На вершине снов

Боль… эти тиски. Они наконец ушли, когда мое сознание вернулось. Когда оно вернулось в тот миг, когда из моей груди вытащили этот кол. Господи… боже. Святой Боже. Стоя здесь, на коленях, среди этих странных людей, я даже представить себе не могла, что вообще происходит… произошло со мной. Но как же страшно. Как это было страшно… так страшно. Будто бы вся моя жизнь исчезла, чтобы начаться вновь в каком-то невообразимом аду, с того самого злополучного вечера, когда этот парень напал на меня. Чтобы начать этот абсурд. Это безумие… Ведь. Что-то произошло тогда… со мной. Что-то произошло, случилось. Что-то неправильное. Что-то, лишающее меня всего, что у меня было, заволакивающее меня туманом. Как будто кто-то решил сделать меня своей частью… как будто меня уже почти и не стало. А потом… после. Т-тот голод. Страшный, который вывел меня из моего безволия, подвигая на что-то, что меня пугало. Чего я совершенно не понимала. А потом… та боль. И я теряла себя… опять. Теряла. Опять, и опять… и опять. И теперь эта боль прошла, и я. Была здесь. Я была здесь, с тем парнем, среди этих людей этого театра. Но что происходит со мной!? Добрый вечер, – мои уши слышали как ходит и говорит тот мужчина в костюме, шагая мимо. Кто он такой? Что я здесь делаю? Кто все эти странные люди… Мои дорогие Сородичи, – говорил он. – Приношу извинения, что мог расстроить ваши дела или нарушить ваши планы на этот вечер. К сожалению, нас собрало здесь весьма неприятное событие. Мы здесь, поскольку законы, связывающие наше сообщество… Законы, являющиеся основой нашего существования – были нарушены. Странный мужчина промолчал после сказанных слов, продолжая ход. Что это все значит? В зале кто-то перешептывался, стараясь не нарушать тишины. Но что все это значит? Как Князь этого города, – он… он просто продолжил говорить. – Согласно закону Камарильи, я в праве даровать Сородичам этого города привилегию Обратить Дитя – или лишить ее. Многие приходили ко мне за дозволением, и я удовлетворил некоторые из этих просьб. Однако, обвиняемому, что стоит сегодня перед нами, не было отказано в просьбе. Напротив… никакой просьбы даже не было высказано. Я продолжала слушать этот монолог, этот спектакль, все больше понимая весь ужас его абсурдности. Одна из девушек внизу была практически голая. Ее как будто не интересовало происходящее, когда она слала свои воздушные поцелуи кому-то наверху. Другие, более приличные, выглядели так, словно скучали, как зеваки, а та женщина в деловом костюме и вовсе тихо паясничала. Было ощущение, будто я попала на закрытую вечеринку, чтобы стать развлечением каких-то богачей. Я не могла никак себе объяснить, что все это было и почему тот парень сидел рядом со мной, а не среди них. Что ж… – мужчина продолжил… заговорил, пока я содрогалась от их улыбок. – Они были схвачены после Ритуала Обращения. Мне больно оглашать приговор, ведь до этой ночи я считал Сородича законопослушным и честным членом нашей организации. Но как многие из вас знают. Наказание за подобный проступок – смерть. Слово, что пуля… И в тот момент, когда это было сказано, тот парень испугался и задергался. Тот парень. Тот, что набросился на меня тогда и втянул во все это. Ведь это был он. А стоящий за ним ухмыляющийся человек лишь крепче схватил его за шею. Боже мой. Этого не может быть. Этого не может происходить, верно? Не может! Но пока я переживала это волнение, тот мужчина уже подошел к парню и встал между нами. Знайте, – он говорил, говорил так обыденно и безучастно. – Я не столько судья, сколько слуга закона, которому мы все подчиняемся. Пусть сегодняшняя экзекуция станет напоминанием о том, что следует придерживаться правил, которые связывают наше общество воедино, иначе мы подвергнем опасности всех нас. Что… что происходит? Это безумие, безумие… Я не могла поверить. Это просто пранк, верно? Тематическая вечеринка… что угодно. Этого не могло происходить. Но тот мужчина. Он наклонился к нам. Прости меня, – он сказал это тому парню рядом со мной. – Пусть наказание свершится. Я не могла поверить. Тот ухмыляющийся мужчина позади крепче хватал его шею, толкая вперед. И этот огромный странный человек взял тот гигантский меч у стены, взмахнув над собой. Это просто шутка… это не может быть правдой. Это не произойдет. Но …меч упал и разрубил парня Н-на моих глазах… он превратился в прах. … Я застыла с полным непониманием. С непониманием всего. Я ничего не понимала, и я все это отрицала. Я просто хотела уйти. Уйти… А еще. Я вспомнила тот кол. Нет-нет-нет-нет-нет… я просто хотела убежать от всего этого. Что они делали? Те, другие, они смотрели на это с такими глупыми лицами, словно ничего не случилось, а кто-то даже кривлялся, отворачиваясь. Я под наркотиками? Тот парень умер, верно? А теперь о судьбе несчастного потомка, – мужчина говорил, но я уже окончательно запуталась, теряя всякое понимание. – Без Сира большинство Детей обречены бродить по Земле, не зная своего места, своей ответственности и, что самое важное, законов, которым должны подчиняться. И поэтому я решил… П-постойте. Вот это конец? Нет… нет. Постойте! Но он уже сделал шаг, собираясь сказать что-то, что должно все закончить, тогда как я… тогда как. Там. Внизу. Кто-то. Закричал. Выделяясь среди остальных. Там… внизу. Это все дерьмо! – тот парень в группе из троих поднялся, выкрикивая свои слова. И тогда… все резко замерли, будто. Как будто сама атмосфера изменилась. То, как он это сказал – было настолько чувственным, что я не поверила. В этом месте, полном безразличия… А потом другие начали подниматься со своих кресел, словно бы в поддержку того парня и его слов. Или в мою. И их поднималось все больше, по мере того как молчал этот мужчина в костюме. Если мистер Родригез позволит мне закончить, – сказал он, когда их поднялось достаточно для того, чтобы это сказать. – Я решил позволить подобным Сородичам жить. Жить? И он умолк. Умолк, как будто, на целую вечность, когда я испытала это чувство. Странное чувство, бессильно осев на полу, понимая, что меня спасли. Меня… спасли. Хоть это и огромная ответственность, – мужчина продолжал, но я уже отдаленно слышала, как он проходит мимо меня. – Им надо объяснять наши законы и гарантировать равные права. Пусть никто не говорит, что я не прислушиваюсь к просьбам и нуждам нашего сообщества. Благодарю вас всех, что нашли время посетить это судебное разбирательство. Надеюсь, оно не пропадет втуне. Доброго вечера. Мой взгляд поднялся… не знаю почему. Мужчина-судья завершал свое выступление, больше смотреть было не на что. Все расходились. Вставшие с кресел люди, среди которых был тот парень, что меня спас – тоже развернулись, чтобы уйти. Да уж… доброго вечера. Но я не увидела этой кульминации из-за упавшего занавеса, который оставил меня наедине с теми, кто меня пленил и приговорил. Там… меня обещали освободить те люди, прежде чем тоже уйти. Они пообещали мне. Пообещали, что очень скоро уладят свои вопросы и вернутся ко мне сюда. И отпустят меня. *** Прими мои соболезнования, – этот голос прозвучал над ухом, когда за занавесом остались только я и тот мужчина, когда он вернулся. – Твой Сир – трагедия, очень сожалею. Но, видишь, ли? Существует строгий свод правил, которые все мы… которых. Мы должны придерживаться, чтобы выжить. Я сидела на полу, потирая освобожденные запястья, без сил, но поспешила встать, когда тот мужчина направился прочь, вдоль занавеса. Когда кто-нибудь, – говорил мужчина, не оборачиваясь. – Кто угодно нарушает эти правила, он подрывает отлаженный механизм нашего многовекового сообщества. Я не могла кричать, не могла говорить… мои ноги еле двигались. Но знала, что просто должна была следовать за ним, не проронив ни одного его слова. Войди в мое положение, – говорил он. – То, что я оставляю тебе жизнь, делает меня ответственным за твои последующие поступки. Мы свернули за угол, к двери, которая отличалась от всех остальных. Таким образом… – он шел. – То, что я предлагаю – это не благородный жест, но возможность уйти от судьбы, назначенной тебе твоим Сиром. Это – твое испытание. А потом он остановился у той двери… Остановился. Развернулся. И я замерла, и прислонилась к стене, когда он так пронзительно посмотрел на меня. Ты отправишься в Санта-Монику, – изрекали его губы. – Там ты встретишься с агентом по имени Меркурио, который ознакомит тебя с подробностями дела. Я проявил немалую снисходительность. Докажи, что это было нечто большее, чем широкий жест, птенец. Не возвращайся, пока не сделаешь этого. Доброго вечера. И он улыбнулся мне, прежде чем открыть дверь из которой вышли какие-то люди, подхватывая меня за руки. Я была такой уставшей и обессиленной. У меня не было сил сопротивляться. Но те указания, что дал тот мужчина – словно бы врезались в мою память, пульсируя в голове так пронзительно, что это не прошло даже тогда, когда меня вышвырнули на то крыльцо заднего двора… в переулки. В тот момент я действительно поняла, что осталась абсолютно одна, и что буду жить. Но что только что произошло со мной? И самое главное, почему? Я не была способна давать ответы ни себе, ни кому бы то ни было. Казалось, будто я куда-то проваливаюсь. Куда-то глубоко-глубоко… в сон. Я ведь не умираю, правда? Не хотела бы умереть здесь, в этом грязном переулке. Может быть я посплю прямо тут и ничего не случится со мной, и никто не придет. Я просто… так хотела этого. После всего. Мне было это нужно.