Leaves on the wind

– Уош! У меня серьёзная проблема, которая требует твоего немедленного вмешательства, – с этими словами Зои поднялась в кабину пилота, голос её источал свойственную старпому решительность. – Удиви меня, милая. Пожиратели сели на хвост, альянс похитил Ривер или разгневанный бывший клиент Инары взял Мэла в заложники? – ответил пилот, не отвлекаясь от штурвала и бесконечного космоса за стеклом, стараясь звучать максимально серьёзно. – Хуже. Твоя дочь плачет уже почти час и отказывается засыпать. Похоже, что нам обеим в последнее время тебя не хватает. – А, так теми звуками была Эмма! – он наигранно ударил себя по лбу в осознании. – Я-то думал, что это очередной сигнал о неисправностях корабля, который мы предпочитаем игнорировать. Уош потянул несколько переключателей, переводя «Серенети» в режим автопилота, и живо развернулся в кресле в сторону отчаянных воплей юной Эммы Уошбёрн, беспокойно лежащей на руках матери. Сама Зои выглядела ещё более вымотанной, чем её надрывающееся чадо. Усталость выдавали залёгшие под глазами мешки от бесконечных ночных бдений с Эммой на пару. Хотя постоянное нахождение в космосе смазывало такие простые понятие как «день и ночь», поэтому последние недели жизни Зои можно было описать словами «бесконечный тёмный кошмар». Она ещё не пришла в форму после беременности и болезненных родов, потому не могла быть полезна для экипажа в полной мере, изнывая от своей беспомощности. Если физически Зои была довольно близка к полному восстановлению, то вот морально ещё была далека от того, чтобы расстаться с дочерью хотя бы на пару часов, учитывая, что девочку отобрали у неё сразу после рождения. После долгожданного воссоединения Зои не могла даже допустить мысль о новой разлуке. – Пожалуйста, подержи её на руках, она удивительно спокойна с тобой, – зевая сказала Зои, осторожно передавая плачущую Эмму. – Да, я всегда умел находить подход к дамам. Да, Эмма? Да? Сейчас мы с тобой посмотрим папину коллекцию динозавров. Да? Мы же любим папиных динозавров? Конечно, любим! – Готова поставить любые деньги на то, что её первыми словами будут: «Папа, можно сегодня без динозавров?» Проигнорировав язвительное замечание, Уош уселся в кресло пилота, чтобы маленькое, но самое драгоценное создание на этом корабле могло рассмотреть фигурки поближе. Одной рукой он ловко удерживал ребёнка, а второй разыгрывал сценку прямо на панели управления. Зои подошла к уютной парочке сзади и приобняла мужа за плечи, от чего тот расплылся в ещё большей улыбке, прижимаясь щекой к её руке. Зои же тихо наблюдала за его магическими в своей эффективности убаюкивающими трюками. За стеклом пролетала холодная тьма, но внутри Серенити царила ей одной доступное тепло. – И тогда король динозавров приказал найти комическую-воительницу Эмму и отдать её под суд! «Рррр, она украла все богатства из моего дворца и передала этим грязным беднякам! Моя месть будет страшна! Ха-ха-ха!» – прорычал Уош с завидным артистизмом и самоотдачей. – Но к императору прибежали независимые динозавры, которые были против его тирании. «Арррр, мы пришли тебя свергнуть и потребовать больше… земли!». – Чему ты учишь нашу дочь? – рассмеялась Зои. – Во-первых, у тебя главный злодей то король, то император, а во-вторых – твои независимые динозавры не имеют чёткой внятной позиции. – Дорогая, у меня кризис идей, динозавры побеждают короля-императора девятый раз за неделю, – Уош уже собирался продолжить историю появлением парочки динозавров-ниндзя, но, к счастью, заметил, что Эмму весь этот накал событий оставил без слов. – Смотри! Зато наша девочка успокоилась. Эмма действительно притихла. Она озадаченно разглядывала фигурки и тянулась маленькой ручкой к штурвалу под нескрываемо гордым взглядом довольного папы. Зои улыбалась. Не только от того факта, что её барабанные перепонки наконец-то могли расслабиться, но и от идиллии, разворачивающейся на её глазах. Такой нереальной и хрупкой, что одно неверное слово или жест могли всё разрушить. – Когда ты подрастёшь, то тоже будешь управлять подобной махиной, – приговаривал Уош, покачивая Эмму на руках. – Побываешь на всех планетах, убьёшь много плохих парней… – Меня радует, что ты уже прочишь нашей дочке будущее убийцы, – язвительно протянула Зои, поглаживая маленькую Эмму по голове. – Я просто смотрю правде в глаза, у неё такая дурная наследственность! Тем более, что я подчеркнула слово «плохих». Да, Эмма, я ведь подчеркнул? Вот и Эмма говорит, что я подчеркнул. – Да, наследственность у неё действительно дурная. – Спасибо, дорогая. Ох, Эмма, хотел бы я быть рядом в каждом твоём приключении. А они у тебя будут, поверь мне, – Уош бросил довольный взгляд в сторону Зои. – Скоро твоя мама уже станет старенькой, немощной, повесит свой коричневый плащ на гвоздь и отойдёт на заслуженную пенсию. Зои рассмеялась, но не забыла шутливо, хотя вполне ощутимо, ударить Уоша в плечо. – Когда я говорю «скоро», то я подразумеваю через сто лет, ты же понимаешь это, Эмма, да? – поспешил исправиться Уош, прижимая девочку ближе к груди. – Через сто лет твоя мама уйдёт на пенсию, и тогда тебе придётся помогать ей. Тебе надо будет быть сильной, поддерживать её. Ты же обещаешь, что защитишь маму, да? – Даже через сто лет я никуда уходить не собираюсь, уймись. Конец дискуссии, – сквозь смех провозгласила Зои весьма решительно. – Ладно, Эмма, можешь забить на все мои слова, твою маму не переспоришь! – Уош опустил взгляд на дочку и заметил, что та уже мирно спит. – Ох, тха маадэ! (кит. твою мать) Мне надо переставать вопить, наша девочка наконец-то успокоилась. – Можешь ещё перестать сквернословить при ней для разнообразия. Уош торопливо встал с кресла и передал малышку обратно Зои. От неудачного резкого движения он передёрнулся, его лицо скривилось в гримасе боли, которую он усиленно постарался скрыть за смешком. – Да, я постараюсь, дорогая. – Я всё заметила, милый. Что случилось? – тихо, но настойчиво спросила Зои, укладывая Эмму в колыбель, стоящую в углу комнаты. – Пустяк! Старая травма, – отмахнулся Уош и хотел было вернуться к штурвалу, но Зои успела взять его за руку и притянуть поближе к себе. – Дорогой, что за травма? – повторила она ещё более напористо, не отрывая от мужа проницательного взгляда. – Я же сказал, пустяк! Просто бывает покалывает в боку после того, как Нишка пытался запытать нас с Мэлом до смерти. Зои не стала ничего отвечать, но отвела глаза в сторону. Воспоминания о том дне продолжали отдаваться болью на подкорке её сознания. Будучи человеком дела больше, чем слова, зачастую и свои чувства она предпочитала подкреплять действиями. Поэтому она беззвучно подтянула Уоша ещё ближе к себе и обняла, тот в ответ положил голову ей на плечо. Зои держала его так крепко, чтобы ни одна сила во вселенной не могла его снова отобрать. Она с усердием впивалась в его спину пальцами, сминая под них ткань гавайской рубашки. – Знаешь, мы ведь так толком и не поговорили обо всём этом, – сказал Уош, аккуратно выпутываясь из объятий, но при этом нежно обхватывая жену за талию. – Ты о чём? Считаешь, я недостаточно тебя поддерживала? Я же даже сделала тебе суп. Зои скрывала волнение за улыбкой и старательно увиливала от темы. Она понимала, что Уош видит её насквозь и не позволит съехать, но попытаться-то в любом случае стоило. – Да, суп, который в итоге съел Джейн! Но я сейчас не об этом, – он тряхнул головой, отгоняя картину Джейна, уплетающего его любимый суп. – Мы так и не поговорили о том, что тебе пришлось пережить тогда. Со стороны ты была такой ледяной, прям до мурашек, но я же знаю, что это всё только видимость. И он поднёс тыльную сторону ладони к щеке Зои, едва касаясь её кожи. При всей своей напускной простоте Уош умел быть романтичным, тонким и чувствующим – Зои знала это лучше любого другого человека в мире. Удивительным образом, он всегда понимал, что именно ей нужно. С его стороны никогда не было неправильных жестов или прикосновений, он безошибочно определял настроение своей жены. В одни моменты он был утрированно игривым и наглым, в другие же обращался с ней так бережно и осторожно, будто та сломается от лишнего прикосновения. И Зои была благодарна ему за подобные моменты уязвимости. По большому счёту, только с ним она и могла их себе позволить. – Я была в ужасе, – Зои уткнулась щекой в его руку, обхватила её ладонями. – Удивительно, что мы все тогда вообще выжили, раз всё было настолько плохо. Обычно я – это тот, кто в ужасе, а ты – это та, кто не боится ничего. – Говоря о страхах. Знаешь, я всегда боялась, что ты пострадаешь, а я буду винить себя. Дорогой, давай будем честны, ты ведь не сбежал с Серенити после первой же заварушки, только потому что тешил себя надеждами жениться на мне. Обоснованно тешил, как оказалось. – Что? – Уош чуть отошёл и изобразил крайнюю степень оскорблённости в лучших чувствах. – Как ты смеешь сомневаться в моей искренней жажде ежедневных самоубийственных миссий на полуразваливающемся транспортном корабле? Тебе должно быть стыдно, Зои. Она наклонила голову в бок, поджала губы и принялась с снисходительной ухмылкой прожигать муженька взглядом, пока тот не сдался, всплеснув руками. – Ладно, возможно, что моё столь длительное пребывание на Серенити было в некоторой степени обусловлено желанием быть рядом с самой потрясающей женщиной во вселенной. Как можно меня винить за подобное? – Потому я и чувствовала ответственность за тебя. Хотела оградить от всего на свете, а ты так отчаянно продолжал напрашиваться на неприятности, что это становилось всё сложнее – она провела рукой по его мягким светлым волосам и приобняла за шею. – Ой, уж не меньше, чем ты напрашивалась на неприятности, от которых я тебя хотел оградить, милая! – с вызовом парировал Уош, укладывая руки на её бёдра. – Хочешь посоревноваться? Ты же знаешь, что меня два раза просить не надо, – она нагнулась чуть ближе к его губам. – Ты недооцениваешь противника, дорогая. Ты же помнишь, что я крупный и отчасти мускулистый мужчина… – Который может многое выдержать. Да, я помню-помню, дорогой, – Зои уже потянулась, чтобы поцеловать мужа, когда он отшатнулся в сторону и сделал пару шагов назад, оставив недоумевающую женщину посреди комнаты. – Мог многое выдержать. Не может, а мог, – тяжело проговорил он, вглядываясь в её лицо. – Ты о чём? Я не понимаю. Но она понимала. Просто хотела вернуть то волшебное мгновение, когда всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Случилось то, чего она так боялась, случайное неосторожное слово вдребезги разбило чудесную иллюзию, вынуждая вспомнить о невыносимой реальности. В воздухе повисло напряжение, которое уже нельзя было игнорировать. Уж лучше бы плачь Эммы разорвал сейчас эту ужасную тишину, тогда у них был бы повод сбежать от правды в очередной раз. Но ребёнок, как назло, мирно дремал в кроватке, которой и не должно было стоять в кабине пилота. – Я терпеть не могу выступать голосом разума, но… ты вообще с кем-нибудь говорила? – О чём, малыш? – О моей смерти. Вот теперь иллюзия точно разбилась окончательно и бесповоротно, разлетевшись миллионом режущих и истязающих душу осколков. Из подобного месива уже ничего не склеить, оставалось лишь смириться с тем, что даже во сне сказка не может оказаться явью. – Не особо. Я могу справиться с этим сама, – Зои отвела взгляд в сторону космоса и сложила руки за спиной, словно её отчитывали за некий проступок. – Ты хотя бы плакала? Я не в том смысле, что мне важно, чтобы ты страдала по мне, но ты же не могла держать всё в себе, да? Я знаю, что ты умеешь плакать, я видел, что ты способна на это, меня не обманешь! – даже в серьёзные моменты он продолжал пытаться рассмешить её. За это она и вышла за него. Таким она его и помнила. – Один раз. Перед самым рождением Эммы, – произнесла она так тихо, что это едва можно было расслышать. – Мне тогда приснился сон о том, как ты сидишь в этом чёртовом кресле, а я никак не могу тебе помочь. Я знаю, что ты вот-вот умрёшь, но ничего не могу с этим поделать, – она не плакала, но голос её дрожал, Зои нервно водила взглядом по комнате. – Милый, прости, что не уберегла тебя, прости! Зои притянула Уоша к себе за ворот рубашки и заключила в объятия. Ей было абсолютно плевать на то, окружает ли её реальность или болезненный вымысел. Ей всего лишь хотелось почувствовать своего мужа рядом. Ощутить тёплое дыхание на коже и такие знакомые прикосновения. Не позволяя Уошу сказать хоть слово возражений, она настойчиво прикоснулась к его губам. Ей нужен был этот последний поцелуй. Впрочем, Уош и не возражал, он зажмурился от удовольствия и обнял её в ответ. Зои приоткрыла глаза и, заметив слезу, стекающую по его коже, медленно отстранилась, продолжая тем временем руками ощупывать его плечи, шею, спину – лишь бы запомнить каждую мелочь. – Малыш, ты плачешь? – Да, я это специально сделал, чтобы тебе как-то легче было тоже дать волю эмоциям. Знаешь, за компанию. – Спасибо, но я, пожалуй, воздержусь. – У тебя же вообще сейчас гормоны, дети и все дела. Тебе простительно плакать, не сдерживайся! – Ох, не напоминай… Уош, мне страшно, что я не справлюсь без тебя. Не справлюсь с Эммой, – она продолжала жадно выхватывать каждую деталь, в панике ощупывать его ладони, гладить грудь, запоминать каждую улыбку и нахмуренную бровь. – Так, а вот сейчас слушай меня очень внимательно. Ты самая смелая, потрясающая и сильная воительница во всей вселенной. Эмма появилась благодаря тебе, потому что мне бы самому никогда в здравом уме не пришла идея иметь детей посреди этого безумия. Но ты рискнула и была права. Уош подошёл к колыбельке Эммы и бережно достал свёрток, которым она в данный момент и являлась. Он вложил её в руки Зои и застыл, глядя на их маленькую девочку, положив руку жене на плечо. – Ты будешь отличной мамой, не мучай себя всеми этими дикими самокопаниями, хорошо? Тем более, что вы с Эммой никогда не будете одни. – Потому что ты будешь жить в наших сердцах, я так полагаю? – усмехнулась Зои, недоверчиво поглядывая на Уоша. – Нет, ну это понятно. Но я говорил о Серенити. Вы летаете вместе с экипажем совершенно необыкновенных людей, которые всегда поддержат вас. Ну, и с Джейном, – он бросил взгляд на Зои, проверить улыбнулась ли она. – Не забывай позволять себе помощь от окружающих и всё будет нормально. А ещё не дай Джейну убить себя во сне – это важно. – Спасибо тебе, – она прикрыла глаза и по её щеке скатилась слезинка, которую она тут же стёрла о плечо. Уош сделал вид, что ничего не заметил. – Знаешь, вообще Джейн в особые времена, если повезёт, может быть не так уж и плох. – Знаю. – А знаешь, что самое худшее? – Что Джейн съел тот прекрасный суп? – Нет, забудь уже о Джейне! – она опустила взгляд на Эмму, так почему-то было легче. – Я ведь даже не успела попрощаться. Не сказала, что люблю тебя. – Так, а вот об этом вообще не переживай! Я и так это знал. Мне не нужно было лишний раз это услышать, поверь мне. Зои не знала, что ещё можно было сказать. Фальшивость происходящего игнорировать уже было физически невозможно, но именно эта приятная ложь и была той мелочью, которая поможет ей дожить до завтра. Она смотрела на Эмму и видела в ней Уоша. Маленькую его частичку, которую уж точно никто у неё не отнимет. И на короткое мгновение, но всё же она почувствовала спокойствие. Осознание того, что у неё есть Эмма подарило иррациональную веру в завтрашний день. Слова уже действительно не были нужны. Только ещё пара минут рядом. – Я думаю, что мне пора. Уош с теплотой взглянул Зои в глаза, чем всегда умел её растрогать, осторожно поцеловал любимую в щёку, погладил по голове Эмму и направился к выходу. – Подожди! У меня остался один вопрос. – Да? – Почему «лист на ветру»? – В каком смысле? – «Я лист на ветру, смотри, как я парю» – что это значит? – Понятия не имею. Но, согласись, звучит красиво.

<…>

Зои проснулась в кресле общей комнаты. Было довольно темно, пространство освещала лишь парочка плохо работающих ламп. Воспоминания торопливо роились в её голове, нехотя выстраиваясь в картину произошедшего. Похоже, что она убаюкивала Эмму и заснула прямо с ней на руках. Почувствовав, что малышки нет рядом, Зои мгновенно разработала план дальнейших действий. С разъярённым от гнева и волнения лицом она тут же выхватила пистолет и направила в сторону шороха в углу. – Так, Зои, спокойно! Я сдаюсь! Руки поднять не могу, у меня младенец. Шорох вышел из темноты и оказался Мэлом, мирно покачивающим Эмму на руках. Зои потратила ещё пару секунд на то, чтобы прийти в себя, после чего вернула оружие в кобуру. – Простите, сэр. Я не знаю, что на меня нашло. Спасибо, что посидели с Эммой, дальше я сама. Зои уже протянула руки, чтобы забрать девочку обратно, но Мэл вовремя увильнулся и продолжил покачивать малышку. – Нет, Эмма продолжает проводить время с дядюшкой Мэлом, а ты идёшь к себе в каюту и продолжаешь спать. Это приказ, старпом, – капитан произнёс это таким безотлагательным тоном, что оспорить его слова было невозможно. – Спасибо. – Обращайся. Ты не обязана со всем справляться сама, я не потерплю такого на моём корабле, поняла? – Да, сэр, – Зои казалось, что она так искренне не улыбалась с самого рождения дочки. – Вот и славно. А мы с тобой, Эмма, пойдём к Ривер. Поговорим с ней и посмотрим на коллекцию динозавров твоего папы, – с этими словами они скрылись в темноте коридора. Последние девять месяцев Зои ненавидела возвращаться к себе в каюту. В то время как Мэл с Инарой и Саймон с Кейли сошлись, она почти единственная ночевала в каюте одна. Видеть пустой их общую с Уошем кровать было слишком болезненно, поэтому по возможности Зои засыпала в креслах общей комнаты. Делала всё, лишь бы не возвращаться в обитель одиночества. Но сегодня она впервые направилась к себе без сожалений и груза на душе. Будто она сделала маленький, но очень важный шаг к новой жизни, и всё стало восприниматься несколько иначе. – Я лист на ветру, смотри, как я парю, – сказала Зои уставшим голосом и мирно заснула в своей постели, не сомневаясь, что её дочь сейчас в надёжных руках.