В чужой голове

Мне казалось, что прошло всего несколько минут, но, когда Алекс закричал в ухо, разбудив, я почувствовал, как затекли шея и спина. – Живо вставай и прячься! – мальчишка увидел, что я проснулся и схватил за руки, потянул наверх. – Сейчас-сейчас, – ноги с трудом сгибались, колени хрустнули, пока вставал. Алекс мельтешил перед глазами. – Что такое? – Нам нужно проверить оставшиеся двери, – мальчишка хмуро на меня посмотрел и пошел вперед. – Или ты хочешь тут умереть от голода? – То есть ты просто решил оглушить меня? – пошел за Алексом: он, видно, уже проверил все двери, так что оставалось поработать открывашкой. – То есть тебе нормально здесь спать? Совсем крыша поехала? – Слушай, нас схватили и чем-то накачали, мы неизвестно где и не можем отсюда выйти, я только что возможно убил человека, которому промыли мозги! – я пытался не повышать голос, но не получалось. – Возможно, моя сестра и люди, кормившие и одевавшие нас с детства врали нам! – руки задрожали, сжал ладони в кулак. – У меня в голове – каша из чужих воспоминаний. Я не понимаю, как работают мои силы! – воздух в легких неожиданно закончился. Глубоко вдохнул и посмотрел на Алекса, который стоял и смотрел на меня с непривычно-болезненным выражением лица. Поймав мой взгляд, он подошел и обнял, медленно и мягко похлопывая по спине. – Так что да, – сказал я устало. – Мне нормально здесь спать. – Давай хотя бы на койке, м? – Алекс улыбнулся и прижался ближе. – Вставать с хрустом не круто. – Ладно, – кивнул и отстранился. – Можем по пути проверить двери. – Хорошо. Тут только закрытые и остались. – Алекс повел меня к ближайшей двери. Он косился на меня, но ничего не спрашивал. Я чувствовал себя динамитной шашкой с подожженным фитилем – сил сдерживаться и не разнести все вокруг почти не было и с каждым вопросом они все уменьшались. Надо было поскорее выбираться и выпить таблетки – они всегда помогали прийти в себя. Что же в них такое было? Вроде, Элис как-то рассказывала, но я не... А когда мы вообще познакомились? – Саша? – обеспокоенный голос Алекса вернул меня в реальность: нам осталось проверить три двери. – Что с тобой? – Скажи, Элис ведь наша сестра, так? – Ну, твоя, если быть точным, а что? – Родная? – Дааа... – Алекс склонил голову вправо, почти касаясь ухом плеча, потом резко поднял ее обратно. – Или нет? Да, точно, нет. – Откуда ты знаешь? – я уставился на мальчишку, который продолжил разминать шею поворотами влево-вправо и наклонами. – И зачем ты это делаешь? – Лучше думается, – Алекс пожал плечами. – Потому что помню, как она встречала нас в аэропорту, когда мы улетали, но до этого я ее не видел. – Тогда почему мы называем ее сестрой? – Ты у меня спрашиваешь? – мальчишка усмехнулся, но почти сразу посерьезнел. – Послушай, это прекрасно, что ты задаешься такими важными вопросами самоопределения, самопознания и прочей сложной фигни, но давай не сейчас – в любой момент может явиться неадекватный директор и устроить нам очередную промывку мозгов. Алекс со своими отросшими волосами, насупившийся как недовольный хомяк, достающий макушкой мне до подбородка, показался таким серьезным, взрослым, забавным, что я не удержался и рассмеялся. И продолжил смеяться, пока дверь, которую мы проверяли, не открылась одним из ключей. Комната оказалась маленькой: у стены слева стояли стол, на котором лежал наполненный чем-то пакет, и два стула, справа в дальнем углу – серый шкаф до потолка с одной дверцей. В пакете были контейнеры с едой, целлофановый пакет с несколькими кусками хлеба и запечатанная бутылка с минералкой. – Ты же не будешь это есть? – Алекс поймал мой жадный взгляд, остановившийся на контейнере с кусочками мяса. – Ты про что? – я потянулся к пакету с хлебом. – Там может быть яд или снотворное. Или галлюциноген. – Если нам придется бежать или драться, то лучше бы у нас были на это силы. Так что я рискну, – я достал из пакета хлеб и с наслаждением откусил. Он был кислым и чуть горьким. Вкусным. Медленно прожевал, проглотил. Открыл бутылку, сделал глоток. Вода была газированной, тоже чуть солоноватой. И внезапно пришло осознание, что я сделал. Перерезал сухожилия человеку. Он мог истечь кровью и умереть. Возможно, он пытался подняться по лестнице, но не смог. Может, пытался доползти до одной из открытых дверей, но умер. Надо было проверить. Алекс что-то крикнул, но я поспешил к лестнице. – Да стой ты! – мальчишка схватил меня за руку и дернул на себя. Голова закружилась, пришлось облокотиться на стену. – Чем ты ему сейчас поможешь? Ноги перебинтуешь? Своему похитителю? – Алекс нервно засмеялся. – Очнись! Если он умер, то у тебя на одно препятствие к свободе меньше. Ты сам так подумал, разве нет? Сейчас надо найти способ выбраться или набраться сил. У нас нет времени заботиться о нем. – Но он же был одурманен, – я хмуро посмотрел на Алекса. – Вдруг он делал это не по своей воле? – А ты по своей воле его порезал, – мальчишка хмыкнул. – Знаешь, ты поздновато спохватился: если он жив, то потерпит пока мы не найдем выход, а если умер, то ты зря потратишь время и силы. Поиграть в рыцаря можно и на свободе. Так что давай сначала все проверим и найдем способ выбраться, а потом уже подумаем о том мужике, ладно? – Нет, – я глубоко вдохнул и пошел к лестнице, опираясь на стену. – И что ты будешь делать, если он мертв? – Алекс раздраженно шел впереди. Наконец, его волосы сменили цвет. На рыжий. Его веселили мои страх и нерешительность? Гаденыш. – Вернусь и продолжу искать способ выбраться. – А если жив? – Перевяжу ноги и продолжу искать способ выбраться. – Мистер Найтингейл, как это мило, – Алекс наигранно всплеснул руками и широко распахнул глаза. Ответить на еще одну издевку помешал лежащий впереди мужчина. Он пытался ползти в нашу сторону, но, видимо, сил не осталось. Я подошел ближе. Лысая голову вздернулась, но у лежащего не было сил даже перевернуться. – Помочь? – присел рядом с ним на корточки. Мужчина повернул голову и равнодушно посмотрел на меня. – Если ты ничего не скажешь, то я не пойму, что мне сделать. – Ты в курсе, что это выглядит как издевательство? – Алекс усмехнулся и уселся по другую сторону от мужчины, который продолжал молча смотреть на меня. На полу были следы крови, но, проверив его ноги, я увидел, что они больше не кровоточили. – Даже порезать насмерть не смог, – Алекс грустно вздохнул. – Слабак. – Ой, заткнись. Пошли тряпки искать, – я медленно встал и пошел обратно. – Хочешь попробовать задушить? – Не смешно и банально. Ноги ему перевяжем на всякий случай. – Опять же, поздно ты спохватился, конечно. Но пошли. Заодно еще поешь. Хотя, возможно, не стоит: на голодный желудок ты соображаешь лучше. – Вообще-то как раз ты и не хотел, чтобы я его убивал. – Но тратить время на спасение того, кого сам покалечил, – глупо. Особенно сейчас. Лучше шагай бодрее. Я отмахнулся, но постарался ускориться. Нам действительно стоило выбираться как можно скорее. Камер, вроде, нигде не было, но директор мог вернуться в любой момент. Определить, сколько прошло времени с его ухода, не получалось. У меня всегда были проблемы с внутренними часами из-за способностей, но сейчас было страшно даже секунды считать: словно все это – сон. Зажмурился и подергал волосы на затылке, сосчитал до десяти и открыл глаза. Спина Алекса была впереди, я обернулся и увидел лежащего на полу мужчину. Волосы мальчишки словно темнели на глазах, превращаясь из рыжих в русые. И почему всегда именно волосы? Мы вернулись в комнату с едой. Я сделал еще несколько глотков газированной воды и осмотрел шкаф у стены. В нем висели несколько больших черных футболок и кофт, аккуратно сложенные джинсы лежали на черных ботинках. Померил обувь – великоваты, по размеру как у сторожа. Одежда, судя по размеру, тоже была его. Надел футболку и джинсы – не хотелось ходить в больничных вещах. В кармане кофты был сложенный вчетверо тетрадный лист с чьим-то номером. Ни ключей, ни телефона снова не было. Если сторож в этой комнате переодевался и ел, то какова вероятность, что и его заперли здесь? Принюхался к вещам и почувствовал свежий запах порошка – вещи где-то стирали, но где? Еще раз осмотрел комнату, но больше ничего не увидел. – Что будем делать? – Алекс нервно перекатывался с пятки на носок и посматривал в сторону мужчины, неподвижно лежащего в коридоре. – Закончим проверять двери. Если найдем там что-то полезное, то попробуем выбраться. – Ты про шпильки? – И скрепки. Для этого, – кивнул в сторону мужчины, – надо бинты раздобыть, наверное. – Прекрасно, только мы же не умеем вскрывать замки, – слышать нервозность в его голосе было непривычно. – Вот и научимся, – усмехнулся и почувствовал, что чем больше нахожусь здесь, тем больше становлюсь похожим на Алекса. Мы проверили оставшиеся двери, но все они были заперты и, наконец, пришлось вернуться к палате. Заходить туда не хотелось, словно как только я переступлю порог, меня снова привяжут к кровати и лишат способности даже есть и в туалет ходить. Алекс вошел первым и осмотрелся. – Ну, шпилек или чего-то такого тут нет, но есть скальпель. Берем? – Да, пригодится. – под кроватью лежали закрытые упаковки с бинтами и ватой. И зачем столько? В углу стояла тумбочка с приоткрытой дверцей. Подошел к ней и нашел внутри черный пакет, в котором лежала маленькая круглая сумочка красного цвета. Внутри были банковские карты на имя Елизаветы Сидоровой и Владимира Шохова и три тысячи рублей. – И кто же это сюда принес? – Алекс с интересом рассматривал сумку. – И зачем? – осмотрел сумку еще раз. Она выглядела новой и дорогой: из мягкой кожи с аккуратной вышивкой, с позолоченным замком и блестящим камнем в центре цветка. – Как думаешь, сколько она стоит? – Много. На ней, конечно, нет марки, но выглядит она элегантно, богато, – Алекс засмеялся, когда увидел, как я перекидываю ремень через плечо. – Забрать решил? – Да: с карманами у нас беда, а улики куда-то складывать надо. – Интересно, ищет ли нас Олежка, – Алекс вздохнул и продолжил осматривать нашу палату. – Как минимум, уже должен был начать: мы здесь явно не пару часов, так что он должен был заподозрить неладное. – Мы здесь точно несколько дней, – мальчишка уселся на койку и обнял подушку. – Думаешь? – я водил руками по стенам, простукивал их, надеясь найти какие-то выемки, тайники или скрытые двери, но без особой надежды. – Да. Тебя кормили через капельницу, катетер вставляли, чтобы не водить в туалет – все это не стали бы делать ради пары часов заключения, так что мы тут давно, – Алекс нахмурился. – Но ты ведь и сам это знаешь, – мальчишка встал и подошел ко мне, обнял. – Не сомневайся в себе сейчас. У нас нет на это времени. Когда выберемся, разберемся и с твоими силами, и с твоей вменяемостью. Сейчас не забивай этим голову. Я крепко обнял его в ответ и глубоко вдохнул исходящий от волос Алекса аромат сирени. В комнате В. пахло лилиями. Должно быть, это – любимый запах его матери. Или у него самого. Почему же карта В. была здесь вместе с картой Лизы? Я не мог вспомнить фамилию девушки, которая была в отношениях с М., но казалось, что это – один человек. Мы еще раз осмотрели палату, взяли бинты, вату и пошли обратно, не найдя больше ничего полезного. Видимо, нам оставалось только ждать прихода директора.