Глава 23
Лиза выглядит уставшей: бледная и осунувшаяся, она странно дергается, когда я касаюсь ее. Может, проблемы с матерью? Мне, конечно, везло, но брат часто получал от отца и потом также шарахался от всех. Девочка начала носить красную нитку на запястье. Говорит, что это – к удаче в любви. Киваю, но абсолютно не понимаю, о чем вообще идет речь. Но если она начнет встречаться с кем-то, может, сумеет справиться со своей странной тягой ко взрослым мужчинам. Удивительно, что брат до сих пор не заметил ее проблем, хотя они живут в одном доме… Или она живет через дом? Вечно путаю их, хотя Лиза, конечно, симпатичнее. Надо что-то придумать, чтобы забрать Лизу к себе.***
Этот идиот опять что-то вынюхивает. Его наняли вести баскет и математику? Так пусть ведет! Эти дети – мои, как и деньги их родителей. Эта школа – моя. И жалкий закомплексованный мужчинка не сможет этого изменить! Лизе так идет эта юбка: со складками, выше колена – девушки в этом возрасте прекрасны: еще чисты, но от них уже веет готовностью, желанием. Некоторые девочки так прекрасно созревают раньше сверстниц. И она тоже моя. Надо бы разобраться с мумией, пока она не начала мешать делам: старуха слишком высокомерна и обижена, чтобы спустить потерю должности. Но она прекрасно справляется с документами… Надо заказать таблетки – голова не перестает трещать. Может, Игорь знает, с чем это связано?***
Я открыл глаза и, когда перед глазами перестали мелькать пятна, увидел над головой серый потолок. Голова болела, наушники с меня снимать не стали. Это и к лучшему – в тишине прекрасно. Медленно повернул голову направо: спиной ко мне сидел лысый мужчина с широкими плечами. Он смотрел на дверь. Аккуратно попытался приподнять руку, но не смог этого сделать: кажется, меня приковали к кровати как буйнопомешанного. Хотелось пить. Повернул голову влево. Хотелось спать. Мне поставили капельницу? Со сгибом локтя левой руки было что-то не так. Сил звать Алекса не было. С трудом разомкнул губы и попросил воды. Надеюсь, меня услышали. Глаза устали смотреть. Закрыл их.***
Мне нравится гулять по лесу: вокруг нет людей, широкие ветви прячут от солнца, их шелест шепчет и успокаивает. Мягко вспорхнула птица справа наверху. За одним из деревьев пробежало мелкое животное. Скорее всего, белка. Учителя говорили, что они здесь есть. Тропинки протоптаны, но их редко чистят. Сестра закончила учиться и уехала в Канаду. Сказала, что сама выбрала место, но я знаю, что это не так: нас отправят туда, где мы родились. Значит, она родом из Ванкувера. Интересно, а я откуда? Где вообще ковры на стену вешают? И зачем? В книгах об этом ничего нет. Надо было спросить у Сары, но расстраивать ее не хотелось. Под ногами хрустят листья, пока иду к речке. Она замерзнет через пару месяцев, но пока что ее течение способно дарить покой. Вхожу в поток и закрываю глаза.***
С Лизой что-то не так. Я говорил об этом Вове, но он лишь отмахнулся. И попросил держаться от девочки подальше. Брат стал совсем дерганым. Сегодня все же схожу к ней домой: не с матерью, так хоть с соседкой поговорю. Это странно, что несовершеннолетнюю девочку отпускают на какую-то олимпиаду в сопровождении взрослого мужика. Надо объяснить им, что не стоит этого делать, но как? Может, все обойдется? Поговорю с Витей сначала.***
В голове была каша из чужих воспоминаний. Я не мог понять, откуда все это взялось, потому что моя телепатия работала не так. Не должно быть такого объема информации в голове. Эти люди точно что-то сделали со мной. Может, один из уколов? Но я никогда не слышал о таких стимуляторах. Надо было выбираться из этого места, но как? И надо было вытащить из школы эту Полину: все, скорее всего, в курсе, что она из Ассоциации. В этом деле с самого начала все было не так. Не стоило лезть. Идиот.***
Кто-то потряс меня за плечо. Открыл глаза и поморщила от яркого белого света. Привыкнуть к нему оказалось легче, чем в первый раз. Мужчина в сером костюме добродушно скалился, словно специально сощурившись. Светло-серый потолок оказался с частыми черными точками, похожими на мелких жуков, бегущих по потолку. Он наклонил голову вправо и пошевелил губами. Наверное, спросил о самочувствии. Кивнул и открыл рот, чтобы сказать о боли в левой руке, но закашлялся от прохладного воздуха. Мужчина мягко похлопал меня по плечу и исчез. Видимо, сел на стул рядом. Повернул голову вправо – он был там. И снова шевелил губами. Его глаза были большими и пустыми, как у мертвой рыбы. Отчего-то они казались знакомыми. Хотелось пить. Снова попытался сказать о боли в руке, но кашель опять помешал. Мужчина махнул рукой и к моим губам поднесли детскую бутылочку. Там была вода. Прохладная, свежая, почему-то сладковатая. Соска мешала делать большие глотки, но и так это было прекрасно. Я наполнял рот водой и гонял ее по всей полости. И только потом глотал. Бутылочка опустела быстро, ее убрали, мужчина снова начал шевелить губами. Я спросил, что с моей левой рукой. Кажется, он сказал, что так меня кормят. Там точно было что-то про еду. Попросил снять наушники. Он отрицательно покачал головой. "Так надо". Он снова пошевелил губами и положил сухую широкую ладонь на мой лоб. Только не снова.***
С наслаждением потянулся до хруста в шее и теперь она болит. Старость, видимо. наступает. Наконец-то я получил эту школу себе и смогу все исправить. Эти жалкие высокомерные идиоты даже не понимают, как надо использовать свои ресурсы. Что ж, я наглядно все продемонстрирую. Жаль, что не получилось пройти стажировку в Департаменте, но Игорь достаточно хорошо торгует лицом, чтобы это не стало проблемой. А Миша после той девчонки мой с потрохами. Осталось заткнуть его брата, хотя это можно поручить Мишке. Пусть держит этого моралофага в узде. Голова постоянно ноет. Почему так тяжело найти литературу по экстрасенсорике в России? Всякой чуши про зарядку воды и магию полно, но полезных книг нет. Надо проверить Игоря: может, ему что-то говорили в Департаменте. Жаль, что по близости нет вузов: дети абсолютно не представляют, что делать с собой после выпуска. Можно попытаться договориться о знакомствах с профессиями, но как бы эту идею протащить? Вобла явно не захочет утруждаться, а потом будет удивляться, почему среди учеников нет нового Маяковского или Гагарина. Даже чай здесь отвратительный и ручки постоянно пропадают. Кому вообще надо воровать ручки? Видимо, это проблема всех новых муравейников. Зато никто не будет мешаться под ногами.***
В кабинете старика наконец-то тишина. Мужчина предложил мне сесть на стул напротив, поправил очки, переложил какие-то листы из правой стопки в левую, поднял голову. Повторил предложение. Одергиваю рукав рубашки, изображая волнение, улыбаюсь и сажусь. – Павел Викторович, я хотел бы поговорить с вами про ваши инициативы, – киваю и кладу руки на колени ладонями вниз. – Алевтина Сергеевна обеспокоена тем, что вы решили самовольно забрать детей с урока и увести их ... куда, кстати? – В технический университет на день открытых дверей. – Да, итак, Алевтина Сергеевна обеспокоена вашим поведением. – Прошу прощения, но я не совсем понимаю, что сделал не так: это посещение проводилось в рамках внеклассного мероприятия с детьми, находящимися под моим руководством. Посещение было согласовано с университетом и родителями ребят... – Но вы не поставили в известность руководство школы. – А должен был? – Разумеется! Павел Викторович, вы же пошли с нашими учениками на мероприятие! А если бы что-то случилось? Солнце слепит глаза и я закрываюсь рукой, от его лучей. Подхожу ближе к столу мужчины, пытаюсь взять лист со стола, но рука проходит сквозь него. Справа в углу написано "Директору СОШ №312..." Вглядываюсь в лица мужчин внимательнее. Они не двигаются. Тот, что моложе, поворачивает голову в мою сторону и растягивает губы в улыбке. Его рот наполнен острыми зубами. Его глаза пусты. Они поглощают солнечные лучи. Я кричу.***
Что-то неприятно жужжало надо мной и справа. Я поморщился и открыл глаза. Противный белый свет заставил зажмуриться и застонать от боли Поднял правую руку и надавил на сомкнутые веки. Поднял руку. Распахнул глаза и осознал, что могу видеть и слышать. И двигать рукой. Поднял левую руку, согнул ее в локте. Сгиб локтя болел.Медленно приподнялся и сел, опершись на изголовье кровати. На левой руке были следы от уколов и синяки. голова немного болела. Провел правой укой по шее. Она была перевязана чем-то.Бинты? Больница? Справа была маленькая тумбочка, на которой стояла бутылка без этикетки и картонный стакан. Напротив была застеленная кровать. Окно слева было закрыто. Дверь была закрыта. В комнате пахло хлоркой и чем-то соленым. На полу был линолеум. Все казалось каки-то странным, нереальным. Надавил на сгиб левого локтя. Боль приятно растеклась по руке. Улыбнулся и почувствовал как напрягаются мышцы лица. В комнате было только жужжание ламп. Откинул простынь и свесил ноги с кровати. Аккуратно встал. Комната дрогнула перед глазами. Пол был холодным. Я не сплю. Через минуту медленно пошел к двери. Шагать было странно тяжело, словно я давно не ходил. Дверная ручка была тугой – с трудом получилось надавить на нее, пришлось всем телом налечь на дверь, чтобы открыть. Я действительно был в больнице: мимо ходили женщины в халатах или в форме, люди в халатах или пижамах. – Саша? – справа сидел Олег. Он странно смотрел на меня и сминал в руках плотный бумажный пакет. – Тебе уже можно вставать? – Не знаю, но раз стою, значит можно. Что ты здесь делаешь? – Я ... ты что-нибудь помнишь? – мужчина в костюме раскрывает зубы в улыбке, протягивает руку. Вокруг темнота. – Нет. – спасительная тишина давит на уши и связывает. – Ничего.