***
Может, это произошло во время одного из многочисленных исчезновений Алисы. Отправиться на вроде бы совсем маленькое приключение и пропасть из виду на несколько недель – положим, не самое любимое её дело, но далеко не редкость. Всякий раз, когда Космонет вновь гудел от слухов о том, куда могла подеваться Алиса Селезнёва, Крыс чувствовал себя вдвое более взвинченным, чем обычно. Пока Алиса снова не объявлялась на Земле целой и невредимой, он просто места себе не находил. Он старательно следил (с помощью анонимайзера, конечно – он вовсе не горел желанием стать посмешищем для туманности), не захватил ли кто из известных ему главарей пленницы с Земли с короткими светлыми волосами и задорной улыбкой. Слежка была, и он это понимал, в высшей степени бессмысленной. После того, как он и Весельчак сдали Панченгов, ни один обитатель Серой туманности не рискнул бы тронуть Алису.***
Может, началось всё, когда Алиса присутствовала на суде над какой-то проционкой, подозреваемой в контрабанде. Одной из следователей по делу была Кора, которая и пригласила Алису понаблюдать за судом, когда та приехала навестить подругу в Антарктиду. Подсудимая, Эрлит Глейтар, моложавая, уверенная в себе дама, даже на суд явившаяся в изящном деловом костюме, держалась с подлинно антарктическим спокойствием, будто на светском приёме. Прокурор спросил её в том числе о том, верно ли, что она встречалась с Крысом с планеты Крокрыс, когда тот был в чужом облике. Госпожа Глейтар любезно объяснила, что она понятия не имела, что это был Крыс, а встреча носила сугубо личный («надеюсь, господин прокурор, мне не нужно вдаваться в подробности?») характер. Из зала суда Алиса вышла на редкость раздражённой и отказалась пойти поесть мороженого с Корой – как она убеждала себя, исключительно из-за того, что Эрлит Глейтар оправдали по недостатку улик.***
А может, отсчёт следует вести с одной из их бесконечных стычек. Раз за разом Алиса не желала арестовывать Крыса, а если это делал кто-то другой из ИнтерГПола, она обязательно присылала показания о смягчающих обстоятельствах или даже приезжала ради них лично. Дать эти показания она никогда не отказывалась, хотя в её глазах неизменно виднелось разочарование, поэтому Крыс был уверен, что выступать этакой неофициальной защитницей её заставляет Милодар. В конце концов, Алиса была не просто агентом – благодаря своей славе она была своеобразным «лицом» Галактической полиции. Неудивительно, что она была вынуждена лучиться добротой и дружелюбием даже на судебных заседаниях. Крыс так считал, пока однажды ему не удалось запустить на корабль Алисы – в тот раз она была не на Гай-до – микроробота с микрофоном. Через пару часов Алиса вычислила робота и выбросила его в космос, но до этого Крыс сумел услышать её спор с голограммой Милодара: Милодар раздражённо спрашивал, когда Алиса прекратит наконец выгораживать космических пиратов.***
А может быть, всё произошло во время случайной – в кои-то веки действительно случайной и не связанной ни с чьей тайной операцией – встречи на одной из планет Альдебарана. Крыс там отсиживался после довольно утомительной погони с участием альдебаранской полиции, а Алиса ждала пересадки после очередного дальнего путешествия. Они столкнулись друг с другом в толпе на смотровой площадке космодрома, куда оба пришли перекусить. – Я займу столик, – неожиданно сам для себя сказал Крыс, когда Алиса встала в очередь к автоматам с мороженым. – Ой, спасибо! – улыбнулась Алиса, кажется, вообще не удивившись. В тот день, увидев её в непринуждённой обстановке, он впервые полностью осознал, что прежняя «девчонка» давно повзрослела. И очень, очень похорошела.***
Или, возможно, это случилось, когда во время какой-то их космической баталии – теперь даже было сложно вспомнить, из-за чего она произошла – один из беспилотных катеров взорвался, и радиоактивные отходы расплылись в пустоте серебристо-белым пятном. Алиса была на Гай-до, но, несмотря на все протесты кораблика, не сразу бросилась прочь. В первую очередь она убедилась, что звездолёт Крыса не задело радиоактивной тучей и Крыс тоже успел уйти. – Из-за него этот взрыв и случился, и за него же волноваться! – ворчал Гай-до, набирая скорость. – Так беспилотник же его собственный, – усмехнулась Алиса. – Ему самому теперь придётся труднее.***
Когда именно они перестали быть врагами, они забыли, но зато у них отлично отложилось в памяти, когда, по их мнению, они открыто признали это. После сумасшедшей гонки через весь пояс Койпера Алисе наконец удалось отнять у Крыса экспериментальную модель упрощённого миелофона, которую он стащил из её лаборатории. – Как я понял, происшествие можно считать исчерпанным? – хмыкнул Крыс, видя, что она явно не спешит звонить в ИнтерГПол. – Да ладно, я ещё этой модели никому даже не показывала, о ней, кроме меня, почти никто не знает, – отмахнулась Алиса. – Спасибо, Алисочка. Ну а на следующей неделе обещаю тебя не дёргать – день рождения всё-таки. – На самом деле нет, – вдруг сказала она. – В смысле? Я, может, не всегда сверяюсь с земным календарём, но семнадцатое ноября сложно с чем-то спутать. – Ещё в школе я нечаянно угодила под временной экран и помолодела на две недели, – пояснила Алиса. – С тех пор у меня есть второй день рождения, на две недели позже. – Об этом нигде в Космонете не сказано. – Конечно. Об этом в курсе только самые близкие мне люди. После такого сообщения повисла тишина. Всё-таки шлюзовые камеры звездолётов не предназначены для откровенных бесед – по крайней мере, Крыс чувствовал себя странновато, глядя на округлые стены из металла и сверхпрочного пластика. Он протянул руку, и Алиса её взяла. Хотя она была в скафандре, даже сквозь перчатку чувствовалось, как на мгновение сжались её пальцы. – Тебя из полиции-то не вышвырнут за такие фокусы? – спросил он. – Пока что не вышвырнули. А тебя из туманности? – Тоже пока нет, – признал Крыс. – Правильно говорят – сначала работаешь на репутацию, потом она работает на тебя. Алиса засмеялась – это было видно даже сквозь визор скафандра. – В общем, не забудь – по земному календарю у меня день рождения первого декабря, на две недели позже формальной даты, – сказала она на прощание. – Утром у меня чаепитие с друзьями с биостанции, но вторая половина дня свободна. В тот момент и стало окончательно ясно, что больше они никак не могли считаться врагами. Врагов на день рождения, да ещё на тайный день рождения, так не приглашают.