Экспедиторы

Спустя три недели обстановка на Шелтере была по-прежнему угнетающей. Команда чуть не потеряла одного из членов — опять, и все начали понимать, насколько серьезными могли быть опасности для экспедиторов. За месяцы полета подобных инцидентов практически не было. Пару раз каждый был на волоске, но никто не подходил к смерти так близко. Опоздай Чанбин на несколько минут, и не возьми он с собой Минхо, который был готов к любой реанимации в поле, то они потеряли бы Енбока. К счастью, шаттл отправился за оставшимся на поверхности стрелком до начала основной бомбардировки, а маячок работал исправно. Как Чан ни пытался добиться отправки пострадавшего экспедитора в медицинский комплекс Джейуайпи в родной системе, но компания отказывала в госпитализации раз за разом. Об этом он рассказывал каждую неделю после встречи с группой поддержки, когда он вместе Енбоком перелетал на корабль медпомощи из флота сопровождения для профилактического обследования. На Шелтере не было такой техники, чтобы до конца излечивать подобные отравления, как с сожалением сказал Минхо. Хенджин знал, что медик Стрейкидс следил за состоянием их друга в реальном времени по датчикам корабля. Поэтому каждый день он подходил к Минхо с одним и тем же вопросом. Один из их функциональной троицы безопасников выпал на время, и это ощущалось. Если экипаж вел себя более тихо и спокойно, перестав проводить шумные праздники и перепалки, от которых периодически переборки звенели от криков, то Енбок, как будто, отошел на задний план. Он лишь выполнял минимум вахты, и даже Чан, поборник устава, не трогал подчиненного, забыв о наказании за дезертирство. Все чувствовали внезапное исчезновение вечно яркой позитивной частицы экипажа, который мог сгладить любой угол. Енбок превратился в бесплотную тень, всегда уставшей и понурой фигурой мелькающей в коридорах, избегавший долгого контакта с людьми. Хенджин часто навещал его в медпункте, где тот все свободное время проводил за процедурами, как остальные члены команды, и пытался подбодрить его. — Как думаешь, можно ли ему чем-то помочь? — спросил он у Минхо, едва они вышли из медотсека. — Отвлекать его по возможности, — издав протяжный вздох, ответил медик команды. — Физически он почти здоров, далее будет реабилитация, но произошедшее явно стало для него серьезным ударом. Ты помнишь, какая жизнь была у него на тренировочной базе. И Хенджин помнил, как часто задиры приставали к малорослому иностранцу с повернутостью на религии и беспрецедентной привычкой не отвечать насилием на насилие. Для безопасника такое поведение было противоестественным. Однако, Чан посчитал иначе и взял Енбока в команду, когда преподаватели и менеджеры компании были против. Вместе с ограниченной службой на корабле, Енбоку было запрещено на время участвовать в наземных операциях, а все его обязанности, вроде отличных боевых качеств и налаживание контакта, перешли Хенджину. Кредом Хенджина было избегание конфликтов в принципе, а если они становились неминуемыми, то подходить к их решению с максимальной осторожностью. Многие считали его трусом. Джисон, как и многие во время стажировки в компании, видели в этом слабость. Только радостный по жизни Енбок и человеколюбивый по сути Минхо не отвернулись от него за те годы в лагере Джейуайпи. Чан тоже смог разглядеть в нем кого-то большего, чем трусливого неудачника. И это Хенджин считал удачей. Самопожертвование и Хенджин были антонимами. Он ценил свою жизнь выше других, считал свою безопасность в приоритете остальному. Пережив полгода ада и карусель насилия в детстве, Хенджин больше не считал грубую силу ответом на решение задач. Но даже ему, невероятно осторожному перестраховщику, иногда не везло. Небольшой планетоид, на котором располагалась станция Граница Пустоты, когда-то был самым отдаленным пунктом дозаправки перед длительным перелетом в систему Роса. Но прошло несколько веков, и перевалочный пункт превратился из зажиточной торговой станции в полузаброшенный грузовой шлюз для нетребовательных клиентов. Вместе с внедрением новой модели двигателей, не требующей дозаправки, Граница Пустоты зачахла и стала одним из множества едва державшихся на плаву коммерческих точек маршрутов. — Надеюсь, все тщательно изучили материалы по нашей новой точке прибытия, — начал капитан, собрав всю команду в кают-компании. Хенджин еще двое суток назад несколько раз перечитал всю доступную информацию — на его вахте все было тихо. Миссия СтрейКидс заключалась в курьерской доставке груза оборудования в пограничный сектор системы Роса. В связи с тем, что заказ был срочным и оплаченным полностью, компания решила санкционировать миссию на целых две недели, необходимые для прибытия на нужную планету. Причем, даже с запасом, если Шелтер будет мчаться на всех парусах на максимальном ускорении. В ангаре станции, где они должны были загрузиться, почти никого не было. Лишь пара техников станции в серых потрепанных комбезах и несколько зевак побитого жизнью вида составляли компанию команде Шелтера. Хенджин уже начал привыкать к присутствию нескольких фанатов, которые сторожили их издалека, снимая на камеры. Но сюда светская жизнь остальной вселенной больше не доходила. Она попросту переставала иметь значение, если основной задачей была банальное выживание. Их группа, благодаря пиар-отделу Джейуайпи, набирала популярность, как подающие надежду новички программы. Будь это населенной планетой, где возраст жителей был ниже пары десятков лет, то прибытие яркого корабля Стрейкидс наверняка бы вызвало ажиотаж. Но здесь экспедиторы не представляли интереса — очередные клиенты станции и не более. Протокол охраны для троицы безопасников не действовали. Станция считалась малоопасной, поэтому даже бластеры никто из них не взял. Минхо ограничился своими медицинскими инструментами, которые могли стать опаснейшим подспорьем в ближнем бою. А Хенджин и вовсе отказался цеплять лишний груз в паре метров от трапа корабля, у основания посадочного каркаса, на которых стоял приземленный Шелтер, где был номинально установлен пост наблюдения. Чан проверял груз и накладные, пока Уджин вместе с Енбоком управляли тягачами, вытаскивая контейнеры из хранилища дока в грузовой отсек Шелтера. И пусть его напарник-стрелок был больше похож на молчаливого робота, но Хенджин был рад, что его удалось приобщить хоть к какой-то активной работе. Он по себе знал, что рутина могла помочь с психологическими расстройствами. Сынмин и Минхо остались на борту, равно как и Чанбин, что дежурил за штурвалом по уставу в отсутствие Джисона, который радостно и болтливо крутился по ангару вокруг корабля, будто они были космонавтами прошлого и первый раз за месяцы ощутили гравитацию. Спустя пару часов после начала погрузки, по боковому трапу спустился Енгин и направился к одному из техников станции, скучающему у контрольной панели, и после короткой беседы — к капитану, что в очередной раз пытался успокоить переполненного энергией пилота. Хенджину не было слышно, о чем они говорили, но судя по жестам и выражениям лиц, младший уговорил Чана отпустить его на экскурсию по местному кладбищу техники и электроники, но только с сопровождением. Первым начал напрашиваться Джисон, но младший техник отказал сразу и безоговорочно. Неожиданно для Хенджина — в его пользу. — Зачем тебе эта бездушная болванка? Он даже посмеяться над хорошей шуткой не может, — пилот заметил присутствие Хенджина, в сторону которого так ярко изъяснялся, только на последнем слове, наконец, посмотрев в тень, которую отбрасывал один из посадочных столбов корабля. Что удивительно для безопасника, Джисон замешкался и словно с долей вины, продолжил. — Я не о том, что он не умеет смеяться. Просто я всегда думал, что у нас свои шутки. Правда, ведь, Енгин? Да? — Иди, пошути с Уджином или Енбоком, хен. Они как раз заскучали, — указал на двух товарищей, грузившие в этот момент тяжелый по виду контейнер на тягач. — Капитан! Джисону скучно! — Что?! Нет! Кэп! — и тут же пилот Шелтера умчался к Чану, чье лицо приобрело грозный и недовольный вид, обещавший занять бездельника чем-то полезным. — Ты идешь, хен? — Енгин отвлек Хенджина от наблюдения за пантомимой Джисона о несправедливом распределении труда и непоколебимой уверенности Чана в ее игнорировании. — Д-да, — кивнул стрелок Шелтера и увязался за спутником к выходу из погрузочной зоны дока. Док, в котором был пришвартован Шелтер, был еще в приличном состоянии, как оказалось. Остальные зоны Границы Пустоты, куда путники из внешнего мира не ходили, бросались в глаза запущенностью. Нагромождения мусора и металлолома хранились прямо в отсеках, где раньше располагались важные и не очень службы. К примеру, если судить по затертым надписям указателей в одном из медотсеков, и Хенжин явственно представлял ужас Минхо, будь тот с ними, складировались битые платы, сканеры и дисплеи, обмотанные кабелями и проводами, словно выпущенные внутренности. А в целом ряде жилых кают другого уровня просто так в открытых бочках стояли отходы жизнедеятельности станции. Полумрак от экономии энергии пустых и неиспользуемых путей и помещений не придавал уверенности. — Хватит дергаться от каждого шороха, хен, — возмутился младший, когда Хенджин в очередной раз вздрогнул от неожиданного скрежета где-то сбоку, пока их кабина лифта, построенного еще до рождения их родителей, спускалась на нижний технический уровень дока. — Тут старая система безопасности, основанная на простой автоматике. Если что-то сломалось, то оно не заработает, пока не починят. — Но лифт всегда может рухнуть даже в хорошем состоянии, — нервно потянул тот, ухватившись за ржавую сетку ограждения кабины с такой силой, что узор отпечатался на ладони. — Куда ему падать-то? — вглядевшись на миг в темноту под ногами, где сквозь частую решетку на полу не было видно низги от мрака лифтовой шахты. — Тут уровня три, не выше. — О, нет, полсотни метров! — проныл Хенджин, обливаясь потом. Но тут же себя одернул, пытаясь натянуть на лицо маску безразличия и бесстрашия перед младшим. — Я имел в виду, что тут довольно большие доки. Ага. Транспортники прошлого были больше наших раза в четыре. — Да, за последнюю сотню лет все вспомогательные системы ужали в десятки раз, — кивнул Енгин и принялся болтать о любимой теме — электронике. — Вот ты не знаешь, а я читал, что даже контуры жизнеобеспечения занимали больше половины… Почти половина доков не обслуживалась в виду малой нагрузки посещавших станцию кораблей. А вместе с ними были заброшены и технические уровни, что содержали оборудование и электронику для их работы. Как рассказал Енгин, разговорившись с одним из скучающих техников станции, который отвечал за тот док, где они пришвартовались, никто уже не следил за тем, что там происходило с начинкой тех отсеков и шлюзов. По запаху Хенджин понял, что люди здесь были десяток лет назад, а то и больше. Никакого привычного бриза от системы воздуховодов тут не было и в помине. Серый, запыленный, тесный — тут была самая работа для дроидов, который так любил Енгин. Но, как думалось Хенджину, младшему технику команды было жаль отправлять своих любимцев на охоту за черным металлоломом. Кабели напряжения вместе с кабелями управления, трубы отопления, каналы подачи масла, узкие шлейфы гидравлической автоматики, уходившие на верхний уровень — каждая из линий снабжалась коробкой контроллеров, поиском и разборкой которых Енгин поручил ему заняться, пока сам младший электрик разбирал более сложные и массивные платы с другой стороны подуровня. За час неторопливой работы обе сумки были забиты до отказа. Хенджин молча забрал себе на плечи более увесистые платы и матрицы, которые раздобыл Енгин, а младшему осталось лишь пара подсумков, которые успел наковырять сам стрелок. Никаких указаний по поводу количества не было, поэтому стыдно было не особо. — Ты точно уверен, что нам не попадет за такой вандализм? — обеспокоенно крутил головой Хенджин с повышенным уровнем тревожности в крови из-за тяжелого груза на спине из плат, проводки и прочих деталей. — Абсолютно. Я спрашивал, — без особой интонации ответил младший, по выражению лица уставший повторяться. На ходу уткнувшись носом в одну из безжалостно вырванных пластин из какого-то электрощита, тот не видел куда шел, и Хенджин держался поблизости, направляя его за плечо, если возникало препятствие на их пути. Из отсека в отсек, мимо шлюзов и перекрестков, взбираясь по лестницам и катаясь на лифтах, когда те работали, они возвращались с уловом ворованного, как считал про себя Хенджин, добра. Но с мусорной охоты, куда самый младший уговорил сопроводить номинального безопасника, они так не вернулись. В один момент Хенджин вместе с Енгином проходили особо темный отсек, где вдоль стен были навалены разнообразные контейнеры из разных эпох освоения космоса. В другой, прямо перед их носом упала плита, преградившая им путь, а из-под захламленных куч из глубин отсека выпрыгнуло несколько человек бандитского вида. Хенджин, который именно в этот момент держал в руках сумку младшего, который захотел что-то там посмотреть, не успел даже развернуться, как получил по голове чем-то тяжелым. Удар был оглушающим, а последовавший укол в шею — болезненным. Голова закружилась, заставив Хенджина выпустить из рук кладезь электронных ошметков. Сквозь мутную пелену карусели, закрутившейся в мозгах, он услышал высокий вскрик младшего друга, но сделать ничего не смог. Все произошло молниеносно. Действуя четко и слаженно, работая не в первый раз, как отметил Хенджин, незнакомцы застали их врасплох не просто так. Обоих вместе с найденным хламом, представлявшим ценность только для талантливого техника, обкололи седитативными, скрутили и закинули в шаттл вооруженные люди. Затем их, как животных, скинули в загон на материнском корабле, бывшем торговом судне, переоборудованным под криминальные цели. Едва на шее замкнули ошейник, Хенджин понял, к кому они попали — работорговцы. В тот же момент криминальная посудина покинула док Границы Пустоты, увозя на борту членов экипажа Шелтера. — Хороший улов у нас сегодня, — протянул один из похитителей, потирая бороду. — Ага. Молоденькие и здоровенькие. На Парсаре за таких двойную отвалят, — вторил ему напарник. — Не лезь вперед батьки, придурок, — отрезал первый. — Как босс решит, так и будет. Слезы отчаяния полились из глаз без всякого стыда от присутствия более младшего и слабого Енгина, который со страхом в глазах, но был тверд духом. Где-то на краю сознания Хенджин завидовал чужой стойкости, но центр его внимания занимала паника и ожидание того, что с ними могли сделать. *** — Надо помочь, — пробормотал Енгин, поднимаясь с пола с решимостью остановить надзирателей. — Нет, не надо! — шепотом кричал на ухо младшему Хенджин, вцепившись в него мертвой хваткой в рукав куртки. Каждый раз, когда кого-то уводили из камеры, Енгин горел желанием заступиться за жертв, но Хенджин удерживал его. Он помнил, каким тихим и нелюдимым впервые встретил новичка. За время странствий младший стал более смелым, решительным, общительным, переняв понемногу от каждого из членов экипажа. Кроме него. Хенджин гордился и завидовал такому прогрессу. Но он не смог сделать, то что от него требовал статус старшего и члена группы безопасности — оградить младшего от насилия и опасности. Лишь раз он не успел остановить его, но этого хватило, чтобы огрести по полной программе. Как ужасно, что Енгин был в его попечении. Хенджину думалось, что капитан даже не подозревал, какую ошибку совершал, доверяя сохранность младшего стрелку-неудачнику. Ответственность горела в сердце, побуждая сделать хоть что-то для спасения. Но страх лучше любых кандалов сковал тело, не давая сдвинуться ни на миллиметр. Другим узникам работорговцев тоже не повезло. Такие же молодые люди, а то и младше Енгина, были обречены из-за его неуверенности. Экспедитор, который по счастливой случайности затесался в компанию друга, что замолвил за него словечко. Никакой смелости, отчаяния, отверженности — лишь дрожь от ужаса и тихая паника. Настоящий доблестный экспедитор бы уже спасал угнетенных. Был бы на месте Хенджина кто угодно из команды. Чан, Уджин и Енбок — подбодрили бы, вдохновили бы окружающих надеждой, попутно сплачивая и готовясь к восстанию. Минхо, Сынмин и Чанбин бы единолично придумали и осуществили план, используя навыки и окружение. Даже Джисон смог бы сделать что-то получше, вроде броситься в гневе и растерзать охрану руками, ногами, пальцами, ногтями, даже зубами, отстаивая свою свободу и прогрызая путь на волю. Однако, Хенджин не был как они. Енгину не повезло попасть в плен похитителям по вине и в компании самого бесполезного безопасника среди всех экспедиторов вселенной. И каждую секунду ему было не только страшно, но и стыдно из-за того же страха. Каждую минуту он подводил капитана и своих друзей из Шелтера, которые наверняка переживали и уже искали их по всей галактике, где находилась Граница Пустоты. Пусть сам Хенджин даже предположить не мог, как далеко их уже успели отвезти за время плена, но стрелок был уверен, что Чан с командой не остановятся, пока не найдут их. Но время истекало. Это ощущалось в эмоциях узников. Они тоже чувствовали приближающийся пункт назначения, а вместе с ним — неминуемый конец для каждого. Кому-то эта поездка уже обошлась в несколько месяцев жизни, а Хенджину с Енгином — всего лишь пару дней. Но вскоре все перестанет иметь значение. Их продадут в рабство тем, у кого были деньги. А у богачей вселенной, в особенности у тех, что пользовались услугами работорговцев, были кошмарные увлечения и идеи о том, куда направить и как использовать невольный живой товар. Зловоние камеры, тусклый мерцающий свет перегоревшей лампы в потолке. Заплесневелые объедки соевых слитков, которыми кормили только животную скотину, когда такой груз бывал на Шелтере. Холод в голых ступнях и пальцах на руках. Вкус железа от собственной крови и стойкая вонь экскрементов. Хенджин впал в прострацию, апатично осматриваясь вокруг. Эмоции отступили на задний план. В голове пульсировали лишь одна мысль — держаться. Простой комбинезон и китель не могли защитить от холода космоса. Похитители явно экономили на прогреве. Кашляющие, чихающие, дрожащие пленники были истощены. Сами бандиты щеголяли универсальным космическим СИЗом старого образца, что был довольно громоздким, но с аккумуляторами выручал исправно. Пересилив омерзение, Хенджин оставил товарища на пару мгновений, чтобы сходить в общий туалет. И по велению высших сил, которые всегда любили над ним поиздеваться, именно в этот момент охранники пришли за новыми кандидатами. Младший кинулся на конвоира, Хенджин неосознанно полез вслед за ним, наученный боевыми тренировками. Но это не помогло. Даже с подготовкой безопасник не мог противопоставить тазерам и дубинкам. В итоге, их обоих оттащили в какой-то темный отсек, где на стенах не висело ничего, кроме странных технических агрегатов. Но совсем скоро стало очевидно, что их привели в пыточную, где надзиратели стали проводить воспитательную работу с непокорными рабами. — Посмотрите-ка, какие драгоценности мы словили, — протянул один из бандитов. — Вкусные конфетки нам попались! — ехидно пропел другой. — Я не об этом, болван! На шевроны их посмотри, — отрезал первый. — Корпоратные экспедиторы. — Экспы?! Значит, за нами уже хвост из их поддержки летит! — Заткнись, придурок! Радары чистые. До прилета осталось меньше суток. Дотянем до места встречи, скинем груз и уйдем в тень где-нибудь на окраине сектора. А пока — давай узнаем, на кого они работают и как именно их компанию будет их искать. Сначала Хенджина заставили смотреть, как из комнаты вытаскивали бессознательного беднягу, как в том же грубом окровавленном кресле измывались над Енгином. Крики и стоны от боли впились в его голову, словно иголки. Он ревел без остановки. Потом, едва первая жертва потеряла сознание, на освободившееся место затолкали его. Отчасти он был рад, что младший техник отрубился и не слышал, как он умолял о пощаде. Но наемники лишь смеялись на его жалобные мольбы. От переживания и боли Хенджин начисто забыл курс поведения во время допроса. Что-то про личный номер и простые песенки, но в ушах звенело после ударов по голове. Грудь вздымалась так часто и сильно, что казалось, будто он сейчас взорвется. — Кто тебя послал? — спросил один из надзирателей. — Никто! У нас была миссия по доставке груза! И все! Клянусь! — кричал Хенджин, но к руке уже приставили оголенный провод. Неожиданный удар током вышиб из него жизнь на несколько мгновений, но сердце снова забилось, а из горла вырвался жалобный стон. — Где сейчас корабли вашей компании? Они знают, куда мы летим? — продолжил тот же истязатель. — Я ничего не знаю! Пожалуйста… Снова электричество пробежало по телу. Ожег на шее от электродов загорелся адской болью, заставив выгнуться в кресле дугой. Изо рта заструилась то ли слюна, то ли пена. Свет внутри пыточной, раньше казавшийся тусклым, теперь обжигал, словно сверхновая. — Сколько человек в вашей команде? — задал вопрос другой человек, но Хенджин видел в них обоих только монстров. — Хва… — прошептал стрелок, но сильная пощечина прервала его, раздавшись звоном в ушах и ехидным смешком. После этого Хенджин почувствовал сильнейшую боль от нескольких ударов тока, друг за другом, которые заставили его тело сотрясаться в конвульсиях, словно марионетке. Очередной поток энергии через себя он уже не ощутил, потеряв сознание от страха, боли, отчаяния и осознания, что на этом допросе никто и не ждал от него ответов.