ним что ли?!       — Да нет же! Я случайно! Я честно случайно! — запричитала Мэри, ринувшись ко мне.       Оставив нож в стороне, она пыталась промокнуть слезящийся глаз полотенцем, вдобавок похлопывая меня по плечу свободной рукой.       Когда ко мне вернулась способность видеть, пусть и туманно, я уставилась на лезвие, оказавшееся поблизости так, словно над ним зажегся восклицательный знак, как ответ на все мои вопросы и мольбы. Конкретный четкий стальной ответ.       — Точно. Я знаю, что делать. Я его прикончу.       — Кого? Колина?! — ахнула Мэри. — Тебе не следовало говорить мне об этом. Ой, или ты и меня прикончишь? Да что на тебя нашло вообще!       — Снеговика, глупая. Я дождусь ночи и изрежу его. Было бы еще хорошо сжечь фонарики, но на вечер обещали снегопад, и я надеюсь, они разлезутся сами. Вряд ли Колин заплатил за них больше бакса за упаковку, значит, недолговечные. В общем, сама погода на моей стороне. Все складывается идеально. С Рождеством, грязное животное, — коварно захихикала я.       Дождавшись полуночи, я переобулась в угги и нацепила жилет, в котором выхожу на пробежку, чтобы ничто не сковывало мои движения, и отправилась вершить преступление века. По меркам моих представлений об идеальном Рождестве полностью оправданное. Кто бы мог подумать, что я опущусь до чего-то подобного… Какой позор, какой кошмар, какой стыд! Прилежная девочка и преднамеренное убийство снеговика. К которому меня подтолкнул Колин и его чертово упрямство!       Пикапа все не было, ошейник из лампочек по-прежнему горел у снеговика на шее, из-за падающего снега на улице было тихо-тихо, и я, затаив дыхание и прицелившись как следует, зажмурилась и занесла руку для первого удара. Дальше должно быть легче. Так, кажется, утверждают маньяки из всех детективных сериалов.       Но прежде чем я выпустила из снеговика воздух, в мою спину стукнулось что-то, и я ойкнула от неожиданности.       — Первый выстрел предупредительный, следующий будет на поражение, детка, — раздался позади меня знакомый и до боли ненавистный веселый голос.       Вот дрянь!       Пришлось открыть глаза и медленно обернуться — какая-то часть меня все еще надеялась, что это кошмарный сон, и он вот-вот закончится. Увы.       За той самой чертовой изгородью, закрывавшей обзор, я не разглядела надувной иглу, который Колин установил возле патио. А рядом высилась гора из снежных снарядов, и любой из них вот-вот мог прилететь мне в лоб.       — Ты сам виноват! Не хочешь играть по правилам! — заявила я, не опуская ножа. Но бить вслепую, конечно же, не собиралась.       — Да зачем вообще нужны эти твои дурацкие правила? Почему нельзя просто развлекаться? Праздники для этого и созданы. Не для списков с разрешенными украшениями.       — Значит, ты все-таки ознакомился с ним.       Вот это новость!       — Только из любопытства, чтобы узнать, как далеко ты зашла. По-моему, это дно дна, детка.       — Это цель!       — Испортить всем Рождество и Новый год?       — Победить.       Он задумался, подбросив лежащую в ладони снежку, и я попятилась.       — Эй-эй, я опущу ее, а ты опусти нож, ладно? — тут же спохватился Колин, тронувшись с места. — Я позаимствовал этого снеговика в одном баре. И мне нужно его вернуть целым и невредимым. А еще я чуть не отморозил себе задницу, дожидаясь, пока ты явишься.       — Откуда ты знал, что я приду? — с чего бы меня заботила его задница.       — Ты всегда приходишь. Чтобы поворчать, покричать, пометать молнии. И ни разу — чтобы пригласить меня выпить.       — С какой стати мне звать тебя на выпивку?       — Ну, мы учились вместе. Я подкатывал к тебе раньше.       — Предложением искупаться голышом? Так себе подкат, и со временем ты вряд ли научился новым, — не говоря уже о том, что в тот роковой день он испортил мне жизнь и сам толкнул меня к тропке, вымощенной планами, списками и четким порядком действий. Хорошие девочки только так себя и ведут: строго по расписанию и в рамках приличий.       — Ты могла бы проверить это.       — Спасибо, обойдусь, — скривилась я.       Поравнявшись со мной, Колин спросил еще раз:       — Слушай, твоя цель и правда в том, чтобы убить моего снеговика? Ты пила горячий шоколад в этом году? Смотрела «Эльфа»? Оставляла снежного ангела на заднем дворе?       — Мне не десять, Колин.       — Кто сказал, что это прикольно только для десятилеток?       — А сам? Твоей целью все эти годы было испортить мне праздники.       — Нет, вовсе нет. Знаешь, ты права, с подкатами к тем, кто мне по-настоящему нравится, у меня все еще туго. Ведь все это время я дразнил тебя… И хотел дождаться снегопада и… Впрочем, зачем спойлерить.       Резким рывком он притянул меня к себе и заглянул мне в глаза. Так, словно никого, кроме нас, больше в мире не существует, и этот миг — тот самый, когда начинается новый год, особенный год, — пусть сейчас не полночь с декабря на январь.       Снежинки на вспыхнувших щеках превращались в холодные капли, губы, покрытые мятным бальзамом, отчего-то стали сухими-сухими, и я не могла заставить себя вырваться из плена Колина и вдохнуть хоть разок. Так бывает перед поцелуем, которого ждешь и жаждешь, хоть и отрицаешь это.       В ту же секунду накрыв мои губы своими губами, Колин осторожничал, словно опасался, что я могу попытаться оттолкнуть его, ну, или, если с самоконтролем у меня совсем туго, вонзить нож ему в спину. Но чем дольше мы целовались, чем настойчивее его язык исследовал мой рот, тем сильнее я слабела, а моя ненависть таяла и размякала, как зерфика в чашке какао.       — А теперь дай-ка мне этот свой топор войны, — оторвавшись от меня, прошептал Колин, перехватив из моей руки нож и отбросив его куда-то за меня, видимо, метя в сугроб. Но если бы он не смотрел мне в глаза, не промазал бы. Позади тут же послышался ни на что не похожий свист. — Вот черт!       Похоже, в нашей войне все-таки не обошлось без пострадавших, но что-то мне подсказывало, что снеговик — это первая и последняя ее жертва.       В конкурсе мы пролетели — победа досталась Березовой улице с их статуями волхвов для селфи. Но за оставшиеся до нового года дни благодаря Колину я полюбила спонтанность: в один вечер мы собирались упаковывать подарки, и он утаскивал меня кататься с горки, в другой объявляли марафон рождественских фильмов, а в итоге лепили семейство снеговиков… И так до самого января. Испортить он меня не испортил, но осчастливил точно.       И в список на следующий год я внесла единственный пункт: провести его вместе.