"Арбинада" десять лет спустя

- Да обещаю, понравится тебе. Одетая в длинное платье цвета фуксии, которое почему-то называлось странно и красиво – амазонка, Эмма затащила Лиссу в полутемное помещение, полное хрустящих звуков. Глаза центаврианки довольно быстро привыкли к подобному освещению, и она сумела различить стойла и странных, но очень красивых животных, которые были самых разных цветов. - Вот это и есть лошади, - объясняла полувулканка, - раньше на Земле только на них и передвигались, пока машины не изобрели, а теперь мы просто их очень любим, вот и разводим. Одно из животных захрапело, длинной мордой потянувшись к Эмме, а та его погладила и легко потрепала по шее, на что то замотало головой. Лисса испугалась: а вдруг оно кусается? Какие же огромные должны быть зубы… ой, и правда огромные, вон как красный корнеплод схрустело! Телепатка засмеялась и, поймав руку подруги, приложила к мягкой гриве, пропустив между пальцами шелковистый волос; огромное чудо тотчас принялось обнюхивать центаврианку, жарко дыша в лицо и пофыркивая. - Да она тебя не обидит, она очень добрая, мамина Диона. Сейчас кататься поедем. - На… этом? – перепугалась леди Деради. - На них, - поправила Эмма, - на ней… а я- на нем, - кивок на другого коня. Диона оказалась белоснежной, аж в серебро отливала (по словам Эммы, лошадка для принцессы), а второй конь, Лоссе, был серым в яблоках (именно за белоснежные пятна и гриву его и назвали по-эльфийски снегом). Эмма легко взлетела в седло, Лиссу пришлось сажать инструктору, а спокойную Диону все равно повели под уздцы, чтобы центаврианка с нее не упала. Подобный способ передвижения совершенно неожиданно пришелся по вкусу – Лисса с интересом рассматривала черный пустырь, появившийся здесь после посадки «Юрия Гагарина», когда звездолет стал домом для первых колонистов, ибо так и не смог снова взлететь. Эмма сказала, что корабль теперь музей под открытым небом, причем подруги его посетят. Это очень даже интриговало, поэтому Лисса расслабилась и отдалась ощущениям. В детстве центаврианка была тихой и молчаливой, она и теперь не любила говорить, поэтому искренне радовалась, что слова Эмме не требуются, она отвечает вслух на излученную мысль. Это было удобно и уютно, телепатов Лисса не боялась. Облазив корабль, они уже не стали взбираться в седла, лишь пошли в кафе на берег моря. - А когда ты выйдешь замуж за Диуса? – спросила, блестя глазами, Эмма. - Через два месяца. - У, надо попросить прабабушку отпустить нас с Дайсу на Центавр. - Конечно, прилетай, - засмеялась Лисса, - мне без тебя скучно будет. - А я по тебе буду скучать, - честно ответила Эмма. Центаврианка лишь мягко улыбнулась. Александра Куин тем временем сидела в офисе, на коленях у нее развалилась любимая кошка Катя, старая и ленивая. Но ставшая еще огромнее (норвежские лесные кошки всегда большие), а напротив председательницы занял позицию ее помощник Алишер. - Вы так уверены, что у дипломатических отношений с Центавром перспективное будущее? – спросил помощник. - Алишерчик, милый ты мой, коль скоро все ставки сейчас на Винтари, а мои правнуки с ним поладили, вполне может получится полноценная дружба народов, - Лекса посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц, - мне в это верится. - Вы необъективны, Александра Андреевна. - Чудеса иногда случаются. Алишер промолчал, ведь так отчаянно хотелось верить, что она права.