Владивосток

Как и обещал, командир оповестил всех о внезапной эвакуации. На некоторое время база погрузилась в неразбериху, однако через пару часов этот кризис удалось побороть, в том числе и с помощью сил местного правопорядка… ну, этого вполне можно было ожидать. В конце концов, когда всё успокоилось часы показывали уже 17:30, а поэтому началась экстренная подготовка всего и вся к отгрузке и последующей эвакуации. Таллин, Волга и Мурманск переместили свои корабли к ближайшей пристани и навели как можно больше трапов для погрузки гражданских. Гангут же и Россия собирались грузиться в последнюю очередь, Гангут — потому что ей ещё предстояло брать Память на буксир, а Россия потому что понимала, что в любом случае в неё будет лететь большое количество вражеский снарядов и бомб, из-за чего она хотела погрузить к себе как можно меньше людей, чтобы не подвергать их такой опасности. И знал бы про это хоть один гражданский, которые были не сильно сведущими в военном деле, то поставил бы перед Россией вопрос, мол, если она знает, что она приоритетная цель, то почему бы не нагрузить кого-то другого? Понимающий же человек, сразу бы всё понял, ведь сил, как таковых, у неё не очень много, к тому же один корабль идет на сцепке с другим. Нагружать же крейсера, универсальные боевые единицы, ну, откровенно не самая лучшая идея, ровно так же как и с эсминцами. Что касается же оставшихся Владивостока и Беларуси, то тут необходимость огневой мощи сплелась с материнскими чувствами самой России, которая попросту не хотела нагружать Владу в её первом походе. Как бы то ни было, погрузку материального имущества начали около семи часов. Находясь в порту командир лично контролировал, как на борт Волги вкатывают несколько тележек, полных документов. Некоторые из них он видел впервые, о других только слышал, в любом случае, большинство из них имело индекс «Совершенно секретно», и было требуемо к доставке на материк, как думалось ему, высшим командованием. Когда же всё было погружено, проверено, перепроверено и пере-перепроверено, часы показывали уже 20:30, и было принято решение загрузку людей осуществлять утром, в промежуток от 06:00 до 08:00 утра. *** Противный звон будильника прорезал тишину комнаты. Его быстро отключили, ведь свою основную цель он так и не выполнил. Все проснулись ещё до него. Ну как все. Первой проснулась Беларусь, и уже она незамедлительно разбудила Россию и Владу, за что, изначально получила пару довольно громких упрёков в свой адрес, но по прошествии четверти часа, когда уже мать с дочерью окончательно согнали сон с себя, получила от них же благодарности, ведь куда приятнее вставать под звонкий голос сестры или тётушки, чем под монотонную трель будильника. В итоге, пока Влада и Россия сидели за столом, попивая горячий чай, кофе Влада откровенно не понимала, а Россия попросту не любила, Беларусь носилась по квартире, в последний раз проверяя всё ли она взяла с собой. — Так значит, ты пойдёшь в конце? — Наблюдая за Беларусью и делая очередной глоток чая, спросила Влада. Россия так же сделала глоток, прежде чем ответить. — Да. Ты будешь идти следом за Беларусью, а прямо за тобой будет идти Гангут. Я буду в самом конце и надеюсь, что это немного отвлечёт их от тебя на меня. Неожиданно Россия почувствовала прикосновение к своей руке. Сейчас она была без перчаток, из-за чего было видно множественные шрамы на её левой руке. Опустив глаза она увидела, что именно за эту руку взялась Влада. — Мама, можешь пообещать мне… пообещать что с тобой ничего не случиться. — В её голосе слышался едва заметный надрыв, который можно было бы услышать если человек плакал, однако тут слёз не было, скорее тревога. России на мгновение показалось, что она слышит саму себя, в те моменты, когда говорит о ней и сестрах. Мягкая улыбка проскользнула на её лице, когда она поставила чашку и положила свою руку поверх Владиной. — Я обещаю тебе, что со мной ничего не случиться, дочка. — Спасибо. — Мягко кивнула Влада. В этот момент к столу подошла Беларусь, со всё той же озорной улыбкой. — Ну что, вы закончили, сони? Времечко-то уже начинает поджимать, а тебе ещё и погрузку осуществлять! — Да, мы уже готовы, верно, мам? Россия быстро, буквально в один глоток допила свой чай, кинув стакан в раковину и поднялась. — Да. Мы готовы. Беларусь широко улыбнулась. — Ну тогда что, присядем? — Это предложение вызвало тихое но очень отчетливое бурчание России, которая только что поднялась со своего места, но возражений оно не имело. Они все втроём сели. Так продолжалось около минуты с небольшим, прежде чем Беларусь, хлопнув в ладоши, не произнесла. — Ну всё… Пойдёмте. Все они встали и направились ко входу. Уже в прихожей Беларусь накинула на себя свой плащ, а Россия и Влада облачились в свои пальто. Когда же они стали одевать на себя свои головные уборы, Россия, неожиданно для всех, позвала Владу. — Влада. — Да? — Она не успела повернуться, как тут же была заключена в объятия России. С ракурса Влады было видно Беларусь, которая застыла с выражением лица, которое частично отображало шок, но в то же время и неуверенность в купе с умилением. На вопращющий взгляд племянницы она просто с улыбкой сзжала плечами, не оставив Владе надежд если уж не на помощь, то хотя бы на совет. Не найдя другого решения Влада спросила. — Эм… Мама? Что-то не так? — Я, я… можешь тоже пообещать мне, что с тобой ничего не случится. — Да. Да, конечно. Обещаю. Россия чуть ослабила хватку и отстранилась, чтобы посмотреть в глаза дочери. — И пожалуйста, прислушивайся к моей сестре. Неожиданно та, о ком идет речь взорвалась громким смехом. — Пхахахахах! — Беларусь согнулась пополам, а на глазах проступили слёзы. Когда же она выпрямилась, то произнесла. — Вот, хех, вот теперь вы выглядите, как настоящие мать с дочкой! Разве что тебе, Влада, стоит ещё сказать что-то на подобии: «Мам, ну я же уже не маленькая», ну или подобное! — В этот момент она широко раскинула руки, и обхватила одновременно и Россию и Владу. — Ну что, родственнички, как бы мне не хотелось остаться в таком положении, но нам пора идти. Нас ждёт тяжелые несколько дней. — Знаю. — Ага. — В ответ Беларуси кивнули обе, с улыбками на лице пока, Беларусь тянулась к дверной ручке. Открыв дверь она последний раз оглянулась и посмотрела на Россию. — А ты не переживай, я присмотрю за Владой. С такими словами, и улыбками на лицах они сперва спустились вниз, а после и вовсе покинули общежитие. Они были последними кто уходил, все остальные уже понемногу готовились к отправке. В последний раз запечатлев вид порта, они направились к докам, продолжая болтать о всяких бессмысленных вещах.

***

Погрузка тем временем проходила относительно спокойно. Толкотни в основном удалось избежать, хотя и были некоторые прецеденты, но их организаторов быстро выволакивали из очереди и отправляли в самые её конец, или вообще под наблюдение местных органов безопасности, до того момента, пока остальные не погрузятся. Те, кто должны были принимать гражданских следили за порядком. Одной из тех, кто следил за погрузкой была Волга. Она стояла у самого трапа, наблюдая за погрузкой. Впрочем, наблюдением это было чисто формально, ведь она была погружена в свои мысли, обдумывая свои будущие действия. Она всё ещё подозревала Владивосток в недомолвках. Вернее не подозревала, она знала, что они были! Но вот определить что именно это были за недомолвки она понять не могла. И это очень сильно задевала её гордость. Сейчас она рассчитывала что после того, как только они доберутся до туманного Альбиона, а после и до Парламента, она на пару с Союзом, которая может разговорить Россию, докопаются до правды. Совершенно неожиданно, словно плетью, её слух хлестнула чужая для неё речь. То был немецкий язык, который звучал из уст девушки, лет двадцати. — Vlada? Ja, das kann nicht sein! — Эти слова тут же привлекли внимание Волги. Она взглядом быстро нашла в толпе эту девушку, и что более важно, проследила за её взглядом, который был направлен в ту сторону, откуда продолжали стекаться люди, только для того, чтобы увидеть как Россия, Беларусь и Владивосток протискиваются к своим кораблям. И при этом они не обратили ни малейшего внимания на этот окрик, что в общем-то говорило о том, что они не придали этому крику значения, ну или просто не услышали. Однако для волги это стало очередным звоночком. Не считая этого момента погрузка прошла вполне себе спокойно, и даже с опережением графика. Благодаря этому их соединение вышло в море около восьми часов утра, опережая график примерно на полчаса. Как и обсуждалось ранее, первой в строю шла Советская Беларусь, прямо за ней шла Владивосток. Гангут, стоящая третьей в построении тянула на дюжине металических тросов Память Меркурия. Волга шла в самом центре построения, а по обе стороны от неё были Киров и Чапаев, чьей задачей была защита единственного авианосца и поддержка огнём ПВО. За Волгой выстроились Мурманск и Таллин, за которыми, в свою очередь, шли Советская Россия и Аврора. Эсминцы шли квадратом вокруг основного построения, а Ташкент двигалась рядом с Гангутом. Таким составом они легли на курс до Англии.

***

Объединенный флот численностью почти сотню вымпелов, приближался к Азорским островам. Командующий этого формирования — Адмирал флота орлиного Союза, Грикс. Ему было уже не далеко от пятого десятка, но он всё так же как и двадцать пять лет назад рвался на передовую. Начинал он свою карьеру как капитан эсминца во время второй мировой, когда же началась война Сирен он стал командующим небольшого соединения, потом капитаном базы. Под самый конец войны он командовал уже целым флотом. Сейчас он держал свой флаг на линкоре Колорадо. Стоя на капитанском мостике и сверяясь с картой, для него стал неожиданностью вызов с другого корабля — Хелены. — Адмирал. — Сказала она обеспокоенным голосом, вызывая того через радиосвязь. — Мой радар засёк вражеские корабли, отходящие от острова. — Заметили всё же. — Шикнул себе под нос Грикс прежде чем связаться с Хеленой. — Сколько их? каков их курс? — Ожидая ответа он пробубнил себе под нос. — Если думаете перехитрить. Его прервала Хелена. — Судя по показаниям радара соединение имеет в своём составе около дюжины кораблей, может больше. Идут курсом 017 со скоростью около 17 узлов. Эта информация заставила адмирала не слабо поднапрячь мозг. Сам состав этих сил, их курс и скорость говорили о том, что они не готовили на него засаду… Они отступали. Думая об этом он мог предположить, что это была эвакуация. — Готов поспорить, немцы снова убегают. — Грикс усмехнулся про себя, явно вспоминая что-то из прошлого, прежде чем снова заговорить по радиосвязи. — Хирю, ты тут? — Так точно адмирал. — Отправь эскадрильи по координатам. Там должен быть небольшой флот противника. Проведи там разведку и доложи мне их численность и состав. Дальнейшие указания будут после выполнения этих. Ясно? — Так точно! — Громко крикнула Хирю, и на заднем плане послышался шум авиационного пропеллера, вскоре, связь отключилась. В следующие минуты адмирал Грикс смотрел как самолёты один за другим поднимались с палубы Хирю и скрывались за облаками.

***

— Племяш? Меня хорошо слышно? — Всё тем же задорным и весёлым голосом, спросила Беларусь через закрытый радиоканал, который был наведён между ней и Владой. В ожидании ответа Беларусь замерла на месте, стоя на мостике своего корабля. Сначала сквозь радиостанцию прорезались помехи, вскоре за ними послышался и сам голос Влады. — Слышу тебя хорошо! — Её голос был… Беларуси было невозможно описать его словами, но она понимала, что её племянница сейчас испытывает необычайные эмоции. — Скажи, что вот так плыть куда захватывающее чем в резвиться в гавани?! — Да! Это действительно что-то… что-то невероятное! Беларусь не могла сдержать улыбку. Вспоминая какой неуверенной была Влада буквально неделю назад, слышать от неё такое — было настоящей отрадой для ушей. С другой стороны, небольшой укольчик вины, за то, что это не слышит Россия, конечно давал о себе знать но… это было справедливо. За все те разы, когда Беларусь прикрывала свою сестру, это было честной платой. С этими мыслями Беларусь посмотрела на небо. Редкие облака обманчиво спокойно плыли по небу, уходя за горизонт. Несмотря на всю радость этот вид навивал на неё опасения, ведь именно в это время в Атлантике шёл период штормов, и хотя она знала, что все в принципе должны легко это проходить, но с гражданскими на борту, поврежденным кораблём на буксире и новичком, коим и была Влада, она не сильно хотела попадать в грозовой фронт. — Всем внимание! — Неестественный, обеспокоенный голос Чапаева, разнесся по всем приёмникам в ордене. — Авиация на 207! 18 бортов! Всем быть в полной боеготовности! Улыбка моментально исчезла с лица Беларуси, когда меньшие башни пришли в движение. Вскоре весь левый борт смотрел в сторону, откуда ожидалась вражеская авиация. — Всем бортам, ПВО в полную боевую готовность! Неопознанные самолёты приближаются к нам с юго-запада. Огонь открывать только после моей команды! — Тётя? — Племяшка, я боюсь, что скоро будет твоё боевое крещение. — Нервно усмехнулась Беларусь. — Главное не волнуйся и не стреляй раньше времени. — Эм… почему? — Ну мы с ними не в состоянии войны, и к тому же переправляем гражданских. Если мы не дадим повода, то и атаковать им нам незачем. — Л-ладно. — Протяжно согласилась Влада. Правда в её голосе прямо-таки читался скептицизм, но в данном случае Беларусь не могла её винить. Вскоре в небе послышался шум воздушных винтов, а после и сами самолеты вынырнули из-за облаков. Две с половиной дюжины самолётов, раскрашенных в белый и тёмно зеленые цвета, с отчетливо видными красными кругами на фюзеляжах и крыльях, неумолимо приближались к ордеру. Зенитные установки всех кораблей молчали, но при этом продолжали поворачиваться вслед за летящими самолётами. Они пролетели, потом развернулись и снова пролетели. Всё это время рация молчала, но чем больше такое продолжалось, тем больше накалялись нервы у всех. Первой, кто не выдержала была Ташкент. — Когда же уже угомоняться? — Буркнула она, раздражённым голосом. Справедливости ради учитывая её характер она могла бы и выстрелить. Впервые за весь переход Влада услышала голос России. — Успокойся Ташкент. Мы не хотим лишний раз провоцировать их на нападение. — Тц! Как всё сложно. Раньше просто было: видишь самолеты противника — стреляешь. — Снова буркнула Ташкент. В этот раз ей никто не ответил, но по радиоканалу прошлась волна согласных хмыков и вздохов. Тем временем, пронесясь в последний раз над ними, самолёты стали отходить в сторону, вот только не в ту, с которой они пришли. Видя это Беларусь, довольно суровым голосом, заговорила. — Что-то мне это не нравится… Всем быть наготове! Три башни среднего калибра по обоим бортам Беларуси задвигались, устремив свои пушки к небу. Только массивные башни главного калибра оставались неподвижными. Судя по всему, данное действие не осталось незамеченным для Влады, которая шла прямо за ней. — Что-то не так? — Обеспокоенное спросила она, когда и её кормовые башни последовали примеру Беларуси. — Они не должны лететь в ту сторону. По-хорошему они должны были уйти на свой авианосец, но… Её речь резко прервала Чапаев. — Приближаются ещё самолеты! Более сотни бортов! Курс тот же! — Твою же мать… — Буквально шипя выругалась Беларусь. — Эй! Не обратив внимание на восклицание сестры, Беларусь начала раздавать приказы. — Огонь по готовности! Эсминцы — Ваша цель не допустить торпедоносцы к нам! Сбивайте их с курса, стреляйте головными в воду перед ними! Волга! — Да! — Поднимай истребители! Пусть прикрывают Гангут и Меркурий! В этот момент вражеская авиация приблизилась и вошла в зону действия самых дальнобойных ПВО во флоте. Началась канонада. Заработали сотки. Чаще чем раз в секунду воздух разрывался грохотом очередной сто миллиметровой пушки. Беларусь, Россия, Чапаев, Таллин и Киров, почти что скрылись в завесе огня и дыма. Она была готова ко всему… так ей казалось ровно до этого момента. Влада наивно полагала, что стрельба из своего главного калибра в форме такелажа это громко. Боже, как же сильно она ошибалась. Поняла она это ровно в тот самый момент, когда её ушанка слетела с головы, а приложенные к ушам руки не препятствовали окружающим звукам. Всё ещё закрывая уши, хотя она не могла не подметить, что звуки с каждой секундой становились как будто тише, будто она привыкала к ним, Влада подняла взгляд в небо. Они было залито чёрными вспышками, а некоторые самолёты, которые приближались к ним, охваченные огнём устремились в воду. Неожиданно, словно, что-то ей сказало сделать это, она повернулась в противоположную сторону от летящих самолётов и поняла что они совершенно забыли про те самолёты, что ушли на север. Она наклонилась, поднимая шапку и буквально крича по рации. — Самолёты на 2 часа! — Сообщение пронеслось по флоту и почти сразу же некоторые башни начали наводиться на новую угрозу. Почти интуитивно, Влада приказала зенитной артиллерии открыть огонь. Шесть сдвоенных автоматов правого борта, калибра пятьдесят семь миллиметров, взревели огненными всполохами. Небо почти сразу же наполнилось килограммами свинца и стали. Два самолёта вспыхнули почти сразу же и свечой пошли вниз, остальные же, хоть и продолжили своё движение, всё же рассредоточились. Подойдя ближе, самолёты опустились, готовясь к атаке. В этот же момент заработали счетверенные автоматы правого борта Владивостока. Вместе с ними в один голос заговорила вся зенитная артиллерия Гангута, от пулеметов до пушек, и часть артиллерии Беларуси, которую, после предупреждения она перенаправила на новую цель. Самолёты продолжали неумолимо приближаться, когда воздух рассекло семь громких хлопков, взорвавших воду перед самолетами. Вода вздыбилась метров на сто над водой, после чего последовали несколько резких скрежетов. Бросив взгляд вперёд, Влада заметила три крупных росчерка дыма, оторвавшиеся от борта Беларуси. Откуда последовали четыре других залпа долго гадать не пришлось. — Юху! Получите япошки! — Буквально засияла от радости Меркурий. — Не сбавлять темп! — Белорусь заставила всех обратить внимание на противника. Большинство самолётов уже были превращены в искусственные рифы, осталось только восемь самолётов. Они продолжали лететь прямо на них и тут… Они внезапно стали подниматься вверх. Влада в неверии подбежала к ограждению борта, смотря как самолёты проносятся над ней. Неожиданно ожила её связь с Беларусью. — Торпеды по правому борту! Огонь по воде! — Этот буквально крик заставил Владу посмотреть на воду и с ужасом осознала, что к ним приближалось семь белых линий из пузырьков, видимо последний самолёт повредил механизм сброса. Доля секунды потребовалось, чтобы в воду были направлены уже вообще все орудия ПВО. Свинцовый дождь поднимал воду, с грохотом разрывал волны в отчаянной попытке взорвать торпеды. Громкий взрыв, поднявший столб, воды неожиданно для всех прогремел в нескольких сотнях метрах. Влада, Беларусь, Гангут и Меркурий продолжали вести огонь, пытаясь уничтожить оставшиеся торпеды. Они уже были недалеко, всего-лишь в десятке секунд хода, когда Влада поняла, что не может стрелять по ним. Тогда же замолчали и пушки Беларуси. Влада как можно крепче схватилась за ограждение бортика ожидая взрыва. Несмотря на бушующую артиллерийскую канонаду, для неё как будто не было ни единого звука, словно всё замолчало. Она последний раз кинула взгляд на воду, когда до торпед оставалось метров двадцать и зажмурилась. Первый взрыв прогремел у борта Беларуси. У борта поднялся столб воды и корабль качнуло. Следующая секунды была тихой и Влада, думая что опасность миновала чуть открыла глаза. И тут же пожалела об этом, ведь с промежутком всего в долю секунды две торпеды ударились о её борт. Первая взорвалась между первой и второй башнями, а вторая около первой кормовой. Корабль от взрыва качнулся, отчего Владу, оторвавшуюся от ограждений, уронило на пол. Через секунду ещё один взрыв прогремел, в этот раз чуть дальше. Последняя торпеда попала в Гангут. Как оказалось одна торпеда прошла между кормой Беларуси и носом Владивостока. Ещё одна между Владивостоком и Гангутом и последняя попала в Гангут но не взорвалась. Беларусь лишь отмахнулись от этого попадания словно от комара. Авиационные торпеды были слабыми и не могли пробить её противоторпедную защиту, особенно в самом прочном её месте. Вот если бы она попала в нос или ближе к рулю — то там да, был риск, а в центр… ну ей придётся поменять краску на том месте. Из тех самолётов, что сбросили торпеды только один в итоге ушёл целым. Три при пролёте над мачтами были разорваны зенитной артиллерией Владивостока, ещё столько же Беларуси и один напоролся на снаряд Меркурия. Беларусь повернулась к левому борту, смотря как истребители Волги, совместно с зенитной артиллерией всех кораблей разогнали атакующий строй противника, заставив их уйти на второй круг. Наблюдая за этим, за взрывами, как самолёты, охваченные пламенем устремляются вниз она кое что вспомнила. — Твою же!.. Влада! — Крикнула она в рацию. Влада же в это время пыталась подняться после немного шокирующего для неё опыта, однако из-за вызова Беларуси, то-ли от её тона, то-ли от самого факта столь неожиданного вызова… в общем она упала ещё раз. — Угх… да?! — Племяшка, ты как там? Не поранилась? Она наконец поднялась. — Да вроде нет, хотя бывало и лучше. — Это очень очень хорошо, а то я не переживу если с тобой что-то случиться. — Далее слова были неразборчивы, возможно потому-что Беларусь говорила их шепотом, или ещё что, но Влада могла поклясться, что слышала. — и потому что твоя мать убьёт меня… Пока они говорили, вся зенитная артиллерия флота вела огонь по основной группе противника. Из ста двадцати самолётов сорок были сбиты на подлёте. Большинство из них на свой счёт записали Таллин, Чапаев, Киров и Ташкент. Когда же они подошли ещё ближе, то были вынуждены вступить в воздушный бой с истребителями Волги, которые вполне неплохо себя показали. В конце концов только дюжина торпедоносцев смогла прорваться и зайти на торпедную атаку. Из двенадцати выпущенных торпед одна попала в Волгу, три в Россию, одну получила Аврора и Таллин, остальные прошли мимо или были уничтожены огнём артиллерии. Так же смогли прорваться и две дюжины бомбардировщиков. Они зашли на курс для бомбометания, но когда они уже были готовы сбросить бомбы яркая вспышка света сверкнула между ними и кораблями, а по каналу связи всего ордера пронёсся гордый возглас. — Киров на связи! Большинство бомбардировщиков были потерянны, и ни одна бомба не достигала цели. В конце концов то, что осталось от прилетевших самолётов, что-то около тридцати бортов, повернули на курс, откуда прилетели и скрылись в облаках. Ещё с десяток минут все взгляды были устремлены в небо, высматривая противника. — Мы… справились? — Нерешительно спросила Влада у Беларуси. Та, чуть помедлив, ответила. — Нет. Ещё нет. — И как будто в подтверждении её слов Чапаев вышла на связь. — Замечены корабли, идут нам на перерез. Готовьтесь.