Художник и поэт.

Она минует рабочий стол, оставив на нем лишь улики минувшего труда и очки с большими линзами. Разбросанные по рабочему месту листы с набросками будущих полноценных картин, акварель и цветные карандаши неизвестной марки, документы и кисти — все превратилось в творческий хаос, который в последнее время все чаще стал отдаваться глухим эхо и спутанными мыслями в некогда ясном, словно лазурное озеро, разуме. Тонкие пальцы женского силуэта скользят по белому дереву, царапают поверхность лишь слегка, чтобы звук не раздражал чувствительный слух. Тяжёлое тело приземляется устало на ближайший стул. Будто камнем спадают густые тёмные волосы к плечам, а после к груди, обремляя ее — теперь думается легче. Стремительные руки строят дорожки в распущенных волосах, (их хозяйка иронично замечает для себя, что в последнее время не только волосы так распущенны), проходят путь от лба до макушки, поддерживают затылок. Она тяжело вздыхает. — Понимаешь, я романтик до мозга костей. — И что это должно значить? Мужская крепкая ладонь опускается на хрупкое, но все ещё напряжённое после долгой работы, плечо. Девушка слегка уводит корпус в противоположную сторону от говорящего, что-то в его действиях вызвало в ней неведомый страх. Каштановые волосы спадают на веснушчатое лицо, закрывают чёрные глаза, которые теперь смотрели устало в пол, лишь иногда замечая движения напарника. — Все, что пожелаешь, то и будет значить. — Меня не интересуют абстракции. Девушка поднимает взгляд, все же набралась решимости, вот-вот даст отпор тяжёлым взглядом! Но вот жалость, лицо прямо перед ней. Грубые подушечки пальцев еле заметно скользнули к родинке на шее, после приземляясь на плавном ее изгибе пальцами, пока ладонь не покрыла небольшой участок смуглой кожи. Разряд пробежал по затемненному от резкого света женскому телу, ноги напряжены. Факт смятения и неловкости не ускользнул незамеченным от «романтика». Его томный взгляд янтарных глаз скользнул по дрожащим алым губам вниз к нервно сглатывающей шее, и ещё ниже, к покрывшимся мурашками стройным ногам. — Ты так напряжена. Произнёс он обжигающим дыханием, оставляя воздушный след на слегка приоткрытых от вожделения нежных губах. Его напарница уже одной ногой была в царстве тёмных желаний, где ни мигрень ни запутанные мысли не побеспокоят ее в ближайшее время (как жаль, что не навсегда). Разгоряченные девичьи руки нашли себя на лице с лёгкой щетиной, ласкающие и нежно лежащие на активных щеках — их владелец занят, сейчас он, отдавшись страстям, изучает жадным поцелуем всю грешность своей знакомой. Иногда они прерываются, чтобы взглянуть друг другу в глаза и убедиться, что все взаимно (по крайней мере сейчас). Массивные ладони грубо исследуют каждый сантиметр плавного изгиба спины, пока лёгкое тело побеждающе нависает над брюнетом. — Ты такая упрямая. Успевает проговаривать он, пока блаженный ангел не возвращает своими бархатными поцелуями его грешную душу прямо на седьмое небо. Ее острые пальцы изучают заново рельеф ключиц и вздымания груди, пока длинные, пропитанные запахом горячего чая с бергамотом, волосы щекочат адамово яблоко. Пылающее на теле дыхание оставляет ожоги, от которых художница изнывает и скулит. Всей тяжестью тела он накрывает ее, закрывает собой от мира, который затопит тебя при любой возможности, как цунами в самые темные дни в виде бесконечной мигрени или головной боли. Но сейчас девушка в безопасности, а поэт любим. — Я придумал кое-что. — Что же? Девушка с полными надежды и света распахнутыми глазами, прямо как у невинного ребенка, наблюдает за выражением лица своего спасителя и только предательские синяки от бессонницы выдают усталость. Если жизнь, превратившись во тьму, Словно морем тебя накрывает. Расскажи, я с тобою войду В мир, который нас не принимает. Он смущённо улыбается, слегка усмехаясь от простоты придуманных рифм и добавляет: — Пускай просто, но хоть с душой. Девушка кивает, укладывая голову на грудь своего прекрасного знакомого. — Знаешь, иногда мне правда хотелось быть твоей единственной. Жаль только, что мы с тобой слишком разные: мне необходимо любить, а тебе — быть любимым. Брюнетка осторожно приподнимается, оставляет горький поцелуй на нижней губе своего приятеля. Он в свою очередь тоскливо улыбается, принимает безответную любовь художника.