«Чуланчик с историями»

[ предупреждение: присутствуют сцены насилия ]

— Расскажешь мне, что с тобой происходит? — мисс Даулинг сидит в своём кресле директора школы и смотрит на меня спокойно-сдержанным взглядом человека, призванного помочь разобраться в проблемах своей студентки, сидящей напротив неё, отстранённую, блуждающую в потёмках своих мыслей. — Вы послали ко мне профессора Харви, но он способен излечить лишь телесную боль, — отрешённым и пустым взглядом смотрю на проникающие в кабинет солнечные лучи, такие игривые, живые и яркие. Моя жизнь никогда не была такой безоблачной и светлой. — Вы всё уже знаете. Доктор Харви вам разве не доложил?— перевожу ленивый взгляд на бесшумно наблюдающую за мной женщину. — Поделился, — мисс Даулинг намеренно поправляет меня, оправдывая их действия как необходимую мне помощь. — Профессор Харви дал тебе тест и задал несколько вопросов, — Фарагонда перелистывает листы бумаг, перечитывая мои ответы, сбивающие её с толку и пугающие своей абсолютной пустотой. — Психолог из него так себе, — напускная небрежность в моём голосе выдаёт волнение, не скрывшееся от проницательного взгляда директора Даулинг. — В графе о родителях ты написала, что у тебя никогда не было настоящей семьи, — ощущаю на себе немыслимое, требовательное давление взрослого человека, с одной стороны, которая хочет помочь, с другой, хочет просто поскорее с этим разобраться, — отвечая на вопрос о близком человеке, повлиявшем на твою жизнь, ты написала, — директор Даулинг неспеша перекладывает листы и останавливает свой взгляд на фразе, смысла которой ей никогда не понять, — это будет нашим маленьким секретом, — мои плечи едва заметно вздрагивают и рябь волнения, как круги на воде от брошенного камня, пробегает по лицу. Я начинаю глубоко и размеренно дышать, пытаясь успокоить своё лихорадочно стучащее сердце в груди, пугливое и зашуганное, но оно грохочет ещё сильнее и глухие удары куска плоти эхом разносятся по всем телу. В ушах пульсирует от всенарастающего давления и глухого отдалённого гула. Я закрываю глаза и прикладываю ладонь к груди, непроизвольно сжимаю её и постукиваю кулаком в области сердце, надеясь унять его неугомонный ритм. — Мы хотим тебе помочь, /Т.И./, — голос Фарагонды звучит как из глубокой ямы, провалившись в которую тебе остается только кричать и шептать о помощи, но всё тщетно, ты останешься неуслышанным, наедине с собственными мыслями, что сведут с ума, во тьме. Я распахиваю глаза и глубоко вздыхаю через рот, и вместе с моим жадным порывом надышаться, оконная рама открывается и бьётся о стену, впуская свежий воздух в кабинет и проникает в меня, словно живительная сила. Вытираю проступившие капли пота со лба и шеи, выравниваю дыхание или делаю вид, что могу снова нормально дышать, и сосредотачиваю внимание на мисс Даулинг, надеясь, что призраки прошлого не поглотят мне на глазах у этой заботливой женщины. — Ты в порядке, /Т.И./?— Фарагонда откладывает все свои записи, посвящённые моей жизни и, сцепив пальцы в замок, смиренно ждёт. — Да! — Нет! И никогда не буду! Фальшиво улыбаюсь и жду, когда мне поверят или потребуют немедленных, бесцеремонных объяснений, и вытрясут из меня всю правду, облегчив мою терзаемую воспоминаниями душу. — Как вы намереваетесь мне помочь, копаясь в моём прошлом? — огрызаюсь, пытаясь испепелить взглядом ту, что ковыряется в моей душе. — От твоего прошлого напрямую зависит использование твоей силы. Ты либо не контролируешь её, — Даулинг демонстративно указывает на распахнутое настежь окно, — либо не можешь применить силу в нужный момент. Какие-то события прошлого провоцируют тебя, заставляя совершать необдуманные действия и наоборот, блокируют твои способности, когда они по-настоящему нужны. Так помоги мне понять, /Т.И./, что тебя терзает снова и снова?— Фарагонда снимает очки, откладывает их в сторону и, поставив подбородок на руку, глядит на меня печальным, мудрым взглядом. — Вы всё уже знаете...— словно под гипнозом, затягиваемая в бездну отблесками моих болезненных воспоминаний, что отражаются в глазах, директор Даулинг едва заметно кивает и пристально смотрит мне в глаза, наблюдая за моим прошлым, которое преследует и уничтожает меня. Я моргаю, будто перелистываю страницу интересной книги с захватывающим сюжетом, знакомя женщину, что так отважно решилась мне помочь, с главными героями истории: маленькая девочка без семьи, друзей и поддержки, одиноко существующая в стенах приюта и единственный человек, которому она доверяла, заботившийся о ней и... Фарагонда Даулинг тяжело сглатывает, плотно сцепив пальцы рук, а я продолжаю листать историю своего прошлого, моргая всё чаще и чаще, сменяя события за событиями, по отдельности ничего не значащих и безобидных, но в купе предопределивших один роковой исход. Мисс Даулинг болезненно ахает от неожиданно пронзившей её боли где-то под ребрами, а по моим щекам медленно стекают слёзы как вода, когда в сознании проносятся яркие картины моего падения... Моя наивность и доверчивость погубили меня, нуждаясь в любви и заботе, я искала утешения и покоя. И они пришли ко мне от рук моего воспитателя, но в извращённом обличии. Я позволяла любить себя так, как этого хотелось ему, не понимая большой разницы между своими представлениями о любви и реальностью. Он уводил меня к себе в комнату каждую ночь. Смешил, рассказывал истории, окутывая таким теплом и покоем, что я не замечала или не хотела замечать истинность его намерений. Ему нравилось гладить меня по волосам, вдыхая их аромат, касаться моих плеч и всех оголённых участков тела, что не скрывала тонкая ночнушка. Я не противилась, потому что не понимала, но как ни странно, всё равно боялась, где-то в глубине души зная, что так не должно быть. Дальше прикосновений не заходило, пока однажды по глупости я не отказалась пойти с ним... Солёные капли слёз ручьём текут из моих открытых, транслирующих мою историю глаз, и отзеркаливая моё состояние, по щекам Фарагонды бегут ответные слёзы. А где-то вдалеке гремит гроза, возвещая о надвигающемся урагане. На каждую слезу, упавшую с моих ресниц приходится один раскат грома, рассекающий небосвод и молния, озаряющая ослепляющей вспышкой мир. За моими слезами всегда следуют смерчи и ураганы, уничтожающие где-то в мире невинные жизни. В тот день тоже шёл проливной дождь, когда он пришёл за мной и, игнорируя все мои отказы, увёл к себе. Я пыталась отбиваться и кричать, но на каждую мою попытку освободиться приходилась звонкая пощёчина, оглушающая и причиняющая тупую неосознанную боль. Он снова гладил меня по волосам, маскируя свою жестокость под ласками. Трогал моё тело своими грязными руками, превращая меня в куклу для своих забав, постоянно нашёптывая одну единственную фразу «это наш маленький секрет»... Тыльной стороной ладони вытираю жгучие слёзы и закрываю глаза, чувствуя, как меня бьёт крупная дрожь. Ливень за окном только усиливается и крупные капли дождя, подхваченные порывом ветра, летят в кабинет. — /Т.И./...— мисс Даулинг прячет лицо в ладонях и шумно выдыхает воздух из дрожащей груди, обессиленная и беспомощная. — Обладая силой, я не смогла помочь себе, будучи парализованная страхом и болью, — заламывая пальцы рук, ощущаю как меня накрывает паническая атака и я машинально оборачиваюсь на шорох штор от ветра, поджидая своего обидчика, — это по сей день блокирует мою магию, — бегаю взглядом по кабинету, оборачиваясь через плечо. — Мне нужно идти! — Вскакиваю на ноги и на ходу копаюсь в рюкзаке, в поисках сильного успокоительного, под тревожный взгляд Фарагонды. Открываю колпачок ярко-оранжевого флакончика и отсыпаю на ладошку нужное количество таблеток, сосредоточившись на счёте, продолжая стремительно идти вперёд, прочь из кабинета директора, по школьным коридорам, заполненных студентами, взглядом прикованная к спасительным колёсам, что успокоят и заткнут эту панику внутри меня, что не даёт мне дышать. Пересчитываю нужное количество таблеток на дрожащей ладошке. Сбиваюсь. Ссыпаю обратно во флакончик и снова, по одной таблетке, высыпаю в руку, считая и не замечая как ноги стремительно несут меня вперёд... — Ослепла? — на огромной скорости налетаю и врезаюсь в Ривена, отлетая на пол. Таблетки в ладони подлетают кверху и разлетаются в разные стороны как крупный град, пока я сижу на полу под оглушающий смех учащихся школы Алфеи, яростно стискивая оранжевый флакончик с остатками успокоительного. Меня охватывает дрожь и неконтролируемый озноб, а смех вокруг всё усиливается и усиливается... Ривен присаживается на корточки так, что наши лица оказываются на одном уровне, а его насмешливая улыбка разжигает во мне огонь злобы, что подкатывает к горлу, вырываясь наружу. — Ладно, смеяться над убогими и чокнутыми грешно, признаю, — в одну секунду поведение Ривена меняется прямо у меня на глазах и передо мной уже не заносчивый говнюк, а вполне добродушный парень, собирающий мои таблетки с пола и аккуратно складывающий их к себе в руку. — Идём, — Ривен помогает мне встать и не оборачиваясь, расталкивает любопытных и ошарашенных зевак, прокладывая нам путь к спальням. — Куда мы идём? — сама того не ожидая, подмечаю, что в моём голосе звучит смесь интереса, явного недоверия и испуга. Неизвестность была ключевым фактором. — Тебе же надо принять свои пилюльки? — он оборачивается на ходу, искривляя губы в усмешке. — Мы же не хотим, чтобы ты окончательно свихнулась? — Ривен резко тормозит около двери в свою спальню и я уже второй раз за день врезаюсь в него. — Заходи, — он открывает дверь, приглашая войти и ожидает моих дальнейших действий. Я медлю. Сквозь пелену затуманенного сознания вырисовываются образы прошлого, отражающиеся в действительности. — Долго ждать-то? — бросаю быстрый взгляд на Ривена, но кроме свойственной ему насмешки ничего больше не вижу в его глазах. Прохожу в спальню специалиста и осматриваюсь. Рив захлопывает дверь и выбрасывает в мусорное ведро таблетки, что собрал с пола. Наливает бокал воды и берёт у меня из рук флакончик с успокоительными. — По сколько ты пьёшь? — выжидающе таранит меня взглядом из-под опущенных бровей. — По три, — завороженная мимолетной заботой и беспокойством такого человека, как Ривен, пробившегося через выстроенный им барьер из ненависти и злобы, отвечаю тихим голоском маленького ребёнка. Закидываю таблетки в рот и запиваю прохладной водой, оставаясь под наблюдением крайне заинтересованного специалиста. Внутри меня поднимается необъяснимая тревога и я отхожу к кровати парня, усевшись на самый край постели. Ривен медлит, но садится рядом, нарушая моё личное пространство. Он заправляет мне за ухо выбившую прядь волос, задевая мочку, а горячие прикосновения его дыхания ложатся на кожу, пробуждая во мне дремлющий все это время страх. — Ривен... — отстраняюсь, оставляя между нами пустое место. — Да ладно тебе, /Т.И./, — специалист снова захватывает моё пространство, — я сниму твой стресс лучше любых таблеток, — игриво улыбается, словно нашкодивший ребёнок. Ривен гладит мои волосы и глубоко вдыхает их аромат, сталкивая меня в пучину воспоминаний. Меня захлёстывает паника как штормовые волны океана, накрывая с головой снова и снова, не давая опомниться и сделать глоток воздуха. — Не надо... — отталкиваю руку специалиста, но как-то безвольно, недостаточно уверенно, дрожа всем телом. Ривен игнорирует мой жалкий лепет, не воспринимая его всерьёз, и поглаживает мои голые ноги, забираясь под платье. — Я сказала не надо, — жалкие попытки избавиться от этих гнусных прикосновений приводят лишь к его ярости. Ривен всматривается в меня остервеневшем взглядом голодного хищника, готового разорвать меня на кусочки. Он толкает меня на постель и забирается сверху, придавливая массой своего тела. Я верчусь и извиваюсь, отчаянно пытаясь сбросить его с себя, пожираемая моментами прошлого, которые снова повторяются... Ривен без особых усилий выносит мои удары, хватает меня за кисти и заводит руки за голову, лишив меня возможности бороться. Он склоняется к моим губам с шакальей улыбкой на губах, с нескрываемым удовольствием наслаждаясь моей беспомощностью, которая не вызывает в нём жалости, а лишь подкрепляет его намерения сделать мне больно. Левой рукой он крепко держит мои руки, а правой забирается под подол платья и срывает с меня нижнее бельё, ощупывая оголенные участки нового для него тела. Я пытаюсь закричать, но Ривен закрывает мне рот ладонью и приблизив свои губы к моему уху тихо шепчет: — Это будет наш маленький секрет, — во мне всё замирает, покрываясь непроницаемой корочкой льда и вся моя магия словно вытекает с каждым моим выдохом. Безнадёжный стон отчаяния вырывается из сдавленной груди, как жалкий писк несчастного и брошенного котёнка. Нахлынувшая паника и дикий страх демобилизуют меня, разрушают, превращая в жалкую грязную куклу из прошлого, которая служит только для надругательств. Я перестаю сопротивляться. Боль от воспоминаний прошлого пробуждается с новой силой, заглушая все инстинкты самосохранения и подавляя всю мою магию, и я неподвижно лежу на кровати. Только слышу характерный звук расстегивающейся ширинки, а потом чувствую резкую, острую боль, когда Ривен входит в меня и двигается. — Это будет нашим маленьким секретом, — специалист хватает меня за подбородок и поворачивает мою голову на бок, заставляя смотреть в окно, в котором отражаются наши тела. Он скалится и как истинный хищник, метивший свою жертву, облизывает моё ухо и щёку, опаляя огненным дыханием. Моё тело затвердевает как прекрасная статуя из глины. Кожа не реагирует на прикосновения. Я пустая и грязная, но заполняемая мерзким ублюдком, на чью жалкую мимолетную заботу я снова купилась как в детстве, всё ещё отчаянно нуждаясь в любви и заботе. Ривен держит мои руки, надавливая на запястья при каждом новом толчке. Его тяжелые, отвратительные вздохи отравляют воздух вокруг меня и я закрываю глаза, чувствуя лишь как монотонно трясётся моё тело. По щекам бегут едкие слёзы — это вся защитная реакция, на которую способно моё тело. — Да! — Ривен шире раздвигает мои ноги и через несколько секунд по моим бёдрам стекает его семя. Я закрываю глаза, чтобы не видеть наслаждение, что отражается на лице Ривена от причинённой мне боли. Он слезает с меня и небрежно отталкивает меня в сторону. — Всё не так уж и плохо? — Ривен поднимается на ноги и наклоняется ко мне, — а было бы ещё лучше расслабься ты... — его рука скользит вдоль моей талии, а потом он пренебрежительно похлопывает меня по щеке и глухо хохочет, развеселённый своим поступком. — Как придешь в себя, можешь валить! — звук захлопнувшейся двери свидетельствует о его уходе. Я сворачиваюсь комочком на постели, поджимаю ноги к животу и обнимаю себя за колени, абсолютно опустошённая и неживая. Проливной дождь за окном хлещет по окнам. В тот день на улице стоял ливень, но как и сейчас моей силы хватило только лишь на то, чтобы хотя бы погода по-настоящему оплакала меня...