В чужой голове

Пока я смотрел видео, Олег изучал какие-то папки с делами и временами бросал в мою сторону обеспокоенные взгляды. Наверное думал, что не выдержу и начну все крушить или разревусь, либо просто не поверю в это. Но я просто сидел и смотрел на свои смешные попытки выглядеть взрослым и опытным агентом Ассоциации: слишком частые смены поз, постоянно сложенные замком руки, нервное дерганье головой – мальчишка какой-то, а не консультант полиции. Мне казалось, что все было иначе, что я держался уверенно, возможно слегка высокомерно, но нет – слишком высокий голос, слишком нервные движения руками. Пухлик внимательно следил за тем, как я отвечаю на вопросы пустому стулу напротив и даже не смотрю в его сторону. – Здравствуйте, Александр, – мужчина удобно устроился на диване, облокотившись на спинку и положив на колено папку с моим делом. Я помнил свой ответ, и он остался неизменным в записи. Пухлик фыркнул и спросил о моем образовании. Презрительно скривился, когда я сказал, что выпустился из Академии при Ассоциации, и уточнил, если ли у меня степень в психологии. У него она была. – Итак, вы знаете, зачем вас вызвали? – Да, для проведения интервью, – я не помнил, ни этого вопроса, ни своего ответа, да и выглядел странно отрешенным, словно под гипнозом. «Доктор психологии» что-то отметил на листе в папке, когда я что-то неслышно пробормотал. Наверное, в этот момент отвечал на вопрос Алисы. – Прекрасно. Что ж, меня интересует ваш вчерашний допрос Миш… – начал было он, но я прервал их обоих. Он хотел сказать «Миши». Даже не боялся показать свою связь с братом убитого. Только сейчас я заметил, что мужчина сильно потел и постоянно сжимал-разжимал кулак левой руки. Он нервничал. Алиса извинилась. Они спросили является ли М. преступником. Потом спросили про убитого. Было странно слышать вопросы Алисы, заданные с большим высокомерием и подозрением. Алексей явно хотел меня дискредитировать, но в то же время он слишком внимательно меня слушал, что-то помечал в папке – надо будет попытаться ее найти – и, услышав про вызов сторонних консультантов Ассоциации, занервничал сильнее. Наверное, если бы я не ушел, то смог бы узнать больше. Если бы обратил на него внимание. Но я этого не сделал. – Теперь понял? – Олег посмотрел на меня. – Ты слишком сильно сконцентрирован на себе, поэтому упускаешь детали. Я слышал, что вас учат дистанцироваться от мира, не задавать лишних вопросов, не проявлять любопытство, но в работе следователя все это вредит. Ты не сможешь верно определить мотивы преступника, если не будешь способен интерпретировать его эмоции и чувства. Ты не сможешь найти улики, если не будешь их искать. – Спасибо, Олег, – я грустно улыбнулся и сделал глоток из кружки. – Но это ведь не значит, что мы не будем работать вместе? – Не значит, – мужчина вздохнул. – Я постараюсь обучить тебя некоторым вещам, потому что с твоей помощью нам будет проще со всем разобраться. Но для начала давай обсудим то, что ты увидел и понял. – С чего ты взял, что я что-то понял? – Умею правильно смотреть. Итак? – Очевидно, что Алиса там была только для меня. Они иногда задавали разные вопросы, но я отвечал им обоим. Ответы для Пух..Алексея я не помню. Он презирает меня из-за недостаточного образования и почему-то нервничает. А еще он знаком с братом убитого. – Неплохо. Твою Алису я пробил: она должна была прилететь вместе Алексеем Игоревичем, но пропала несколько дней назад. Дело никто не возбуждал, искать ее не начали. Эта звезда российской психологии действительно гордится собой и своими статьями и не считает нужным проявлять уважение к тем, кто не отучился хотя бы в магистратуре. С Шоховыми все странно: он учился в одном вузе с Михаилом, но я не смог найти доказательств того, что они знакомы. – Когда ты начал копать под него? – Сразу же после твоего допроса: я не знал, что тебя будут пытаться топить, так что решил все про него разузнать. Чтобы не вызвать подозрений Департамента, просто прошерстил Сеть и, как оказалось, наш доктор – та еще «звезда»: все дипломы, фотографии со времен студенчества – почти вся личная информация есть в открытом доступе. Он даже не посчитал нужным закрыть профиль. – А разве так можно? Если уж меня заставили и личные фото удалить, и немного страницу подчистить… – На самом деле, так и должно быть, но я уже знаю его домашний адрес, адреса лучших друзей, любимые блюда, часто посещаемые места – в общем, огромную кучу личной информации,– Олег усмехнулся. – Даже когда у него была последняя интрижка. Девушка, кстати, явно хотела через постель получить должность в Департаменте, но мужик тут не смог ей помочь, поэтому она его бросила. – И он учился вместе с Шоховыми? – С Михаилом точно. Скорее всего в разных группах, потому что на общих фото его нет. Владимир же учился на инженера геоинформационных систем. – И пошел работать учителем? – В Ставрополе он работал инженером в компании, обслуживающей ГЭС, но потом почему-то переехал вместе с родителями и устроился в лицей учителем. – Мне казалось, что он всегда работал с детьми. Или по крайней мере учился в педе… – Я тоже так подумал, когда нашел диплом с отличием из педагогического. Но он оказался липовым. А диплом инженера настоящий. – Тогда как он получил работу учителя? По поддельному диплому? Неужели никто не проверил его подлинность? И зачем вообще устраиваться в этот лицей? – Без понятия. Его квалификация позволяла без труда найти здесь хорошую работу. Но он устроился в лицей. – А с директором что? – А вот он уже учился в одной группе с Алексеем. Потом пошел в магистратуру на гос. управление. Поработал школьным психологом, потом пустота, а после уже стал директором этого лицея после смерти предыдущего. Ты же в курсе, что там все мрут как мухи? – Да. И, вроде, кроме количества, в этих смертях нет ничего подозрительного. – И это-то и странно, не так ли? – я кивнул. Было так странно обсуждать это с кем-то кроме Алекса. Приятно. Мы словно были на одной волне. Олег принес ксерокопию отчета о вскрытии и показаний свидетелей. Мы просмотрели материалы еще раз, уже вместе, но ничего нового узнать не нашли. Олег тоже заметил, что М. предпочитает девушек помоложе, но на педофила похож не был. Я рассказал ему про визит в квартиру М. и наш разговор. Олег усмехнулся и сказал, что и так знал, кто мог бы быть девушкой этого мужика. – Ты слишком предвзят, – мужчина перевернул очередную страницу. – Я понимаю, что он тебя раздражает, но ты не должен подозревать его только из-за своего негативного отношения. – Я подозреваю из-за того, что он – педофил, – в отчете о вскрытии не было ничего объясняющего сердечный приступ: никаких уколов жертве не делали, со здоровьем все было в порядке. Человек просто заснул и не проснулся. Я продолжал просматривать фотографии из спальни, пытаясь что-то найти. – Почему? Нет никаких доказательств того, что он спал с той девочкой, – Олег раздраженно перевернул страницу. – Почему когда надо нет никаких бабулек у подъезда? – Потому что время «Давай поженимся смотреть» и обед готовить. – казалось, что на фотографиях чего-то не хватало, но я никак не мог понять чего. – Тогда с кем он живет? – С какой-то девушкой. Очевидно. Но Полина не похожа на жертву изнасилования. – Лиза, – если бы я мог, я бы убил за тебя. – Девочку, с которой его постоянно видели соседи, зовут Полина, – Олег взял ручку и что-то отметил в папке. – Он на Лизу засматривался и в дневнике Владимир про отношения брата с Лизой писал. – В каком дневнике? – Ну, в том, который я забрал? – кажется, про это стоило сказать раньше или вообще молчать. – То есть ты утащил улики с места преступления? – Твои люди это уликами не посчитали. Да и дела ведь нет? Нет. Так что это – не улики. – И уже ими не станет, – Олег устало вздохнул и потер лоб. – Почему? – Нет доказательств того, что твоя тетрадка принадлежала жертве. Даже если на ней остались какие-то потожировые жертвы, как объяснить факт ее появления у тебя? Нельзя же просто сказать, что ты ее на улице нашел. – Ну, ее могу найти и не я. – А кто? Я что ли? И как ты это себе представляешь? Я, что, правил поведения на месте преступления не знаю? Или ты хочешь ее подбросить в отдел? Тогда вопрос достоверности останется открытым и без признания она ничего стоить не будет. – То есть нам нужно, чтобы он признался? – Да. Дневник мы все равно не сможем использовать в качестве вещественного доказательства, но хотя бы сведения из него подтвердим. Где он сейчас? – У меня в квартире. – В следующий раз принеси. Так там сказано, что Михаил был в отношениях с Лизой? – Да. Он признался убитому, что любит ее. Владимир был, мягко говоря, не в восторге. – Понятное дело. И сейчас Михаил с кем-то живет? – Да: у него в ванной есть женские шампуни и крема. И он хотел меня выпроводить, потому что должна была его девушка прийти. – Но это все равно может быть и Полина. Соседка Владимира по лестничной клетке говорила, что его брат часто общался с Полиной и ее бабушкой. Он в принципе стал часто наведываться к убитому после смерти родителей. Кажется, Олег продолжал еще что-то говорить, но я его уже не слышал: на фотографии часы, которые мы с Алексом нашли в коробке в спальне, лежали на полу. В комнате витал удушливый запах лилий. Я вошел в спальню и увидел брата, лежащего под одеялом. Он смотрел на меня пустыми серыми глазами… Я поморщился от навязчивого цветочного запаха и попросил Олега открыть окно. Мы проверили опись и не нашли там никаких часов. Кажется, он не поверил, что у жертвы были открыты глаза, когда его нашел М. С ноутбука Олега попасть в полицейские базы было нельзя, но он сумел принести все доступные материалы по несчастным случаям лицея. В основном умирали старшеклассники и учителя, работавшие до прихода нового директора. Было несколько несчастных случаев с детьми из седьмого и восьмого классов. Так или иначе, но в лицее старшеклассников было меньше двадцати человек, учеников среднего звена – вдвое больше, остальные – начальная школа. Неудивительно, что третий этаж был почти пустым. А из старого преподавательского состава осталась только завуч. И никого это все не смутило: лицей стал получать награды и финансирование именно с приходом нового директора. Который, видимо, прекрасно «торговал лицом» и забалтывал всех кого мог. Олег каким-то чудом умудрялся сопоставлять фамилии детей-медалистов или призеров с сайта лицея с фамилиями в соц. сетях, добавлял фильтрацию по датам рождения, месту получения образования, городу или области проживания и находил информацию о родителях детей. По месту учебы он сумел определить некоторых родителей как сотрудников Департамента: «Ведомственный вуз. Как минимум пять лет все выпускники отрабатывают. Но редко кто уходит потом, так как зарплаты очень хорошие, да и разные плюшки в довесок появляются.» Мне оставалось только записывать за Олегом имена и фамилии людей, предположительно влиятельных или богатых. Входило, что больше половины учеников были из очень хороших семей. Район, в котором располагался лицей, будто был построен специально для таких людей. А вот умирали в основном дети из не столь благополучных семей. Когда мы закончили разбираться со списком детей и родителей, решили узнать больше про несчастные случаи, но в Интернете этой информации не было. Видимо, кто-то уже успел все подтереть, но Олег нашел несколько статей о пожарах и автомобильных авариях, которые происходили в, как он сказал, подходящих районах. Его умение искать информацию и делать выводы – точно какая-то суперспособность.