Личная жизнь

- Этери! Что он опять пишет?! Нет, ну, что это такое?!- Глейхенгауз шлепнул cвой телефон поверх бумаг на столе старшего тренера “Хрустального”. - Даниил Маркович, а можно поменьше пафоса и побольше конкретики?- не отрываясь от бюрократии поинтересовалась начальница.- Во-первых, кто этот “он”. Во-вторых, что этот “он” там такого пишет? - Да Железняков же!- эмоционально всплеснул руками Даня. - Даниил Маркович, я точно знаю, что Леша очень занят, борется с прививками от ковида, ничего страшного он писать не может,- отмахнулась Тутберидзе.- Ну, правда он тут дочь сводил на очередное соревнование, ознакомился планировкой отдельных туалетов Московских катков. Мы долго от него скрывали правду о положении дел в нашем спорте в этой части. Лишился невинности, сам того не желая. - Оставь невинность Железнякова в покое, подумай о нашей?!- взмолился Глейх. - Дань, я, конечно, не в курсе, как у тебя с этим вопросом, но о себе мне думать поздновато по части невинности. Лет на тридцать ты запоздал в своих рекомендациях в отношении моей личной жизни. - Вот Железо и поделился твоей личной жизнью на весь белый свет!- и Даня одним движением разблокировал телефон, показывая какую-то статью, в заголовке которой было “У Тутберидзе никакой личной жизни, как и у всего штаба”,- сообщил хореограф группы А. Железняков” Блондинка бегло просмотрела первые строчки печатного материала, еще раз глянула на заголовок и вздохнула: - Трудно всерьез обижаться на человека, который сказал правду. - Этери, он сказал, что у меня тоже нет личной жизни!- продолжал возмущаться хореограф. - Ну, обобщил человек и преувеличил. Бывает,- отмахнулась, Тутберидзе.- Дань, что ты к нему привязался?! Сказал и сказал. Нашел из чего драму раздуть! - Да?! Тебе ерунда, а мне уже позвонила Олина мама, Олина сестра, даже бывший Олин парень. А потом, наверное, все они позвонили ей, потому что Оля обматерила меня последними словами не далее как пятнадцать минут назад!- продолжал негодовать Глейхенгауз. - Высокие отношения,-коротко резюмировала начальница. - Этери, я ж теперь от них от всех не отвяжусь!- нервно выдал мужчина. - Дань, ну что ты панику наводишь?- не выдерживает Тутберидзе.- Придешь вечером домой, сядете с Олей перед камерой, включите скайп, позвоните ее матери, сестре, если надо, то бывшему ее. И все закончится. - Не сядем,- буркнул Глейхенгауз. - Чего это?- приподнялась изящная бровь на тонком лице. - Ну, мы как бы это,- больше всего ответ был похож на попытку рассказать домашнее задание у доски двоечником.- Ну то есть, не живем пока вместе. - И что так?- полюбопытствовала старший тренер. - Да, блин, Этери, ну, вы, женщины, вечно на пустом месте всякое придумываете непонятно зачем, а потом сиди и расхлебывай!- возмутился Даня.- Я же не виноват в своих снах! Что я их контролирую что ли?! - Ух, ты!- ничего не поняла начальница.- И что не так с твоими снами, что вы аж разъехались из-за них? Ты что ли Степанову в них увидел, сомлел и нашептывал страстные признания?- засмеялась Этери. - Если бы,- раздался вздох в ответ. - И кто же эта гурия твоих сонных утех, Даниил Маркович?- прищурилась Тутберидзе. - Да ну, какая разница-то?! Это же сон! Он, вообще, может, не из-за секса, а просто… из уважения к человеку,- заранее ушел в защиту хореограф. - Даня, ты Дудакова что ли начал в эротических сновидениях видеть?!- обалдела Этери. - Ну знаешь,- аж задохнулся от возмущения Даниил Маркович,- ты берега-то не теряй тоже! Я не гей! - Да не гей, конечно,- не стала с ним спорить собеседница,- но только кого еще ты можешь от большого уважения в сонной порнухе-то видеть… И замерла на полуфразе, резко прищурилась, оперлась локтями о стол и тихо, так, что замерзал воздух в радиусе звуковой волны, произнесла: - Ах ты, паскудник! Это ты меня что ли взялся ночами охаживать из большого уважения?! - Этери!- Даня даже попятился от стола.- Ну что ты сердишься?! Я же не заказываю себе эти сны! И вообще, не я же такие джинсы в обтяг по заднице ношу! - Глейхенгауз, твою дивизию, ты вообще с чего вдруг взялся рассматривать мою задницу?! Тебе больше смотреть на работе некуда?!- вскипела окончательно женщина. - Этери, ну, я ж не слепой!- защищался из последних сил хореограф. - Да лучше б ты был слепым, извращенец!- полыхнула руководительница. - И как б я у тебя работал слепым?- тут же прилетел вопрос. - Да такими темпами ты работать со мной и не будешь!- голос наполнялся металлом. - Ни фига себе, сходил за хлебушком!- удивился мужчина.- И после этого вы, женщин, считаете себя адекватными?! - Пошел вон!- рявкнула Тутберидзе. Но стоило Даниилу Марковичу сделать первый шаг на выход, как железный голос его остановил: - А ну-ка, подожди! А что же ты такое во сне говорил, что от тебя аж сбежала женщина? И что же тебе там снилось? - Не помню!- нервно отозвался Глейхенгауз. - Врешь же! Как это не помнишь?- настаивала Этери. - Не помню!- упрямо повторил мужчина. - Ну и ладно. Свободен!- отпустила его наконец на волю начальство. Даня тихо закрыл дверь кабинета старшего тренера и двинулся по коридору. Все он отлично помнил, и как прижимал высокое стройное нагое тело к себе, и как вжимался пальцами в крепкие ягодицы, и как бормотал в светлые кудри: “Боже, какая у тебя попка, Этери!”. И что именно за эту фразу и расплатился арендой съемной квартиры для Оленьки на полгода. Но он под страхом смерти не расскажет от таком Тутберидзе. Ведь и правда вышвырнет с работы. А еще он ей не расскажет, что, когда широкий ворот пуловера не падает с одного из плеч, то, склоняясь в гневе над столом, она открывает в вырезе два небольших полушария грудей в кружевном белье. Что-то подсказывало Даниилу Марковичу, что сегодняшнего дня сны станут разнообразнее, хотя, право слово, он же их не заказывает… Они сами… Совершенно без всякого его желания. И что эти женщин так злятся? И если уж так злятся, то зачем носят такую одежду? Влезают в размеренную личную жизнь своими формами, а ему потом отвечай за это! Уж лучше и правда никакой личной жизни, как нафантазировал Железняков, чем подростковые фантазии ни с того ни с сего!