"Не надо любить – притворись ненадолго"

– Нет, ну это уже перебор. Я же не люблю ее, ты это прекрасно знаешь! – Знаю, но я-то что могу сделать?! Понимаешь, она не ест, не спит, рыдает уже неделю! Я боюсь за нее, я в панике! – Дядь Сём, я понимаю, но а я что могу? Полюбить ее? Ты как себе это представляешь? – Да не надо ее любить, притворись ненадолго – сам же понимаешь, Юлька у меня натура переменчивая, поиграет и бросит, ты уж прости за прямоту. – А если не бросит? – Точно бросит, зуб даю! – Крестный, ты же знаешь, я для тебя многое сделать готов, но это и правда уже слишком. Да и потом, это же обман! Тебе самому не стыдно дочь родную обманывать? – Не стыдно! Если это ее спасет от петли – тем более не стыдно! – Дядь Сём, не передергивай. – Я не передергиваю, Леш, – Семен тяжело вздохнул и показал Алексею фотографию. На ней была люстра в гостиной, на которую была наброшена толстая веревка, изначально предназначенная для каких-то хозяйственных нужд. Наступило долгое молчание. Наконец, парень поднял голову и обреченно проговорил: – Хорошо. Я согласен. Но только на месяц. Ксюша чувствовала себя великолепно. Наконец-то она разобралась в своих чувствах, избавилась от «Моцертомании» и приобрела новую зависимость – Агапова. Конечно, присутствовало легкое волнение, ведь это были первые ее отношения: она не знала, как себя нужно вести в какие-то моменты, как реагировать на внезапные поцелуи и объятия. Но для себя девушка решила, что это дело наживное, и скоро неловкость пройдет. А пока она разрешила себе краснеть, глупо улыбаться и прятать взгляд при виде влюблённого в нее Агапова. Ксюша решила направить вдруг появившуюся энергию в мирное русло, так что большая кухня оказалась полностью заполненной различными заготовками, предназначенными для создания шикарного обеденного стола. Сама же девушка была испачкана мукой (она как-то слишком энергично замешивала тесто) и растопленным шоколадом, но совершенно не обращала на это внимания, мурлыкая себе под нос какую-то милую песенку. Вдруг из радостной задумчивости ее вырвали резко обхватившие ее талию руки. – Ай! Агапов, ты чего! А если бы шоколад на тебе оказался? Он же горячий! – Ну и что, я тоже! – Леша поиграл бровями и подмигнул, отчего Ксюша опять покраснела и немного смутилась. – Дурак! Иди лучше клубнику из холодильника достань и помой ее. Два раза! – она снова отвлеклась на шоколад, который начинал остывать без внимания и быстро переставал быть таким же горячим, как Агапов. – Вот сразу видно, чья ты дочь! Тетя Лена тоже меня сразу же припахала на кухне, – Леша рассмеялся, но покорно принялся исполнять поручение. – Я слышала, дядя Сёма заходил. Как там Юля? – хоть Ксюша ее и недолюбливала, но история с машиной ее сильно потрясла. Неужели она действительно так сильно влюбилась? Или это уже больше похоже на одержимость... – Да, заходил... Юля в норме, уже потихоньку приходит в себя, – Леше с трудом удавалось сейчас врать, но выбора не было. – Ну и хорошо. Знаешь, мне ее очень жалко. Она ведь так давно добивается твоего внимания, а она привыкла получать то, чего хочет, – Ксюша сказала это без какого-то дурного умысла, но Леша вдруг вспыхнул. – Да что вы все заладили?! Ну добивается, ну и что! Я вон тебя шесть лет ждал! Шесть! А у нее это и не любовь никакая, а просто дурь! – Леш, ты чего? Что я такого сказала? – Ксюша явно не ожидала такой реакции на свою, казалось бы, безобидную реплику. – Да ничего! Я устал уже это слушать – Юля то, Юля сё. У меня своя жизнь, у нее своя! Все, о Юле больше ни слова, поняла? – А чего это ты орешь на меня? Я, между прочим, в отличие от тебя, о твоих чувствах не подозревала! А ты прекрасно знаешь, что чувствует Юля! – минутное замешательство прошло, и Ксюша снова начала огрызаться. Как в старые добрые... – И что ты предлагаешь? Кинуться в ее объятья? Да пожалуйста, хоть сейчас! Леша бросил клубнику в раковину, несколькими шагами пересек кухню, схватил с вешалки куртку и вылетел на улицу, оглушительно громко хлопнув дверью. В доме наступила звенящая тишина. – Приготовила, блин...