***
Спустя семь долгих минут около парадной двери замка стояли все взрослые вампиры, проживающие и работающие в "Фон Хоррикус". Шумно вдохнув, Оззи сделал несколько шагов вперед и подошел к тяжелой двери. В этот знаменательный момент граф покрепче сжал пальцы на корпусе своей трости, леди Склепина поправила свой головной убор, а профессор Гематоген прищурил глаза. Каждый присутствующий был готов к непредсказуемым событиям, которые мог вызвать неожиданный приезд других носферату. Истинный хаос в замке вызвало даже странное письмо, которое получил граф несколько дней назад. Оно было скреплено фамильной печатью некогда знатного рода польских вампиров, а так же подписано Михалом Макарóвичом. В письме была четко изложена просьба на некоторое время приютить несколько далеких родственников клана фон Ужасающих, которые сильно нуждались в крыше над головой. Лишь прочитав последние строки послания, граф, не поверив в причастность Макарóвичей к своей семье, немедленно проверил свое родословное древо и... убедился в том, что каждое слово, написанное почтенным паном, очевидно, было правдивым. Спустя некоторое время профессор Гематоген припомнил, что учился на вместе с неким Зигмундом Макарóвичом; последний испытывал явную слабость к поеданию различных сладостей, из-за чего нередко подвергался критике со стороны учителей, что регулярно вторяли юнцу об опасности потери зубов. Положив руку на дверную ручку, Оззи потянул и... открыл врата. На пороге замка стояла многодетная семья, состоящая из дедушки, матери, отца, четверых детей и некой странной персоны в сутане. Матушка являлась низкой и худощавой персоной со светлыми волосами, а одета она была в темно-зеленый, плащ, на котором отсутствовало несколько пуговиц. Женщина не могла гордиться невероятной красотой, но ей и не стоило страшиться и серьезных внешних недостатков. Возможно, самым примечательным элементом ее внешнего вида являлись огромные, ясные глаза, визуально увеличенные при помощи косметики. Губы дамы были тонкими, а кожа ее лица казалось, была бледнее снега. Посмотрев на живот вампирши, граф заметил - она находится на последних месяцах беременности. Глава семьи Макаровичей был таким же бледным как и его жена, а взгляд его глаз был таким же пристальным, как у супруги. Волосы многоуважаемого пана скрывала небольшая, светло коричневая шляпа, бросающая на лицо мужчины небольшую тень. Своим видом джентльмен выражал весьма странные эмоции, напоминающие не то злость, не то заинтересованность - возможно, ему не нравился тот факт, что долгожданного открытия двери пришлось ожидать семь долгих минут, но, даже не смотря на недовольство вампир был заинтересован в том, что же могло произойти дальше. Впрочем, без всяких сомнений, самым колоритным членом семьи казался престарелый носферату, тяжело опирающийся на искусно сделанную трость. Лишь посмотрев на дедушку Макарóвича, граф заметил, что у старца были явные проблемы с левым глазом, которого, как казалось, не было вообще. Выражение лица мужчины было похожо на выражение лица его родственника (очевидно, это был сын старика) - оно одновременно демонстрировало и злобу и любопытство. Взъерошенные волосы Макарóвича-старшего развевались на холодном ветру, создавая впечатление явной неряшливости. Если бы в данный момент рядом с преподавателями находились дети, они бы посчитали, будто старик снимался в фильме ужасов. К слову, о детях... Около родителей стояло трое очаровательных малышей, а на руках у мамы спало четвертое чадо. Две маленькие девочки в упор смотрели на Оззи и даже не планировали моргать, а мальчик со странной прической переводил свой взгляд от одного незнакомца к другому. Казалось, будто молчание будет длиться еще очень долго, если бы профессор Гематоген не всплеснул руками и не сказал: - Не может быть! - он пораженно посмотрел на старшего Макарóвича, - Зигмунд, это ты? Вместо ответа польский носферату прищурил глаза и вдруг изумленно расширил их. - Арчибальд? - хриплым голосом спросил он. - Сколько десятилетий, сколько веков! - хором вскрикнули вампиры. Сразу после этого дедушка Макарóвич как ни в чем не бывало, перешел через порог замка и взял профессора Гематогена за руку. Преподаватель теоретики вампиризма немедленно начал трясти данную конечность с завидной энергичностью. - "Попей крови, укради у крестьян кол, брось в Ван Хельсинга чеснок - вот так вампиры празднуют пятницы, милок!" - в один голос декламировали знаменитую вампирскую считалочку времен средневековья. Затем они дружно рассмеялись и похлопали друг друга по плечу (Макарóвичу пришлось наклониться для того, чтобы низкий профессор мог прикоснуться к нему). - Каким чудесным было школьное время! - сказал Зигмунд, мечтательно смотря на своего собеседника, - Мне кажется, будто только вчера нам выдали сертификаты об окончании вампирской школы... - Да-а... будто еще вчера мы, невинные, жаждущие крови вампирчики, бегали за Жанной д'Арк… - восхищенно протянул профессор Гематоген. Макарóвич одобрительно кивнул. - А ты припоминаешь, как мы развлекались во времена инквизиции? - спросил он, - Ты тогда еще ухаживал за... как же ее звали... Профессор Гематоген бросил быстрый взгляд на своих коллег. - Неважно! - торопливо воскликнул он. После этого учитель натянуто улыбнулся и предложил однокласснику обсудить все школьные воспоминания в его кабинете. Макарóвич немедленно согласился и оба престарелых вампира начали уходить прочь. До присутствующих еще долетали обрывки сказанных ими фраз: "Да-а - когда мы учились, слова "Галилео, дай списать!" были настоящей классикой" и "А помнишь профессора Данте? Он так долго мог цитировать "Божественную комедию", что за этим занятием совершенно забывал, о чем говорил до этого...". Леди Склепина громко сглотнула и вопрошающе посмотрела на графа, который, в свою очередь, разглядывал прибывших гостей а так же пытался понять, что только что произошло. Поняв, что ей не удастся дождаться реакции от пораженного коллеги, преподавательница практического вампиризма обратилась к дворецкому: - Оззи, пожалуйста, разбуди детей, а мы с графом тем временем покажем Макарóвичам их комнаты. Быстро кивнув, и тем самым выразив, что он понял, что его присутствие здесь не желательно, Оззи немедленно подошел к лифтам, после чего - вошел в один из них и начал подниматься наверх.***
- Осторожнее, не уроните арфу! - Ксёндз, крепче держи контрабас дедушки! - Михал, лучше поддерживай чемоданы - замочек одного из них сломался и, если его не поддерживать, он может в любой момент открыться! - Ксёндз, если ты еще раз ткнешь меня смычком от контрабаса, я выброшу тебя из окна! - Осторожнее, не наступите на детей! Граф фон Ужасающий и леди Склепина молча наблюдали за тем, как семья Макарóвичей пытается занести на второй этаж свои немногочисленные вещи. Покрепче сжимая пальцы на корпусах своих солнцезащитных зонтиков, оба вампира лишь изредка обменивались вопрошающими взглядами и продолжали смотреть на то, как ксёндз пытается нести огромный контрабас (у которого, к сожалению, не было футляра), Михал Макарóвич с большим трудом удерживает в своих руках несколько чемоданов, трое детей несут на коротеньких ручках громоздкую арфу, а беременная пани Макарóвич с четвертым чадом на руках пытается регулировать это дивжение. Ни граф, ни учительница не пытались помочь своим гостям - они были слишком поражены сложившейся ситуацией. Кончено, с их стороны было крайне невежливо поступать подобным образом, но, все же - было очевидно, что Макарóвичи прекрасно справляются и без помощи других. Когда тяжелый подъем наконец-то был завершен, вампиры начали идти по узкому коридору, в самом конце которого находилось несколько отмеченным черным маркером дверей. - Кхм-кхм, - прочистил горло граф, - Это, - он указал на дверь напротив, - Детская комната - там есть удобные гробы и полная светоизоляция. Вот это, - мужчина показал на другую дверь, - жилище дедушки. Вон там вы видите дверь в комнату ксёндза, а вот это - покои пана и пани. Я надеюсь, Вам ничего не требуется? Есть ли какие-либо вопросы? - Да, - тихо сказала мать семейства, - Вы сказали, что в детской есть "удобные гробы"... что Вы имели этим в виду? Граф непонимающе поднял брови. - Разве вы не спите в гробах? Макарóвичи непонимающе переглянулись. - Мы не знаем, какие обычаи приняты у вас, трансильванских носферату, но мы спим в кроватях, - ледяным тоном ответил пан, после чего он молвил: - Насколько я понял, в комнате ксёндза ведь стоит кровать, верно? - Да, - тихо ответила леди Склепина. - Чудно! Тогда дети будут жить там, а ксёндз пока что поспит в гробу, - стоило пану сказать последние слова, как человек, упомянутый им, издал звук, подобный писку раздавленной мыши, - Вас что-то не устраивает, ксёндз? Или, быть может, стоит Вас поселить вместе с Якубом? - он многозначительно посмотрел на выглядящего голодным младенца. - Н-нет-нет, - поспешно ответил человек, - Все хорошо! - Прекрасно. Граф и леди Склепина переглянулись. Что-то подсказывало им, что их ждет не слишком приятное будущее... Макарóвичи уже хотели было разойтись по своим комнатам, как вдруг граф фон Ужасающий мягко прикоснулся к плечу пана и спросил: - Как долго вы планируете оставаться здесь? Две недели, или, быть может, только одну?.. - в конце предложения в его голосе послышались нотки надежды. - Месяц, граф, месяц, - затем он чуть заметно улыбнулся и вошел в свое жилище. - Да... - со вздохом протянул граф фон Ужасающий, - Это семья просто чудесных носферату.