Месть

«Я не могу больше тебе доверять.»       Голос Клесха эхом раздавался в голове Майрико, а по щекам катились горячие слёзы. Больно, слишком больно слышать такое от человека, которого любишь больше жизни.       Сидя в бане у Дарины и обнимая руками дрожащие колени, целительница пыталась заглушить душевную боль, осмыслить то, что весь её мир рухнул в одночасье и больше никогда не вернется на свои места. Она ведь и вправду на какое-то мгновение подумала, что Клесх смог простить её и до сих пор любит. Как она могла быть такой дурой?! Теперь у него жена и дети, которые смогли дать ему всё то, что не смогла она, Майрико. Уют, любовь, а самое главное, они никогда не предадут его, как когда-то предала она. Для него Майрико осталась лишь первой любовью, прошлым. Клесх не мог постоянно жить лишь воспоминаниями о минувших давно чувствах.       Сердце целительницы медленно заполняла злоба. На себя, на Клесха, на Дарину. Почему она тогда на совете сказала, что ничего не видела? Как могла подумать, что поблазнилось? Как исправить роковую ошибку, совершенную много лет назад? Как мог Клесх променять её на другую женщину? Почему дал надежду на то, что всё наладится?! Почему Дарина так ласкова и учтива с ней? Как эта женщина смогла сделать ратоборца своим мужем, а она, та, что любила только его всю свою жизнь, не смогла? Слишком много вопросов и почти никаких ответов.       На душе больше не было ничего, кроме обиды и злости на Клесха и свою жестокую судьбу. А еще отчаяния. Плакать больше сил не было, да и не хотелось. Майрико приняла для себя единственное правильное решение.       На следующее утро обережница стояла у дарининой печи и готовила взвар. Руки целительницы дрожали, пока она сыпала в смесь тайком, чтобы хозяйка не заметила, смертельный ингредиент. Она ведь целитель, должна лечить людей, а не отнимать у них жизнь. Не таким способом точно. После употребления её снадобья Дарина умрет от горячки через несколько дней. К тому времени она успеет покинуть Лущаны и о ней никто и не вспомнит. Мало ли на что могла захворать одинокая вдовушка? Застудилась или еще чего. Никто и не подумает, что Осенённая могла убить бедную женщину. Возможно, потом Майрико пожалеет о своём решении. Но сейчас в разбитом сердце кипела ярость и её действия казались вполне оправданными. Не то чтобы она была сильно зла на Дарину, нет, эта милая и добрая женщина не виновата в том, что когда-то суровый вой из Цитадели вошел в её жизнь и остался там навсегда. В каком-то смысле Майрико даже понимала её, невозможно было не влюбиться в Клесха. Но она не хотела вернуть его себе, отобрать у жены и заставить любить только её, Майрико. Она знала, что это невозможно. Сейчас, обрекая несчастную Дарину на смерть, целительница хотела отомстить своему возлюбленному. Причинить ему столько же боли, сколько он причинил ей. Разбить его ледяное сердце на мелкие кусочки. В голове её всплывали картины того как Клесх, после долгой разлуки, возвращается домой и узнаёт о том, что его женушка захворала и сгинула. - Вот, - Майрико повернулась к хозяйке дома. – Это снадобье очень сильное. Очень. Его мало. Вам – каждому по ложке. Тебе и детям. Выпьете, чтобы не болеть.       С этими словами она протянула женщине кувшинец с взваром. Теперь пути назад нет. Она сделала свой выбор. - Хорошая ты, добрая. Я же знаю, что такое зелье немалых денег стоит, - в глазах Дарины сияла искренняя благодарность и Майрико украдкой закусила нижнюю губу.       В ответ крефф лишь коротко кивнула и отвернулась. Разговаривать с Дариной не было ни малейшего желания, а то она еще засомневается и передумает. Женщина действительно была очень милой, от нее так и веяло каким-то теплом и домашним уютом, неудивительно, что выбор Клесха пал именно на неё. Майрико была совсем не такая. Годы учения в Цитадели закалили её характер, сделали более жесткой и хладнокровной.       А потом был пожар. Чуткий сон обережницы прервал раскат грома за окном. Она привстала на локтях, огляделась. Хозяйка жилища сладко спала, мерно посапывая. Майрико перевела взгляд на окно, за которым было необычно светло для ночного времени суток. Целительница как ошпаренная подскочила со своего сенника, поняв, что произошло. Когда она раскрыла двери, огонь уже разгорелся, захватывая все больше территории. Совсем скоро он перекинется и на дом. Майрико застыла в дверном проёме, не зная, что делать. Она обернулась на всё еще спящую Дарину. О, за что Благии так жестоки к ней?! За какие грехи дают ей, обычной целительнице, такой сложный выбор?! Или же шанс на искупление?       Рывком она забежала в дом, схватила свою переметную суму и выскочила на улицу, тихо притворив дверь, чтобы не разбудить Дарину. Все так же быстро и бесшумно она схватила под уздцы свою лошадь, вывела ее, ловким движением запрыгнула верхом. Уже на выезде из Лущан Майрико обернулась, оглядев полыхающую весь. Огонь разгорался все быстрее, кое-где уже перекинулся на жилища. Ей даже показалось, что до её уха долетали испуганные крики людей. Глаза обожгло слезами, но целительница смахнула их и погнала лошадь вглубь леса.       Майрико не помнила, как долго гнала Треньку по лесу. Но через какое-то время они вышли на небольшую поляну и пришлось остановиться, чтобы переждать ночь. Если нападёт стая Ходящих, она одна точно не справится. Начертив обережный круг, целительница села на расстеленный войлок и горько заплакала, осознав, что натворила. Какой с неё теперь обережник? Своим эгоизмом и жаждой мести она обрекла на смерть не одного человека, а целое поселение. Она просто не сможет вернуться в Цитадель после такого. Как она будет смотреть в глаза Нэду, Бьерге, Ихтору и остальным? Разве достойна она называться креффом и учить подлетков тому, как спасать человеческие жизни, лечить самые опасные хвори после того, как своими руками убила несколько десятков людей?! Но сделанного не вернешь. Сказывалась усталость и после долгих мучительных рыданий Майрико впала в глубокий сон.