— Чего бы вы хотели достичь в жизни? — Стать бессмертным, а потом… умереть.
1944г. Сентябрь. Откидываясь на спину стула, Том устало потёр переносицу и отложил книгу в сторону. Каждый раз перечитывать одно и тоже сил не было: он пролистал уже все тома, отложенные на столе. Но о крестражах дополнительной информации не нашлось, и это его злило. На ответы всегда шли недели, а может и месяцы. Но, дементор подери, вопросов накопилось больше, а ответов как нет, так и не было. Накинув наспех на себя мантию, Риддл вышел из особой секции библиотеки. Пройдя пару шагов, он остановился и прошёлся пронзительным взглядом по помещению, где остались пару-тройку студентов, которые пыхтели в последний день над домашним заданием, а время отбоя было не за горами. Коротко предупредив старшекурсников, чтобы они расходились по своим комнатам, Том продолжил свой путь к подземелью факультета. К счастью, сегодня не он патрулировал коридоры школы. Слишком много возни с крестражами, как показала практика юному волшебнику. Риддл рассчитывал, что к концу месяца он создаст третий крестраж по счёту и при помощи заклинания создаст нерушимую защиту для предметов своей расколотой души. Повезло, что профессор Слизнорт не решился поделиться о их разговоре с директором или с профессором Дамблдором, хотя старик был в замешательстве и явно напуган. Видимо, его утешили заверения, что подобные вопросы о крестражах были заданы лишь с научной целью. Том улыбнулся своим мыслям. Сомнений не было — это не единственный путь к бессмертию, но он эффективно работал. В особенности для такого человека, как Том. Он вырос в приюте, где воспитатели и нянечки не могли уделить по отдельности каждому ребёнку внимания, ласки и заботы. Да и не хотели, если говорить откровенно. Тем более, что все эти дети в конечном итоге считались отбросами общества и до социальных высот им было как до луны пешком. По крайней мере, так считали директор и персонал приюта, а потому держали строгую дисциплину. Шла война и еды на всех не хватало. Детям приходилось голодать. Самые проворные ухитрялись красть еду с лавок продуктовых магазинов, но и попадались они в руки патрулирующих не редко. Юный Риддл был единственным, кто не попадался на краже. Удивительно, но сам Том не мечтал о теплых и ласковых объятиях перед сном и не плакал в детстве, как это делали другие дети после отбоя, пока все спали. Он был всегда сам по себе. Отречённый тусклый взгляд от всего мира и пугающая задумчивость детского лица всегда придавали ему некой таинственности, что и привело к предвзятому отношению со стороны воспитателей приюта. Ребёнок, который не плакал в младенчестве, не просил о возвращении к матери и ребёнок, который раньше положенного возраста осознавал происходящее вокруг, вызывал недоверие. Ещё тогда мальчика посчитали ненормальным, а дети сторонились или пытались дразнить его. Когда Том подрос и достиг десяти лет, рядом с ним стали происходить странные вещи. Дети в испуге шарахались от него. Каждый обитатель приюта старался не привлекать внимание странного мальчика, который в приступе ярости по змеиному шипел, а животные слушались его, словно дрессировщика. Были также случаи, когда Том, контролируя магию, использовал её против своих обидчиков. Когда ещё через год в детский дом вошёл мужчина в странном одеянии и предложил мальчику учиться в школе для одарённых детей, в приюте облегчённо вздохнули. И лишь на каникулах напряжение возвращалось вместе с Томом, который, к слову, и сам не горел желанием оставаться в приюте. Он ненавидел это маггловское мерзкое строение, считая место где он рос недостойным его. Как-то раз он даже попросил остаться на летних каникулах в школе, но правила есть правила — его отправляли вместе со всеми учениками домой. — Том? — мысли стихли сразу же, как только его окликнули. Риддл взглянул вверх по лестнице и заметил Малфоя. Тот спускался к нему вальяжной походкой, дозволенной одному ему. Платиновые волосы были аккуратно подстрижены и откинуты назад. Открытый лоб, прямой нос, серые глаза, гордый, чуть отрешенный взгляд. Казалось, скульптор хотел изобразить безупречного натурщика с ангельской внешностью. В губах Малфоя всегда пряталась лёгкая смешинка, которая создавала непринужденную обстановку. Конечно, Риддл не считал никого в Хогвартсе своим другом. Те, кто следовали за ним, были его соратниками и не более. Всего лишь люди, которые имели один и тот же взгляд и им нужен был лидер. В лице Тома Риддла они нашли того, кто исполнил бы эту роль. Вот только наивные студенты не полагали, что сами являются инструментами для достижения целей Риддла, который являлся полукровкой, но так искусно расположил к себе отпрысков чистокровных семейств, что те готовы были идти за ним. Он позволял им свободу действий и эта свобода дразнила внутренних демонов юношей. Ненавидя магглорождённых, они могли позволить себе пытать их заклятиями, в конце стирая воспоминания, а при встрече вежливо улыбаться. Их жертвы не подозревали ничего. Пытая их, Вальпургиевы рыцари Тома Риддла не оставляли следов на жертве после. Юный волшебник тщательно выбирал своих последователей. Они разделялись на тех, у кого есть связи, острый ум, а также тех, у кого имеется контролируемая агрессия, которую нужно было направлять. Самым способным был Абраксас Малфой. Тот редко ошибался в своих анализах и всегда извлекал везде выгоду. Такими людьми не разбрасываются. К тому же он отличный манипулятор с министерскими связями и, являясь магом древней чистокровной семьи, наследовал семейные заклинания, которые отлично вписывались в дуэльные бои. Ему было дозволено больше. Сам Абраксас понимал, с кем имеет дело и контролировал себя в рамках дозволенного, что нравилось Риддлу. Чистокровный волшебник предпочитал держаться рядом с юношей с многообещающими способностями. И более приближённым к будущему тёмному волшебнику был именно он. Малфой поравнялся с Томом и они вместе направились в свою гостиную. Встреча Вальпургиевых Рыцарей должна была состояться через полчаса. Как раз после отбоя, когда студенты расходятся по спальням. — Ты узнал что-нибудь о мисс Эмерсон? — задал вопрос Том, всё также смотря вперед, пока они шли. — В министерстве о ней нет ни слова. Это странно, будто информация засекречена или о ней нигде не было данных и в помине… — протянул Малфой, потирая кольцо на пальце. Он всегда так делал, когда беспокоился. — С другой стороны, она рассказала, что её родители работали во Франции мракоборцами. Я полагаю, именно поэтому о её семье нет записей. — Возможно. Я не исключаю подобный вариант. Но всё же должны быть другие родственники? — вопросительно вскинув бровь, Том остановил шаги и взглянул на Абраксаса. — Эмерсоны чистокровные волшебники, — уверенно кивнул Малфой. — Девушка не говорила о родственниках в Англии. — Что-нибудь ещё? — На сегодня это всё, что я смог выяснить, Том. Полагаю, она не опасная, но весьма талантливая ведьма для своих лет. Риддлу оставалось лишь согласно кивнуть. Увиденное на уроке трансфигурации его впечатлило, и, признаться, он был вынужден согласиться с мастерством Эмерсон, но не признал её соперником ни в учебе, ни даже в умениях колдовать. Предвзятое отношение к особам женского пола давало о себе знать. Не давало покоя одно: как такая девушка, как Эмерсон, попала на Гриффиндор. С её манерами и статусом она никак не вписывалась в компанию шумных и безрассудных представителей львиного факультета, которые явно пропустили период эволюционного развития. Наконец, дойдя до гостиной Слизерина, молодые люди условились, что встретятся в выручай комнате и разошлись каждый по своим делам.***
Выручай комната была преобразована в кабинет с полками книг: он отдалённо напоминал библиотеку школы. В креслах удобно расположилась компания студентов Слизерина. Надменные чистокровные волшебники, часть которых сидели ближе к камину, изучали тёмную магию из конспектов и сверялись с книгами, которые любезно предоставил староста школы и их предводитель. Задача была одна — полноценно владеть магией и тёмными искусствами. Том лично контролировал их знания в данной области и знал способности каждого. По мнению Риддла, его последователи должны были оправдать их присутствие рядом с ним, и он не довольствовался малым, каждый раз проверяя их оценки и знания по каждому предмету в школе. Ему, как старосте, было дозволено проверять ведомости об учащихся. И благо преподаватели являлись профессионалами своего дела и за красивые глаза или за статус семьи никто не давал поблажек. Практику Том разрешал применять на дуэлях друг с другом, но исключительно под присмотром. Анализируя после все ошибки и подчёркивая достоинства, студенты его круга стремились к совершенству, и каждый хотел в последствии достичь небывалых высот и заслужить почётное место рядом с Томом Риддлом. — Мой Лорд, я хочу вас спросить об одной маленькой детали, — в тишине прозвучал вкрадчивый голос Эйдриана Лейстренджа. — Позволите? — Что тебя интересует, Лейстрендж? — вскинув бровь, Том закрыл книгу. — Я хотел бы знать, кем является новая студентка Гриффиндора? — Имя студентки тебе известно. Она не опасна для организации, — Риддл сам не был до конца уверен в силах гриффиндорки, но предпочёл не выяснять больше откуда она и кто. Глупая мысль, что девушка представляет из себя угрозу быстро улетучилась. — Но я вас предупреждаю, господа, при мисс Эмерсон не вести личные беседы, она не угроза… пока что не угроза. — Любопытно, как она сюда попала, — ухмыльнулся Эйвери. — С.О.В она должна была сдать, чтобы попасть на седьмой курс. Малфой, ты же точно выяснял о ней? Взгляды юных рыцарей устремились на Абраксаса Малфоя. Поднимать глаза он не торопился, продолжая как ни в чем не бывало читать книгу «Волхование всех презлейшее». И с ответом для товарищей тоже не торопился, вальяжно откинувшись на мягкую софу, перелистывая постаревшие страницы. Наконец, длинные пальцы остановились на одной из них и парень посмотрел на молчавшего до этого времени Тома, спрашивая взглядом, разрешает ли тот продолжать разговор и отвечать на вопрос. После короткого кивка Малфой лениво отложил книгу. — Да, дорогой друг, выяснял. Разумеется, мисс Эмерсон чистокровная, — тихим голосом, подобным шипению змеи, Малфой рассказывал о новой студентке. — Жила во Франции вместе с родителями, которые являлись мракоборцами. Но оценок по С.О.В из академии Шармбатон я не нашёл. — Не могла же она просто так попасть в Хогвартс, у нас серьезная программа. — Да ты видел, что она вытворяла на уроке трансфигурации? — выпалил в свою очередь Мальсибер. — Да я сам бы вспотел после всех заданий. Зачем старик её так нагружал? — беседа становилась все оживлённее. Новая персона в лице Маккензи заинтересовала молодых волшебников. — А ты будто не знаешь. Старикан хотел прибавить баллов Гриффиндору, они же отстают от нас. Впрочем, как и всегда. — А слизеринцам он баллов не прибавляет так охотно, — хохотнул Нотт. — Довольно, господа, — стальной голос Тома тут же охладил разговоры и заставил всех смолкнуть. — Я не желаю слушать ваш бессмысленный разговор, лучше сосредоточьтесь на своих умениях. Мир не крутиться вокруг мисс Эмерсон, — последнее предложение Том выплюнул с такой ненавистью, что молодым людям лишь оставалось тихо сглотнуть и продолжить чтение. Никто в тот вечер больше так и не заговорил о новой студентке.***
Возвращаясь после собрания, Том решил ещё раз пройтись по коридорам школы. Спать не хотелось, а мысли продолжали его мучать, создавая невыносимый шум. Его разозлили разговоры о девчонке, которая не успела и одного дня проучиться, а уже успела приковать внимание однокурсников. Нет, она раздражала его не лишь потому, что продемонстрировала свои умения, а потому, что рыцари проявили к ней интерес не только как к ведьме, но и как к девушке. Смазливое личико то и дело всплывало в воспоминаниях, продолжая злить его. Зачем вообще нужно было переходить именно в Хогвартс. Почему эта чертовка не осталась в Шармбатоне, к дементорам Гриндевальда, с её умениями справилась бы как-нибудь. Продолжая размышлять, Том услышал тихие шаги. Звук раздался с лестницы астрономической башни, и, не теряя ни минуты, он направился прямиком туда, раздумывая, кто же решил нарушить правила школы. Каково было удивление старосты, когда перед ним появилась Маккензи. С испугом в глазах она всматривалась в его фигуру и не решалась заговорить. А днём она была не такой пугливой. — Что вы здесь делаете? — первым нарушил молчание Том. Оригинальность ответа его интриговала. Да и в молчанку играть желания не было. — Я вышла подышать. — Вот как. Значит, в спальне воздуха не хватает. Как же ваши соседки не задохнулись? — вежливо улыбнувшись, Риддл сделал один шаг вперёд. — Что за тон? — с Маккензи никто никогда так не разговаривал и молчать она не собиралась. — Прикуси язык. Ты понимаешь, что я тебя поймал после отбоя? — Том угрожающе наступал. Ему не нравилась эта мелкая дерзкая блондинка, возомнившая о себе невесть что. — Да, я понимаю. Но это не даёт тебе права… — Это даёт мне полное право снять с Гриффиндора пятнадцать баллов и если ты продолжишь дерзить, то и назначить тебе отработку. — Отработку за что? И кто разрешил тебе говорить со мной на «ты»? — Макки задохнулась от возмущения. Ладно, она понимала, что сглупила, когда вышла из башни Гриффиндора, согласилась на снятие баллов, но тыкать ей? — Для начала, юная леди, если хотите, чтобы с вами обращались подобающе, прошу следить за правилами школы, как и подобает, — холодно изрек Том и на этом поставил точку в дискуссии. Девушка с горящим взглядом посмотрела в его глаза и, ничего не сказав, развернувшись, направилась в гостиную. Напоследок услышав, как Риддл усмехнулся.