Наизнанку

      Полдень, но по ощущению глубокая ночь. Растерянный артист, присевший на край деревянного куба у пульта диджея, стоящего по центру широкой сцены, вертел микрофон в руках, заглушая тем самым поток набегающих мыслей. Репетиция концерта в самом разгаре, поскольку время настраивания аппаратуры исчерпано, они точно отстают от графика из-за утренней стычки с организаторами.       Непривычно большое помещение давило своей необъятностью, хотя в нем даже не было публики, на которой Марк до безумия боялся выступать. Каждый божий раз, когда наступал черед выйти и показать себя людям, сердце уходило в пятки, а по телу был пятиминутный мандраж, который на практике мог перерасти и в паническую атаку. Маркул понимал, почему его раздражают любые действия со стороны посторонних рабочих, будь то светооператор, звукорежиссер, да или обычные уборщики, что готовили фан-зону к вечернему долгому событию. Но свои обязанности он прекрасно знал и старался не злить менеджера Диму, что без устали бегал и с кем-то общался за кулисами. Исполнитель устало поглядывал на коллегу за пультом, кивком отдавая приказы. И вот в очередной раз Марк не услышал начало трека, пропустив момент вступления.       — Ты не в духе? — живо показался из-за спины Дмитрий, в руках которого находилось несколько экземпляров важных документов, что за мгновенье оказались подписанными артистом. — Что за пассивность на репетиции? — тяжелый тон менеджера в связке с нахмуренным выражением лица лишь больше огорчили Марка, который теперь желал увеличить дистанцию во избежание конфликта и давления со стороны. — Ты музыку не слышишь будто, не забывай, концерт через семь часов, — грозное напоминание оставило язвительный осадок до того, как Дима испарился.       — Марк, сделаем перекур? — крикнул Вадим, которому также не терпелось слинять с работы в этот злосчастный день. Все шло не так как планировалось с самого утра, а изрядно потрепанные нервы каждый «лечил» по-своему.       Душевный не упокой граничил со срывом, отчего хотелось перенести ожидаемое многими событие, дабы просто отсрочить решение собственных проблем. Ведь почему-то, если и происходит что-то наперекосяк, то обязательно снежным комом, чтобы бесповоротно сойти с дистанции. Марк не сторонник жаловаться кому-то, поэтому кошки по-прежнему царапали изнутри. В тот удушливый момент не радовали даже собственные промо-фото на полотне сзади, появляющиеся из-за проектора, что ранее в глазах парня казались чем-то воодушевляющим, каким-то серьезным этапом в жизни. Огромный труд был позади, чего стоили моменты самопознания, анализа прошлого творчества. Почему все произошло тогда, когда был не готов принять собственную популярность?       — Мне нужно позвонить, — едва успев предупредить менеджера, Маркул проскользнул в гримерку, избегая назойливых взглядов. Он поспешно выискивал глазами собственный телефон, который принципиально не выносил на сцену, чтобы не отвлекаться на информационный поток.       Сегодня это небольшое помещение выражало внутренний хаос исполнителя: где-то полупустые банки энергетика и алкоголя, небольшой диванчик усыпан парой сменных футболок, упаковкой крекеров, несколькими зарядными, которыми парень пользовался пару часов назад. Также лежала небольшая стопка фото, что в дальнейшем будут подписаны для фанатов на автограф-сессии. Туалетный столик захламлен предметами не первой очередности, что также относилось к визуальному шуму. Марк чувствовал себя незащищенным, ему было некомфортно в комнатушке с теплым светом, где каждая мелочь лежала не по предназначению. Но отвлекаться еще и на уборку тот не мог — его долгое отсутствие на площадке может негативно отразиться на подготовке, а также гонораре, что играл немаленькую часть всего запланированного.       В небольшой спортивной сумке, в которой находились вещи личной гигиены, а также некоторые документы, в боковом кармане Маркул нашел мобильный телефон, на экране которого находились навязчивые уведомления и письма, но не долгожданный звонок. Какой-то грустный вздох раздался из уст, после чего особа присела на крутящееся кресло рядом с туалетным столиком. Парень, приложив гаджет к уху и прислушавшись к гудкам, смотрел на себя в зеркало, которое также неплохо было бы помыть. Изнуряющее ожидание подогревало интерес, но и также беспощадно лишало исполнителя драгоценного времени. Он нервно дергал липучку кармана на широких штанах, стараясь тем самым не начать вертеться вокруг своей оси.       — Алло, да, — послышалось на той стороне. Обволакивающий женский голос, что имел особенную утреннюю хрипотцу, заставил еще больше переживать и встрепенуться, отчего Марк даже подскочил со стула, слегка потерявшись в пространстве из-за помутнения. — Алло?       — Привет, это я, — последовало ненавязчивое приветствие как можно более мягким тоном. — Ты не звонишь мне третий день, — причина напоминания о себе сидела намного глубже, чем можно было передать в тот момент.       — Ты тоже, — вновь обиженным и холодным тоном ответила знакомая особа.       — Мы так и будем гнать друг на друга, пока не захочется яркого секса? — огорченный таким ответом парень решил не терять времени и расставить все точки на «и», хоть и чувствовал, что с минуты на минуту в гримерку зайдет Дима или Вадим (кто с какими запросами, но точно не любезно провести время).       — Найдешь себе кого-то, — будто бы невзначай предложила девушка. Ее тон как ничей ранил словно ножом, особенно тогда, когда Маркул несколько дней не находил себе места, продолжая играть в ответную забастовку. Но внутренний голос все твердил о том, что в его возрасте нужно быть мудрее, легче отпускать и прощать, а если сильно хочется, то держаться за шанс до последнего. Он поистине верил, что все еще может поддаться «склейке», поскольку горький предыдущий опыт говорил том, что девушка отходчива, хоть и с большим трудом. Исполнитель не заметил, как отчаянно пинает попадающиеся под ноги вещи, выпуская тем самым негатив, накопленный за небольшой промежуток времени.       — Если бы хотел, то давно бы это сделал, знаешь же… В общем, я был не прав, ты была не права, но это молчание меня угнетает, работать не могу, а мне надо… — конец фразы напоминал скуление, хоть и низкий голос приукрашал звучание.       — Все переживаешь о своей работе, как всегда, Марк! — казалось, что все слова, сказанные ним, вылетали из одного ее уха в другое, — какое отношение должно быть к трудоголику, что может забыть обо всех и всем? — артист устало отодвинул телефон подальше, закатив глаза насколько это получилось. В следующее мгновенье тот потер лицо, набирая попутно побольше воздуха в легкие, а затем просто-напросто стал слушать монолог, наткнувшись на фразу, что заставила ком в горле стать больше: — Мне надоело это, три дня я в очень грузном настрое и не думаю, что между нами что-то изменится. Обиженный, но в то же время настроенный только на положительное решение конфликта, Маркул окинул взглядом помещение в поисках «спасательного уголка», присев в итоге на край тумбы, над которой висела верхняя зимняя одежда. Он легко приземлился спиной на мягкую «подушку», откинув голову назад. Взгляд устремился в потолок, где красовались давнишние желтые пятна от потопов на обоях, что не менялись, наверняка, со времен постройки этого помещения. Вспотевшие ладошки без перестану поочередно вытирались об одежду, что действительно выручала. Марку хотелось услышать слова поддержки сильнее, чем что-либо, поскольку моральное удушение со стороны любимой девушки в скором времени могло привести к депрессивному эпизоду и апатии. Всем нутром ощущалось как опускались руки, как тяжело вставать по утрам и жить обычной жизнью, хоть и прошло всего ничего с момента последней встречи. В тот момент как никогда хотелось быть взрослым и сильным, который может противостоять ударам со стороны людей. Чем дольше он жил на земле, тем менее уверенным был в собственном выборе и окружении, их мотивах и своих желаниях.       — Послушай, мы не можем решать это по телефону. Я не хочу оставлять все вот так, пойми. Целенаправленно звоню извиниться, а если станет легче, то готов идти на любой компромисс, потому что…       — Марк! Я сейчас верну все правила в силу, и ты останешься без гонораров, — разъяренный Дима без какого-либо стука залетел в комнатушку, отчего артист даже рефлекторно дернулся. Красные глаза выражали агрессию и злость, что было само по себе плохим сигналом. — Мы теряем время, а это деньги, — тот безжалостно кинул стопку бумаг на столик, а затем из-за звонка намеренно выбежал разговаривать с очередным важным человеком в мероприятии.       — Солнце, пожалуйста, возьми трубку сегодня, когда я тебя наберу… — вся тактика пошла коту под хвост, поскольку времени было в обрез. Мольба — единственное, что могло тронуть ее сейчас, хоть и все ранее фразы были искренними. — Или можешь прийти в клуб, я выступаю здесь в восемь.       — Я знаю, — любезно, но хитро ответил женский голос. — Ничего не обещаю. Работай, на связи, — Марк чувствовал, что ее ледяное сердце дало трещину. Ее тембр обрел теплоту на сотую процента, что не могло не поднять настроение. Даже последняя фраза про работу не расстроила, а приободрила исполнителя. Он был уверен практически на все сто процентов, что она не подведет его и решится вновь «заделать трещины» в их глубоком сосуде.       — Обнимаю, люблю, целую, — отведя телефон в сторону, он крайний раз окинул взглядом фотографию улыбающейся шатенки, что в летнем образе держала милого щенка на руках, когда те отдыхали на островах.       Приятное воспоминание, когда к ним на обед присоединился песик одного из работников кафешки, пробудило яркое и сильное желание встретиться с любимой любой ценой. Возможно и ложными были надежды, но стоило настраиваться только на позитив. Не зря же Дима возится как трудяга-пчелка все утро — концерт должен состояться, да еще и такой, от которого у самого по спине не будут переставать бегать мурашки.       Работа закипела чуть активнее: рабочие выстраивали столики в вип-зонах, рядом со звукооператором появились пару знакомых, что будут на разогреве. Треки, что проигрывались раз за разом на репетиции заставляли сердце биться чаще, словно свершилось что-то невероятное. А он ведь просто-напросто услышал голос родного человека впервые за пару-тройку дней.       Спустя пару часов менеджер был удовлетворен тем, что удалось нагнать темп, поэтому успешно разогнал стайку на обеденный перерыв, чтобы все работники не были голодными и уставшими мухами. За проведенное время с ребятами за одном столом в ресторане, находящемся напротив клуба, Марк сумел немного разложить мысли по полочкам, взять себя в руки, да и в целом как-то оживился, принимая участие в каких-то дискуссиях за поеданием сэндвичей.       Вечерело. Суровая январская погода дала фору, тем самым ужесточив пребывание народа на улице. Подростки и взрослые постепенно выстраивались в очереди, переминались с ноги на ногу в попытках согреться — никто не хотел лишаться своего места, уйдя, например, в кафешку, и становиться заново в конец. Отметка на термометре достигла, наверняка, минус пятнадцати, отчего было принято решение запускать их раньше, чем того требовалось. На сцене могли оставаться только звукооператоры и некоторый персонал, а все важные личности перебрались в гримерки, защитив себя еще и охраной. Проверка билетов и в целом фейс-контроль не растянулся бы настолько долго, если бы неопытные охранники, что впервые работали с таким количеством молодежи. Еще на этапе входа много кто начал жаловаться об отсутствии какого-либо порядка и справедливости. Но обсуждениями могли поделиться только лишь с такими же слушателями в очереди.       Время неумолимо бежало. Маркул все также репетировал собственные текста в гримерке перед зеркалом, приводя свой внешний вид в порядок. Светлая испачканная футболка сменилась на темную, гример сделала укладку, которая кардинально изменила внешний вид артиста. Внутренне после такого преображения он также чувствовал себя более уверенно, словно успешно переобулся в новую личность, которую все обожают и слушают. Такой грех как гордыня ликовал.       С каждым часом все ближе было то нелюбимое состояние, когда цепенеет тело, как будто атрофируются все мышцы — боязнь публики. В тот момент может начать гореть лицо, сильнее биться сердце, мысли смешаться воедино, хоть и подготовка была не получасовая, а до безумия муторная и надоедливая. Про запас в спортивной сумке всегда имелось что-то покрепче, чтобы в короткий срок сбросить напряжение, и эта стратегия ему подходила. Желание выпить и просто так практически не покидало артиста, поскольку это действенный стимулятор, хотя бы до тех пор, пока не мешает деятельности. Это пристрастие тянется на протяжении всей жизни, и он прекрасно осознает свою вредную привычку.       — Марк, там на черном ходе что-то непонятное, сходи, разберись, — неожиданно донеслось от одного из друзей, что бесцеремонно прервал самоанализ парня. — И тебе выходить через десять минут, что так расслабленно сидишь?       — Десять минут? Блять… — он и пропустил тот момент, когда до конца остались считанные мгновенья. Нужно было в срочном порядке решить все дела, чтобы с чистой головой выйти из-за закулисья и встретить всех пришедших фирменным «воис-тегом».       Выйдя через черный ход, артист обнаружил, что долгожданная особа разговаривает в «очень приятном» тоне с охранником, который по всем правилам проверяет внесенные в список гостей фамилии. И как оказывается, девчонки среди них нет. Этот момент придал только злости Маркулу, что сам скомандовал и, подхватив за руку любимую, повел ее в теплое помещение без каких-либо лишних слов. Еще одно доказательство того, что все напасти случаются, как будто заранее сговорившись.       — Пиздец, думала, что на улице буду мёрзнуть весь концерт, — только и успела сказануть девушка, догоняя на каблуках быстрый и уверенный темп парня.       — Почему ты меня не набрала? Здесь новенькие сегодня…       Но ответа не последовало. Марк закрыл дверь изнутри, понимая, что у него от силы минут пять. И он хотел провести их с максимальной пользой, успеть насытиться присутствием и энергетикой человека, которого был бы рад видеть в любой жизненной ситуации.       Выглядела она великолепно: дама в черном пальто, под которым заметно бархатное короткое платье, высокие замшевые сапоги на каблуке, что вместе с темные капроновыми колготами визуально вытягивали прекрасные и стройные ноги. Нельзя было не заметить, что девушка постаралась и над укладкой, и над макияжем, что потешило эго исполнителя — она по-настоящему готовилась, но при этом спешила, чтобы успеть вовремя. И снизошла как подарок судьбы, который не хотелось упускать.       — Как ты? — поинтересовалась любимая, чья рука потянулась к пальцам парня, который, моментально среагировав, подошел поближе, сократив дистанцию в несколько раз. Он то и дело, что всматривался в карие глаза, после переводя взгляд на «лакированные» губы — они подобно бриллианту сверкали при теплом свете, превознося и мотивируя парня. — Выглядишь очень растерянно.       — Распереживался как маленький мальчик, но все уже намного лучше, — диалог скрасили улыбки ребят, что очень крепко держались рука об руку. — Очень скучал. Очень. Спасибо, — от искренности и романтичности момента глаза девушки блеснули, губы задрожали, после чего последовал долгий и сладкий поцелуй, что разрядил обстановку и приукрасил встречу. Казалось, что почти бездыханный Марк набрался кислорода на весь концерт вперед, не имея попытки оплошать. Девичьи пальчики с острыми ноготками нежно коснулись задней части головы, заставив парня покрыться мурашками. Она знала, где и как расслабиться любимого, а в особенности как он реагирует на легкий и непринужденный массаж. Моментальное возбуждение со стороны Маркула позабавило девчонку, что сквозь поцелуй усмехнулась и перебралась ладошкой к мягкой щеке. Ее тело не могло скрыть того, что она соскучилась не меньше его. Как игривая кошка радовалась прикосновениям в районе поясницы, что плавно переходили на ягодицы. Минуты, которые он мог выделить для нее, казались такими сладкими и ненасытными, что готова была провести хоть всю вечность в том моменте, когда между ними идиллия и самые искренние и теплые чувства.       — Мне пора бежать, очень пора, — переминался с ноги на ногу воодушевленный и разгоряченный исполнитель. Оторваться от столь любимого человека было наказанием для него даже тогда, когда девушка постепенно прекращала свои манипуляции. Марк спешил оставить на оголенной шее как можно больше легких поцелуев, затронуть ее любимое место — уши, а также вложить в оставшиеся секунды все самое сокровенное, что хранилось на душе.       — Нам нужно много чего обсудить… — девушка ни капли не отстраняла шаги наступления, а лишь удовлетворяла чувство собственной важности. — Обожаю тебя, — сорвалось с ее губ, после чего Марк снова втянул ее в игривый поцелуй.       Несколько минут и она осталась наедине с собой в небольшой неуютной комнате. Реакция публики донеслась практически сразу, что позабавило любимую артиста. Сняв верхнюю одежду, девушка почувствовала свободу выбора и какое-то уверенное положение дел. Поспешно глотнув из бутылки, из которой мгновенье назад пил Марк, особа с облегчение вздохнула, опершись о край столика. В воздухе все еще витал запах одеколона, а на губах, на которых практически не осталось блеска, присутствовал его вкус. Немного осмотревшись, девушка окинула взглядом гримерную комнату и, не сдержавшись, навела небольшой порядок, чтобы упростить сборы домой после мероприятия. Не впервой находиться в подобном помещении, чувствовать и видеть, как он устает и отдает себя всего публике. Его социальная батарейка намного сильнее ее, но тем не менее пошатнуть проще.       Девушка увидела не единственную жестяную банку на диване. Пересмотрев внимательнее спортивную сумку, странно выдохнула и без сомнений изучила содержимое. Незамеченными не остались и какие-то документы с кругленькими суммами и подписями, а также личный блокнот.       — Ника, ты не перестаёшь меня удивлять! — без стука зашел в комнату Дима, что был хорошо знаком с девушкой. — Вертишь ним как хочешь! — его хохот и вспотевшее лицо то и дело что отторгали. — Что у вас постоянно происходит? Он скоро сядет мне на шею и не видать нам никаких туров. Одни убытки с таким исполнителем, — девушка повела бровью, понимая, что контракты говорят о другом. Он не глупый мужчина, чтобы находиться в убытке, а мастер своего дела, но понять, насколько искренние у него мотивы Веронике не удавалось. Из-за того, что одиночество было прервано, а пара настырных глаз следила за каждым движением, девушка заскучала и решила уйти от разговора, также как и с гримерки.       — Ты ещё давай мозги промой. Мало я выслушала? Все мы между чем-то разрываемся и хотим быть лучшими в своём деле, да? Ты может старайся лучше? — едкая фраза задела эго менеджера, что только хмыкнув, отступил с прохода в сторону, когда особа поспешила направиться на вип балкон.       Добраться наверх не составило труда, а поводов для грусти больше не намечалось на горизонте. Большое восхищение вызывали фото позади Марка, над которыми работали действительно достойные ребята. Вероника за мгновенье смогла влиться в атмосферу концерта, от начала которого было исполнено несколько треков. Его статный образ, слегка затуманенный алкоголем рассудок сводили с ума всех фанаток в зале. Ребята, пришедшие на одно из первых мероприятий намечающегося тура, были хорошо подготовлены, знали текст и двигались ритмично музыке. Что и положено слушателям. Трек за треком менялось освещение, лучи красиво рассыпались по сцене, меняя все присущие новому альбому оттенки. Моментами можно было осознать, что девушка покрыта мурашками от проникающих слов ее любимых треков, от осознания того, что между ними с Маркулом. Без возможности оторвать взгляд она выстояла концерт как настоящая группа поддержки. А по завершению тихо и незаметно скрылась в гримерке, дабы не навлечь какого-нибудь шума. Впереди ожидалась автограф-сессия и она бы очень хотела там поприсутствовать, но наверняка сгорела бы от ревности и осознания, что его обнимают какие-то незнакомцы за деньги.       — Стояла в вип, справа от тебя… — заприметила она, когда практически обессиленный Марк присел в угол диванчика во втором часу ночи. — Ты крутой, взял себя в руки, девчонки рядом так пищали, что наверняка сорвали голос, — Вероника отчаянно пыталась приободрить уставшего парня. И удалось, когда на лице показалась искренняя улыбка.       — Жалко тебя не видел, было бы проще… — сказанная фраза была сопровождена легким поцелуем в лоб и некрепкими объятьями одной рукой плеча любимой. Она в ответ приклонила голову к району ключиц и мягко обняла, чтобы наконец без всяких ограничений успеть насладиться физическим контактом. Тяжелое дыхание вовсе не портило обстановку в гримерке, оба пытались настроиться на разговор, молча обдумывая все еще раз. Каждая накопившаяся обида или мысль были заколочены под крышкой собственного гроба, который успели смастерить за время отношений. Недосказанные слова, претензии всегда играли злую шутку и вылетали тогда, когда предугадать не получалось. А ранили не хуже ножа. Их «изрезанные» души, в тот момент переплетались воедино, стараясь остановить «кровопотерю».       Вероника собралась с мыслями быстрее, у нее было время сформулировать свои претензии как можно более мягко, но об этом сейчас не шло. Оба прошли урок о том, что слышат один другого только тогда, когда все сказано начистоту и с правильной интонацией, без каких-либо поблажек и ожиданий. Они словно мерялись характерами каждый раз, когда вступали в стычку, могли играть в молчанку и даже попрекать за испытываемые чувства.       — Во время нашей встречи последней ты сказал, что не планируешь дальше что-то делать, строить будущее, общий быт, — эта тема больше других терзала особу, поскольку она считала, что их отношения уже переросли этап встреч по договоренности и раздельного проживания. Они путешествуют, знакомы семьями, даже пару раз праздновали типичные праздники вместе. Но бездействие разрушало изнутри, когда на очередной праздник ждала какого-то предложения и перехода на новый этап, а вместо всего получала какую-то материальную вещицу.       — Это было после того, как ты сказала, что никогда в жизни больше не будешь общаться с «ветренными музыкантишками».       — Ты мне мстишь за то, что я не могу смириться с твоим графиком?       — Я не могу смириться с тем, что ты не можешь с этим смириться, — правдиво ответил парень, чуть отклонившись назад, чтобы уловить взгляд Вероники. — Я столько работаю и наконец-то сейчас прослушивания идут вверх, звёздный час, мы даже арендовали клуб больше, билетов добавили…аудитория оценила отклик, — он поистине был рад тому, что все труды начинают окупаться, но до сих пор не мог понять, почему его родной человек противится этому. Как некое признание добавил: — Ко мне пришло вдохновение, начал писать и готовить новый материал.       — И как давно? — скорее не из-за любопытства, а из-за обиды спросила та.       — Где-то месяц назад.       — Марк, ты не поставил меня в известность снова. Опять эти скрытые игры, опять я узнаю обо всем, как будто твоя фаворитка, а не девушка. Почему я нужна только, когда тебе плохо? — слово за словом приобретало все больший эмоциональный окрас вперемешку с повышением тона. Маркул и вовсе отстранился, понимая, что их настоящие претензии вот-вот начнут вскрываться. По законам всех защитных механизмов, парень привстал, дабы найти крепкий алкоголь, чтобы скрасить и без того противный разговор. — Ты не видишь ничего, когда все идёт хорошо, и песни пишутся, и концерты проводятся. Можно снова сидеть на студии, да? А мне сказать, что съезжаться мы не будем, встретим третий год отношений порознь в квартирах на двух концах города, — девушка очень спешно закончила фразу, увидев холодный взгляд любимого человека. Его обижало то, что она не слышит и не видит ничего, кроме создания семьи и постоянного времяпровождения вместе, в то время как он хочет находиться в потоке музыкальной индустрии, вкладывать туда силы и нервы, собрать наконец-то стадион, а не просто большой клуб.       — Ты хочешь только переехать? Тебе нужны мои метры? Да хоть завтра, мы можем поделить пространство и жить там. Только запомни, что сбежать к маме будет далековато… — его прищуренный и едкий взгляд, который девушка увидела в отражении, очень разозлил ее, отчего Вероника поспешно встала и подошла к висящему на вешалке черному пальто. — Что плохого в том, что я надеюсь на тебя, когда мне по-настоящему плохо? — испугавшийся не на шутку Маркул также подорвался, сделав несколько шагов в сторону Ники. Оба пускали молнии глазами, стараясь не нарушать границы друг друга. — Зато в ответ можно сказать, что-то типа «переработал», что мне нужно просто поспать и все пройдёт. Вот где у меня эти отговорки, — он приставил ладонь к горлу лишь для того, чтобы показать наглядно как устал от общения в одну сторону. — Приходится иногда выжимать из себя хоть какие-то эмоции с помощью музыки, с помощью записи, что просто уходит в стол, как выгоревший до тла мусор.       — Бросишь оправдываться, тогда может и поговорим? — нескольких секунд хватило, чтобы девушке полностью собраться, прихватив с собой также и сумку, не оставляя никакого напоминания о сегодняшней встрече.       — Я слышал это уже. Ты прекрасно понимала, что я не изменю отношение к музыке. Сегодня я правда был готов извиниться за все сказанное, но на данный момент не вижу смысла.       — Напомнить, что ты хотел встретиться, обсудить по-взрослому, найти компромисс?       — Нужно поспать, пройдет, — с натянутой улыбкой Марк подошел к двери, приоткрыл ее и провел рукой в сторону выхода.       — Ты мерзкий.       — А ты ядовитая, годится?