"На обратной стороне номер моего телефона и Адрес кофейни. Встретимся сегодня там же, часов в шесть вечера? Ты очень приятный собеседник.
Мантия
Чувства сравнимы с ощущениями первоклассника, когда "самая красивая" девочка класса написала ему валентинку. Как кончается работа—накидывает болотно-зелёную джинсовку и бежит к той кофейне. Встречаются там ещё не раз. На протяжении месяца, за одним столиком, в одном месте и с всё такими же ярко-жёлтыми кружками.***
Франц смотрит в потолок. Близится к полуночи, он дома в своей кровати и пытается заснуть. Но не получается. Всё мысли вновь заняты ей и осознанием—что-то в нём меняется, происходит что-то важное. Он не может понять, почему, как? Но всё внутри словно тянется к ней, самой яркой личности в их сером городе. Ему стыдно стать ещё одним безнадёжным поклонником, которому уделили чуть больше внимания чем остальным. Стыдно будет на излияние всех чувств услышать вздох и лишь "ещё один...". Он ей не ровня и не был таким никогда. Скорее, полная противоположность—интроверт, что всю свою жизнь видит в бумагах и крепком чёрном чае, который не умеет быть в центре внимания. В отличии от неё. Сколько Мантия—а если быть точнее "Надежда" себя помнит, ей нелегко давалось одиночество. Но и общение, которое переполняло её настоящую жизнь—не лечге. Её отдушиной были вторые аккаунты где она спокойно говорила о своей усталости и проблемах, отдушиной были холсты с пейзажами удивительным миров, что никогда не выйдут в свет—останутся в просторной мастерской. Отдушиной были и еженедельные встречи кафе с студентом-журналистом, который понимал её как никто другой. Мантия общалась с людьми часто, а значит и умела распознавать их эмоции, отношения. И кариих глазах Франца она видела.... Нечто большее, чем простое восхищение от общения с довольно знаменитой художницей. Нечто больше, чем просто расслабленность. Она долго сомневалась, не хотела предполагать и отрицала что это может быть—но в его действиях можно было разглядеть лёгкую влюблённость. А может и не лёгкую. А может и не влюблённость—самую настоящую любовь к человеку, с которым вы абсолютно разные. Она долго закрывала глаза, боясь ошибиться. Долго рассматривала его пальцы—вдруг он человек более ответственный и женат. Но кольца на них не видела, а значит что в теории... Мантия терпеть не могла теорию. Не дольше она закрывала глаза на свои чувства. Ей конечно, не впервой было влюбляться, но сейчас внутри было что-то другое. Не просто обожание внешности или голоса, манеры разговора или поступков. Всё это перемешалось, оставляя лишь один результат: Она впервые влюбилась не в конкретную черту, а в человека целиком и полностью. В его проблемы и переживания, в неряшливую чёлку и коричневые свитера, в тепло неловких объятий и комплиментов. Повезло, что ночевала она в мастерской. Вскочила с кресла и понеслась к холсту и мальберту. Всю ночь она рисовала с нараспашку открытыми окнами. Рисовала поцелуй. Знакомые очертания приобрели наброски людей и фона—вот центр их городка, весь в фонарях и вывесках ресторанов. Вот—неряшливая рыжая чёлка и светлые пряди под ней. Вот—серёжки в виде символа трефовой масти и завитки бирюзовых волос. Заснула девушка прямо перед (а точнее—над) мальбертом. И проснулась от сильного кашля. Подоконники мастерской занесло снегом, а она спала в одной только ночнушке.... Горло жуть как болело, как впрочем и голова. Кое-как она добралась до чайника и, укутавшись в одеяло, делала себе заварник чая. В планах было только сбить температуру хотя бы до вечера, а там к врачу доберётся. Только сегодня они с Францем снова договорились встретиться. Звонить заранее ей не хотелось—вдруг полегчает. Но и не явиться без предупреждения.... Он сам звонит ей ближе к вечеру, спрашивая лишь "ты в мастерской?" —Да. —Тогда выгляни в окно, которое на Калиновского.—Мантия сразу же подбегает к окнам и видит там Франца, с двумя стаканами из их любимой кофейни и небольшим рюкзаком за спиной. —Подожди, я сейчас открою!—плевать на то что она всё ещё в ночнушке, со всех ног бежит открывать Францу дверь. Стоит ему снять куртку и зимние ботинки, он сразу же оказывается в её объятиях. Вздрагивает, краснеет—но всё же приобнимает в ответ, чуть трепая рукой бирюзовые волосы. —Люблю тебя....—Мантия шепчет, теребя в руках пряжу свитера. Ему трудно в это поверить. Что это не просто сон, не мечты. Что это—самая что ни на есть реальность, где его неловкие чувства оказались взаимны. —Я тоже люблю тебя. Тишина в мастерской длится не долго—Мантия терпеть не может ожидания, а потому легонько целует Франца в щёку, заставляя студента краснеть ещё больше. Он смотрит в эскиз картины, стоящей на мальберте. Улыбается. —Слушай, давай сегодня у меня побудем, здесь!? Тебе наверное до дома далеко, а уже поздно.... И мне как раз нужна была натура для картины. —Уверена? Так сразу? —Да ладно тебе, я не об этом. Тебе даже для натуры раздеваться не придётся, мне нужны рефы эмоций... Ну так что? —Останусь я, останусь. Всё равно не надо завтра на учёбу.... В ночь они проводят за игрой в карты, дурацкими шутейками и не одной кружкой чая, впервые понимая—они не одни, и никогда больше такими не будут.