Непредусмотренная романтика

      Разбирала волосы со слезами. Ветер, моя невнимательность, сон в мешке сказались не лучшим образом, запутав мою роскошную гриву. Ничего, Намджун обещал подождать. Но как же больно дёргать себя за волосы и видеть искривлённые пряди.       Зато было время подумать. Но подозреваю, мозги я оставила дома, когда в спешке собиралась в поездку, потому соображалось с трудом. Что за нюанс такой?! Что Намджун имел в виду?! И что за странная реакция на флирт?       Чуть не уронив расчёску, зажала рот руками. Так со мной вчера флиртовали? А я чем была занята, что не заметила?       С ожесточением запустила расчёску в волосы, тут же раскаявшись. Уж волосы не были виноваты.              Когда я вышла из здания, свежая и прекрасная, Намджуна не было. Хмыкнув, прошлась чуть дальше в направлении лагеря и остановилась. Море отсюда смотрелось умиротворяюще-обнадёживающим. И солнечные лучи приятно ложились на плечи, напоминая, что от них не только глазам бывает больно, но и согревать могут.       Волны где-то там чуть подальше обязательно накатывали на плотный песок, слизывая любые оставленные ветром следы, полируя камушки и мелкий мусор. Солёный воздух здорово бодрил — и напоминал о морепродуктах, которые я очень любила.       Что ж, отдых удался!       Почему-то умытую меня загадки прошедшей ночи волновали мало. Махнула полотенцем, закидывая его на плечо. В самом деле, я хотела посмотреть и потрогать, я насмотрелась и натрогалась. Брат просил бдеть, так я и не допускала вольностей и черту не переходила. Идеальная пай-девочка! Сейчас выйдет Намджун, спрошу у него формальности про «нюанс» и буду свободна от забот. Мне и правда нужно сосредоточиться на учёбе, а друзья брата никуда не денутся.       — Быстро ты, — появился откуда-то Намджун. Мне показалось, что не из здания туалета.       — Волосы сильно спутались, еле расчесала, — поделилась наболевшим.       — Оу, сочувствую. — Он оглядел мою макушку, благо, мог себе позволить. — Пойдём?       — Конечно, — согласилась я, рассматривая умиротворённое лицо Намджуна. Вот у кого точно всё было хорошо.       Мы зашагали в обратный путь.       — Чонхи, — позвал он, когда я совсем отвлеклась и засмотрелась на море, раздумывая, каково тут летом, вода же тёплая наверняка. Едва я обернулась, он спросил: — Думал, будешь расспрашивать.       — Считай меня мелкой бестолочью, — беспечно отозвалась я, зачем-то махнув полотенцем и подняв в воздух песок, — но у меня такая неразбериха в мыслях, что вычленить из них что-нибудь внятное не получается.       — Вовсе ты не бестолочь, — немедленно улыбнулся Намджун. — Ты умная и сообразительная.       — Это да, — согласилась с комплиментом. От Намджуна услышать его втройне приятно. — Так что за нюанс?       — Кхм-кхм, — тут же поперхнулся Намджун. Потерев шею, задрал взгляд к небу. — Понимаешь, — протянул он, явно размышляя, как лучше оформить мысль, — ты же…       — Ага. — Хорошее настроение не покидало меня, подбивая на шалости. Намджун в затруднении? Мне смешно.       — В общем, — потёр он ладони, начиная с начала, — ты сестра Чонгука.       — И?..       — Потому к тебе должно быть особое уважение. Нет, не совсем так. Тебя нельзя… Эх, короче, — остановился он, загородив мне путь. Я немедленно уставилась в его серьёзные глаза. Понимание, что услышу «откровение», снизошло на меня как… как та романтика, которую я ждала ночью и которой почти дождалась. Только определённее. — Чонгук запретил с тобой флиртовать и смущать тебя, если не будем уверены, что чувства серьёзны и взаимны. Теперь понимаешь?       Он смотрел с такой тоскливой надеждой, что мне стало не по себе. Надеялся, что пойму? Что есть чувства? К нему?       Представила себя парой Намджуна и лицо словно костром опалило. Хлопнула по щекам прохладными ладонями и заморгала часто-часто. Картинка получалась… красивая. Но если честно…       Он шагнул ко мне, обхватил мои ладошки своими большими ладонями и отвёл их от лица. Понизив голос, проникновенно сказал:       — Если вдруг поступишь на программиста, конспекты твои, Чонхи. Одолжу, как младшей сестрёнке.       — Сестрёнке? — пискнула я, не решаясь отстраниться, чтобы вдохнуть и обдумать слова Намджуна, или приблизиться, чтобы проверить их на практике.       — Сестрёнке, — уверенно повторил Намджун, сжав на мгновение мои пальцы. — Я же вижу, что «нюанс» не случился.       На его щеках наконец появились ямочки, а я поняла, что момент безвозвратно упущен. На ближайший год точно.       Но Намджун был прав, у меня не было к нему тех особенных чувств, которые имел в виду брат. Вот хорёк! Когда он только успел?!       Намджун отпустил меня. Почти. Он развернулся и потянул за руку, которую не выпустил, к лагерю.       — Будем дружить, — сказал он морю, потому что на меня не смотрел. — Давно пора было начать.       Промолчала. Язык не ворочался, мысли скакали как лошадки на карусели — вроде и медленно, но по кругу, по кругу, по кругу и без остановки. И лишь одна была в середине этой круговерти, а потому ясной: Намджун теперь мой друг. Что бы не случилось. И залипать на его ключицы, оголённую поясницу и прочее мне больше не стоило.              У самого лагеря Намджун отпустил мою руку, кивнул в сторону палаток и направился на пляж к потухшему костру. Я послушно понесла полотенце и прочее обратно в сумку. Чонгука не было видно, остальные тоже пропали. И меня это несколько взволновало: не так уж долго я причёсывалась и умывалась.       А ещё я хотела есть.       — Чонхи! — подлетел ко мне брат, слишком радостный для того, кто обрубил сестре возможности для неземной любви и лёгкого флирта. — Наверняка проголодалась, — воскликнул он, проигнорировав мой хмурый вид. — Идём, поедим, соберём лагерь и двинем в обратный путь.       — Хорошо, — спокойно ответила я, надеясь пробудить в брате беспокойство. Напрасно.       Чонгук обошёл меня и подтолкнул в спину.       — Идём уже. Долго ты спала. Так что, — он приблизился и говорил почти на ухо, — должна была отдохнуть, чтобы баллы получать самые высокие. Поняла, Чонхи? У тебя слишком ответственный год, чтобы зевать по сторонам.       — Вот не занудствуй, пожалуйста! — немедленно взвилась я.       Он сжал мои плечи и продолжил:       — Так-то лучше, а то кислая, будто колой обделили.       И мы пошли обедать.              Моё место у корзины никто не занял, но мне даже жалко не было. Привыкла, наверное.       На пледе красовалось достаточно еды, мне вчера показалось, что оставалось меньше.       — А вы не завтракали? — громко удивилась, потому что время перевалило за полдень, это у меня формально был завтрак, а все нормальные люди уже обедали.       — Мы тоже поздно встали, — ответил за всех Сокджин и мягко улыбнулся. Прям как маршмеллоу в кофе. Моё обожаемое.       — Хорошо бы всё доесть, чтобы обратно не везти, — отозвался брат, который так и не понял, что временно пребывал в немилости. — Что тебе подать, Чонхи?       Поджала губы в раздумьях: чего бы съесть и как бы выказать брату недовольство.       — Вот, — не стал он ждать, пока определюсь, — кушай всего понемногу.       Покосилась на брата, отказываться не стала.       А потом я снова поймала взгляд Тэхёна, растеряно моргнула и опустила глаза, успев заметить мелькнувшее на его лице недоумение.       Это же и ему Чонгук запретил на меня лишний раз смотреть? И Чимину. И Сокджину. Я тут в собственной привлекательности сомневалась, почти поверила, что и правда маленькая для них, а им…       Резко покосилась на брата, чувствуя, как свело челюсти. Но он не заметил. Вообще ничего не почувствовал и не подавился. Вот это нервы!       — Чонгук! — прорвалось праведное возмущение. И задохнулось, не найдя подходящих слов.       — Наелась? Мало? — заботливо переспросил брат. — Невкусно?       — Хм, должно быть вкусно, я старался. — Сокджин потянулся к лотку, в котором оставались рулетики.       Ой, чуть не расстроила Сокджина. Я же почти ляпнула, что горько.       — Очень вкусно! — сложив руки у груди, убеждающе посмотрела на Сокджина, даря ему самую искреннюю улыбку. — Невероятно вкусно! Бесподобно просто!       Он хмыкнул и отстал от лотка.       — Спасибо, Чонхи.       — Я сейчас всё попробую! — не смогла остановиться я. Это брат в немилости, а Сокджин парень-мечта. Надо же, сам отдельно приготовил для завтрака, я-то думала, будем вчерашнее доедать. И он правда вкусно готовил, у меня так не получалось.       — Объешься, и живот заболит, — отозвался брат, забрав у меня лоток, который я схватила не глядя.       — Люблю плотно завтракать! — оправдалась я, смотря в глаза Сокджина.       — Ещё бы, время обеденное, — ответил брат, намекнув, что по утрам я особо не интересовалась едой. Не успевала и не хотелось.       — Что ж, — вмешался Намджун, — давайте и мне рулеты. Я их ещё не ел.       На тарелке возле меня стараниями брата и при моём попустительстве образовалась приличная кучка еды. Он и правда добавил туда отовсюду понемногу. Я честно сомневалась, что смогу всё понадкусывать хотя бы.       — Не бойся, доем, — тихо сказал брат. — Не разочаруешь Сокджина.       Но мне всё равно было не по себе. И я посмотрела на Чимина. И нахмурилась. Потому что он сидел как воплощение смирения и печали. Не ел, не пил, не шутил. Будто подменили.       — Кстати, — протянула я, вспомнив кое-что. Дождалась, когда на меня посмотрят, и продолжила: — а с пива похмелье есть?       Тэхён смущённо отвернулся, Намджун хохотнул. Брат ответил:       — Это же алкоголь, так что вполне может быть. Или ты так тактично интересуешься, не болят ли у нас головы?       — С больной головой мяч по песку не гоняют, — вовремя вспомнив об этом, ответила я. — Так что у меня научный интерес. Был.       Я уставилась на Чимина, ожидая реакции, но он просто сидел.       И тут мне на ум пришла вчерашняя фраза Чонгука: «А ему ты отказала…». Но я даже удивиться не успела, могло ли это быть связано с состоянием Чимина, к нам подошли Даын и Наби.       — Привет, — вежливо поздоровались они.       Моя челюсть чудом осталась на месте. Парни обернулись и радостно загомонили.       Наби зарделась и потупилась, а Даын засветилась как рождественская гирлянда.       — Мы вам печенье принесли. И кофе.       В руках они держали пакет и огромный термос. Каждому по чашке получится.       — Спасибо, что угостили нас вчера, — продолжила Наби, поразив меня нежно журчащим голосом и ясным взглядом. Вчера ничего такого я не заметила. Пожалуй, Наби мне даже была симпатична.       — Присаживайтесь, — отмерли парни, зашевелившись.       Подружки сели, снова рядом, и принялись выкладывать угощение. Они и пластиковые стаканчики захватили. И кофе у них оказался вкусный, лишь чуть слаще, чем я обычно пью. И печенье — надеюсь, его пекла Наби — таяло на языке до того, как я успевала раскрошить его зубами.       — А нам скоро уезжать, — ляпнула я, когда от печенья остались лишь крошки на ладонях. Сожаление в моём голосе звучало очень к месту: вроде как печалилась о расставании с прекрасной компанией.       — Мы не будем мешать, — отозвалась Наби. — Заглянули поблагодарить. Нам тоже надо к занятиям готовиться, а вам ещё до дома добираться.       Клянусь, я попала под очарование её голоса. Тем более, что Даын молчала. Ночью было наоборот.       — Спасибо, — пролепетала я, искренне тронутая. Меня поддержали парни.       А потом Чонгук шепнул мне, что это мой последний шанс — не уверена, что не показалось — встал и… И поздний завтрак закончился.       Мне предстояло убирать контейнеры, а парни отправились провожать Наби и Даын. Правда, не все.       Я не сразу заметила, что в лагере остались Сокджин и Чимин. Первый сначала пошёл вместе со всеми и после вернулся к своей посуде, а Чимин куда-то отходил и пропустил очередные проводы.       Сокджин очень быстро собрал и упаковал лотки. Я помогала, как могла, но с его скоростью не сравниться. И вот он уже унёсся к машине, словно мы сворачивали лагерь на время, а я осталась на пледе.       Поднявшись на ноги, наклонилась, чтобы взять его за концы и встряхнуть от прилипших песка и травинок. Один резкий взмах, и я чихнула, зажмурившись.       — Апф-ф, — раздалось из облака поднятой пыли. — Чонхи, давай помогу.       Потом в облаке тоже чихнули.       — Чимин? — Мой голос дрогнул. Гостьи ушли, брат и парни тоже оказались далеко, а слова, что «я отказала Чимину», продолжали висеть передо мной ярким баннером.       — Ты же не против?       Нас разделял плед, за который мы оба держались.       — Не против. Хуже уже не будет, — ответила я и распахнула глаза, впервые подумав, как звучала моя фраза. Похоже, подсознание пыталось что-то донести до меня. Хуже, чем у меня сложилось с Чимином, действительно не станет. Всё разрушилось вчера, если я правильно поняла намёки брата.       Встряхнув плед, я шагнула к Чимину, намереваясь соединить концы. Мы с братом так привыкли сворачивать одеяла. Но Чимин уже сложил свой край, так что я просто встала возле него с разведёнными руками. Он поднял на меня глаза…       Серьёзный Чимин — это удар по сердцу.       Я не успела ничего сказать. Снова.       — Прости, — отступил он, забрав у меня плед и ловко свернув его.       Воздух в лёгких сгустился так, что не выдохнуть. Где всё моё красноречие, когда оно необходимо? Чимин уходил от меня, ускользал буквально, а я не знала, как его задержать, чтобы прояснить то единственное, что я поняла.       — Палатки! — воскликнула я радостно, словно нашла лекарство от рака.       — Что? — обернулся Чимин, успевший отойти шагов на десять.       — Палатки тоже нам сворачивать!       Облегчение, что у меня будет ещё шанс, вызвало дрожь в ногах. Я не придумала, что скажу и как, но Чимин будет рядом со мной.       — Сейчас позову Сокджина, пусть поможет, — не сдался Чимин, отступая к машине.       — Хорошо, — закивала я, не отводя взгляда. Он всё равно сбежит, так что поляну осмотрю после.       — Мы быстро, — пообещал Чимин и исчез.       Я выдохнула, прижимая колотящееся сердце рукой. Состояние, будто три километра пробежала и уложилась в норматив. На отлично.              К палаткам мы пришли одновременно. Сокджин улыбался, Чимин хмурился, я замирала от предвкушения.       Они направились к палаткам — каждый к своей, но это мне не подходило.       — Ой, надо сначала спальники свернуть! — я мастерски оказалась на пути Чимина. Растопырив перед его лицом пальцы, заявила: — Запястье потянула.       Он молча кивнул и свернул к моей палатке.       — Ты уверена? — еле слышно спросил Сокджин, незаметно материализовавшись за моим плечом.       — А тебе что наговорил Чонгук? — в лоб спросила у него. Времени ходить вокруг и намекать у меня не было. И так в ответственный момент ноги дрожали и не несли меня в палатку к Чимину.       — Что я в пролёте и должен угостить тебя колой.       — Ой, и когда он всё успевает, — растерялась я.       Сокджин хохотнул и погладил меня по голове.       — Пиццу сделаю к коле. Надеюсь, ты не против.       — И принесёшь всё к нам в гости, где мне достанется всего кусочек? — обернулась, не выдержав. Интриги и правда не моё.       — Испеку побольше, — пообещал Сокджин ласково.       — И ты не расстроен? — подозрительно уставилась на него.       — Я переживу, — расплывчато ответил Сокджин и кивнул в сторону палатки, в которой шебуршал Чимин. — Удачи. — Я дёрнула бровью. — Если и правда уверена, — пугающе продолжил Сокджин.       Я не была уверена. Совершенно не представляла, что буду делать, оказавшись в палатке с Чимином.       «Мне повезёт!» — с этим девизом я сжала в кулаки похолодевшие пальцы и шагнула к палатке. В конце концов, даже Сокджин в курсе, что к чему, я тоже хочу… ясности.