Настоящий друг

Сплетники называли Кларенса Кроссли параноидальным сумасбородом. Каждую ночь он проводил на перекрестке, стараясь предупредить людей о чудовищах, которые скрываются среди них (хотя слушали его немногие). Если бы кто-нибудь спросил его жену (и если бы она решила ответить честно), она лишь скривилась бы и процедила, что он позорит их семью, делая ее изгоем в приличном обществе. Другие, более снисходительные обитатели Вест-Энда, лишь пожали бы плечами и ответили, что война не щадит никого. Но он сам был совершенно уверен в том, что видел той ночью. Слава богу, что у него есть Джонатан. Его старый друг, единственный, кто поверил ему - и продолжал поддерживать! Стоило подумать о друге, как тот выступил из теней в ночном тумане. Джонни! Кларенс встряхнул головой, подавляя укол страха от вида фигуры, будто крадущейся сквозь ночь. Это всего лишь Джонатан. Пусть даже собственная супруга считает его сумасшедшим, но если он начнет шарахаться от единственного друга, то считай и вправду спятил. И все же что-то в его мозгу предупреждающе взроптало, пока узнавание не перекрыло внезапный порыв бежать. - Джонни! - позвал он, чувствуя облегчение, когда доктор приблизился к нему своей легкой походкой. - Кларенс! - тепло приветствовал тот. - Как твои дела? - Как всегда, - Это была совершенная правда, он по-прежнему чувствовал себя нездоровым, был ли тому причиной недуг или снедавшее его беспокойство, хотя с тех пор, как он перестал есть дома, ему определенно стало лучше. Но все равно усталость и страх не оставляли его, что было очевидно по исхудавшему лицу и запавшим глазам. Кларенс быстро переменил тему, не желая портить радость от встречи мрачными мыслями. - А как твои дела? Это ведь не я ношусь туда-сюда, пытаясь вылечить пол-Лондона разом, - Кларенс дружески толкнул Джонатана локтем. - Я слышал, ты даже в доки наведывался. Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь? - В гробу высплюсь, - с кривой улыбкой пошутил Джонатан. Но улыбка быстро сменилась озабоченностью. - А вот что ты делал в доках? Там небезопасно в одиночку. - Я наконец-то смог встретиться со своим контактом, теперь, когда карантин сняли. Икабод Трогмортон, слышал о нем? Невероятный человек, хотя я не сомневаюсь, что он кое-что приукрашивает в своих рассказах. Вампиры, которые превращаются в летучих мышей? Совершенно неправдоподобно, впрочем, при таком обширном опыте, неудивительно, если он что-нибудь напутал. Он уверяет, что охотился на вампиров, Джонни! Убивал их собственными руками! - Кларенс, ты ведь не собираешься присоединиться к нему? - В голосе доктора прорезалась тревога. Джонатану хватало волнений за Икабода, несмотря на то, что тому почти всегда сопутствовала удача, а если и подводила, его здравого смысла хватало на то, чтобы развернуться и сбежать. Ему никогда не грозила серьезная опасность и Джонатан был рад, что так оно и остается, пока Стражи Привена охотятся в ночи. Кроссли спокойно покачал головой. - Ну уж нет, хватит в меня боев, мои нервы и так не в порядке. Я стараясь предупредить других об угрозе, но охоту оставлю тем, кто до нее охоч. Джонатан почувствовал, как его отпускает напряжение, расслабил пальцы, почти впившиеся в ладонь. - Что же, это приятно слышать. Я не в восторге от мысли, что ты будешь подвергать себя опасности. - Беспокоишься за меня, дружище? - поддразнил Кларенс. - Я знаю, что ты всегда сможешь меня подлатать. Его легонько хлопнули по макушке. - Будешь дурить, и я подумаю о том, чтобы оставить тебя истекать кровью, - проворчал Джонатан, но мягкая улыбка на его лице выдавала истинные чувства. Кларенс рассмеялся, впервые за несколько месяцев наслаждаясь непринужденной беседой. Но его смех быстро перешел в кашель. По взгляду, брошенному на него другом, стало понятно, что это не осталось незамеченным. Густые брови нахмурились в озабоченности, и взгляд Донатана стал жестким. Кларенс с трудом подавил дрожь под этим взглядом, как будто Джонатан видел его насквозь. - Ты уверен, что сегодня стоит оставаться снаружи? Твой кашель звучит нехорошо. - Мне в целом нехорошо, всегда так было после войны. Я в порядке, - он выдавил неубедительную вымученную улыбку, пока старался сдержать кашель, рвущийся из груди. - Твой кашель похож на начало респираторной болезни, а от этой погоды она только усугубится. Тебе стоит отдохнуть. - Как я могу отдыхать, когда люди гуляют по ночам в полном неведении о таящихся опасностях? - взволнованно спросил Кларенс. Пусть он и считался чудаком, он не мог оставить своих друзей и соседей один на один с угрозой, таящейся во тьме. В голосе Джонатана появилась просительная нотка. - Некому будет предупреждать лондонцев о вампирах, если ты сляжешь с пневмонией. Пожалуйста, Кларенс, ради моей врачебной клятвы, по крайней мере зайди в помещение. Сегодня пусть поработают твои плакаты. Джонатан всегда был слишком рассудительным, чтобы с ним спорить, и, если единственный человек, который ему сочувствовал, настаивал, чтобы он отправился домой, к нему следовало прислушаться. - Ты прав, - угрюмо согласился он. - Мне следует вернуться домой, это немного успокоит Венеру. - Ты уверен, что хочешь вернуться домой в таком состоянии? - упоминание имени вызвало у собеседника мимолетную гримасу. - Это же моя жена, Джонни! - Кларенс, она собиралась тебя отравить, и только то, что я знаю, остановило ее. Так оно и было. Кларенс открыл рот, чтобы начать спорить, затем закрыл. Джонатан будто взвешивал что-то в уме, покачивая головой в такт мыслям. Он кивнул, решившись. - Дом моей семьи всегда открыт для тебя, Кларенс. Не заглянешь на чашечку чая? Все лучше, чем стоять тут в такую ужасную погоду, к тому же, моя мать тебе обрадуется. В доме теперь так пусто, ей будет приятна компания. На лице Джонатана появилось его фирменное выражение сочувственного внимания: нахмуренные брови, сжатые губы, отблеск беспокойства в глазах. Кларенс чувствовал, что окончательно сдается. Он занимался важным делом, да, но он также чувствовал вину за беспокойство друга. - Ладно, - уступил он. - Но только сегодня. Джонатан одобрительно сжал его плечо. - Хорошо, пойдем согреем тебя. Джонатан позволил своему другу - такому же заботливому, как всегда - проводить его в дом. В дверях их встретил дворецкий Ридов, человек по имени Эйвери, которого Кларенс в последний раз видел еще до войны. - Мастер Джонатан! О, и мистер Кроссли, давненько вас не видел, - его радость была очевидной, хотя и сдержанной. Пожилой дворецкий принял его пальто, унес и продолжил хлопотать над Кларенсом. - Как ваши дела, сэр? Я слышал о вашем возвращении, но, сами знаете... Джонатан вмешался, не желая омрачать трагическими воспоминаниями один из редких теплых моментов. - Эйвери, не сделаете ли нам чай? Кларенс провел на улице много времени и совсем продрог. Взгляд Эйвери перебегал от одного к другому, хотя он и удерживал на лице непроницаемое выражение. Джонатан быстро кивнул, безмолвно обещая объяснить, что именно Кларенс делал на холоде вместо того, чтобы находиться дома, едва ли в десяти минутах ходьбы отсюда. До Эйвери, конечно же, доходили слухи, но проведя десять лет на службе в Вест-Энде, он прекрасно знал, насколько местные жители склонны к преувеличениям. Джонатан усадил своего друга в одно из плюшевых кресел в гостиной, пока Эйвери удалился приготовить чай. Джонатан развел огонь, чтобы прогнать вечерний холод и развеять хандру Кларенса. - Приятно снова видеть в этом доме немного оживления, - заметил Эйвери, внося поднос с чаем. Через его руку был переброшен вязаный шерстяной плед, который набросили на плечи Кларенсу. Под веселый треск поленьев, с исходящей паром чашкой чая в руке было легко представить, что с миром по-прежнему все в порядке. - Спасибо, Эйвери, - от души поблагодарил Джонатан, и Кларенс присоединился к нему. Дворецкий быстро удалился, чтобы не нарушать их уединение, но уходя, дружески потрепал Джонатана по плечу и тепло улыбнулся. Несколько минут они просто наслаждались теплом. Но Кларенс едва не начал клевать носом и судорожно принялся искать тему для разговора. - Как твоя мать? - спросил он наконец. Джонатан слабо улыбнулся. - Ей лучше, я думаю. Теперь, когда эпидемия пошла на спад, в погожие дни она гуляет по саду Тампля с Эйвери. Я хотел бы присоединиться к ним, но... - он умолк. Кларенс понял: работая в ночную смену, Рид спал днем, точно как те монстры, о которых он сам еженощно предупреждал. - А как ты, Кларенс? - спросил Джонатан, поворачиваясь в кресле, чтобы обернуться к другу. - Как всегда, если честно, - признал тот. Он подумал, что от тепла размяк. Уют, которого ему так не хватало в собственном доме, убаюкивал, как горячая ванна. Он провел пальцем по ободку чашки. - Иногда я думаю, не сошел ли я и вправду с ума, там, во Франции. Что если я действительно просто псих, кричащий на перекрестках? Может быть, Венера права. - Она неправа, - резко сказал Джонатан. Кларенс поднял взгляд, удивленный его внезапной запальчивостью. Доктор унял свою тревогу и продолжил мягче: - Я верю тебе, Кларенс. Я не думаю, что ты безумен. Война... изменила всех нас, сделала другими, - он послал другу слабую, почти горькую улыбку. - Я едва помню того себя, который оставил английские берега. Но, - холодная рука сжала руку Кларенса. - Мы остаемся собой. Ты по-прежнему в здравом уме. Кларенс был готов расплакаться. Его решимость таяла каждый раз, когда он ловил на себе чей-нибудь обеспокоенный или пренебрежительный взгляд, а поддерживали его в основном люди вроде Икабода Трогмортона, который, каким бы он ни был увлеченным, не мог похвастаться хорошей репутацией у уважаемых людей, среди которых прошла юность самого Кларенса. Но сейчас рядом сидел его старый верный друг, уважаемый врач и во всех смыслах вполне разумный человек, который сказал, что верит в него. - Я скучал по этому, - признался Кларенс. Джонатан наклонил голову, в свете пламени его глаза странно блеснули, как у хищника. - Я скучал по этим разговорам, - продолжил он. - Ты всегда знал, что сказать. Еще одна кривая улыбка. - Я никогда не чувствовал, что знаю, что сказать, - на мгновение Джонатан умолк, собираясь с мыслями. - С самого моего возвращения, - Джонатан не уточнил, откуда он вернулся, но в этом и не было нужды. Было только одно место, из которого можно было вернуться - была война и было все, что случилось после. - С самого моего возращения я чувствую себя так, словно оказался по горло в воде посреди Ла-Манша и вокруг ни души. Это чувство притупилось с концом эпидемии, но приспособиться к переменам - это было как... - Как будто стать совсем другим человеком? - живо перебил Кларенс, почти отчаявшись вернуться к теме, на которую было не принято говорить в респектабельных кругах. - Иногда - как будто я едва ли человек вовсе, - пошутил тот. Кларенс со вздохом откинулся на спинку кресла, расслабляясь. Облегчение было таким ощутимым, будто кто-то снял груз с его плеч. - Знаешь, - лениво промурлыкал он, - как-нибудь нам с тобой стоит хорошенько надраться. Заново пережить старые добрые деньки. Джонатан фыркнул. - Выдающийся хирург и один из ведущих гематологов Европы арестован за непристойное поведение. Вернейший способ завоевать доверие моих пациентов. Кларенс ничего не мог с собой поделать, он рассмеялся. - Если подумать, некоторым твоим пациентам это может прийтись по нраву, так ты станешь выглядеть более человечным в их глазах. У доктора вырвался еще один приглушенный смешок. - Может, ты и прав, но мне не следует слишком потакать им. - Джонни, - убеждал тот. - Когда последний раз ты позволил себе расслабиться? - Мне не следует, - сказал Джонатан, кажется, резче, чем хотел. - Я... тебе не понравится то, каким я становлюсь, когда пью. Кларенс нахмурился, но не стал настаивать. Он не помнил, чтобы пьяный Джонатан буйствовал, скорее громко разглагольствовал о любом предмете, захватившем его внимание. Но война могла изменить очень многое в человеке. Он отмахнулся от смутного беспокойства, какой-то странной тревоги. - Ладно, займемся чем-нибудь другим, - он озадаченно нахмурился, пока новая идея не пришла ему на ум. - Знаю! Отправимся на каток. Пруд рядом с церковью замерз, мы отлично проведем время. - На его лице появилась лукавая усмешка. - Помнишь, когда я ухаживал за Венерой, она привела подругу, чтобы покататься с тобой? Лицо Джонатана перекосило от одного воспоминания. - Тебе обязательно напоминать об этом? - тот самый случай раз и навсегда утвердил его решение оставаться холостяком. - Еще как! – возбужденно каркнул Кларенс. - Решено, отправимся туда в твой следующий выходной. Я уверен, с больницей ничего не случится в твое отсутствие. - Кларенс, я... - в глазах его друга появился легчайший намек на панику. - Я никуда не хожу днем, мой режим... Грудь снова кольнуло тревогой, но он решительно подавил ее. - Солнце и свежий воздух пойдут тебе на пользу, - настаивал он. - Нельзя целыми днями сидеть взаперти. - Нет, ты не понимаешь, - голос Джонатана оставался спокойным, но чуткое ухо друга уловило в нем нотку напряжения. - Я не могу выходить из дома днем. Кларенс застыл. Смутное подозрение, которое преследовало его весь вечер, вдруг начало оформляться в нечто отчетливое и ужасное. «Это может быть ваш знакомый!» Собственные слова будто кольнули его. Его чашка, уже давно пустая, сиротливо лежала в ладонях. Чай Джонатана стоял нетронутым. - Джонни, - произнес Кларенс после долгой паузы. - Ты не прикоснулся к чаю. Его друг вздохнул, внезапно показавшись очень усталым. - Знаю, - Джонатан поднял взгляд с собственных ладоней, его глаза будто глядели Кларенсу прямо в душу. - Кларенс, - Он замешкался. - Я не знаю, как тебе сказать. Его внутренности сжал страх, будто он стоял на продуваемом ветрами утесе, глядя вниз на ревущие волны. Его старый друг глядел мрачно, намного более усталый и... бледный, чем в золотые дни их юности. - Есть причина, по которой я поверил тебе, когда ты заговорил со мной о вампирах. - Джонни? - имя прозвучало неуверенно и испуганно. Взгляд, обращенный на него, был полон озабоченности и, может быть, опаски. - Я думаю, ты догадываешься. Пульс отдавался у Кларенса в ушах, наверное, такой же оглушительный для... человека? существа? чудовища? сидящего напротив него, как и для него самого. Нет, этого не может быть. Это же Джонни, его лучший друг. Тот, кто всегда был на его стороне. Волна эмоций захлестнула его, подбрасывая на ноги. Основным было неверие. За ним последовал ужас такой силы, что от него, казалось, сейчас остановится сердце. Он подумал, сможет ли выбраться из дома раньше, чем вампир настигнет его. Знал ли дворецкий? Если он закричит, кто-нибудь придет ему на помощь? Потом эмоции схлынули, оставив только обреченность. - Ты убьешь меня? - спросил он очень тихим голосом. Кларенс никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Лучший друг все это время водил его за нос. И теперь убьет. Венера, по крайней мере, презирала его в открытую. - Что? Нет! - ужас в голосе Джонатана звучал прямо как настоящий. Это уловка, чтобы успокоить его? Так кровь лучше на вкус? Он не мог позволить и дальше себя обманывать. Может быть, если он подыграет, то успеет выскочить за дверь. Только он не был уверен, что сможет пошевелиться, прикованный к месту ужасным откровением. Существо, которое носило лицо его друга, продолжало говорить, но он с трудом мог расслышать слова сквозь шум в ушах. - Я знал, что это только вопрос времени... ты бы догадался... - слова проскальзывали мимо ушей Кларенса. - И учитывая твои взгляды, я хотел убедиться, что когда ты узнаешь об этом, то по крайней мере узнаешь от меня. Что-то раскалывалось на куски, но было ли это его сердце или его разум, он не мог понять. - О, теперь понимаю, - упавшим голосом сказал Кларенс. - ...Понимаешь? - спросил Джлонатан, удивленный спокойным принятием. - Да, разумеется, - ответил Кларенс, ставя чашку на стол. Его глаза были широко распахнуты и полны серьезности, когда он глядел на своего такого человечного друга. - Я все-таки сошел с ума. - Кларенс? - Что за глупости; разумеется, вампиров не существует! Это выдумки из бульварного чтива. - Кларенс... - Теперь все ясно. Война все-таки свела меня с ума! - Жизнерадостно продолжил он. - Нужно вернуться домой к Венере и убедить ее отправить меня на лечение, чтобы она наконец-то... - Кларенс! - вокруг его запястий сомкнулась стальная хватка холодных пальцев, его друг с потрясенным взглядом наклонился над ним, обнажив клыки. Обнажив клыки. У Джонатана были клыки. Сердце Кларенса зачастило от страха, когда хищник навис над ним, наклонив голову. Он слышит, как бьется мое сердце. От этой мысли оно забилось еще чаще, он чувствовал себя загнанным кроликом под взглядом волка. В глазах поплыли черные точки, они увеличивались и сливались в сплошную темноту, пока его дыхание становилось все слабее. Джонатан почувствовал эту перемену; его хватка ослабла, пока брови сошлись в выражении озабоченности, как такое знакомое выражение может появиться на совершенно чужом лице. Почему он выглядел точно как старый друг Кларенса и в то же время - как чудовище. - Кларенс, пожалуйста, - взмолился вампир (ха!), - Я не собираюсь тебе вредить. - О, боже, - пробормотал он, - Это правда. Все это правда? - он не был уверен, что сорвалось с его губ - вопрос или утверждение. - Ты был прав, - мрачно подтвердил Джонатан, садясь обратно в кресло. Он внезапно снова выглядел, как уставший от забот врач, а не монстр. Кларенс снова почувствовал себя очень, очень слабым. Он тонул в мягком кресле, как в те времена, когда они с Джонатаном были детьми, болтали ногами и расправляли плечи, считая себя такими взрослыми, пока пили чай вместе со всеми. Но сейчас огонь едва горел, и они были только вдвоем в этом тихом доме, полном призраков. Мысль поразила его. - Твоя мать знает? Ответом ему был безрадостный смешок. - Она считает, что я умер. Что теперь я вместе с отцом, и Мэри, и ее мужем, и их ребенком, присоединился к сомну призраков, которые составляют ей компанию. - О, - все, что он смог выдавить из себя в ответ. Снова напряженная тишина. - А Эйвери знает? - Он знает, что что-то не так, - сказал Джонатан, пальцем поглаживая чашку. Чай давно остыл, и даже руки не грел. - Хотя он ни о чем не спрашивает. Я знаю, что должен сказать ему, рано или поздно. Или просто исчезнуть. - Несмотря ни на что, сердце Кларенса сжалось от мысли о том, что его друг, его единственная поддержка, первый, кто взглянул ему в глаза и сказал, что верит ему, просто исчезнет из его жизни, как шов, снятый с раны. Он простонал, массируя виски, чтобы прогнать головную боль. - Зачем ты сказал мне? Я мог бы никогда не узнать. - Нет, не мог, - просто ответил Джонатан. - Ты уже начал что-то подозревать, я понял это, когда разговаривал с тобой. Ты мог отрицать, да, но в глубине души ты уже знал. - Я не знал! - выпалил он. - Как я мог знать! - О, ты знал, куда смотреть, и стоило тебе заподозрить во мне вампира, ты бы докопался до правды. Я знаю тебя, Кларенс. Ты на редкость въедливый засранец. - Джонатан послал ему кривую усмешку - очевидно вымученную, но все-таки улыбку. Именно эта добродушная издевка окончательно его добила. Он рассмеялся, и продолжал смеяться до тех пор, пока не заболели бока и он не начал задыхаться, совсем по другой причине, нежели несколько минут назад. Смех перешел в плач. Громкие прерывистые всхлипы сотрясали его тело. Всхлипы перешли в завывания, он почувствовал, как слюна стекает в горло, и захлебнулся в полной опустошенности. Джонатан опустился на колени, притягивая Кларенса к себе и заключая в объятия, пока тот продолжил всхлипывать. И Кларенс дал обнять себя, позволяя собственным слезам впитываться в ткань рубашки на плече друга. Он оплакивал своего друга, несмотря на то, что этот самый друг был рядом с ним. Он плакал, зная, что его друг умер и вернулся с того света, и он не понимал, как, или почему, или что это значило для него. Джонни уверял, что не причинит ему вреда, и Кларенс очень хотел поверить ему. Но действительно ли он даст уйти кому, кто открыл его истинную природу? Даже если Джонатан-человек хотел этого, удастся ли ему так же легко побороть свой голод? Он оплакивал и себя тоже, зная, что все-таки оказался прав, что чудовища, которые разрушили его душевный покой и его брак после случайно увиденной сцены на французской аллее, были настоящими, а не порождением его собственного разума, сломленного более человеческими ужасами войны. Но прямо сейчас Кларенс не хотел об этом не думать. Он просто плакал, до тех пор, пока слезы не иссякли, пока его душераздирающие всхлипы не сменились икотой, а та - неровными, прерывистыми вздохами. Когда все закончилось, Джонатан отстранился, чтобы взглянуть ему в глаза. С долей испуга он осознал, насколько близко был к его шее. - Ты никому не расскажешь об этом, правда? - спросил Джонатан, следя за малейшими движениями на лице Кларенса. Его взгляд был таким же пронзительным, как всегда, радужка глаз - ясного, холодного голубого цвета. Последний истерический смешок булькнул в груди. - Кто бы мне поверил! На лице Джонатана промелькнула болезненная гримаса. - Знаешь, как меня называют соседские дети? Чокнутым Кроссли. «Смотрите, чокнутый Кроссли опять стоит!» - передразнил он. – «Берегитесь, ребята, а то в парке нас поймает вампир». - О, Кларенс, - только и сказал он. И что еще здесь можно было сказать? - Но серьезно, Джонни. Почему именно ты? - его начало клонить в сон, веки опускались, все переживания этой ночи измотали его. Кашель, который и привел его в особняк Ридов, все еще клокотал в легких, но он подавил его, издав только сдавленный стон. - Иногда я и сам задаюсь этим вопросом, - пробормотал Джонатан. - Ты не убьешь меня, пока я сплю? - Конечно, нет, - ответил тот. - Отдыхай. Кларенс дал темноте поглотить себя, не выпуская Джонни из объятий.