5

Один

Именно столько автомобилей на пустынных дорогах в 4:01. Чёрный Форд бесшумно проносится под покровом ночи, пролетает мимо центральных улочек, проезжает на красный свет, пару раз сворачивает, а затем выезжает на просторную Портленд-Роу и останавливается напротив дома 35, где не горит ни одно окно.

Два

Столько раз Люси роняет бинты и ещё пару раз бьется головой об полку, потому что чёртовы медикаменты лежат в самом дальнем углу, а времени слишком мало. Чтобы достать все необходимое с верхней полки, ей приходится встать на стул, и когда откуда-то доносится глухой удар, она чуть не падает. «Хотя лучше бы я упала, не пришлось бы переживать весь этот кошмар». Закончив лихорадочные поиски необходимого, она направляется в гостиную, где он лежит на диване, не в силах даже закинуть ноги на кофейный столик (или просто Холли рядом не проходит), не облокачиваясь плечом на подушку и параллельно бросая полный возмущения взгляд на снующих вокруг агентов. По мнению Черепа, они недооценивают своё везение, ведь, по его прикидкам, каждый член агентства должен был стать жителем той стороны ещё минимум год назад.Недооценивают, как им всем повезло с Люси. Ну и с самим Черепом, конечно же, ведь кто, если не он, будет каждый раз вставлять свои грязные шутки во время заданий? Во время их прогулок вдоль смертоносной пропасти. Сейчас он лежит пластом и даже не пытается отшучиваться. Люси со знанием дела в глазах (но с его полным отсутствием в голове) садится на пол и принимается за дело. Она не позволит ему умереть во второй раз.

Три

Столько раз ему приходится вскрикивать «Ай!». Ещё он корчит от боли гримасы (и иногда явно преувеличивает с ними, но Люси не замечает этого). Он несчётное количество раз повторяет имя девушки, которая сидит напротив и пытается наложить повязку, сдерживая слезы, потому что у нее ничего не получается, а крови слишком много.

Четыре

Столько метров ей приходится преодолеть, чтобы принести плед. Это расстояние кажется адски длинным, и Люси прикладывает титанические усилия, чтобы пройти его. Накрывая парня, Люси замечает, что он дрожит. Видимо, у него озноб. «Конечно, ведь он круглый год ходит в своих проклятых коротких брюках и не имеет ни малейшего понятия о шапке». Тот факт, что на улице уже как два месяца вовсю буйствует самое тёплое время года, совершенно не смутил её. Как не смутила и боль во всём теле. Ей тоже крепко досталось. Конечно, не так много, как этому дурню, который весь вечер убеждал её в том, что абсолютно всё собрано и готово к их вечернему заданию. Хотя дело и вправду казалось элементарным. Но синяки на их телах говорили об обратном. Кровь окрасила алым цветом весь мир для Люси. В это мгновение перед собой она видела только его рваную рану и кровь, которая ни на секунду не переставала фонтаном бить из предплечья. Слишком много крови. С четвёртого раза ей удаётся правильно наложить повязку, правда, завязывать узелок над кистью ему приходится самому, потому что пелена из слёз не позволяет ничего увидеть. Не дожидаясь, пока плечи Люси начнут трястись от рыданий, он осторожно тянется больной рукой к ней и так же осторожно притягивает к себе, потому что знает, что её тело тоже изнывает от десятка синяков, которые сойдут нескоро. А ещё, он не знает, как она отреагирует. Череп и сам понимает, насколько близко этой ночью находился к гибели. Как глупо было пытаться прыгать выше собственной головы. Так же глупо, как и считать, что теперь смерть будет ему неподвластна. В одно короткое мгновение он уже почти распрощался со своей рукой. Люси продолжает плакать, а он жмурится от боли, пронзающей предплечье, но всё равно продолжает обнимать девушку. Она так и продолжает сидеть на полу, обхватив его шею руками. Вскоре боль стихает. Слёзы на щеках Люси высыхают, теперь всё лицо противно стягивает, но она не идёт умываться. Вдруг, если она уйдёт, он не станет опять брать её за руку?

Пять

Столько раз он судорожно вздыхает, после чего засыпает. Люси понимает это по ладони, которая перестаёт с неистовой силой сжимать её, и по выражению лица, которое только во сне может выражать безмятежность. И по немного приоткрытому рту. У неё сводит живот, глаза начинают слипаться, но она понимает: этой ночью (или же утром?) она уже не уснёт. И даже не пошевелится. Да, возможно, сидеть на полу и обрабатывать вновь поцарапанные колени в пять утра не входило в её планы, но всё же это лучше, чем ложиться спать в холодную постель после расследования и видеть, как на окне одиноко стоит банка, в которой не видно зеленоватого свечения. Теперь что-то, отдалённо напоминающее то свечение, она видит в его глазах. В его зелёных глазах, искрящихся жизнью. Люси вытягивает ноги, чтобы стало удобнее (но на самом деле это не спасает ситуацию, потому что, когда через четыре часа она встанет, по хрусту костей можно будет понять, насколько ей «удобно»), и продолжает держать его за здоровую руку. На востоке по небу багровыми струйками растекается рассвет.