Не место для бабочек III: Клинок доблести

— Командор, отойди от нее, — Сиила пытается оттолкнуть Ри в сторону, но она будто приросла к месту, на котором стояла. Впервые существо, которое она видит, настолько прекрасно и настольно опасно одновременно. Ри никогда на своей памяти не питала слабости к демонам, ни к одному. В конце концов, она не Уголек, способная пожалеть кого угодно: идет война, и все демоны однозначно враги. Ри призывает к себе на помощь воспоминания о Кенабресе, думает о поломанных судьбах и отобранных жизнях. О Минаго — бесспорно тоже по-своему красивой, но другой, жутковатой красотой. Девушка, покорно глядящая ей в глаза, отличается от нее. Рожки и крылья на ней кажутся будто чужими, зачем-то надетыми ею как неудачный аксессуар. И дело совсем не в том, что сестра-во-снах сидит в камере Дрезенской тюрьмы — в конце концов, это могло бы быть хорошей уловкой со стороны демонов, чтобы усыпить бдительность голарионцев. Дело… в глазах незнакомки. Ни один демон, да и вообще никто в жизни не смотрел на Ри с такой покорной надеждой. — Что у нас здесь? Маленькая милая суккуба? — Арендей хмыкает, будто без интереса отворачивается в сторону. — Пришиби ее, паладин. Или вас больше не учат сначала бить, а потом думать? — Тогда вы были бы уже мертвы, граф, — беспечно бросает Камелия, с интересом косясь на находку из-за паладинского плеча. — На вашей совести много поступков, которых ни один другой паладин никому не спустил бы с рук. — Мерисиэль, тебе лучше отойти, она опасна, — Сиила снова пытается оттолкнуть командора в сторону, прикрывает ее от расслабленно сидящей на полу демоницы. — Суккуба выглядит спокойной, но она… — Она не нападет, — получается уверенно. Ри мягко отводит щит Сиилы в сторону. — Она друг. — Ты решила собрать всех уродов Мендева? Не то чтобы я мог протестовать, но все же суккуба — это слишком, — Ланн нервно усмехается. Острие стрелы, прилаженной к его натянутому луку, поблескивает в магическом свете холодным железом. Он готов спустить ее сразу, как только суккуба пошевелится; Ри встает между ними, оставляя для Ланна свою открытую спину. И не сводя глаз со странной незнакомки, судьбу которой никак не получается решить. — Как тебя зовут? — Арушалай, — охотно отвечает суккуба, по-прежнему сидя на полу. Ри приходится наклониться, чтобы их лица оказались на одном уровне. Имя очень подходит тихой суккубе; ее голос шелестит так нежно и мягко, будто создан для пения. Сама собой снова приходит мелодия; будто ощутив что-то, суккуба прикрывает глаза и тянет ее вслух — негромко, как и раньше, но теперь Ри слишком близко, чтобы пропустить хоть ноту. Она подхватывает мелодию, опускается ниже, чтобы коснуться рук несчастного создания. Именно так — перед Ри вовсе никакая не суккуба, чувства не могли ее обмануть. Ее выбрала Дезна, а богиня никогда не связалась бы с чем-то лживым или опасным для одной из своих жриц. Она много раз уже доказала, что оберегает и ее, и всех свои последователей — может, не от всего, но от обмана песнью Элизиума уж точно. — Ри, не трогай… — Ланн кладет руку ей на плечо, и Ри испуганно замолкает. Суккуба затихает и медленно, без капельки страха открывает глаза. — Я готова, сестра-во-снах, — мягко говорит она. — Ты не можешь мне верить, я демон и навсегда им останусь. — Мы вернем тебе истинный облик, — отвечает Ри так решительно, как только может. Чтобы никто не догадался, что она понятия не имеет, как свершит обещанное. Демоница с улыбкой качает головой. — Это и есть мой истинный облик. Я демон, убивший и замучивший сотни, а может, и тысячи смертных. Я именно та, кем кажусь, и не стоит меня жалеть… — Ты не можешь быть демоном, — Ри упрямо оборачивается к Ланну, все еще натягивающему лук. Ланн хмурится, но оружие не убирает. Сиила пытается оттеснить командора от суккубы, не сводя с нее глаз, Камелия же следит за сценой с умилением. Ни Дейрана, ни Иламина, ни Нуры не видно — должно быть, осматривают дверь, ведущую в город. По крайней мере, Ри не слышала, как она открывалась, значит, все спутники сейчас здесь. И в тишине прекрасно могут слышать ее слова. — Мы вытащим тебя, так или иначе. Я верю, что ты не на стороне демонов, — твердо произносит Ри. Но это не совсем правда — на деле в суккубу верит Дезна. Ри привыкла верить в ее прозорливость, много раз полагалась на это чувство правильности, даруемое богиней, когда жрица исполняет ее волю. И сейчас оно необыкновенно сильно — кем бы ни была эта Арушалай, Дезна хочет, чтобы она жила. Значит, так и будет. В конце концов, Ри в первую очередь жрица. И только потом — чей-то там командор. — Ты понимаешь, что несешь? — Ланн все же опускает лук и подходит чуть ближе. В лицо суккубе он принципиально не смотрит, предпочитая периодически бросать взгляд на ее позу и осторожно ловить каждое движение; Арушалай поднимает руку, чтобы убрать с лица закрывшую глаза длинную челку, но Ланн отшатывается, увлекая Ри к себе за спину. Сиила моментально прикрывает их щитом. Но Арушалай снова сидит неподвижно. За напускным спокойствием Ри чувствует в ней и страх, и отчаяние, и робкую надежду — Дезна хочет, чтобы эта суккуба жила, сомнений нет. — Все в порядке, сестра во снах. Они правы, и… — Богиня не хочет твоей смерти, — выдает Ри наконец. — Я не знаю тебя и не знаю, что ты делаешь в этой камере. Но… — Я расскажу, — прерывает ее Арушалай. — Я передавала сведения о демонах в Кенабрес. В конце концов я попалась, поэтому и оказалась здесь. Сил почти не осталось, я не могу телепортироваться и слишком голодна, чтобы колдовать или летать. — Она слаба, нужно добить ее… — Сиила заносит меч, Арушалай с готовностью прикрывает глаза, и Ри не успеет остановить паладина, но… Сияющий золотом меч останавливает свое движение, так и не коснувшись послушно вытянутой шеи суккубы. Сиила, красная от напряжения, держит меч в опасной близости от бледно-розовой, похожей на человеческую, шеи демоницы, но даже не касается ее. — Я чувствую, что она странная, — говорит она, не опуская меча, но все еще не причиняя суккубе вреда. — Давайте оставим ее здесь, просто запрем в камере, и… — Она идет с нами, — Ри твердо отводит руку с мечом в сторону. — И никто из вас не посмеет ее ударить. — Она тебя околдовала? — Ланн пытается коснуться щеки Ри, но она склоняет голову набок, уходя от прикосновения. — Она избранница богини. К тому же, беззащитная и безоружная. К тому же… она сильно рисковала, когда рассказала дезнитам Кенабреса… Ты верил в меня, когда отправился сюда один. Поверь и сейчас! — Она могла солгать, Ри, — Ланн, поколебавшись, опускает руку ей на плечо. — Суккубы всегда лгут. — Я чувствую, что ей благоволит… — Ты уверена, что богиня не имеет в виду милосердную смерть, когда говорит о своем благословении? — Камелия пожимает плечами, протискиваясь ближе к Ри. — Безусловно, добрая суккуба — интересное явление, но стоит ли терять бдительность и подпускать ее слишком близко? Ри смотри на суккубу снова; Арушалай в ожидании решения своей судьбы все еще держит глаза закрытыми. Она ждет смерти, в этом нет сомнений, но убийства ли требует от нее Дезна? Разве она хоть раз требовала от нее чьей-то крови?.. Тем более, крови существа, которое отметила своим вниманием. Нет, этого не может быть; Ри уверенно поворачивается к суккубе спиной: — Сиила, убери меч в ножны. Если кто-то не готов поверить Дезне так, как верю ей я, можете… запереть меня в этой камере вместе с Арушалай. — Это бред, Ри! Одумайся, она… — Она безоружна и даже не попыталась на нас напасть все это время. Прямо сейчас командор крестового похода стоит к ней спиной и так близко, что одного удара достаточно, чтобы от него избавиться. Но, как видите, этого не происходит. Вам нужны еще какие-то доказательства? — А куда делась надоедливая полурослица? — Дейран вертит головой по сторонам. Из тени, со стороны тайного прохода, выходит Иламин. Один. И отрицательно качает головой. — Алхимик с ней в сговоре, я так и знал! — Ланн снова снимает со спины лук, но Камелия успевает схватить его руку, потянувшуюся к колчану. — Только попробуй, уродец, — шипит шаманка. Они говорят о чем-то еще, но Ри их не слушает. Она срывается с места, бросается к одной камере, ко второй, где лежит бездыханное тело побежденного ими дретча — Нуры нигде нет. В замочной скважине двери, ведущей на улицы Дрезена, торчит связка ключей — один из них идеально подошел к замку, остальные, разномастные, из разных металлов и по-разному истертые, чуть покачиваются на металлическом кольце. — Нура? С вами Нура Дендивар? — подает голос Арушалай. Она наконец-то поднимается из пыли, спокойно идет к выходу из камеры — и не встречает сопротивления, от чего Ри становится немного легче дышать. Она снова оглядывает оставленные летописицей ключи. — Ты ее знаешь? — подает голос Сиила. — Она была с демонами, которые тебя поймали? Арушалай кивает, протягивая руку к ключам. Но тут же отдергивает пальцы. — Не прикасайтесь к ним. Это ловушка! — Нура сменила сторону, — спокойно поясняет Ри, — Минаго больше не имеет над ней власти. — Они говорили о ней, мои тюремщики, — Арушалай облизывает губы, мельком взглянув на лежащего в одной из камер мертвого бабау-тюремщика. — Нура должна была заманить вас в какую-то ловушку. — С чего бы нам тебе верить? — Камелия подходит ближе, внимательно вглядываясь в висящие у двери и все еще покачивающиеся, будто от легкого ветерка, ключи. — Эти ключи ведь были у Нуры? Прошу вас, хотя бы проверьте их! — Ты только что просила тебя убить и утверждала, что демонам нельзя верить. А теперь просишь поверить тебе, — Дейран хмыкает. Но действительно читает заклинание рассеивания. Морок рассыпается голубоватой пылью. На кольце, держащем самые обычные ключи, проступают голубоватые незнакомые руны. Впервые за все время путешествия Ри жалеет, что не взяла с собой Ненио — оставалось надеяться, что магичка принесла крестоносному войску не меньше пользы, чем могла бы принести командору здесь и сейчас.