В чужой голове

Олег нервно барабанил пальцами по рулю и сжимал губы. Он не посмотрел в мою сторону, не ответил на приветствие. Алекс усмехнулся и развалился на заднем сидении, пока я сидел на переднем и ждал. –Зачем ты туда пошел? – наконец, Олег прервал молчание и хмуро посмотрел на меня. – Что бы ты делал, если бы позвонили не мне, этому Алексею из Департамента? – Ничего? Он же мне не начальник. И кто тебе позвонил? – Соседка: я попросил сообщать обо всех желающих попасть в квартиру жертвы. – Таки жертва? – Стал бы я тебя из-за самоубийцы дергать? – Ты – еврей: вопросом на вопрос отвечать? – А ты – ребенок: злиться на это? – Я не злюсь. – А что тогда? – Зачем они приехали и сказали, что это – самоубийство? Кто-то даже сказал, что это – просто трагическая случайность. Что за постоянные изменения причины смерти? – Никакой петрушки нет: жертва был убит во сне неизвестным нам способом. – То есть? – У абсолютно здорового мужика просто остановилось сердце. Без каких-либо внутренних причин. Очевидно, что кто-то помог ему остановиться. – Вот как… А мы долго стоять будем? – Ты торопишься? – Просто это выглядит подозрительно: два копа сидят в машине рядом с домом, где недавно нашли труп. – Знаешь, иногда твоя речь – просто нечто: «копы» – в Америке. Тебя домой? – Да, – хотелось, конечно, еще побывать в квартире М., но пока стоило ограничиться записями из дома жертвы – Так если это все же убийство, почему ко мне прицепился Департамент? – А вот это – загадка для всего отдела: этот недо-Наполеон сейчас копается в наших делах, что-то ищет, задает странные вопросы, вроде «Как давно вы работаете в полиции?», «Как давно знаете Александра?», «Почему он не работает с самоубийцами?». – Но ведь это есть в наших личных делах… – Видимо, он пытается найти несоответствия или компромат на нас, чтобы устранить весь отдел. – Но зачем? И зачем выбирать для этого именно это дело? Не утерпел? А девушка что? – Какая? – Которая со мной говорила. Алиса Лиднева. Вроде как, будущая телепатка от Департамента. – Когда ты с ней говорил? – Олег бросил на меня встревоженный взгляд. Он забыл? – Олег, вчера, когда ты подставил меня в кабинете. Она же вместе с ним и сидела, – как только я договорил, машина резко остановилась, нам начали сигналить сзади. Олег пристально смотрел на меня, сзади продолжали сигналить. – Олег? – Саш, там был только Алексей. Он приехал один, – я резко обернулся: Алекс сидел и ехидно ухмылялся: шкет явно что-то знал. – Трогайся, давай, с места: тебя скоро бить будут за такой простой, – я нервно улыбнулся и похлопал друга по плечу. Он послушно поехал, не заметив дрожи моей руки. – Я был уверен, что со мной говорил не он, что там была девушка. Она даже представилась… – Может, он тебе что-то вколол? – Когда? Я ему даже руку не пожимал, укола не чувствовал, следов, вроде, тоже нет. Может, камеры посмотрим? Проверим? – Что проверять? Я никого не видел, да и из ребят в отделе тоже никто про девушку с этим Наполеончиком не говорил. Давай тебя ко врачу запишем? – Алекс продолжал ухмыляться. Олег явно не хотел показывать записи, но почему? – Я, что, маленький? К тому же я уже отправил открытку. Так что остается только ждать ответа. – Думаешь, Ассоциация скажет что-то? – Если приехали люди из Департамента и проверяют все что есть, то это явно не просто так делается. Ассоциация должна знать. К тому же тут еще и убийство замешано, которое они, видимо, как угодно хотят сделать не убийством. – Дело ясное, что дело темное. – Именно. На чай зайдешь? – С удовольствием.

***

Мы сидели на кухне молча сверлили взглядами друг друга. В этот раз первым не выдержал я. – Когда я вчера зашел к тебе в кабинет, их сидело двое. Ты вел себя так, будто ее нет, он тоже. Это показалось мне странным, но я подумал, что он – просто гад, а ты как-то просто ни к кому конкретно не обращался …. – Мне было стыдно: я пытался объяснить, что это – бред, допрашивать консультанта Ассоциации, но меня никто не стал слушать. Дали приказ не говорить тебе ни слова. Я и не говорил. – А когда ты узнал об этом «сюрпризе»? – Накануне вечером. Они даже прислали какие-то блокирующие воспоминания таблетки или что-то такое: я знал о сотруднике Департамента, но в то же время будто бы и нет. Абсолютно о нем не думал, не помнил. – Новые технологии? – Да, чтобы мы могли лучше с вами работать. От наших таблеток слишком сильно болит голова. И эффект, видимо, накопительный: нам уже рассказали о нескольких случаях комы из-за таких блокираторов. – Тогда я рад, что вам их меняют. – Так-то я тоже, но сама ситуация, быть настолько зависимым от этого, меня раздражает. – Зависимым? – Со временем принятие таблеток становится чем-то естественным, обыденным: утром пьешь кофе, выпиваешь блокиратор, ешь и идешь на работу, повторяешь прием вечером. Если часто общаешься с консультантом, то принимаешь еще два раза во время еды. – Мы общаемся часто… – Поэтому я их часто пью: всегда четыре раза в день. Побочные эффекты пока не проявляются, по крайней мере я не особо их замечаю, но лучше бы перейти поскорее на что-то менее вредящее. – Когда вас на это чудо переведут? – Пока неизвестно, но я надеюсь, что к концу года мы уже полностью от старых откажемся. – Так ты уверен, что записи не посмотреть? – С камер? Можно, конечно, но какой в этом смысл? – казалось, что он действительно не понимал, зачем мне это. – Олег, я отвечал на вопросы девушки, которой в помещении не было, понимаешь? Я узнал ее имя, сказал ей свое. Я говорил с ней. У нас был диалог, – я нервно усмехнулся. – А тут ты мне заявляешь, что ее не было. Что я все это придумал. Мне кажется, что имеет смысл узнать наверняка так это или нет. Потому что если я сошел с ума, то и работать уже не могу. А если нет, то кто-то уже с вашим восприятием что-то сделал. – В самом деле, – Олег чуть наклонил голову. – Прости, я об этом совсем не подумал. Конечно, я попытаюсь раздобыть копии записей… – Давай лучше вместе их прямо в участке посмотрим, ладно? Для частоты эксперимента. – Олег уже готов был отказаться: чуть нахмурился, с лица пропало виноватое выражение, но я положил руку ему на запястье, чуть сжал и вновь попросил. – Пожалуйста. Олег чуть дернулся, уходя от прикосновения, сжал губы и кивнул. Потом резко встал и, быстро попрощавшись, ушел. Я не успел и слова сказать, как остался в квартире один. Алекс засмеялся. – Мне кажется, он подумал, что ты с ним флиртуешь. – Крестись, когда кажется, и не пори чушь. – Да-да, конечно. Где мой какао? – Там же где и моё кофе. – Ой, хватит, а? Ты не настолько хорошо знаешь русский язык, чтобы меня поправлять. Лучше иди и свари мне мою сладенькую прелесть. – Алекс развалился на диване и потянулся. – А я пока эти забавные книжечки почитаю. Были б еще картинки, а так – грусть-тоска! – А может ты мне лучше про эту Алису расскажешь? – я недовольно смотрел на расслабившегося мальчишку: будто бы ему совсем все равно, что у меня проблемы с головой. – А что там говорить? Она либо есть и мозги пудрят им, либо ее нет и мозги пудрят тебе. Вернее, ты сам себе их запудрил. Тогда надо лечиться. А если проблема с их головами, надо выяснить кто это такой затейливый. Все просто! Иди, давай, работай. – Знаешь, думаю, голову надо лечить мне. Тогда и от тебя избавлюсь, – я фыркнул и пошел исполнять «приказ». – Да-да, побурчи мне тут еще, – Алекс рассмеялся. – Сам потом прибежишь. Соскучишься.