Путь к победе. Неправдивая история о невышедшем интервью.

В этом доме, как будто, ничего не происходило. Если бы не россыпь машин на стоянке с номерами — правительственными, дипломатическими и просто красивыми — как признак того, что денег уже столько, что их можно истратить даже на такую фигню, как номера. Здесь все вопило о богатстве и власти. О высоких страстях, которые, как никогда кстати, сопровождало танго. А так домик был неприметным. Обычным. Первый раз о допуске в святыя святых у Этери спросили еще на подъезде к месту. Остановили ребята в форме просто на дороге ведущей к пункту назначения. Не заморачивались даже вопросом о правах. Спросили в лоб — куда? Она ответила. Спросили фамилию. Сверили со списками. Пропустили. В зеркало заднего вида, отъезжая от бравых законоблюстителей, она наблюдала, как разворачивают машины простых смертных. Дорога позади нее еще долго была пустынной. Она опаздывала. Потому как изначально даже не планировала туда приезжать. Холл, невзрачного своей серостью здания, поражал роскошью, от которой начинали слезиться глаза. Натуральные персидские ковры ручной работы на лестницах. Натурально позолоченные рамы на зеркалах. Натуральный живой зимний сад из высоких и экзотических деревьев, на ветках которых, сидели… попугаи. Все здесь просто орало своей аляповатостью и неуместностью сознанию человека с хорошим вкусом. «Как произвольная Туктамышевой» — сама себе усмехнулась Этери, найдя, на свой взглад, удачное сравнение. На нее снизошел азарт духа исследователя — в таком-то месте, интересно какие люди ходят-бродят в таких интерьерах. Наверняка напоминающие тех же попугаев, сидящих на ветках. Но в холле людей уже не было. Фуршетные столики стояли одинокими пальмами, заполненные пустыми высокими бокалами. Действо вот-вот должно было начинаться. На входе две девушки спросили у нее фамилию. И Этери увидела, что в их списках она значится — Тутберидзе +1. Понятно, почему Даня всегда обижался. +1. Почти 0 Почти пустое место. +1 — слякоть. Ни холодно, ни жарко. Никак. И она всегда, по мере возможности, закрывала этот момент в пользу его самолюбия. На всяческие мероприятия, даже которые он игнорировал, она просила всегда для него отдельное приглашение. А когда не игнорировал — ходил. Отдельно от нее. Когда приглашали устно, по телефону — просила перезвонить ему лично. Чтоб создать видимость, что с ним тоже считаются. У Дани душа чуткая, творческая — его такими хитростями не обманешь. Вот и чувствовал себя оскорбленным. И, наверняка, от этого начал изменять. Но стоп! А может он просто таким образом дистанцировался от нее? И его показное равнодушие — это была не обида ущемленного мужчкого эго, а просто пренебрежение нею, как женщиной, как спутницей? «Как можно было сделать такой ченч — меня на эту?» Меня, чья благородная любовь Шла неизменно об руку с обетом, променять На жалкое творенье, чьи дары Убоги пред моими! Но к той же Ольге он относился, по-факту, не лучше, чем к ней.  Так же пренебрегал, скрывал и прятал. Почему? Не по Мономаху шапка? Или может это просто он такой? Естество у него такое — принять и простить? Бывает и с отдельными людьми, Что если есть у них порок врожденный — В чем нет вины их, затем что естество. Но любые пороки излечимы — память подбросила найденное кольцо. Нет, не со всеми он такой. Наверное, просто не всегда. Просто ему требовалось нагуляться. Нагулялся. Да так, что ее тошнило теперь. И что теперь делать с кольцом? Как поступить, когда он ей его вручит? Что ему ответить? Назад возьмите ставший лишним дар. Порядочные девушки не ценят, Когда им дарят, а потом изменят. Или молча согласиться, ожидая, когда время излечит остроту восприятия первого момента? Не разрушать с таким трудом построенное королевство? Тем более, королевы никогда не выходили замуж по-любви. Только ради пользы государству, делу. Раздумья прервал вопрос. На входе в зал стояла девушка, которая поинтересовалась — Вам переводчик нужен? — Что простите? Какой переводчик? Что-то она упустила окунувшись в свои размышления. — Переводчик на русский, французский, испанский, итальянский или немецкий. По отсутствию в этом списке английского, она догадалась, что предлагали перевод именно с него. — English? — Yes. — Спасибо не надо. I'm native speaker. — Тогда, пожалуйста, вам в этот сектор. И девушка провела Этери на ее место в партере. Третий звонок уже состоялся. Струнные оркестра уже настраивались квинтами. А деревянные духовые проигрывали восходящие пассажи. Она присела. Закрыла глаза, настраиваясь на не самый худший вечер в своей жизни. Сейчас она выдохнет, а танго в нее вдохнет жизнь. И открыла глаза уже с улыбкой к новому. Где-то слева ее настроение щекотал чей-то любопытный взгляд. Люди с развитой интуицией всегда такое чувствуют. Повернулась. Улыбнулась. Легко кивнула в приветствии. Дима. Он тоже тут. Не один. Рядом с ним сидела, потрясающая в совершенстве своего профиля, гладкошерстная брюнетка. Правда далековато — на их ряду, между ними, десяток зрителей в креслах, не считая свободного рядом с нею для «+1» А говорят, что свято место пусто не бывает. Бывает. И одиночество ничем не хуже, чем быть в паре с кем-попало. Она это доказала в Женской Одиночке на льду. Теперь надо привыкать к новому статусу — теперь она эксперт в женской одиночке в самом ее широком смысле. Да, хочется тепла. Да, холодно. Но для этого можно утеплиться в пальто подороже. Шей платье по возможности дороже, Но без затей — богато, но не броско: По виду часто судят человека.