Истерзанное сердце

      Все вокруг было залито еще рассветной дымкой. В воздухе было зябко. Последние дни теплого лета. А впереди только зима. Сколько еще зим он проживет?       Торин проехал мимо Дейла – городок еще не проснулся. Лаяли редкие собаки. И тишина. Торину даже нравилась такая тишина. Никого не видеть, ни с кем не разговаривать. Он подумал о том, чтобы поехать в лес, но его привлекли отблески костров у Долгого озера. Там, где раньше был Эсгарот.       Он пустил пони во весь опор. Он не ошибся – это действительно был дым костров. На берегу расположился небольшой гномий караван. Один из последних, что должен был прибыть из Синих гор в этом году. Десятка два пони, дюжина повозок и шесть больших костров, вокруг которых гномы обосновались на ночлег.       Навстречу Торину вышел караульный.       Торин спешился, не доезжая до костров, чтобы никого не будить.       – Торин? Неужели сам король Эребора встречает караваны своего народа?       – Борг? Помнится, ты говорил, что ни за что не покинешь Синие горы.       – Ни за что. А ради чего. Ради Эребора – пожалуй.       Торин промолчал о том, что «ради Эребора» - нужно было это делать намного раньше.       – В Эреборе рады всем гномам,– сказал Торин уклончиво. – Мне нужно уже возвращаться.       – Торин, подожди. Я знаю, что мы с тобой прежде не ладили.       – Ты всегда переманивал моих клиентов, пока я работал в кузнеце,– спокойно сказал Торин. Он увидел, как Борг побледнел и неожиданно ему это понравилось. А ведь он и в самом деле теперь – король. И теперь он может отомстить. За все. И Боргу этому, и всем другим.       Только он не хотел мстить. И улыбка сошла с его лица. Он ничего не хотел.       – Да, на счет этого…       – Дела прошлые. Все прошло. Мне, правда, уже пора. Если вам нужна какая-нибудь помощь, я могу прислать гномов вам навстречу.       – Нет, ничего не нужно. Мы доберемся сами. Мы, правда, думали, что доберемся еще вчера, но не рассчитали силы, пришлось устроить лишний ночлег… но это все совсем не то, о чем я хотел с тобой говорить. Ты ведь знаешь мою жену?       – Думаю, да.       – Ее подруга – Ингрэд.       – И?..       – Ты, кажется, должен был получить от нее письмо. Это она должна была сообщить тебе…       – Что моя сестра умерла.       – Да, собственно…       – Что ты хотел, говори быстрее! Не тяни.       – Я не знаю, с чего начать.       – Начинай с конца,– усмехнулся Торин.       – С конца, говоришь… В общем, так нехорошо. Мы все это понимаем. Все, кроме нее. Поэтому я не мог поступить иначе.       – Да в чем дело-то? Говори уже!       – Лучше покажу. Идем.       И Борг пошел вперед. Торин постоял несколько мгновений в каком-то странном оцепенении. Ему показалось, что все это уже было. Что он уже встречал этот караван. И ему показалось, что он знает, _что_ именно Борг хочет ему показать. Это было такое странное чувство. Наваждение. Морок.       Не осознавая себя, он пошел вслед за Боргом. Он словно смотрел на себя со стороны. Словно видел, как он идет. Как ветер шевелит его волосы, развевает дорожный плащ, что он взял на той же конюшне, взамен своего королевского, за которым нужно было идти в спальню. А он не заходил в спальню. Потому что там была Лорин.       Все это происходило не с ним.       Одна из дальних крытых повозок. Борг отогнул покрывало, которым она была закрыта, и постучал кулаком по деревяшке.       – Мы приехали.       Торин заглянул внутрь. Там, кутаясь в меховое одеяло – места у костра ей не досталось, или ей не нужно было это место – лежала гномка. Она проснулась. Гнев, с которым она посмотрела на Торина, был почти осязаем. Словно сгустившиеся тучи разверзлись градом. Торин почувствовал, что ему нечем дышать. Он вцепился рукой в повозку. Деревяшка треснула в его руке и больно впилась в ладонь.       Но он этого не заметил.       – Это была идея Ингрэд. Моя жена мне все рассказала. И я решил, что следует привести ее сюда. Что бы там ни было… в Синих горах она одна винит в смерти твоих племянников тебя. Остальные понимают…       – Племянников! Это мои сыновья, балрогова ты отрыжка! – прорычала гномка на Борга и, скинув с себя одеяло, встала на колени внутри повозки, чтобы быть на одной высоте с Торином. – А ты! Ты убил их! Я прок…       Как бы ни был шокирован Торин, договорить он ей не дал.       – Замолчи! – резко крикнул он. Голос его рассыпался камнем, словно сошедшая со скал лавина. И гномка испуганно притихла. Хотя взгляд ее ни на йоту не потерял в своем гневе и ненависти. – Ты не смеешь проклинать своего короля! А за то, что ты сделала! За то, что написала мне о своей смерти… за это мне впору проклинать тебя. Но я не буду. Мы увидимся в Эреборе. И не пытайся убежать. Теперь – поздно. Борг, ты отвечаешь за нее головой.       Он больше ничего не сказал. Быстро ушел прочь. Он не заметил, что все гномы уже проснулись, что все смотрят на него – они прекрасно знали о том, что Дис была среди них. Но они не догадывались, что Борг ее насильно увез с Синих гор, попросту похитив.       И теперь они были удивлены видеть не радостную встречу короля и его сестры, а встречу, которую они не могли понять и никак не могли себе объяснить.              Двалин встретил его в Главном зале Эребора.       – На тебе лица нет. Где ты был? Что?.. что случилось? Тебе не понравился мой подарок? – он попытался улыбнуться, но вид Торина, стер улыбку с его лица.       – Подарок? А… это та девица, которую ты мне прислал? Она могла мне хотя бы сказать, что она девушка? Не мне было брать ее честь, а ее мужу…       – А ты хотел бы, чтобы я тебе какую-нибудь вдовицу подослал?       – Вдовицу лучше… – он растеряно замолчал. – Двалин?       – Что?       – Ты любил Дис? Ты ведь любил ее?       – Больше жизни. От того, эту жизнь один и коротал.       – А после смерти ее мужа, отчего же не признался ей?       – Да не пришлось. Все знают, как она его любила… я пытался что-то ей сказать… намекал, но она была слишком холодна. И все намеки оборачивала шуткой. Тогда я понял, что этому не бывать. Торин, зачем ты о ней вспомнил.       – Мне нужно, чтобы ты разыскал эту Ингрэд, от которой было письмо. Она ведь приехала в Эребор?       – Да, я отмечал ее в списках.       – В темницу ее.       – Что случилось? Что?..       Двалин не мог этого осознать. Не так быстро. Но слабая надежда все же зажглась в его глазах, вперед мыслей… крошечная искорка. И Торин увидел ее. И ему стало совсем не по себе.       – С королем не полагается играть в игры. Королю не полагается лгать. Да, Двалин. Мужайся, но та, которую ты любил – не умерла. Она предпочла обмануть меня о своей смерти. Через несколько часов, она будет здесь. Запри ее в каких-нибудь покоях. Я _не знаю_ что с ней делать.       Он не посмотрел на Двалина. Он не хотел видеть радости в его глазах. Потому что он сам не чувствовал радости. Да, его сестра была жива. Его любимая маленькая сестра не умерла. Но он не мог радоваться. Может быть, позже. Может быть, никогда.              Торин прошел в свои покои. Из глубины его души поднималась злость. Ярость. Она клокотала внутри него и не находила выхода. Что ему в самом деле швыряться мебелью? громить столы? Ломать кровати?       Не подобает королю.       Но злость была такой сильной, такой непримиримой…       Если бы жена Борга не проболталась тому о том, что сотворили эти двое… возможно, Торин бы никогда не узнал правды. Много он что ли разговаривал с простыми гномами, чтобы они обмолвились ему, что Дис осталась в Синих горах живая? Он ведь даже траур по ней решился не объявлять. Он мог вообще никогда не узнать правды…       Если бы он приложил клинок к горлу Фили и Кили, если бы он пронзил их живые сердца мечом – только тогда, возможно, она бы имела право умереть для него вот так.       Но он не был виноват в их смерти!! Он не убивал их! Он сделал все, что мог, чтобы они выжили…              – Сколько боли ты можешь вытерпеть, Торин Дубощит, чтобы эти двое остались живы?       – Убей меня, ты ведь так этого хочешь. Пытай, убей, хоть по капле выпей всю мою кровь… отпусти их.              Может быть, он ошибся, когда показал Азогу насколько они важны для него? Впрочем, Азог это понял в первое же мгновение, когда Торин увидел их, висящих вниз головами на соседней башне. Потом он, может быть, и мог бы спрятать свои настоящие чувства, но в тот самый первый миг – Азог все понял. И Азог знал, что он будет играть в игру, в которой он все равно победит.       Лорин словно услышала все его мысли, но она неожиданно показалась из спальни.       – Что-то случилось? – спросила она.       Торин посмотрел на нее всей яростью, которой не было выхода, всем гневом и всей болью. Лорин даже задрожала под этим взглядом.       Он захотел ее убить. Просто свернуть ей шею, держать ее в своих руках и смотреть, как стекленеют ее глаза, как бледнеют ее алые губы, как белеют черные волосы…       «Она не при чем!» – отчаянно завопил голос внутри его головы. Он вздрогнул и пришел в себя.       – Извини. Я не на тебя смотрел,– сказал он. – Иди сюда.       Он прижал ее к себе. Она дрожала, и он пытался успокоить ее. Но он слишком сильно ее напугал. Она даже не могла ничего сказать.       – Я не хотел тебя пугать…       Он сел на диван, усаживая ее рядом с собой и, повернувшись к ней, он поцеловал ее в губы.       Не сразу – ей потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя – но она преданно ответила на его поцелуй. И поцелуй этот заставил уйти ярость, отступить гнев. Постепенно Торин успокаивался…