Аллергопокалипсис

      В доме у тучной клетки разразился очередной скандал. Та в энный раз смертельно разобиделась на В-лимфоцита, своего благоверного, и устраивала ему безобразную сцену.       — Слушай, мне это уже надоело, — взъерошенный В-лимфоцит сдвинул брови и надулся. — То ты ревновала меня к каждой встречной клетке, то тяжелыми предметами по голове била, то шантажировала разводом… — Он ехидно прищурился: — Вот возьму и уйду от тебя.       — Скатертью дорожка! — огрызнулась тучная клетка.       — Ну и уйду.       — И уходи! Вечно ты поливаешь антителами все без разбора, а на меня потом все шишки летят. — Тучная клетка воздела очи к потолку и с особенно драматическим выражением добавила: — Говорила мне мама, стволовая клетка, не выходить за тебя замуж!..       Далее тучная клетка перешла от обвинений к причитаниям, В-лимфоцит, сделав вид, что ее слушает, пошел собирать вещи. В этот момент в дверь постучали.       — Добрый день! Я принесла вам кислород! — на пороге стояла мисс эритроцит АЕ-3803.       Тучная клетка машинально приняла у нее ящик, поставила его на стол и тут же продолжила пилить В-лимфоцита. АЕ-3803, у которой та не расписалась в доставке, недоуменно хлопала глазами.       — Они еще не начали драться? — спросил кто-то сзади нее.       — Нет вроде. А почему они должны драться? — АЕ-3803 обернулась и увидела мнущуюся позади нее эозинофил.       — Уф! — выдохнула та. — А то мне потом за ними убирать.       В течение следующих десяти или пятнадцати минут АЕ-3803 с трудом удалось вновь завладеть вниманием тучной клетки и получить от нее вожделенную подпись. После, забрав углекислый газ, она продолжила свой путь в компании эозинофила, и та по дороге с грустью поведала ей о двадцати последних драках и тридцати скандалах, устроенных тучной клеткой и В-лимфоцитом, после которых ей пришлось помогать с уборкой и устранять выброшенный гистамин. Также она поведала о том, что недавно господин базофил, ее знакомый, вспомнил о каком-то пророчестве, которое может сбыться стараниями этих двоих, и убедительно просил ее присмотреть за ними, так сказать, лично.       АЕ-3803 в ответ предложила ей свою помощь, но эозинофил отказалась, понимая, что у нее и так полно дел. У АЕ-3803 и в самом деле не было ни одной свободной минутки. Взглянув на список оставшихся адресов, она извинилась перед эозинофил и поспешила, надеясь на то, что у тучной клетки с В-лимфоцитом все будет нормально.

* * *

      В-лимфоцит отправился к своему приятелю и коллеге по совместительству — клетке памяти. Тот снимал небольшую комнатушку рядом с их мастерской, что было чрезвычайно удобно во всех смыслах.       Клетка памяти выглядел не просто уставшим, а даже каким-то замученным. Он впустил приятеля и на вопрос о том, чего он так плохо выглядит, посетовал, что его замучила бессонница, добавив, что, пока ему не спится, коротает время, составляя гороскопы.       — Хочешь, я и тебе составлю? Мне не трудно, — сказал он, пристально глядя покрасневшими глазами с синяками под ними.       В-лимфоцит кое-как открестился от составления своего гороскопа и предложил скинуться в картишки. Клетка памяти подумал, почему бы и нет. Сыграв пару-тройку конов в то да в это, они так увлеклись, что просидели за игрой всю ночь и едва не проспали на работу.       День не задался. Оба получили выволочку от начальства, наряд на реорганизацию библиотеки антигенов и были добиты требованием уже к концу дня сдать годовой отчет по производству антител (всех классов, подклассов и прочее, как антигенспецифических, так и неспецифических). Поначалу эти требования не показались им чем-то особенно страшным, но когда они увидели, в каком состоянии находятся библиотека, хранилище образцов и прочие бумажные и не только бумажные материалы… Им стало ясно, что легче запустить апоптоз, чем разобрать все это и сообразить отчет, да еще до конца рабочего дня. Однако это было только начало.       Неприятности и дальше посыпались как из рога изобилия. Там было все от конфликтов с коллегами и технических неполадок до внештатных ситуаций с прорывом канализации и водопровода и без пяти минут смертоубийства. На худой конец организм подхватил какую-то сильную простуду, а доблестный выход В-лимфоцита с клеткой памяти вместо потрясающего успеха кончился полным провалом, грозящим кучей дополнительных осложнений из-за того, что клетка памяти перепутал залетевший вирус с тем, с которым они уже когда-то имели дело. В результате заболевание протекало еще тяжелее, чем могло, и каждый работник, причем не только иммунной системы, горел желанием высказать В-клеткам все, что о них думает. Даже Т-хелпер второго типа, обычно приветливый и мягкий в обращении, сделал им столь суровый выговор, что оба после чувствовали себя не лучшим образом.       Кончилось тем, что у клетки памяти от такого стресса начались провалы в памяти, а В-лимфоцит, видя неэффективность применяемых им антител, с досады сломал свою пушку. Слыша, какой же он жалкий, бесполезный и косорукий, подорвался добывать свежий образец антигена, едва не свернул себе шею и чуть было сам не заразился вирусом. Поймавшая его в охапку NK, отшвырнула бедолагу в сторону, ворча, что тот путается у нее под ногами.       Пытаясь подняться, он удачно угодил под сапог Т-киллеру и от души поцапался с ним, решив, что хуже уже все равно не будет. Тот пригрозил его лизировать, но В-лимфоцит зыркнул на него так злобно, что Т-киллер только сплюнул и махнул на него рукой. В это же время дендритные клетки успешно раздобыли образцы антигена для презентации, что неизменно вылилось в похвалу для них и очередное порицание В-лимфоцита с клеткой памяти, с напоминанием об их нерасторопности и разгильдяйстве.       Вся остальная разборка с инфекцией шла не лучшим образом. Небоеспособных приятелей отправили сперва в тыл, а затем и на уборку, сказав, мол, хоть на что-то они сгодятся. Поскольку уборщики из них были еще те, их обсмеяли макрофаги, отобрав у них метлы, и отправили их отдыхать.       Отдыха, вестимо, тоже не получилось. Стоило В-лимфоциту по старой привычке переступить порог дома, как тут же подоспел очередной скандал. Клетка памяти, по-прежнему маявшийся бессонницей, вследствие чего становился все более и более рассеянным, вспомнил про одного своего знакомого, у которого могло найтись от нее хорошее средство, и направился к нему. Пока он навещал того, В-лимфоцита усердно избивала тучная клетка, истошно крича все, что о нем думает.       После всего этого у В-лимфоцита почти началась истерика. Успокоить его могло только одно: надо было срочно заняться любимым делом. Сбежав из дома и наплевав на всякую там уборку в архиве, отчеты и прочее, то есть на всю работу, так и не сделанную еще неделю назад, он перехватил клетку памяти, возвращавшегося от своего знакомого, и направился в мастерскую.       Пока В-лимфоцит копался в инструментах, клетка памяти пришел в себя, достал портативный кальян и насыпал туда какую-то зеленоватую смесь из пакетика, который вытащил из-за пазухи. В-лимфоцит на секунду отвлекся, округлил глаза от удивления и сказал:       — Клетка памяти, не знал, что ты куришь.       — Это мне один знакомый посоветовал. Сказал, что это поможет снять стресс, побороть бессонницу и выйти за пределы разума, — ответил тот.       — Ты уверен, что это не опасно? — с сомнением уточнил В-лимфоцит, принюхиваясь. Запах показался ему, мягко говоря, странным.       — Он заверил меня, что это самое оно.       В-лимфоцит в ответ пожал плечами и вернулся к своему занятию. Проведя инвентаризацию и удостоверившись, что все необходимое у него есть, он достал старые чертежи, и стал критично пересматривать свои прежние задумки по созданию иммуноглобулиновой пушки мечты. Решив взять наиболее удачные идеи с каждого из десяти старых чертежей, он засел за новый проект и быстро ушел в него с головой, совершенно забыв о клетке памяти.       Клетка памяти сидел на диванчике и попыхивал, думая о чем-то своем. Он даже не заметил, как совершенно накурился. Когда В-лимфоцит оторвался от своего занятия и, наконец, обратил на него внимание, тот уже улетел далеко в астрал и там и завис.       — О-о… — В-лимфоцит, помахав рукой у него перед носом, почесал тыковку и заключил: — Да у тебя приход, дружище.       Клетка памяти ничего ему не ответил, но выглядел таким одухотворенным и просветленным, что В-лимфоциту стало любопытно. Он пододвинул кальян поближе к себе, пару мгновений поколебался и попробовал осторожно затянуться. Потом осмелел и попробовал еще. В общем, сделав пару-тройку полноценных затяжек, он и не заметил, как тоже начал просветляться и выходить за пределы разума.       После В-лимфоцит едва ли мог вспомнить, как под влиянием небывалого просветления, легкости и наполняющей его энергии кинулся воплощать в жизнь свой новый проект. Только взглянув на сделанный недавно чертеж, тут же увидел в нем пару ошибок и исправил их. Теперь все сходилось просто идеально, пора была приступать к сборке.       Детали, инструменты и прочее горой возвысилось в его мастерской, работа закипела, руки без устали замелькали со скоростью урагана. В-лимфоцит совершенно потерял всякое чувство времени и даже не подозревал, что прошло уже два дня с того момента, как он начал производить сборку.       Клетка памяти все это время так и сидел, находясь здесь и не здесь одновременно. Глядя на его неторопливое моргание, В-лимфоцит решил, что прошло не более часа, и совершенно не беспокоился, что его будет кто-то искать.       Вскоре все было готово. Гордый своим изобретением В-лимфоцит опробовал его на самой маленькой мощности вхолостую. Видя, что все работает нормально, дал небольшой заряд по манекену и едва не разнес половину мастерской. Подрегулировав мощность пушки, он серьезно задумался над тем, как бы ее проверить в условиях, приближенных к боевым, но так, чтобы ничего не сломать.

* * *

      В-лимфоциту ужасно хотелось испытать свое новое детище в полную силу. Вскоре такая возможность ему представилась. В организм попал аллерген из острого красного перца. Пыхнувшие перед этим для поднятия настроения В-клетки столкнулись с ним нос к носу и застыли в недоумении. Вернее, в недоумении застыл В-лимфоцит, клетка памяти в это время все еще пребывал где-то в астрале. Вышел он оттуда не сразу, а только после того, как приятель его хорошенько растряс.       — Эй, клетка памяти! Ты видишь этого монстра?!       — Вижу, — согласился тот.       — Мы раньше с ним не встречались?       — Я помню! Да, я помню его! — закричал клетка памяти, в ужасе указывая пальцем на аллерген. — Это же красный огнедышащий дракон! Если мы не убьем его, он спалит огнем весь наш организм!       — Понял! — кивнул В-лимфоцит. — Сейчас мы его победим! — с этими словами он достал свою новую улучшенную пушку, с удовольствием предвкушая, как испытает ее на враге.       Жахнуло, как надо! Кажется, «дракону» это не понравилось. В-лимфоцит уже ликовал, но в следующий момент появились и другие монстры. В глазах ошарашенных В-клеток они росли, ширились и причудливо громоздились друг на друга, образуя гигантское единое чудище.       — На моей памяти не было еще такого ужаса… — затрясся клетка памяти.       — Не волнуйся, я это предусмотрел, — заверил его приятель. — Тут нужна особая суперспособность, которую я встроил на крайний случай. Антительные ракеты с ядерными боеголовками!       — Думаешь, это хорошая идея? — все еще дрожа, спросил клетка памяти, отступая назад под натиском огнедышащего красного монстра.       — Вот сейчас и проверим! — ответил В-лимфоцит, задействуя потайной отсек в корпусе пушки с особым замком. Он снял с шеи и вставил туда ключ, повернул, открывая заслонку, под которой скрывалась красная кнопка, затем ввел цифровой код дополнительной защиты. Клетка памяти косился на весь этот дивный процесс с явным уважением. Вскоре началась активация заряда, сопровождавшаяся обратным отсчетом. В-лимфоцит быстро установил свое оружие на специальные подпорки и поспешил в укрытие, таща за собой клетку памяти. — Если этого не хватит, — сказал он, доставая из кармана пульт дистанционного управления, — у меня еще есть.       Монстр в это время стал невероятно огромного размера и начал бесноваться, сжигая все на своем пути. Он безошибочно вычислил укрытие, где прятались клетки, и атаковал сверху. Перепуганный В-лимфоцит случайно нажал кнопку…       — Начинается запуск ядерных межконтинентальных ракет, — бодро отозвался электронный голос. — Производится обратный отсчет: десять, девять…       Тут бабахнула ручная пушка В-лимфоцита, приводя монстра в полное неистовство. Следом рванули межконтинентальные ракеты, так, словно бы началась цепная реакция. Когда они, издавая невозможный воющий звук, достигли цели, было такое чувство, что наступил конец света. Не успел стихнуть грохот от оглушительной серии взрывов, как тут же все пространство залила невыносимая, раздирающая саму душу сирена. Среагировала система оповещения:       — Тревога! Красный уровень опасности! Показатели иммуноглобулина Е достигли критического значения.       Т-хелперы первого и второго типа как раз делали обход режимных объектов. Лаборатории, где работала тучная клетка, тоже посчастливилось оказаться в их числе, хотя она и не располагалась в Т-клеточной зоне. Произошло это в связи с прошлыми инцидентами, во время которых избыточный выброс гистамина привел к катастрофическим последствиям, задевшим непосредственно их территории. Т-хелперы дружно решили, что от одного дополнительного обхода они не переломятся, а всем остальным будет спокойнее.       Когда завыла сирена, они опрометью кинулись к тучной клетке, чтобы предупредить ее ничего не предпринимать, по крайней мере, до выяснения обстоятельств. Влетев внутрь помещения, они с разбега вцепились в нее с двух сторон, крича: «Не трогайте регулятор!»       Тучная клетка, честно говоря, и не собиралась ничего трогать. Она еще даже не успела понять, что происходит, и просто была в тихом шоке от показаний приборов. Такого она не видела никогда в жизни! Все показания зашкаливали, а система сходила с ума от перегрузки, на которую явно не была рассчитана.       — Н-надо все отключ-чить… — заикаясь, выдавила из себя тучная клетка.       Едва она успела это сказать, как пар вырвался изо всех труб и щелей. Приборы на панели трещали и разлетались сотнями осколков, грозивших попасть в глаз. И без того громкий гул все нарастал и нарастал. Несколько мгновений спустя он достиг своего максимума, и мощный взрыв разнес всю лабораторию со всеми подсобными помещениями, разом высвобождая весь хранившийся в резервуарах гистамин.       — Не виноватая я, он сам! — вопила в отчаянии тучная клетка, которую Т-хелперы в последний момент спешно швырнули под металлический шкаф, но ее вопли утонули в шуме этого хаоса…

* * *

      Такого отека жители несчастного организма еще не видели. Прорвало множество дамб, разрушило электростанции, эндокринные центры остались без связи и были обесточены. Помимо гистамина в огромных количествах выбросило и другие вещества, которые должны были находиться в связанном виде. Артериальное давление стало стремительно снижаться, казалось, что движение кровотока вот-вот совсем остановится. Служащим Храма Сердца вынуждено пришлось снизить частоту сердечных сокращений, чтобы подстроиться под нежданные изменения. Ситуация создавалась и без того опасная, а тут еще нарастающий отек стал препятствовать поступлению кислорода в легкие.       Клетки мозга судорожно соображали, что делать, пока хозяин тела не начал терять сознание.       — Нам нужен адреналин, чтобы предотвратить упадок давления, — запросили они рабочих надпочечников.       — Да нам не жалко, — ответили те, пробиваясь через треск помех на линии связи. — Но с доставкой будут проблемы…       Тут весь экран пошел рябью и отключился. Клетки мозга красочно выругались. Связь с разными частями организма быстро терялась. Вскоре им предстояло оказаться в полной темноте и изоляции. Последними их настигли сообщение о кожной сыпи от кератиноцитов и возмущение главной клетки желудка:       — Какого базофила тут происходит? В желудке такие спазмы и острая резь, мама, стволовая клетка, не горюй! Что этот придурок только сожрал? Никак в толк не возьму. Не было же ничего особенного…       После отключился и он, и наступили полная тишина и темнота. И только спустя пару минут послышался чей-то отчаянный писк:       — Мы все умрем…

* * *

      Эозинофил плыла с аквалангом, разыскивая оглушенного базофила. Она точно видела, как его подбросило волной и унесло выше по течению, затягивая потом под воду. Она была уверена, что просто так он не погибнет, и, прихватив инвентарь для подводного плавания, хранившийся в сарае местного дока, отправилась на его поиски.       Масштаб затопления поражал, становилось совершенно ясно, что никакая уборка здесь не поможет. Некогда знакомые улицы превратились в подводное царство, наполненное домами — глубоководными пещерами с причудливо торчащими из них обломками мебели и тянущимися вверх водорослями бельевых веревок. Утонувших пока видно не было, и эозинофил понадеялась, что хотя бы в этом районе всем удалось спастись.       Эозинофил обыскивала все, что могла, пока у нее не начал кончаться запас воздуха. Она вовсе не была уверена, что ей удастся отыскать господина базофила, но решила не сдаваться так просто. Когда баллоны практически опустели, и она уже подумывала прекращать поиски, ей на глаза внезапно попалось светло-синее пятно, выделявшееся даже в полумраке водных глубин. Было в этом пятне что-то ужасно знакомое, и эозинофил рванула туда. При ближайшем рассмотрении им оказался зонтик базофила, безнадежно испорченный, с торчащими в разные стороны, подобно когтям чудища, спицами. Понадеявшись на то, что и сам он где-то неподалеку, эозинофил, стараясь меньше расходовать воздух, принялась кружить вокруг этого места, с каждым разом увеличивая радиус круга. Вскоре ей посчастливилось найти клочок от плаща базофила, а потом и его самого.       Базофил пребывал без сознания. Экстренно разрядив все гранулы под действием мощного выброса антител, он отключился и стал игрушкой в руках разбушевавшейся стихии. Эозинофил, стараясь не спешить, подняла его на поверхность и разложила на берегу. К счастью, клетке вроде него утопление в буквальном смысле этого слова не грозило.       Эозинофил уже собиралась делать ему искусственное дыхание и даже оттянула прилипшую к лицу маску, но базофил внезапно очнулся сам и пробормотал:       — Сбылось пророчество…       Эозинофил помогла ему подняться и подхватила под руку. Базофил шел неуверенно, покачиваясь, и, судя по всему, горевал о своем зонтике. Так они добрались до местечка посуше, где суетились эритроциты. АЕ-3803 и ее подруги стаскивали на расстеленное на земле одеяло тромбоцитов. Те вели себя странно: закатывали глаза, судорожно дергались и стонали:       — Кружится, кружится, кружится…       Вскоре появились нейтрофилы. Каждый из них тащил по паре тромбоцитов в отключке. Они так же сгрузили их на одеяло и переглянулись.       — Это все, кого мы нашли, — сказал U-1146.       — Спасибо, лейкоцит-кун, — поблагодарила АЕ-3803.       — Не за что.       — И что только с ними случилось? — вздохнула она, почесываясь из-за действия гистамина.       — Во время аварии произошел не только выброс гистамина, но и других биологически активных веществ. В том числе фактора активации тромбоцитов. Полагаю, его было слишком много, — предположил U-1146.       — Ага, похоже, у них передозировка, — встрял в разговор его приятель U-4989.       — Мы иногда используем его, чтобы подбодрить их во время работы над заживлением раны, — объяснил U-1146.       — А сами в это время держим оборону от бактерий и другой микробной нечисти, — поддакнул U-4989, красуясь перед NT-4201, подругой АЕ-3803, и пододвигаясь к ней ближе.       — Но его нужно совсем немного, — добавил U-1146, возвращаясь к уже сказанному.       U-4989 возвращаться ни к чему уже не хотел, его внимание было всецело поглощено NT-4201 — самой молоденькой в компании эритроцитов. Он хотел еще перед ней покрасоваться, но внезапно погас свет: началось аварийное отключение всех систем.       — Ой… — сказала АЕ-3803. Остальные, не зная, что сказать, полностью с ней согласились.       — Д-давайте соблюд-дать спок-койствие, — подала голос эозинофил.       — Длань судьбы нас коснулась, настал час испытания, — добавил от себя базофил. После чего раздался звук падения: кто-то об него удачно споткнулся.       Все прочие стали перешептываться. Им почему-то казалось, что в темноте надо разговаривать шепотом. U-1146 нащупал АЕ-3803 и взял ее за руку. U-4989 тоже не растерялся и, пользуясь случаем, полез обниматься к NT-4201. Гордая мисс эритроцит оказалась на редкость неприступной и холодной. Как ни старался U-4989, какие признания ей не изливал, но та оставалась все так же холодна и неподвижна. Бедняга не знал, что в самый последний момент перед началом его поползновений NT-4201 просто отошла в сторонку, и он теперь обнимает фонарный столб…

* * *

      Давление продолжало падать, служители Храма Сердца вели отчаянную борьбу с ситуацией вообще и со снижением насосной функции левого желудочка в частности. В легкие почти перестал поступать кислород, и начались бронхоспазмы. От ротовой полости до пищевода и далее все катастрофически распухло. Главная клетка желудка от отчаяния издавал такой отборный мат, какого отродясь никто не слышал. Кругом раздавался вселенский стон и плач с крыш затопленных домов и разносились крепкие проклятия в адрес тех, кто это устроил.       Большинство клеток находились в полной растерянности или на грани коллапса. Нейроны пытались восстановить утерянную связь, но напрасно. Вскоре все начали чувствовать себя дурно из-за кислородного голодания. Ни у кого не оставалось сомнений, что это конец.        Неожиданно приборы, показывающие параметры давления, запищали и выдали небольшой подъем. Спустя некоторое время еще один и еще. В организм маленькими порциями поступал адреналин. Никакого спасения это, разумеется, не гарантировало, но у пострадавших клеток возникло предчувствие, что вскоре придет более существенная помощь извне и что про них не забыли.

* * *

      В-лимфоцит и клетка памяти пришли в себя не сразу. Обоим казалось, что они совершенно оглохли. Дракон, судя по всему, был успешно побежден, а его бренные останки мучили пищеварительную систему изжогой. Думая о том, какой же он крутой, В-лимфоцит собрался поискать свою пушку (или то, что от нее осталось), но не успел. Откуда ни возьмись выскочил знакомый Т-хелпер, ловко сграбастал его, хорошенько встряхнул за шкирку и заорал:       — Только попробуй мне выкинуть еще хоть раз что-то подобное! Я лично тебя лизирую!        В-лимфоцит, которого мало того, что не похвалили за хорошо проделанную работу, да еще и стали ругать, сперва надулся, а потом все же начал оправдываться. Т-хелпер в ответ высказывал все, что о нем думает, и оправданий не принимал. Пока они спорили, их обступила толпа жаждущих восстановить справедливость клеток. Многие, узнав в В-лимфоците главного виновника всех бедствий, тоже горели желанием высказать ему как можно больше и конкретнее. Были среди них Т-киллер и регуляторная клетка — помощница Т-хелпера, примчавшиеся вслед за начальством. Пока они проталкивались к Т-хелперу, толпа все больше и больше неистовствовала. Все клетки так увлеклись спором, что не заметили, как оказались окружены.       Внезапно начала пребывать стероидная армия. Клетки, едва оторвавшись от увлекших их разборок, заметили ее слишком поздно и сейчас с ужасом взирали на количество «терминаторов». Они прекрасно помнили сколько разрушений было от одного, а тут… Тут их было столько, что невозможно было охватить взглядом!       Это были качественно новые машины для убийства, то есть для успокоения разбушевавшихся клеток, выдвинувшиеся сразу из пяти ампул дексаметазона. Именно столько требовалось, чтобы купировать анафилактический шок, спровоцированный В-лимфоцитом и его новейшими сверхмощными антительными ракетами.       За секунду до того, как все началось, присутствующие нервно сглотнули, Т-киллер перекрестился. Регуляторная клетка сказала:       — Будет чудо, если мы выживем.       Затем последовал мощный залп, заглушающий истошный визг запоздавшей к разборке тучной клетки: «Не виноватая я, он сам!..»

* * *

      Когда мисс эритроцит АЕ-3803 и ее подруги притащили на поле боя прибывшие также извне упаковки с антигистаминным средством, которое должно было окончательно исправить сложившуюся опасную ситуацию, они не застали никого, кто был бы в состоянии двигаться. Работники иммунной системы и оказавшиеся в зоне боевых действий клетки были тяжело контужены. Только регуляторная клетка смогла приподнять веки и на удивленный взгляд АЕ-3803 дважды моргнула, давая понять, что с ней все будет в порядке.       Вскоре нарисовались макрофаги, чудом избежавшие стероидного побоища, и, повздыхав, сказали:        — Охо-хо! Уборки будет много!

* * *

      Целый месяц В-лимфоцит и клетка памяти провели в психушке. Сразу после того, как окончательно отошли после контузии. Тучная клетка носила им передачи и каждый раз каялась, что не будет больше устраивать сцен. Те в ответ соглашались, кивая как китайские болванчики, и грызли принесенные ею яблоки.       Клетке памяти пришлось проваляться в больничке чуть дольше, так как его попутно лечили от бессонницы и пристрастия к кальяну одновременно. В-лимфоцит, которого в последнем уличить не удалось, раньше оказался дома. Едва он успел переступить порог, как тучная клетка потащила его в спальню, мириться. Весь день и всю ночь оттуда доносились воистину душераздирающие звуки. Под утро он выполз весь измотанный, помятый, но довольный. Кажется, на этом их прежний конфликт был исчерпан.       Жизнь потихоньку налаживалась, и не только личная. В организме к этому времени давно уже наступили тишь да гладь. От отека, бронхоспазмов, сыпи на коже и других неприятностей не осталось и следа. Ничто не указывало на то, что совсем недавно этому телу угрожала смертельная опасность. Все работало нормально, без сбоев, без перемен. Все было как и прежде, до катастрофы. Выжившие после нее клетки искренне надеялись, что подобное больше никогда не повторится. Честное слово, второго такого раза они не переживут!

* * *

      P. S.       Т-хелпер второго типа позвал к себе В-клетки с целью устроить небольшой профилактический разбор полетов. Он велел им присаживаться и сразу же задал в лоб главный вопрос:        — Позвольте узнать, господа, кто и при каких обстоятельствах санкционировал иммунизацию на аллерген красного перца?       Те переглянулись. В-лимфоцит пожал плечами, честно говоря, он и сам толком не знал. Клетка памяти собрался с духом и выдал:        — Это было до вашего вступления в должность. Еще давно…        — Вот, пожалуйста, здесь сведения об особо опасных антигенах, зарегистрированных за последние десять лет, — в офисе появился дендроцит и протянул Т-хелперу увесистую папку.       Т-хелпер внимательно пролистал примерно половину бумаг, пока не наткнулся на то, что искал. Аллерген красного перца, действительно, числился среди особо опасных. Сведения о нем были поданы В-клетками еще предыдущего поколения и официально утверждены. При встрече с ним предписывалось незамедлительно принять меры по его уничтожению. Помимо всего прочего, за проявленную бдительность в отношении такого особо опасного антигена следовало представление к награде.       Т-хелпер почувствовал крайнюю неловкость. С одной стороны, за причиненный ущерб организму В-клеткам полагалось строгое взыскание вплоть до элиминации, с другой — представление к награде за проявленную бдительность. Поразмыслив немного, он решил, что за бдительность с них хватит и благодарности на словах, а вот без наград они обойдутся: нечего было погром устраивать!       В ответ на устную благодарность В-клетки радостно вскочили, долго пожимали Т-хелперу обе руки, а после, отдавая на ходу честь, крикнули, что рады стараться, чтоб будут стараться еще лучше и даже лучше, чем еще лучше! Т-хелпер пытался их уверить, что излишне стараться все же не стоит, но напрасно: те, ничего не слыша, умчались прочь.       Т-хелпер вдохнул. Он уже каждой молекулой чувствовал, что их всех ожидают нелегкие времена…