Дай мне руку

      Дай мне руку, хороший, и отправимся в дальний путь. Там струёй невозвратной вдали петляет дорога. Да и пусть же бежит, ну, а мы с тобой — как-нибудь. Ярких звёзд на всех хватит, ведь на небе их слишком много.       Мимо нас пролетит пара десятков птиц, то — грачи, кричащие слишком громко, — говорящие, как кли́ном взлетели ввысь и как стало ходить по льду слишком тонко. Будут звать нас в далёкие дали лёгкий топот копыт табуна и кристальных ручьев журчанье. Не пристало им прятаться где-то в тиши да мирно блюсти немое молчание.       Выйдем, скажем, в семнадцать, потушим свет.       Подождем, когда смолкнут крики бульваров, ве́тров, душ… Как на небе звезда за луной отмеряет свой бег, чтоб разбиться однажды о скалы неприступных, отрывистых суш.       Как ты там — я не знаю, но с тобой обещаю встретить алый рассвет. Когда самый усталый фонарь фонарей снимет шляпу, мигнет на прощанье. Покажу тебе то, что второму, как ты, не случится вовек. Он опустится в свет, чтоб сбылось мое обещанье.       Будет лето.       Никогдабрь расправит крылья в незапамятное число.       А давай, мой хороший, миру споём? Так настрой же скорей укулеле. Пусть укроет там нас ворчливым дождем, — я ведь знаю, он тоже бездельник!       Будет лето, ты помнишь.?       Наш закат растеряется в вечной толпе облаков, как скрепле́нная в сладком союзе красная кровь, растечется по небу десятками швов. И небу останется лишь выгнуть на это густую бровь.       А за ним, белоснежно-седым и длинным копьём, самолёт нам помашет железным крылом. Мы в него, мой хороший, заглянем да снова выйдем. Устроим побег, если хочешь, игнорируя верх любых перекрытий.       Корабли в океане уйдут, расправляя свой парус, надеясь вернутся однажды. Ожидание скрасят нам волны, что борятся с теплым пляжем, пока морской пеной не осядут у пальцев ног. Посмотрев в глубину тех синих, лазурных мольбертов один раз, тебя не придется уговаривать снова смотреться в них дважды. Ты поймёшь, что лишь океан убаюкивал белые звёзды как мог. Отдашь ему низкий поклон, скажешь, робея: "спасибо". И чайки, истошно кричавшие в унисон, на мгновение смолкнут, вторя горизонта далёким изгибам.       За спиной потеряется суть — тонкой ниточкой пройден когда-то шаг. Не жалей, да и мы с тобой — как-нибудь. И за нас ничего не решат.       Так давай разглядим грядущий витраж, что камнями усыпан средь гор и равнин. И поймём очень скоро, все это — мираж, без цели конечной, зовущий идти.       Пусть уходят с ним те, кто устал жить и дышать. Нам же, милый, хороший, с тобой далеко бежать.       Нам — кричать, разбиваться, грачом лететь. Хвост кометы схватить в ночи безликой. Нам стонать, улыбаться, страдать и терпеть…       Нога в ногу идти со свободой дикой.