Часть 1
25 декабря 2021 г. в 06:25
Москва. Тридцать первое декабря. Последний день этого года почти подошёл к концу. Повсюду лежит белым пуховым одеялом искристый от звёзд снег. Снежинки хлопьями падают с истинно-чёрного неба, украшенного молочным диском луны. Фонари на улице горят сегодня необыкновенно волшебно. На зданиях мерцают разноцветными огоньками светлячки гирлянд. Их блики иногда попадают на глянцевые поверхности пушистой мишуры, исполняя на них какие-то замысловатые танцы. Во всём городе чувствуется атмосфера Нового года, и москвичи, отчётливо ощущая её, уже с час назад разбежались по своим домам. Даже круглосуточные магазины сегодня закрыты, поскольку абсолютно все хотят провести этот праздник в кругу семьи. Все, кроме одной.
***
В одном из московских общежитий царит истинная тишина. Нет обычного шум-гама в коридорах, полных гиперактивных студентов, пустует общая столовая, не слышно ничего из комнат, где проживают учащиеся. Практически все уехали к своим семьям отмечать Новый год, а некоторые решили устроить себе «небольшую» вечеринку. Но ни к одной из этих групп не подходит одна особа. В единнственной не пустой комнате, не имеющей в себе какого-то уникального для общаги стиля, на заправленной кровати лежала студентка и читала один из томов «Войны и мира» Толстого. Внешне она не имела в себе никаких особенностей. Пшеничные тонкие волосы до лопаток, обычно аккуратно собранные в два «детских» хвостика по бокам головы, отдельными прядями лежали на плечах, подушке и под головой. Мутно-зелёные глаза, в которых явно виднелись гневные искры, слишком быстро бегают по строчкам книги. Несколько чересчур мягкие черты лица немного огрубели из-за сведённых над переносицей светлых бровей. Тонкие губы сжаты в почти невидимую линию. Пальцы рук, державшие книгу, были настолько напряжены, что они даже побелели, а ногти царапали обложку и мяли страницы. Всё тело девушки, скрытое под одеждой, мелко дрожало от напряжения, а пальцы ног то и дело сгибались и разгибались. Несмотря на книгу в руках, Мака совершенно не вникала в смысл текста и даже ни разу не перевернула страницу за последние часа полтора, ибо весь настрой ушёл уже тогда. А всему виной одно сообщение. Албарн в этом году стукнуло девятнадцать лет, а для неё это означает, что уже десять лет подряд она не может отпраздновать Новый год так, как это было первые девять лет её жизни. Ведь именно тогда, десять лет назад, в Новый год(!), её мать ушла и не вернулась. И виной всему её похотливый «папаша»! Мака до сих пор не понимает, как её «отец» мог в Новый год привести в их дом какую-то левую бабу, с которой он проводил весь вечер, не обращая внимания на свою семью. Албарн даже не помнит внешности той бабы, да ей и не надо. Это всё равно не отменит того факта, что её мама подала на развод и ушла без вести уже на следующий день. Мака чувствует, как её глаза жгут слёзы, когда она вспоминает тот день: Они с мамой сервируют стол и ждут отца... Тот приходит с какой-то женщиной, представив её как «свою коллегу по работе»... Мама злится, но ничего не говорит... Праздник проходит не так, как должен... Отец постоянно общается с «коллегой», не обращая внимания на маму и неё... Мака не понимает причину, а мама становится злее... За минуту до курантов мама уходит из дома и возвращается только утром, при чём не с пустыми руками... Мака видит в руках матери белый лист, где аккуратным почерком написано: «Заявление на развод»... Албарн вытирает рукой глаза, стирая невыплаканные слёзы. Она бы никогда не вспомнила бы об этом инциденте, если бы полтора часа назад ей на телефон не пришло сообщение от «папы»: «Макусь, дочурочка!🥰🥰🥰🥰🥰🥰 Сегодня Новый год!🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄 Приезжай, пожалуйста!🙏🙏🙏🙏🙏🙏🙏 Отпразднуем вместе! Моя коллега тоже будет с нами! Вы подружитесь, вот увидишь! Пожалуйста, приезжай!🙏🙏🙏🙏🙏🙏🙏🙏» Студентка едва не сломала телефон, увидев это сообщение. Да что уж тут скрывать, Мака перед глазами видела, как её рука, сжимаясь в кулак, ломала гаджет, и слышала звуки ломающихся микросхем. Встряхнув головой, прогоняя иллюзию, Албарн отключила телефон и, для надёжности, вынула сим-карту. Только тогда её гнев немного успокоился, хотя он, кажется, становится только сильнее, стоит светловолосой вспомнить этот момент. Албарн, закрыв глаза, глубоко вздохнула и через секунду выдохнула. Хоть за десять лет она привыкла к такому, но обида, нанесённая тогда, совсем не хотела покидать её и только больнее била в душу. Зеленоглазая, понимая это, приняла сидячее положение, подогнув под себя длинные ноги, и поставила на колени локти, подпирая кулаками голову. Для Маки Новый год перестал быть хорошим именно после того случая. Ещё будучи малышкой она понимала многие вещи, и от этого понимания её обида становилась сильнее. На самом деле, сколько она себя помнила, её мать, Ками, часто, точнее, постоянно ругала Спирита за подобные похождения. Спирит никогда этого не скрывал и явно не собирался менять свою привычку. «Зачем тогда заводить семью, если этого никогда не было в планах?» — Албарн часто задавалась подобными вопросами с того раза. Иногда ей даже казалось, что её мать тоже была такой, как и остальные. Только если они после «общения» с тем кобелём ничем не страдали, то Ками явно не повезло с этим, и ей пришлось выйти замуж за Спирита только из-за того, что была беременна Макой. Несмотря на это, Ками очень сильно любила дочь и правда хотела забрать её после развода, вот только Спирит этого не допустил. На тот момент Либериал работала лишь простой уборщицей в небольшой гостинице, в то время как Албарн владел бизнесом по производству и доставке мебели. Естественно, что государство оставит дочь отцу, который сможет содержать её, а не матери, зарплаты которой и на оплату налогов едва хватало. Плюс, Спирит вполне себе мог дать взятку судье, чтобы выйти сухим из воды. Таким образом, Мака осталась с ненавистным ей отцом, при чём её ненависть к «отцу» росла в геометрической прогрессии не по дням, не даже по часам, а по секундам. Албарн очень хотелось сбежать побыстрее о подальше от «отца», поэтому Мака старалась учиться лучше всех, чтобы это случилось. И её надежды оправдались. После девятого класса она смогла поступить в университет, набрав самый высокий балл из всех сдающих. Мака является самой младшей в своём потоке, но никого это не смущает — все хорошо видят, насколько она умна, и потому никаких возражений к ней не поступает. Ну, разве что в самом начале было, но потом все потихоньку смирились с этим. За три года учёбы Албарн ни разу не вспомнила об «отце» и о том случае. Она просто жила для себя, стараясь не замыкаться в себе и не отдаляться от окружающих. Хотя в Новый год её и брала тоска вперемешку с обидой, Мака не хотела погружаться в самокопание, которое обязательно перерастёт в самобичевание, и потому просто не обращала на это внимание. И вроде бы всё шло хорошо: она — круглая отличница без единой оценки ниже пятёрки (хотя очень редко и случалось так, что она могла получить четвёрку), у неё есть небольшая компания друзей, которые настолько разные, что Маке совершенно комфортно находиться в их окружении, несмотря ни на что. Её лучшая подруга Цубаки Накацукаса — брюнетка с длинными волосами, всегда заплетённые в высокий хвост, красивыми глазами цвета светлого индиго и несколько азиатскими чертами лица. По характеру тихая, но общительная личность, очень сострадательная и готовая простить всё и вся. Прям «Мать Тереза»! Хотя все друзья называют её «Камелией», так как она очень похожа на этот цветок. Цубаки наполовину японка, ибо её отец сам из Японии, а мать чистая русская. Старший брат Цубаки, Масамуне, тоже учился в их университете за два года до поступления Цубаки и сейчас известен в мире как лучший владелец катаны под псевдонимом «Клинок Тьмы». Сама Цубаки одна из самых популярных девушек универа. Накацукаса является сокурсницей Маки, поэтому им не составило особых проблем найти общий язык. Именно брюнетка затащила блондинку в компанию их нынешних друзей, ведь именно с этой компанией дружит парень Цубаки. Блек Стар — «самый крикливый парень в универе», и он не спроста получил такое прозвище. Говорят, что в день поступления этот синеволосый придурок забрался на самый верх здания и оттуда прокричал о том, что он сможет «удивить Богов». Сама Мака этого не застала, ибо Блек Стар поступил на год раньше неё. Хоть он и дурак тот ещё, но всё-таки толковый парень, вот только тогда, когда не надо. Несмотря на характер, сам Блек довольно популярен среди девушек из-за его внешности: торчащие во все стороны волосы цвета океана, такие же глаза, загорела кожа, накаченные мышцы (девушки особенно сходят с ума, когда Стар без верхней одежды ходит по залу), плюс татуировка в виде звезды на правом плече. Но, словно игнорируя всю эту популярность, Блек искренне любит такую непохожую на него Цубаки. Да что уж тут, они два противоположные полюса магнита, и видимо поэтому они так преданны друг другу. Вместе с Блеком учится ещё Дес Кид — сын декана их университета. Вот он в их компании самый чокнутый, а именно у него какая-то необъяснимая помешанность на симметрии. Албарн любит вспоминать, как они постоянно разыгрывают Кида на Первое апреля, а тот, бедненький, всё продолжает вестись на это. Их шутка очень простая, но действенная: к какой-нибудь картине они привязывают тонкую леску или нитку и чуть наклоняют полотно. Пока Дес обходит университет, что он делает каждый перерыв, он обязательно натыкается на криво висящую картину и поправляет её. Вот тут и начинается самое интересное. Один из компании, что всё это время пряталась где-то, дёргает за нитку или леску, тем самым снова наклоняя картину. Кид, видя это, снова поправляет её, но уже кто-то другой дёргает и наклоняет картину. Такая игра продолжается до тех пор, пока Кид не впадёт в истерику и не начнёт бить по полу кулаком, причитая «Я убогое ничтожество! Даже нормально не могу повесить картину! Я достоин только смерти!», пока они с друзьями давятся со смеху. Причём довольно непонятно, с чего это вдруг Кид так помешан на этой симметрии. Сам-то он тоже не особо симметричен: одет весь в идеальный костюм, довольно бледная кожа, особенно если сравнивать его с Блеком, золотисто-янтарные глаза, чёрные, как смоль, короткие волосы, вот только с левой стороны на его идеальных волосах красуются три белые горизонтальные полосы, которые и портят всю симметрию. Компания один раз спросила Кида, почему он не может просто покрасить волосы и забыть об этих полосках, на что тот ответил: «Хм, а ведь можно попробовать. Только… Что, если я неровно нанесу слой краски? Или подберу не тот оттенок? Или если я не правильно смешаю ингредиенты? Или не выполню все пункты инструкции?» Короче, ничего хорошего из этого не вышло, но друзья не стали на это смеяться. Несмотря на то, что ребята любят стебаться над помешательством Кида, они не настолько жестоки, чтобы вот так вот насмехаться над ним. Один раз они уже это пробовали, и в итоге Дес целый месяц ходил хмурый, причитая о своём «несовершенстве». С тех пор друзья зарубили это себе на носу и больше так не шутили. И хоть Кид и поражает своей зависимостью от симметрии, он всё равно по популярности в университете не уступает Стару, хотя девочки и не пытаются с ним флиртовать. (Одна уже пробовала, да только её выбесили постоянные разговоры сына декана о симметрии). Оно и понятно: принять заскоки Деса могут только его друзья и Хрона. Хрона Горгон — ещё одна лучшая подруга Маки и её сокурсница. Младшая дочь известной учёной современности Медузы Горгон. Несмотря на кажующееся страшное имя, Медуза довольно добрая по натуре, но при этом строгая и не терпит никаких отклонений от плана, если они не имеют положительного результата. Медуза часто проводит лекции в их университете, порой даже на пару с профессором Франкеном Штейном, безумным преподавателем в их заведении. С самой Хроной Мака познакомилась не сразу, только спустя месяц после поступления. Хрона тогда очень сильно отстовала от программы, и учителя попросили Маку подтянуть её. Албарн изначально не представляла, что это положит начало их крепкой дружбе. Саму Горгон много кто не замечал, но оно и понятно: розово-сиреневые, не ровно постриженные, короткие волосы, большие серо-фиолетовые глаза, болезненно бледная кожа (даже бледнее, чем у Кида), худое ссутулое тело с длинными конечностями вкупе с социофобным характером никак не способствовали хорошему первому впечатление. Но несмотря на это компания с радостью приняла нового члена. При этом выяснилось ещё кое-что: Хрону воспитывали в серьёзной строгости, поэтому ей в новинку находится в обществе, а тем более контактировать с ним, ведь ей не известны правила, по которым ей следует общаться с кем-либо. Благодаря Маке и остальным Горгон постепенно свыкалась с новым для неё окружением и обретала своё собственное мнение. Также благодаря этому Хрона подняла планку своей популярности, поскольку, научившись общению, она стала прекрасно понимать многих людей, и к ней часто стали приходить именно за советами. Положительное влияние компании на Хрону заметила и её мать, и она отметила, что не будет против, если Хрона продолжит с ними общение. Но даже так никто не мог представить, что однажды Кид, держа красную от смущения Горгон за руку, придёт к ним и скажет: «Теперь Хрона — моя девушка». Блек тогда высказал всеобщее сомнение на это, на что Дес лишь чмокнул в висок розоволосую. Друзья ещё какое-то время с подозрением к этому относились, особенно брат Хроны. Рагнорёк Горгон — сын Медузы и старший брат Хроны. Жгучий брюнет с чёрными глазами, короткой растрёпанной причёской, телосложением не хуже Стара и стервозным характером. Он поступил в университет за два года до Хроны и Маки и самый старший в их группе. По характеру тот ещё хулиган, действующий только для себя и своих целей, но при этом имеющий толику заботы к близким. С сестрой у них странные отношения. Вроде бы Рагнорёк и бьёт Хрону по голове, но при этом заботится, хоть и в строгой манере. Как и Блек с Кидом, довольно популярен среди девчонок (да и среди парней есть те, кто стремится стать таким же, как и он) как раз из-за характера, но сойтись с ним удалось лишь одной. Элизабет Томпсон — вторая по старшинству, после Рагнорёка, в их группе. Сокурсница брата Хроны. Наряду с Цубаки одна из самых популярных девушек универа, но, в отличие Накацукасы, её популярность обусловлена её внешностью: длинные распущенные волосы цвета спелого каштана, сапфировые глаза, хорошо сложенная фигура и, конечно, косметика, куда же без неё. По характеру часто ведёт себя как самая старшая и постоянно стремится это доказать, хотя сама до жути боится всяких монстров и прочей мистики. Со своим парнем Лиз ведёт себя как почти любая капризная девушка: вечно спорит с ним, дуется на него, но при этом они продолжают встречаться. Что их удерживает вместе — загадка вселенского уровня. Помимо Лиз в компании есть ещё одна Томпсон — Патриция, её младшая сестра. Не считая Маки, Патти самая младшая в их группе, к тому же она поступила в универ спустя год после Маки, Цубаки и Хроны. Внешне Патти — милая коротковолосая блондинка с большими сапфировыми глазами, как у сестры, и, к удивлению многих, более выраженными формами тела, чем у Лиз, но никого из сестёр это, похоже, не колышет. По характеру Патти стопроцентно ребёнок — это понятно с первых же секунд знакомства. Она весёлая, оптимистичная, наивная и очень любит животных, особенно жирафов. Вот только не следует злить Патти, иначе вы можете услышать о себе такое, чего бы вы никогда не хотели больше слышать. Именно за такой двойной характер Патти и популярна в универе. Да, как можно заметить, все друзья Маки, да и она сама, являются некой «элитой» университета, на которых стремятся равняться многие. Мака — главная отличница. Цубаки — незаменимая помощь. Блек — главная звезда спорта. Кид — «золотое дитё». Хрона — необходимая поддержка в трудный час. Рагнорёк — гроза всего заведения. Лиз — первая модница. Патти — прирождённая душа компании. И это не все члены «элиты». Есть ещё один, самый «нормальный» среди этой безумной группы. Соул «Итер» Эванс — однокурсник Блека и Кида, самый «крутой парень» универ, причём в буквальном смысле. Соул по популярности занимает первое место среди всех парней, даже Блек, Кид и Рагнорёк не настолько популярны, как Итер. Перед Эвансом ни одна девушка не может устаять, а многие парни просто мечтают быть на его месте. И причин этому три: его внешность, характер и происхождение. Из-за внешности Соула его часто считают альбиносом, хотя это и не правда: кроваво-алые глаза, пепельно-белые густые волосы, торчащие во все стороны на подобии вихря, немного загорелая кожа, неестественно острые зубы, крепкое телосложение (хоть и не такое явное, как у Стара или Рагнорёка) и, одна из самых важных деталей, шрам на весь торс от правого бока до левого плеча. Это шрам Итер получил во время аварии ещё в детстве, его тогда чудом откачали, а шрам остался ему как напоминание о том событии. По характеру Эванс спокойный и загадочный человек с пофигистическими чертами характера, но при этом имеющий беззаботную и весёлую сторону, которую открывает только близким. Также он способен понимать чувства других людей и давать им дельные советы. А по происхождению он переплюнет даже Деса. Дело в том, что семья Соула состоит из известных деятелей культуры, и очень часто они выбирают музыкальное направление. Но несмотря на частое придерживание старины, Эвансы также не отстают и от современного мира, поэтому каждый член этой семьи, выбирая музыкальное направление, также могут выбрать то, в какой стилистике они будут исполнять музыку: в современном или классическом. Соул выбрал современный вариант, а его любимым жанром музыки является джаз. Причём в нём он настолько талантлив, что даже способен интерпретировать известные джазовые композиции на современный лад, что очень высоко ценят в нём его родные. Именно эти фактора, складываясь, и делают Соула самым популярным парнем университета. Несмотря на то, что на первый взгляд все они совершенно разные, Маке удаётся находить с ними общий язык, при том, что является самой младшей в их небольшой группе, и что она часто их не понимает. Особенно Итера. Она в принципе его понимает очень слабо. Почему-то с ним у неё меньше всего точек взаимопонимания. Даже при том, что она часто (если не постоянно) спорит с Блеком, Лиз или Рагнорёком, она всё равно может их понять, но Эванса, с которым у неё не было не одной ссоры с момента их знакомства (так, мелкие пререкания, но это не в счёт), она не может понять. Ну, разумеется, не так не понять, как не понимает своего «отца»! Вот серьёзно, что ему вдруг понадобилось от неё? Что, за целых три года, или сколько лет назад он о ней забыл (?), вдруг вспомнил, что у него есть «дочь, которой необходим праздник»? «Прости, «папочка», но я уже не та маленькая девочка!» Албарн рыкнула от безысходности и закинула голову назад, закрывая руками глаза. Блондинка чувствовала себя выжитым лимоном, вот насколько она была лишена моральных сил. И всё благодаря Спириту. Мака настолько погрузилась в себя, что не сразу услышала стук в дверь её комнаты. — Кто там? — первая отличница ВУЗа убрала руки с лица и опустила голову. — Албарн, чёрт тебя подери! Мы-то уже начали думать, что ты решила с собой что-нибудь сделать! — услышала девушка за дверью знакомый голос. — Входи, Итер, — с едва заметным облегчением ответила Мака. Дверь тихонько открылась, и в комнату вошёл Соул. Обычно растрёпанные волосы сейчас были убраны под белой шапкой, рубиновые глаза с маленькими искрами недовольства оглядывали блондинку с ног до головы, сочетаясь с ярким от холода румянцем на скулах. Одет Эванс в зимнее пальто какого-то бордового оттенка, шею опутывал красный шарф с белыми узорами, который ещё скрывал нижнюю половину лица, штаны, к удивлению, не зимние, а обычные официальные, какие носят только под костюмы, ноги спрятаны в чёрных сапогах, а кисти рук — в перчатках в тон к шарфу. — И что тебя привело сюда в такую ночь? — с капелькой любопытства спросила Мака, чуть наклоняя голову в бок. Ей правда было интересно, почему это Итер припёрся к ней в ночь на Новый год, когда он, по идее, должен был праздновать его в кругу своей семьи или с их общими друзьями. — А по-твоему это что, нарушение каких-то правил? — убирая с лица шарф, спросил Эванс со строгим выражением. — По-твоему, нормально вот так вот пугать нас тем, что ты не отвечаешь на звонки и даже не думаешь перезванивать? — едва не срываясь на крик, риторически спросил Соул. — Цубаки вся с ума сходит, а от тебя ни единой строчки! Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? — Итер скрестил руки на груди, смотря на ошарашенную девушку с яростью и беспокойством. Албарн от данных слов потеряла дар речи. Как же она могла забыть о том, что ей может позвонить Камелия! Соул прав: Накацукаса, видимо, себе места не находит, а блондинка даже не знала об этом. — Я. — Мака опустила голову вниз, с виноватым видом, — я правда не думала об этом… — А о чём ты тогда думала, позволь спросить? — не меняя позы и тона, спросил красноглазый. Зеленоглазая не ответила, ибо не знала, как сообщить другу об её проблемах, ведь с момента их знакомства она ни разу не говорила с ними на эту тему. Она ни разу не приходила к ним на новогодние тусовки, придумывая всякие отмазки по типу «У меня слишком много уроков, нужно их доделать до конца года», «Я хочу дочитать одну книгу, ибо нельзя встречать Новый год с незаконченными делами!» и тому подобное. Албарн сжала руку в кулак, пытаясь собраться, и этот жест не остался незамеченным. — С тобой всё хорошо, Мака? — впервые за их разговор Итер назвал её по имени. В его тоне начало сильно фигурировать беспокойство, он даже убрал руки с груди. — Если что, прости, я не хотел кричать на тебя, просто я сильно беспокоился за тебя, как и все остальные, и… — Дело не в тебе, Соул, и ни в ком из вас, — его тираду перебила Албарн, наконец собравшись с духом. — А в чём же тогда? — Итер подошёл к кровати и осторожно сел на край. — Дело… Дело во мне, — чуть запнувшись в начале, ответила блондинка, — точнее, в моём детстве. — А что в нём произошло такое, что не даёт тебе покоя? — Соул аккуратно положил свою руку на ногу девушки, задавая этот вопрос. — Я, конечно, не специалист в делах по детским травмам, но как друг помочь тебе я должен. — Детская травма, говоришь? — как-то бездушно переспросила Мака. — Да, может быть и так. — Так в чём дело? — не утерпел Итер. — Понимаешь ли, — начала объяснять блондинка, чуть запинаясь в начале, — когда-то Новый год был для меня таким же праздником, как и для всех остальных. Но десять лет назад всё изменилось. Хотя, скорее, к этому всё и шло. Видишь ли, мой «отец», — обладательница зелёных глаз специально выделила это слово особой интонацией, словно она хотела его выплюнуть изо рта и больше никогда не произносить, — никогда не обладал статусом «любящего мужа и прекрасного отца», нет. Он каждый божий день проводил вечера в компании какой-нибудь женщины, причём постоянно с разными, — Мака из-под чёлки посмотрела на друга, а после снова опустила взгляд. — Естественно, моя мама этого не терпела, и каждый день были скандалы по этому поводу. Но десять лет назад случилось то, что навсегда подорвало «авторитет» Спирита как моего «отца». В Новый год этот кобель взял и притащил к нам в дом свою «коллегу»! — Албарн заскрипела зубами от воспоминаний того момента. — Причём он даже не стеснялся проводить с ней всё время праздника! И делал он это при мне и маме! Мама едва ли не кипела от злости и в конце концов не выдержала и за минуту до курантов ушла из дома и вернулась только утром с листком в руках, на котором её почерком было написано… — «Заявление на развод», — перебил рассказ Соул, говоря за неё продолжение. Албарн, шмыгнув носом, положительно кивнула и продолжила: — Затем, естественно, был назначен суд, на котором навсегда решилась моя судьба. Я хотела уйти с мамой, но, так как она не могла меня обеспечить в силу своего финансового положения, я осталась с отцом, которого и по сей день ненавижу. Вскоре, моя мама ушла, и я её больше никогда не видела, — на последних словах в голосе девушки зазвенели слёзы, и Итер, услышав это, прижал к себе расстроенную подругу, позволяя ей уткнуться в его плечо. — Поэтому ты хотела сбежать от «отца» как можно скорее, при этом так, чтобы бы смогла поступить в ВУЗ, да? — подвёл итог Эванс, на что получил положительный кивок. — Но это же не всё, да? Иначе бы ты не расстроилась так. — Верно, — плача, ответила Мака. — Сегодня, часа полтора назад, мне пришло сообщение от Спирита, в котором он просил меня приехать и отпраздновать Новый год с ним и его «коллегой»! Три года прошло, а он только сейчас обо мне вспомнил! Да бог с этим, он мне открыто писал о том, что будет не один, а с «коллегой»! И ещё уверял меня, что мы подружимся! Ненавижу его!!! — в конце концов, блондинка начала по-настоящему плакать и кричать, но Соул на это и ухом не повёл. Он понимал, что его подруге необходимо выплакаться. Истерика, к удивлению обоих, длилась недолго. Всего через десять минут Албарн полностью успокоилась и теперь просто обнимала друга, но из-за недавних событий атмосфера вокруг них была не из приятных. — А ты оказывается та ещё рёва! — попытался Эванс разбавить тяжёлую атмосферу глупой шуткой. — Зато из тебя вышла неплохая жилетка, в которую можно выплакаться, — ответила ему на это Мака с лёгкой улыбкой на лице. — Эй, знаешь, я на такое не нанимался! Это совсем не круто! — фыркнул Итер. — Тоже мне, «крутой»! — усмехнулась блондинка, поднимая голову с плеча Соула. Её встретила тёплая улыбка друга. Внезапно на телефон музыканта пришло сообщение. Бурча своё «Совсем не круто!», Итер отыскал свой мобильник и прочитал следующее: «Эй, дружище, ты куда это пропал? Неужели за нашей малолеткой отправился на тот свет?» Цокнув языком, Итер написал: «Увы и ах! Рано вы меня ещё хороните! Плюс, какой тут тот свет? Тут история поинтереснее разворачивается!» — Видимо, они очень сильно волнуются, — заметила Албарн, заламывая пальцы на руках. Она и подумать не могла, как сильно своим внезапным «исчезновением» напугает тех, кто за эти три года стали для неё как родные. — А ты как думаешь? — засовывая телефон обратно в карман, спросил Эванс. — Ладно, собирайся! — отдал приказ парень, вставая с кровати и хлопая себя по бокам. — Куда? — непоняла девушка, наивно хлопая глазами. — К Цубаки на квартиру, куда же ещё? — ответил Соул, и прежде, чем Мака спросила, продолжил. — Цубаки попросила меня привести хоть что-то, что от тебя останется. Так что поедешь вся! — усмехнулся Итер, подходя к шкафу с одеждой. Албарн, встала вслед за ним, удивляясь театральности подруги.***
До дома Накацукасы ребята добирались на машине Эванса. Хотя до квартиры легко дойти минут за тридцать, но какой придурок посмеет выйти на улицу в такую погоду? Вон, Мака, едва выйдя из общежития, мгновенно замёрзла и была очень рада оказаться в машине, где её не достанет холодный ветер. Разумеется, едва Соул с Макой переступили порог квартиры, как к ним тут же подбежали их друзья и начали расспрашивать подругу об её самочувствии. Эванс мгновенно всех растолкал и сказал, что им нужно немного подождать, а там уже Мака сама всё расскажет. Спустя минуту Албарн вновь пересказала свою историю, но в этот раз без эмоций и истерики. Все её слёзы видел только Итер, который, зная всю историю подруги, в этот раз не перебивал и дал подруге рассказать всё от начала и до конца. — Н-да, нелёгкая у тебя судьба, — почесал за головой Блек, услышав всю историю. — Ну, после такого я бы тоже возненавидела Новый год или любой другой праздник, — пожала плечами Лиз. — Почему ты нам сразу не рассказала? — задал волнующий его вопрос Кид. — Для меня это было слишком болезненно даже вспоминать, что уже говорить о том, чтобы поделиться с кем-нибудь этим, — Албарн опустила голову вниз и сжала руки на коленях в кулаки. — К тому же, у вас и своих проблем хватает, так что мои не должны вас… — Дурочка ты! — Камелия обняла подругу, не давая ей договорить. — Ты ведь нам уже как родная! С чего это вдруг твои проблемы не должны нас волновать? — Ты нам как младшая сестра, о которой необходимо постоянно заботится и следить, — поддержал её Горгон, теребя по макушке сестру. — Рагнорёк! — недовольно взвыла розоволосая, пытаясь вырваться из железной хватки брата. — И нам с тобой очень хорошо и комфортно! — улыбнулась Патти во все тридцать два зуба. — Так с чего ты решила, что мы возьмём и бросим тебя с твоими проблемами? — риторически спросил Соул, опираясь на косяк двери и ухмыляясь своей фирменной ухмылкой. Мака непонимающе осмотрела всех своих друзей, которые сейчас смотрели на неё с похожими взглядами «Ты нам дорога, и мы тебя ни за что не бросим!». Спустя мгновение к Албарн пришло осознание этого факта, и на её глазах выступили слёзы радости. — Спасибо вам, ребята, — с благодарностью в голосе произнесла Албарн, вставая и вытирая слёзы. — Спасибо, правда! Я такая дура! — с улыбкой заметила девушка. — Ещё какая! — хором подтвердили её друзья, и всю квартиру озарил дружный смех. — Кстати, Мака! — после смеха заметила Элизабет. — Раз ты здесь, почему бы тебе не отпраздновать Новый год с нами? — О, Лиз, чудесная идея! — хлопнула в ладоши Накацукаса. — Давай, Мака! Я так давно хочу отпраздновать Новый год с тобой! — Да, Мака, пожалуйста, останься с нами! — подхватила Горгон-младшая. — Ну, — протянула блондинка, — у меня в принципе нет никаких дел, так что… — Ура!!! — закричала от радости компания. — У меня как раз есть подходящее тебе платье! — отметила шатенка, вспоминая про давно купленную вещь, которую Томпсон никогда и не надевала. — Пошли, Новый год через полчаса, а ты выглядишь как чукча! — первая модница ВУЗа за руку потащила подругу к одной из комнат в гигантской квартире. Через минуту в гостиную, где, собственно, и проводилось торжество, вошли Мака и Лиз. Элизабет отдала Албарн своё серебристое платье в обтяжку с красными узорами, которое шикарно подходило блондинке. Волосы остались распущенными, только их немного причесали и чуть подзавили. Ну, и капелька макияжа, ничего особенного, просто накрасили губы помадой, подвели брови и немного выделили скулы. Увидев свою подругу в праздничном наряде, ребята тут же потеряли дар речи. Цубаки ещё умудрилась пригрозить Албарн, что если не будет видеть подругу чаще в подобных образах, сама заставит её носить платья каждый день. Старшая из сестёр ещё пообещала Накацукасе сводить Маку в торговый центр за новыми шмотками после Нового года. Отличница уже вовсю представляла, как сильно она будет страдать после этой «прогулки». Вот-вот начнут бить куранты. Албарн невольно замирает, а перед её глазами словно в замедленной съёмке протекают события десятилетней давности. Но тут её выводит из транса тёплая ладонь на плече. Подняв голову, Мака встречается взглядом с улыбающимся Соулом, а после обводит взглядом всех вокруг. Блондинка улыбается друзьям, отгоняя прочь навязчивые воспоминания. «Я больше не живу прошлым, я хочу снова начать встречать Новый год с близкими мне людьми! И эти люди — мои друзья! Начинается обратный отсчёт, и Мака с улыбкой до ушей вместе с друзьями вслух отсчитвает время до Нового года. — Три!.. Два!.. Один!. С НОВЫМ ГОДОМ!!! — раздаётся громкий крик хора, и затем происходит удар стекла о стекло. На улице впервые в новом году горят фейерверки, а Мака впервые за долгие годы смогла встретить Новый год в кругу близких.***
Прошёл первый час нового года. В квартире Цубаки установилась относительно спокойная атмосфера. Пьяные Лиз и Рагнорёк сидят на диване и флиртуют, пуская слащаво-ванильные сопли. Не менее пьяная Патриция горланит вполголоса новогодние песни с различной бранью. Более трезвые Кид и Хрона танцуют медленный вальс, порой спотыкаясь о собственные ноги. Ещё более трезвая Цубаки сидит на другом диване и гладит по голове крепко спящего на её коленях Стара, который по уровню опьянения определённо обогнал всех людей в этом помещении вместе взятые. И только практически полностью трезвая Албарн, которая за весь вечер ещё даже не допила первый бокал шампанского, просто стоит возле огромного панарамного окна и смотрит на ночной город, осторожно и даже элегантно попивая свой напиток. Вдруг чьи-то тёплые руки по-хозяйски устроились на её талии. — А кто это уже руки распускает, м? — деловито подметил Мака, переводя взгляд на отражение в стекле стоящего позади неё обладателя белобрысой башки. — Я пьян, мне можно всё, кроме вождения, — таким же тоном ответил ей Соул, кладя подбородок на плечо девушки. Взгляды алых и зелёных глаз встретились в отражении окна. — Пфф, не смеши! — фыркнула блондинка, касаясь указательным пальцем правой руки носа алоглазого. — Ты, в худшем случае, едва пьянее Кида, а в лучшем — трезвее тебя только я, — хмыкнула Албарн, сталкиваясь с недовольным взглядом алых глаз. — Ладно, ты угадала, я почти трезв, — гортанно прорычал Итер, убирая руки с талии девушки, но не убирая головы. Мака на такое лишь хмыкнула и продолжила любоваться видом в тишине, но долго она не продлилась. — Скажи, Мака, — заговорил через минуту Эванс. В ответ он получил вопросительный хмык. — Что ты загадала на Новый год? От внезапного вопроса Албарн на мгновение растерялась, но потом задумалась. — На самом деле моё желание последние десять лет было одинаковым, — спокойным тоном произнесла зеленоглазая. — И какое же оно? — продолжал «допрос» Эванс, не разрывая зрительного контакта с отражением зелёных глаз. — Хе, — усмехнулась Мака. — Провести Новый год в кругу близких — вот моё желание, — на этот раз Албарн повернула голову в сторону друга. — И оно сбылось. Сегодня. — А знаешь, что я загадал на Новый год? — поднимая голову с плеча блондинки, спросил Соул с нечитаемым выражением. — Нет, а что именно ты загадал? — хихикнула девушка, поднося к губам свой бокал. А ответ Итера был: — Чтобы ты, Мака Албарн, стала моей девушкой. Первая отличница выплюнула напиток, услышав это. Нет, она, конечно, понимала, что не знает Эванса достаточно, чтобы знать о его желаниях, но такого (!) она уж точно не ожидала. — Ты серьёзно? — с некоторой долей гнева спросила девушка, с удивлением смотря на парня. — Не в том смысле, который ты поняла, — пожал плечами музыкант, положив руки в карманы штанов. — Просто я хотел бы узнать тебя поближе и начать нормальное общение, а не как наше нынешнее. Сама по суди, мы ведь даже нормально не разговаривали, не считая вчерашнего дня, хотя при этом называем себя друзьями. Поэтому, Мака, — пепельноволосый вынул левую руку из кармана и взял девушку за правую, — пожалуйста, давай наладим настоящее общение и станем настоящими друзьями, м? — Итер чуть наклонил голову вправо, изучая неотрывным взглядом лицо блондинки. Мака стояла абсолютно неподвижно, только было видно, как поднимаются её плечи и грудная клетка в такт дыханию. Она правда хотела получше узнать Эванса, но вот то, как он подобрал слова для того, чтобы выразить это как своё желание, немного смущало. Впрочем, Албарн забила на это через пару секунд. — На самом деле мне самой хочется наладить с тобой отношения, вот только всё не могла понять, хочешь ли ты того же или нет, — улыбнулась блондинка своей милой улыбкой. — Значит, так и будет! — хмыкнул Итер, а после добавил: — И да, заруби себе на носу, я с такими девчонками, по характеру подобных тебе, никогда не общался, так что в таких делах я сам неопытен. — Ничего, я с парнями, похожими на тебя, тоже никогда не общалась, так что не ругайся, если вдруг что-нибудь тебе сделаю! — шутливо пригрозила пальцем Албарн, с задором смотря на ухмыляющегося парня. — Уж поверь, не буду! — ответил ей Эванс, а после они громко рассмеялись. Мака ещё не знала, что у Соула давно есть совершенно не дружеские чувства к ней, о чём знали все их общие друзья. Албарн только предстоит это узнать в будущем, а вот как… Это уже другая история…
